Айзек кивнул, вновь лишившись дара речи от нахлынувшей благодарности. Садина, видимо, поняла, что словами делу не поможешь, и заключила его в объятья. А потом взяла за руку, улыбнулась и потащила прочь от кузницы, извергающей в небо черный столб дыма.
2
По мере приближения к северной части острова шум океана нарастал. Огромные высокие волны поднимались среди крутых утесов и с ревом разбивались о скалы, наполняя воздух белыми брызгами. После каждого удара на черных скалах появлялись и тут же пропадали, растекаясь маленькими лужицами, сотни крошечных водопадов. Эта безумная красота никогда не приедалась, и у Айзека при виде нее сжалось сердце. Мамино любимое место на всем острове, да если уж на то пошло, то и на всем белом свете.
Когда они вышли на тропинку, вьющуюся с вершины утеса в разные увлекательные места, навстречу приключениям, он так и держал Садину за руку. Их подруга Триш уже дошла до первого поворота серпантина, однако когда Садина окликнула ее по имени, развернулась и побежала обратно. Девочки обнялись, поцеловались и обратили внимание на Айзека. Он присоединился к объятьям и почувствовал на щеках девичьи поцелуи. Около минуты все молчали.
На тропинке неожиданно возник Доминик – словно из-под земли вынырнул.
– Что за оргия, любвеобильные вы наши? – возмутился он. – Мне отвернуться?
Доминик всегда говорил вещи, которые могли бы восстановить людей против него, но то, как он это делал, смягчало удар. Айзек хотел бы этому научиться. Доминик пользовался всеобщей любовью, несмотря на то, что постоянно всех оскорблял.
– О, привет, Мудоник, – отозвалась Триш.
Она никогда не упускала возможности назвать приятеля ужасным прозвищем; Айзек подумал, что у этого никнейма не больше шансов закрепиться, чем у «Капитана Спаркса» для кузнеца. Что касается Доминика, тот мудро притворился, что не расслышал.
– Приветик, Триш. Привет, Садина, Айзек.
Он кивнул каждому, но когда остановил взгляд на Айзеке, в глазах мелькнула озабоченность. К его чести, мелькнула – и исчезла. Айзек сейчас меньше всего нуждался в жалости.
– Всегда рад тебя видеть, – сказал Айзек, безуспешно пытаясь подыграть товарищу.
– А уж я как рад! – закатил глаза Доминик.
– А где байдарки? – спросила Садина.
– Миоко вытащила их на дорожку, – ответила Триш. – Я должна была ей помочь, только… Надеюсь, она не упала и не сломала себе шею.
– Угу, – ответила Садина. – Пойдемте.
И они пошли.
3
Миоко спустила лодки до полпути и выбилась из сил. Пять байдарок были связаны толстым шпагатом, и тропа шла вниз по склону, но в одиночку все равно было непросто.
– Вы, ребята, надеялись, что я сделаю все сама.
Это прозвучало как утверждение, а не вопрос.
– Естественно! – ответила Триш. – Эх, подождали бы еще минут десять!.. Век живи – век учись.
– А где остальные? – спросила Миоко.
Садина говорила Айзеку, что будет еще Карсон и несколько ребят с западного берега. Всего получалось десять человек, по двое на байдарку.
– Наверное, уже внизу, – ответила Садина. – Или опаздывают, как обычно. Какая на фиг разница. Давайте уже спустим лодки, а то стемнеет, пока доплывем.
– А у меня зуб разболелся, – сообщил Доминик.
– При чем тут зуб? – возмутилась Триш.
– И мне надо отлить.
Айзеку надоело все это выслушивать, он схватился за шпагат и потянул.
4
Прошел час. Он постепенно оправился от потрясения. Когда Садина не пустила его в кузницу, Айзека внезапно накрыла мучительная правда о своем бегстве, вместе с воспоминаниями о том, что ему предшествовало. Пока спускали байдарки на воду, готовили к плаванию, шутили и болтали, он пришел в себя.
– Чувак, – обратилась к Доминику Триш, – я думала, ты хотел сделать пи-пи.
Доминик занял переднее место в одной из байдарок и сидел, как послушный ученик в ожидании учителя.
– Перехотел, – весело ухмыльнулся он.
– Ты понимаешь, что океан – не туалет?
– Думаю, рыбам нравится человеческая моча. Она добавляет бульону пикантности.
– Ха, я и забыл о высоком интеллектуальном уровне бесед, которые обычно ведут жители восточного побережья.
Это сказал Карсон, прибывший несколькими минутами раньше со своими друзьями с западной части острова. Мускулы у этого гиганта вздувались даже в тех местах, где Айзек не предполагал их существования. Карсон выглядел чуточку непропорционально, как будто слишком накачал некоторые части своего тела, а затем начал подгонять под них остальные. В день, когда все окажется как нужно, в полной гармонии, его кожа, наверное, взорвется от напряжения, и он умрет, превратившись в кровавое месиво.
– Нам жутко тебя не хватало, – указала Садина на его бицепсы, – когда мы тащили эту хренотень с утеса.
– Да, извините. У Лейси схватило живот, пришлось ее дожидаться.
Миниатюрная, как Дюймовочка, но сильная духом Лейси стукнула Карсона кулаком под дых.
– Хочешь сказать, я это выдумал? – со смехом простонал он, потирая место удара.
– Нет, только не обязательно об этом всем рассказывать, пустомеля.
Компания захихикала. Все знали, что Лейси принципиально не использует традиционных бранных слов, поскольку считает, что это говорит о необразованности. Зато ее дедушка вел кое-какие записи о тех временах, когда общался с бывшими глэйдерами; туда входил список сленговых слов и выражений, исчезнувших за десятки лет. Лейси изо всех сил старалась их возродить. Никто понятия не имел, почему это так веселит окружающих.
– Больно же, Лейси, – сердито сказал Карсон. – Прямо в солнечное сплетение.
– В следующий раз буду целиться ниже.
– Ну конечно!
Триш нетерпеливо хлопнула в ладоши. Она держала на изгибе локтя двухлопастное весло, и ей явно не терпелось отправиться в путь.
– Давайте, ребята. Жаль прерывать вашу увлекательную беседу о естественных потребностях Доминика и Лейси, но как насчет того, чтобы сесть в чертовы лодки и наконец поплыть в Пойнт?
Раздались одобрительные крики и даже аплодисменты. Айзек тоже похлопал. Собралось десять человек – все, кого пригласили. Айзек, Садина, Триш, Доминик и Миоко с востока, Карсон, Лейси, Борис, Джеки и Чен с запада. Айзек плохо знал ребят с той стороны острова, однако они не вызывали у него отрицательных эмоций. Борис – тихий, задумчивый паренек с короткой стрижкой и огромными ушами. Айзек никогда в жизни не видел такой темной кожи, как у Джеки, и таких густых длинных волос, заплетенных в толстую косу. Чен – задорный, шумный, всегда полон жизни, несмотря на почти болезненную худобу и визуальное отсутствие мышц. С такими не соскучишься!
