– Закончили, спасибо! – гнусаво буркнул в микрофон режиссер.
Алексей Нечаев, ведущий авторских новостей, тряхнул головой. Лицо его, сосредоточенное и официальное, стало уставшим и невыразительным.
«Чему они радуются?» – раздраженно думал он про ученых, которые хвастались электронным браслетом. «Вообще, чему они все радуются?!»
Нечаева пугала вся эта шумиха по поводу Объединения. Китайская лихорадка распространялась с поразительной быстротой. В последние месяцы Алексея не покидало ощущение приближения чего-то большого и тяжеловесного. Будто огромный неповоротливый чугунный ледокол надвигался на него, закрывал солнечные лучи и грозил раздавить. Алексей злился от того, что не просто бессилен что-либо сделать с прущей на него махиной, но и что должен публично поощрять и восхвалять надвигающуюся тьму. Глядя на ликующих ученых-очкариков, он совершенно не понимал, откуда столько счастья. Алексей осознавал, что всё, связанное с объединением, требует вложения огромных денег, и наука в том числе. И это раздражало Нечаева, будто он сам платил за ненужные никому амбициозные проекты.
– Леша, тебя ждут, – пробегая мимо, пискнула помощница режиссера. – Мы в Круглой.
«Круглой» называли большой зал для конференций, официальных встреч и разных внутренних медийных вечеринок. Нечаев вспомнил, что всю группу обязали собраться для встречи с кем-то из администрации президента. Он мгновенно стер с лица признаки усталости. Громадный, после выключения камеры немного неуклюжий в своем клетчатом жилетике, он поднялся с кресла и торопливо зашагал к выходу, рассчитывая перед встречей забежать по-маленькому. Опорожнился, помыл руки и даже не стал сушить, боясь опоздать.
Нечаев побаивался регулирующих официальных органов. Слово «прокуратура» пробуждала в нем животный страх, сочетание «администрация президента» пугала чуть меньше, но вызывала покорное уважение.
Выйдя из туалета, Нечаев чуть не зашиб какую-то девчонку. Ойкнув, та успела отскочить от двери, прижав к животу большую сумку, по размеру немногим меньше, чем она сама – как ребенок, сжимающий плюшевого мишку. Длинные прямые черные волосы, что-то восточное в крови – глаза тоже черные, широкие, но с китайской раскосиной. Нечаев отметил, что девчонке на вид лет двадцать, не больше, он вальяжно протянул:
– Извини!
Девушка стояла перед ним, широко расставив ноги в желтой, пышной, как балетная пачка, юбке до колен и укороченном темно-синем пиджаке с острыми плечиками. Она с любопытством разглядывала его, видимо узнала.
– Подскажите, – спросила девочка строго. – Как мне пройти в вашу переговорную? Я из администрации президента.
Нечаев немного опешил, услышав устрашающее словосочетание, но виду постарался не подать.
– Провожу! – быстро сообразил он и уже совсем другим взглядом окинул необычную гостью.
Следуя по коридорам, Нечаев косился, разглядывая девочку, уверенно, с высоко поднятой головой, как первоклассницу, шагающую рядом с ним. Совсем молодая, ножки тоненькие, плечи, как у маленькой обезьянки, одним пальцем можно сломать ключицу. Не двадцать, конечно, лет двадцать пять. Точно с китайской кровью, их в последнее время много понаехало, но все равно симпатичная.
«Баба есть баба», – подумал Нечаев, и решил включить обаяние.
– В администрации все такие молодые и красивые? – не улыбаясь, спросил он. Знал, что без ухмылок комплименты действуют иногда быстрее и эффективнее.
Девочка сверкнула на него темными бусинами глаз и ответила неопределенно:
– Там разные есть…
Но мимолетную самодовольную улыбку Нечаев не пропустил. «Куда-то попало», – удовлетворенно отметил он и продолжил:
– А мы вас ждали! Сказали, кто-то важный приедет из администрации, там угощения наготовили. Я думал – дядя будет какой-нибудь… толстый, а тут вы. – Нечаев повернулся и пристально посмотрел в глаза спутнице, зная, что его взгляда часто не выдерживают.
Девочка не растаяла, но все-таки улыбнулась:
– В следующий раз можем дядю толстого прислать!
Нечаев осторожно тронул ее за плечо, будто бы случайно:
– Нет! Дядю не надо, всегда приезжайте сами! Меня зовут Алексей.
– А меня Нина, – ответила девочка, поёжившись от его неожиданного прикосновения.
Нечаев пошел ва-банк:
– Какая вы миниатюрная, хрупкая. Мы с вами как будто с разных планет!
Девочка остановилась и посмотрела на него снизу вверх. Она действительно чуть доходила ему до груди и в обхватах была раза в два меньше.
– Это не так! – неожиданно нахмурилась она, и яркие губки сложились птичьим клювиком, как у строгой учительницы. – Мы не только с одной планеты, мы теперь из одной страны! Мы все из одной страны, понимаете!
Она посерьезнела, и Нечаев про себя плюнул, что так опротоволосился – идейная!
– А мы уже пришли! – сказал он и распахнул большую стеклянную дверь, ведущую в зал.
Комната была круглая-круглая, до головокружения. Чья это была дизайнерская идея, осталось неизвестным. Вероятно, решили, что во время переговоров психологически правильно дискутировать в пространстве без углов. В центре зала стоял прозрачный стол, опять же круглый, с широким отверстием посередине. Иногда на банкетах в проёме располагались официанты в накрахмаленных рубашках со пузатыми бутылками и блестящими подносами. Официанты обслуживали расслабляющихся медийных по кругу из центра. Смотрелось очень эффектно.
Сейчас дырка в середине стола тоже не пустовала. Туда забралась писклявая помощница режиссера, Маруся. Она что-то взахлеб рассказывала уже гогочущей команде, и Алексей с ходу понял, что это либо грубый низкопробный анекдот, либо другая пошлятина. Маруся была знатной прошмандовкой, своей в доску, и давно перебрала в постели всех из команды. Она могла раздеться на корпоративе, не стесняясь, рассказывала про свою личную жизнь, и не скупилась на матершину.
Алексей даже зажмурился, ему редко становилось неловко, но сейчас, представив, что может услышать китайская малышка из администрации, к своему удивлению, смутился. Маруся оглянулась на вошедших и, увидев Нечаева, продолжила зажигать. Девочку в желтой пачке, зашедшую с ним, никто, конечно, не идентифицировал. Маруся, вновь завладевшая вниманием команды, продолжила:
– И тут я понимаю, что ссать хочу, не могу. А он…
Она чуть присела, неприлично расставив ноги и подняла правую руку выставив указательный палец кверху, как бы привлекая внимание к последующему событию рассказа.
Нечаев быстро и громко огласил:
– Коллеги! Принимайте – Нина, из администрации президента!
Девочка без улыбки смотрела на Марусю, которая, мгновенно выпрямившись, застыла в центре стола. В комнате повисло непривычное для медийных молчание. Маруся не знала, как ей выбраться из круга – туда она под смешки залезала раком по столу, но обратно так же лезть в изменившейся ситуации все-таки постеснялась.
Нина быстро, с головы до ног, осмотрела рассказчицу и повернулась к Родиону, директору канала «Свет».
– Мое имя Нинг, я наполовину китаянка. Русским проще называть меня Нина. И я не против, потому что я наполовину русская. В принципе, как раз по этому вопросу я сегодня и приехала сюда.
Слова звонко, как монеты, вылетали из ее четко очерченного аккуратного ротика. Комната заполнилась ее молодостью, уверенностью и какой-то необъяснимой правотой и силой. Нина обратилась ко всем сотрудникам:
– Добрый день! Я ненадолго отвлеку вас от важных дел.
Тут китаяночка улыбнулась и невероятным образом разрядила обстановку. Все немного расслабились и совсем забыли про торчащую в центре стола Марусю.
Родион – маленький, полный, лысеющий мужчина с детским лицом – подошел к ней и протянул руку.
– Приветствуем вас! – он внимательно рассматривал Нинг, пытаясь опознать, что это за существо, из-за которого его заставили всех собрать и предупредили, что дело крайне важное; существо, от которого, как ему сказали, может зависеть вся его дальнейшая карьера.
Нина приняла руку и без тени стеснения открыто смотрела в глаза Родиону, улыбаясь. Несвойственно для себя, обычно уверенного и не выбирающего выражений, он промямлил:
– К нам нечасто так… очно, как говорится. Обычно хватает видеосвязи.
Складывалось впечатление, что девочка не выпускает его руку и в любой момент может резко дернуть и выкинуть толстого директора далеко-далеко – за блестящее панорамное окно. Но Нина благодушно отпустила Родиона и опять обратилась ко всем присутствующим:
– Я выполняю одну из первостепенных задач кремля. Хочу сказать, что задание, на самом деле, государственной важности. И сразу объясню, почему одним из первых мы выбрали канал «Свет».
