Бро

– Помню, – скривился Марлен. – Вот ведь… Куда я попа-ал…

– В гадюшник! – хохотнул фотограф, исчезая.

Осокин минут пять смотрел в мерцавший экран. Фоновым рисунком рабочего стола Игнат выбрал фото марсианской пустыни. Марлен водил глазами по оранжевым дюнам, по блеклому небу, и душу заполняла глухая тоска.

«Куда я попал? Светлое будущее… На Украине – фашисты, в России – капиталисты…»

Он вспомнил, как вчера вечером, проходя мимо ночного клуба, углядел двух парней, вылезших из приплюснутого «Ламборджини» – вихляя худыми задами, они двинулись в обнимку…

Осокин испытал приступ ноющей боли, словно от старой, незалеченной раны.

«Наш паровоз давно уж не летит вперед – его загнали в тупик, где он тихо ржавеет…»

* * *

Едва часики на компьютере свели стрелки на одиннадцати, как верезжащий голос секретарши разнесся по залу:

– На планерку! Осокин, тебя это тоже касается!

Пожав плечами, Марлен зашагал в кабинет Кириллыча, обширный, но уж очень светлый, прозрачный, как аквариум для единственной рыбы.

Шестеро созванных загремели стульями, подсаживаясь к длинному «заседательскому» столу. Осокин числился седьмым.

Мельком глянув на него, главред довольно проворчал:

– У Игната клюнула крупная рыба. Наша задача – постараться, чтобы она не сорвалась…

Как назло, заиграл телефон у Марлена, и все с осуждением уставились на нарушителя тишины.

– Извините, Владимир Кириллович, – поморщился Осокин, – это мистер Карлайл.

– Так ответь! – резко сказал редактор.

– На громкую связь поставь, – невинно улыбнулся Вика.

Марлен выложил сотовый на стол.

– Хэлло, Игнэйшес! – громко сказал Карлайл, растягивая звуки на южный манер.

– Хэллоу, Джеймс! – Осокин легко подхватил простодушную фамильярность американца. – Мы как раз собрались обсудить ваш заказ… – уловив жест Кириллыча, он быстро добавил: – Может, присоединитесь он-лайн?

– О, да-да!

Глянув на перекошенное лицо Левицкого, Марлен поймал момент чистого детского удовольствия. Вскоре брыластое лицо рекламодателя вспухло на экране «плазмы».

– Добрый день, господа! – церемонно поздоровался Джеймс. – Чем порадуете?

– Виктор? – главред бросил взгляд из-под набрякших век.

– Мы разработали креативный ролик для целевых аудиторий…

Вика говорил уверенно, хорошо поставленным голосом, пересыпая свою речь массой заумных терминов, вроде «кейса», «нативки» или «сторителлинга», а на экране круглилась, плавно вертясь, бутылка, блестевшая росистым конденсатом. Хлопнула крышечка, выпуская влажный «дымок», и отчетливое шипение воззвало к чувству жажды.

– М-м… Неплохо… – промычал Карлайл, сохраняя постный вид, и неожиданно спросил: – Игнэйшес, ваше мнение?

– Не хочу никого обидеть, – вздохнул Марлен, – но подобных кадров я насмотрелся вдоволь. И пиво шипело, и кола, и капли стекали… Повторение пройденного.

– Предложи лучше! – дернул губами Левицкий.

– Ну, не знаю, лучше ли, – спокойно договорил Осокин, – но иначе – точно. Тут упоминали целевые аудитории… Я как-то думал над этим. Мы постоянно втюхиваем колу или пепси молодежи! А если перевернуть ситуацию?

– Излагайте, Игнэйшес!

Поймав заинтересованный прищур Владимира Кирилловича, Марлен кивнул.

– Представьте себе комнату в стиле хай-тек, полупустую, чистую – и неуютную. Тусклые краски, блеклые лица… Мать, отец и дочь – вялые, бледные и серьезные. Они цедят из прозрачных бутылочек бесцветную жидкость, ибо заняты фитнесом и почитают ЗОЖ… Можно и музыку пустить по их подобию, что-нибудь унылое и тягучее. И тут врывается бабушка! Очень живая и яркая леди, седая, но знающая толк в чувственных удовольствиях. «Что-то пить захотелось!» – говорит она мимоходом, шествуя к холодильнику. Внучка протягивает ей свою воду, но бабка морщится: «Не вкусно!» Открывает холодильник, где увядают салат со шпинатом, и достает сосуд с колой. «Бабушка! – говорит с негодованием девочка. – Это же не полезно!» «Зато вкусно!» – с чувством парирует старушка, и цедит колу…

– Интере-есно… – затянул Карлайл. – К этому сюжету так и просится продолжение!

– Совершенно верно, и даже не одно! Внучка захочет попробовать колу, а бабушка не жадина, и вот уже они обе – яркие образы. И так, постепенно, чередуя смешные случаи, бабушка перетянет на свою сторону всю семейку. Преобразится и родня, и дом!

– О`кей! Мне это нравится! – решительно заявил американец. – Детали обговорим после обеда.

– Тогда мы приступаем, – мигом вклинился Кириллыч.

– Да-да! Время – деньги!

– Мы готовы… – внушительно начал Вика, но главред сделал нетерпеливый жест в его сторону.

– Игнат, проект на тебе, – сказал он веско. – Бери, кого нужно!

– Руслана нужно, Дашу… – перечислил Марлен. – И хорошего… м-м… айтишника.

– Валдис подойдет? – деловито спросил Кириллыч, торопливо делая пометки.

– Вполне.

– Бери – и за работу!

* * *

«Мобильная группа» Осокина собралась у Руслана, в его маленькой студии. Робкая Даша, миниатюрная шатенка, понемногу отошла, уяснив, что шеф в лице Марлена вовсе не собирается ее гнобить.

А Валдис Смирновс, с самого рожденья заторможенный, смахивавший на добродушного, неуклюжего викинга, совершенно преобразился за компьютером, успевая следить сразу за тремя дисплеями.

– Даш, – Осокин отвалился на спинку кресла, и потянулся, – на тебя мы взвалим кастинг. Подберешь и семейку, и бабуську.

Примечания