На сцене – ведьма Марьяна

Старый дом

Нудно и скоротечно мелькали серые будни. Василий мечтал о встрече, о новых ярких моментах общения, а у Марьяны дни заполняла музыка, уборка в доме и звонкая капель, барабанящая в тазиках и ведрах. Зиму она пережила, а вот переживёт ли весну…

Марьяна и не догадывалась, что дом настолько стар. Дуло из каждого угла, зычно скрипели половицы под ногами, а после дня беготни на полу оставалась древесная труха, и всё шире разрастались щели.

Пытаясь залатать крышу, Марьяна залезала на чердак с молотком и гвоздями, но в итоге лишь нагородила бесполезной городьбы. В стародавние времена сельчане собирались и помогали беде всем миром. В советские годы можно было попросить помощи у председателя сельсовета, колхоза или ещё кого, чтобы отрядили бригаду. Теперь капитализм поставил сельчан в жесткие условия финансовой самостоятельности. Только вот денег нанять рабочих и купить стройматериалы Марьяна пока не накопила.

– В частном доме нужен мужик. Без мужика всё так и будет разваливаться, – ехидно, с усмешкой прокомментировала жидкие потуги подружиться с молотком тётка Зоя. Она не без интереса наблюдала за ней с улицы.

«Чья бы корова…» – хотела сказать уже Марьяна, но осеклась. Как бы то ни было, а её злая соседка – мать Васи. «Вот же послал Бог…» – снова подумала она и снова осеклась. Все, конечно, под Богом ходят, но ведуньи и знахарки, такие как она и баба Настя, могут ли считать Его своим покровителем?

Она нашла в сарае лист жести и волоком, делая в земле глубокие борозды, потащила на крышу. А как полчаса затаскивала его на чердак, Марьяна вообще вспоминала потом с ужасом. Вся в пыли, паутине, она толклась на месте, не в силах ни повернуться, ни развернуться на тесном чердаке, маясь с этим неловким предметом, как вдруг позади неё что-то хрустнуло. Оглянувшись, она увидела Васю.

Молча, ни слова не говоря, он улыбнулся, взялся за лист и вытащил его на крышу. Нежно коснувшись пальцами рук Марьяны, взял у неё молоток. Марьяна поплыла, как мороженое в жаркий летний день. Румянец загорелся, запионился на щеках, и улыбка нерешительно то появлялась, то исчезала на лице. Он понял её смущение и, не дожидаясь слов, вылез на крышу и начал прибивать лист на место. От ударов вся крыша заходила ходуном, и когда он засадил в жесть шестой гвоздь, стропила под ним надломились.

Василий замер, стараясь не шевелится. Одно движение, и он рухнет вниз, на стоящую под ним Марьяну.

– Потихоньку отползай в угол. Боюсь, что накрылся твой ремонт медным тазом.

Марьяна шагнула в сторону, и Василий с грохотом полетел вниз вместе со стропилами и обрешеткой дырявой крыши. Сквозь огромную дыру Марьяна увидела, как тётя Зоя, вернувшись из магазина, мечется в поисках сына по двору. Машина его стояла у ворот, а самого и след простыл. Последним вариантом был дом Марьяны. А когда послышался треск и грохот, сердце матери защемило, и она побежала через дорогу.

Марьяна подумала тогда: «Всё. Очередной шанс на примирение потерян».

Так и получилось. Каких только слов не пришлось выслушать.

– Ах ты, змея подколодная, ведьма, чёртово отродье! Ну что тебе от моего сына-то нужно? – выкрикивала она.

– Мама, уймись! Я сам проявил инициативу.

– Околдовала! Заворожила, змея! Я тебя со свету-то сживу, как бабку твою… – вырвалось у неё, и мать Васи моментально прикусила язык, поняв, что прокололась.

Василий взглянул на Марьяну. Боль исказила красивое лицо девушки, и он сразу среагировал, показав ей своё сожаление, и напротив, сжал губы, глядя в сторону матери.

– Прости… прости, Васюнечка… ну, прости… – заныла, вымаливая прощение мать.

– У Марьяны прощение просить нужно, а не у меня!

Но просить прощенья тётка Зоя и не думала. Не было ей дела до Марьянки. Не понимала она, что сыновью любовь вернуть невозможно. Не умещается в сердце Васи её чувство, замешанное на злобе и ненависти к Марьяне.

Подтверждая это, Василий зло посмотрел на мать. Семь лет не было парня дома, и женщина испугалась, что не увидит его ещё столько же.

– Ого! Марьяна, что случилось? Хотя, что тут рассказывать: сам вижу, – остановился рядом следователь местного отделения полиции Скороспешкин.

– Да, Федор Геннадьевич. Такие у нас дела… – угрюмо ответила ему Марьяна.

– Где жить-то теперь будешь?

– Мы найдём… – вмешался было Василий, желая показать, что всё под контролем, но Марьяна его остановила.

– Тут на днях видел, как во флигель Дома культуры всякий хлам выносили. А ведь сто лет назад там слуги барские жили. А какая во флигеле печь! Просто загляденье! Думаю, нужно разведать. Пойдем-ка Марьянка к директору, поговорим…

Так Марьяна и поселилась во флигеле. Решение было принято спонтанно, малой кровью, без особых затрат для Марьяны, директора Дома культуры и администрации Ольгинки. Вася помогал ей до самого вечера собирать и переносить вещи во флигель. Старый хлам из флигеля выносили рабочие Дома культуры, а Марьяна, наскоро вытирая полы и собирая паутину по углам, населяла углы своим незатейливым скарбом. Своим и бабушкиным.

До самой ночи мыла и пылесосила, стараясь привести ещё один дом в порядок Марьяна. Временный, но теперь её дом…

Когда закончили с переездом, Вася завернул в отчий дом и, окончательно поругавшись с матерью, уехал в город, не оставшись даже на ужин. Романтики не получилось, а он планировал хоть немножко стать ближе к Марьяне. Мягко и постепенно завоевать её доверие. Вот только жизнь снова внесла свои коррективы. И вырваться с работы получалось крайне редко. В суде не хватало персонала, и его предшественник уволился, оставив гору нерешённых дел.

А Марьяна… она сама к нему не приедет, если только снова не случится что-то из ряда вон выходящее. Василий даже немножко хотел этого. Испытания сближают быстрее и связывают крепче обычного.

Во время переезда Марьяна нашла на чердаке и в чулане очень много интересных вещиц, принадлежавших бабушке. Шкатулку с камнями Марьяна забрала сразу: уж больно красивыми они были, девчонке против них не устоять. А вот остальные вещицы собрала в мешки и вынесла в сарай.

Потом почти каждый день после работы, уставшая или нет, приходила она в сарай и брала из мешка новую заманчивую вещицу и тщательно изучала её, сидя у печи во флигеле. Если б ни Интернет, пожалуй, и опознать бы даже не сумела, для чего все эти вещицы нужны. А ведь она прекрасно помнила, как бабуля брала их в руки и волховала.

Заинтересовавшие Марьяну сначала козье копыто, высушенные куски кожи («…драконьей, что ли?» – смеялась она), связку ключей, покрывшихся зелёно-голубой поволокой, и другие вещицы Марьяна бросила в угол у входа во флигель и благополучно о них забыла.

А вот ступка и пестик (травы растирать) пригодились. У дирижёра сильно болели суставы, и Марьяна, найдя в бабушкиной книге рецепт, захотела сделать для него целебную мазь. Помнится, раньше мазь по этому рецепту в селе имела оглушительный успех. Самый ходовой товар, если можно так сказать, в их ведьминском деле, кроме приворота и сглаза.

Со сглазами бабушка, правда, связываться не любила. Снять – запросто, а вот наложить… Могла поведать, как это дело провернуть, но грех на душу брать сама отказывалась. Как правило, сглаз требует сильной отрицательной энергетики. И если уж собрался человек на такое, то и магия действует лишь как инструмент, направляющий разрушительную силу. Если пышет кто злобой – может и без магии сглазить. А обряд, как считала баба Настя, способен даже остановить злопыхателя. Это действо, а за сделанное нужно отвечать… Порой страх наказания, что на небесах увидят, отпугивал желающих от их злых намерений.

– В наш современный продвинутый век, казалось бы, зачем нужны маги, знахарки да травницы? Медицина то ого-го! Всё так да не так. Если раньше знахарки могли беременность определить по внешним признакам в первом триместре, то сейчас и в середине беременности без УЗИ ничего не могут. Ребёночек шевелится? Да ну! Это ж газы! Живот большой? Не смешите, наверняка водянка, – вслух говорила Марьяна, перебирая в воспоминаниях смешные истории подруг, и улыбалась. Иногда у неё было просто чудесное настроение. Особенно, когда она вспоминала беззаботное детство и бабушку. Тогда можно было ненадолго отстраниться от ежедневных проблем.

– А кто ж знает, что ждёт меня завтра. Кто знает…

Проклятое кладбище

Проклятое кладбище

Марьяна очень быстро освоилась в Ольгинке после долгого отсутствия. Раньше ей казалось, что эти девять лет будут отделять её от прошлого, как гигантская пропасть, и село надолго останется чужим. Но вот прошёл месяц, другой, и Марьянка словно никуда и не уезжала. Значит, правильный она сделала выбор – вернуться.

Уже несколько раз, наведываясь в старый дом, Марьяна встречала Ульянку. К концу учебы в школе, прямо в последний год перед выпуском, в классе сложилось сразу три влюбленные парочки. Марьяна, наконец, осознала, что любит своего Васю. Лариска, как первая красавица и злейшая подруга Марьяны, ухватилась за Яшку: глупого, но наивного сынка богатенького папочки владельца мясокомбината. А Славка Процик влюбился в Ульяну без памяти!

Вот повезло же парню урвать такую завидную пару в селе! Да чтоб любовь да через край! Ульяна относилась к тому типу девочек, что расцветают поздно, но переменами во внешности поражают всех, кто хотя бы некоторое время не наблюдал за этим преображением. Тёти, дяди, односельчане с окраин и парни, раньше не замечавшие Ульянку в упор, неожиданно стали оказывать ей знаки внимания.

А вот Ульяна любила Славку с детского садика. Если было у неё две конфеты, одну она отдавала Славке. Делилась пластилином на уроках труда, помогала с домашкой в школе и оказывала парнишке всевозможные знаки внимания.

Много раз Ульяна и Славка сидели бок о бок за одной партой, и в том, что Ульяна ему помогает, Славка не видел ничего особенного. Ульянка – хороший друг. Только позже, когда девушка расцвела, он вдруг понял, что всё было не просто так. И у неё, и у него. Но всё равно первое время стеснялся проявлять свои чувства. Боялся выпускать их наружу. Драться, хулиганить – пожалуйста, это он первый, а вот любовь… слишком неожиданно и сложно. Не дорос, видно. Но всё поправимо. Или почти всё. Когда время пришло, с чувствами Славка разобрался и понял, что не может без Ульяны.

Жизнь вокруг пошла богатая. Город почти вплотную подступил. Деревенские видели, как городские живут, и завидовали. Тоже хотелось красиво да богато, а не в отдельной комнатке в доме родителей ютиться.

Что говорить! Негде было жить Славке и Ульянке после свадьбы. Вот и тянул жених с предложением руки и сердца. Приводить жену невесть куда не хотелось. Хотел для своей королевы королевские хоромы. А на них деньги заработать нужно.

В Ольгинке про Славку только и болтали. Рассказывали, что после школы была у него подработка с пацанами. Они на одного хмыря работали, деньги с должников в городе вышибaли. Но тут всё больше хмырю доставалось, а не пацанам… Так, погулять, в ресторан Ульянку сводить, безделушку подарить, но не более.

И решил Славка податься в наёмники. Ещё в армии он отличился: понравилось парню. Даже думал в военное училище поступать. Спасибо бате, на охоту брал, стрелять учил. Но учиться Славке показалось делом долгим, и с точки зрения денег, ненадёжным. А вот на пару месяцев…

– Ульяна, я быстро. Каких-то два месяца. Только заработаю денег на свадьбу и вернусь. Хорошая подработка попалась, денежная. Можно будет и квартиру купить в городе, и свадьбу сыграть…

– Слав, боюсь я. Сердцем чувствую, что не к добру эта твоя подработка. Знаю я, как ты деньги зарабатываешь… – ответила Ульяна, и обрывки этого разговора эхом влетели в распахнутое окно дома, в котором сидела на чемоданах Марьяна, только что вернувшаяся в Ольгинку.

Сказал Славка в деревне, что нашёл работу на вахте и уехал туда, где война, мечтая получить за «службу» вне родины очень длинный… доллар.

Ульянке звонил регулярно и расписывал во всех красках, как они заживут в новой городской квартире. Про шубы, про золото и бриллианты… Мёд в уши лил. А Ульянка и верила. Одно ей не нравилось, что в трубку попадали чужие голоса, и говорили они на непонятном наречии.

– А ты где? За границей? Что за язык такой…

– Почему? Нет. Здесь недалеко. Просто ребят много понаехало. Гастарбайтеры. Откуда только нет, – оправдывался он.

Только вот через месяц серьёзные люди привезли родителям парня оставшиеся после него вещи. Оказалось, что воевал он не там, где надо, и не за тех, за кого надо. И назывался теперь Славка – предателем…

И родителям горе, и местные восстали против того, чтобы Славкины останки захоронили на местном кладбище. И вот схоронили его тихо за холмом, где крапива хилая да конопля… на пустыре.

А Ульяна не поверила. Не в предательство, не в смерть своего любимого. Не могла она поверить, что был он всё это время за сотни километров отсюда и воевал в чужой, враждебной армии. И не верила. Смотрела в телефон, ежеминутно ожидая звонка… день, месяц, год. Истончилась вся, одни глаза серые на всё лицо и остались. Все за деревенскую красавицу переживали, и Марьяна. Но как судьбу девичью изменить?

Однажды в торговом центре Марьяне пришлось наблюдать душераздирающую картину: Ульяна с матерью примеряли босоножки. Ульянка обернулась и, заглядевшись на манекен в свадебном платье, будто заметила Славку своего. Пока мать бегала за другой парой туфель, пошла Ульянка к нему, как загипнотизированная.

Шла, ряды платьев рукой задевала, поднимая из омута памяти тот самый день, когда и они со Славкой здесь были. Платье присматривали на свадьбу, мечтали…

Увидела она: стоит спиной к ней парень, платье рассматривает бледно-голубое, нежное-нежное… и так похож на Славку.

Повернулся к ней, и, не поднимая головы, всё ещё рассматривая узоры на платье, произнёс:

– Вот это то, что нужно. Говорю тебе! В нём ты будешь словно короле… – он поднял голову и понял, что ошибся.

– Славка! Славка! Наконец ты вернулся! – завизжала от радости Ульяна.

Подбежавшая мать потеряла дар речи. То же можно было сказать и про молодого человека. Он растерялся и не мог вымолвить ни слова. Совершенно не вовремя рядом появилась его невеста и, обняв жениха за шею, невинным голосом осведомилась, мило улыбнувшись Ульяне:

– А что здесь происходит?

Теперь пришла очередь Ули поразиться. Такого предательства она совсем не ждала… Мать взяла дочь за руку и потащила прочь. Ульяна свернула голову, глядя на парочку: «Почему? Почему Славка предал меня?» – непрерывно шумело в голове девушки. Назревала буря…

Буря и правда началась. Небо затянуло свинцовыми тучами, загремел гром. Сверкнули яркие полосы стрел-разрядов молнии на сочном весеннем небе. Они вторили Ульянке, закатившей неистовую истерику. Всё перемешалось в её голове: правда, ложь, любовь, предательство… смерть.

– Вот оно, спасение… Она, родимая, всё разрешит… – прошептала Ульяна, сама не своя и, вырвавшись из рук матери, бегом из торгового центра – на мост! Было до него рукой подать. Мост в виде дракона, (условного дракона), сидящего на ветке, соединял Ольгинку с новым городским районом. Мать за ней. Парень из отдела свадебных платьев, его невеста, охранники, все побежали, услышав настораживающие слова. Поняли, что Ульянка задумала. Кто-то из прохожих увязался, и так всей оравой бежали, кричали что-то, пытаясь вразумить, утешить, но не могли. Тех тридцати-пятидесяти метров, что разделяли Ульяну от сердобольных да неравнодушных, но таких чужих людей могло оказаться вполне достаточно…

Только парень тот, из «обознатушек» почти успел, схватившись за рукав летящей в бездну Ульянки. Но не судьба. Ободрал всю руку об острые края мостовой арматуры. Лишь глаза Ульянкины, дикие от шока и безнадежности, увидел и запомнил навсегда. Глаза, которые покинула грёза, надежда, мечта… томившая Ульянку больше года. Иссушающая плоть слезами горьких сожалений. Грёза выскользнула чёрной тенью из летящего вниз тела и повисла над мостом, решая, в ту или другу сторону направить свой ход…

Лишь глаза Ульянкины – дикие от шока и безнадежности увидел и запомнил навсегда.

Славка этот и не думал её предавать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.