Ворон из пустого гроба

Управлять предполагалось конями и летающими колесницами. Ямаути-сю мог заменить и коня, и всадника, поэтому на уроках воспитанники делились на пары и в воздухе по очереди менялись ролями, чтобы научиться подолгу летать.

Занятие началось с тренировки марша. Под присмотром наставника и помощников «семечки» принялись то бегать колонной по территории Кэйсоин, то летать, обернувшись птицами.

Ятагарасу теряет способность менять облик, когда садится солнце. Если закат застанет его в образе птицы, он не сможет превратиться в человека до утра, и наоборот. Поэтому строевая подготовка закончилась с заходом солнца и показалась ребятам очень долгой. Конечно, ведь сразу после обеда и почти до самых сумерек, хоть и с перерывами, им пришлось много раз обращаться то птицей, то человеком.

Сначала Сигэмару беспокоился, выдержит ли это Юкия. Простолюдины, такие как он сам, привыкли принимать птичий облик, но он слышал, что многие благородные всю жизнь проводят в образе человека, ни разу не обратившись. Например, Акэру, блиставший на других занятиях, на этой тренировке явно выбился из сил.

Часто, перебравшись в Тюо и продвинувшись по службе, ятагарасу начинали стыдиться птичьего облика. Считалось, что тот, кому не удалось заработать на достойную жизнь, вынужден обращаться в ворона и служить вместо коня. А еще на такое отношение повлияло отрубание ноги – следующее по тяжести наказание после смертной казни и изгнания из Ямаути. Виновный был обречен до самой смерти выполнять трудовую повинность, работая конем.

Третья нога, которая появлялась при обращении в ворона, признавалсь доказательством божественности, подаренной Ямагами, и самым важным органом. Оттого приветствием у военных в Ямаути служил жест, изображавший подношение этой ноги. А тот, кто преступил закон, лишался ее и навсегда терял человеческий облик.

Видимо, именно поэтому аристократия, которая могла без помех вести обычную жизнь, не любила обращаться на людях. Однако простой ятагарасу понимал, что крылья позволяют ему перемещаться и работать гораздо быстрее, и не собирался отказываться от них из-за какого-то там стыда.

«Юкия говорил, что он из семьи провинциального аристократа. Интересно, как у них с этим?»

В начале тренировок Сигэмару сильно беспокоился и присматривал за другом, но его опасения оказались напрасными.

В этот раз самое сложное испытание ждало их в бамбуковой роще. Ее проредили, удалив лишние стволы так, чтобы между ними только-только мог пролететь ворон. Сверху за воспитанниками наблюдали наставники, и если кто-то пытался схитрить и проскользнуть над деревьями, то его тут же останавливали суровым окриком.

Те, кто хорошо владел крыльями, пробирались сквозь рощу в птичьем облике, а кто летал похуже, по пути оборачивались людьми или сталкивались со стволами. Если ворон застревал, он перегораживал дорогу летевшим сзади, так что даже привыкшему к полетам Сигэмару приходилось нелегко.

Вынужденный обернуться человеком, он побежал, держа меч в руках, но вдруг увидел, как в суматохе над его головой пролетает птичья тень. Летун двигался умело, хотя его нельзя было назвать быстрым. Однокурсники вопили, ветер разносил перья, перед глазами хлопали крылья, однако он, точно ласточка, легко уворачивался от всех препятствий. Поначалу двигаясь позади, он в конце концов сумел присоединиться к головной группе. Когда ворон обернулся человеком, Сигэмару увидел копну мягких, как одуванчик, волос.

Ошибки быть не могло, это Юкия.

– Сигэ-сан, молодец! – Приятель встречал запоздавшего Сигэмару совершенно спокойным взглядом.

– Ну ты даешь! Я смотрю – а ты уже впереди всех! Удивил!

– Мы считаемся аристократами, но все-таки относимся к военным. Так что основы вбивают в нас с детства. Ведь если военный не умеет обращаться птицей, в нужный момент от него не будет толку.

Сигэмару далеко не сразу сообразил, что для него было большой удачей подружиться с Юкией, вороном из семьи настоящих воинов. На уроках наставники не признавали силу Сигэмару и других выходцев из простонародья, что тренировались по своему разумению. На занятиях по стрельбе из лука им сразу сказали, что стоят они неправильно, и даже не разрешили взять в руки стрелы. Везде на них сердились за незнание основ, поэтому в рукопашном бою их тренировали только падать, а на уроках владения мечом заставили заново изучать, как принимать правильную позицию и держать меч. И если день за днем исправляют твою стрельбу, заставляют кувыркаться и отрабатывать позиции, кто угодно падет духом.

– По-моему, к нам все-таки по-другому относятся.

Когда наконец-то закончился первый цикл тренировок, ребята разговорились. К этому времени собрания в пустой комнате по вечерам стали привычным делом. Впрочем, это была не столько совместная учеба, сколько списывание заданий у Юкии. Сначала ребята приходили в десятую комнату второго корпуса, но после того, как просивших о помощи стало больше трех, они переместились в пустующее помещение. Обычно там встречались воспитанники невысокого происхождения из самых разных земель.

Сидя с мрачным видом перед пустым листком, куда он все еще ничего не переписал, о неравном отношении заговорил Кицубэй, которого днем на занятиях по владению мечом опять выбранил наставник.

– Что это ты вдруг? – Сигэмару поднял глаза и положил перо на тушечницу.

Кицубэй, заподозривший наставника в предубежденности, рявкнул:

– Ничего не вдруг!

Видимо потеряв терпение, он начал возмущаться.

– Я уже давно об этом думаю. Ладно еще на лекциях, тут все понятно, видно же, что Акэру и другие хорошо соображают. Проблема в тренировках. Нас ведь взяли в Кэйсоин за наше мастерство владения мечом и физическую силу, но даже не дают шанса эту силу проявить, а только нотации читают! Мне вот кажется, это их способ недовольство нами высказать, без слов показать, мол, уходите отсюда. Ну, сами посмотрите! Ведь на Акэру и его дружков наставники совсем не сердятся! Это несправедливо!

– И мне так кажется!

– И мне! – недовольно забормотали другие ребята.

– У нас я первым мечником был, а здесь меня только в позы ставят! – негодовал Хисая. Он всегда легко поддавался общему настроению.

– Вот устроили бы поединок и увидели бы нашу силу! – В разговор вступил даже Тацуто, который обычно не досадовал вслух.

– Этот проклятый Касин, по-моему, нас за дураков считает! – Кицубэй совсем разъярился, и Сигэру, глядя на него, подумал, что дело принимает совсем уж нехороший оборот.

Он всегда тонко чувствовал, к чему вот-вот приведет недовольство, поэтому захлопал в ладоши, чтобы разогнать сгустившуюся атмосферу.

– Ну-ка, ну-ка, хватит жаловаться, работайте лучше. Если уверены в себе, так покажите свою силу в разминочной схватке.

– Сигэ, так ведь мы даже не знаем, дадут ли нам поучаствовать в ней!

– Или тебе все равно?

Остальные сердито посмотрели на Сигэмару, и он не нашелся что ответить.

Как-то само собой вышло так, что обращение «Сигэ» от Юкии переняли и другие ребята. На него уже давно смотрели как на человека, который может разрешить все проблемы. Конечно, он не стремился к стычкам с благородными, но тоже имел к ним кое-какие вопросы.

В то время как Сигэмару и его друзья корпели над заданиями, воспитанники аристократического происхождения добросовестно справлялись и со всеми лекциями, и с тренировками. А самым способным оказался Акэру из Западного дома, которого можно было назвать представителем всех благородных воронов. За исключением занятий по управлению, никто ни разу не видел, чтобы наставник делал ему замечания. Измотанные простолюдины стали бросать на него не то завистливые, не то ненавидящие взгляды.

Именно на таких простых ребят, как Сигэмару, чаще всего кричал наставник, будто плюясь огнем. Вполне естественно, что даже без всяких предубеждений в конце концов все начинали подозревать, что здесь что-то не так.

Пока Сигэмару раздумывал, что ответить, прозвучало усталое:

– Ну, как вы тут?

Это вернулся Юкия после недолгого отсутствия.

– Хотел попросить чая, а мне на кухне выдали сушеных картофельных ломтиков. Может, сделаем перерыв?

Юкия добродушно улыбался, и ребята, которые только что злословили о благородных, неловко отвернулись от него. Среди них никто не мог плохого слова сказать о Юкии, который только и делал, что помогал им.

– Что-то случилось? – Юкия заметил странную атмосферу.

– Нет-нет, ничего такого, – поспешно заявил Хисая, но Сигэмару решил, что имеет смысл узнать мнение Юкии.

Он честно рассказал другу о возникшем недовольстве, и тот, ничем не показав, что ему не нравится, когда плохо говорят о благородных воронах, спокойно ответил:

– По-моему, все не так. Мне кажется, сейчас вас готовят к состязаниям перед правителем.

– К состязаниям перед правителем?

– Мы же в Кэйсоин! – засмеялся Юкия. – Телохранители дома Сокэ не могут быть как головорезы. Мы изучаем не драки, а благородный бой, поэтому вполне понятно, что замечания делают тем ятагарасу, которые не получили надлежащего обучения. Хотя, конечно, ваше раздражение понятно.

Юкия будто успокаивал их.

– Главное, что из-за неправильно заученных движений потом будут травмы, так что лучше послушно следуйте указаниям. Учитель Касин, конечно, резок на слова, а все-таки неверных замечаний он ни разу не сделал.

– Думаешь?

Сигэмару не знал, верные ему делают замечания или неверные. Но Юкия, глядя на озадаченных товарищей, бодро сказал:

– Не волнуйтесь. Акэру действительно не исправляют. Только это не потому, что он сын Западного дома. Я думаю, что он еще до поступления брал уроки у отличного учителя. Его просто нет необходимости переучивать.

Ребят немного успокоило, что любимчиков у наставников нет, но в то же время потревожила мысль: вот, оказывается, как проявляется разница между ними.

Юкия продолжал, не обращая внимания на задумавшихся товарищей:

– Догадываюсь, что вас беспокоит разница между вами и аристократами, но, если человек демонстрирует образцовые движения в зале, это еще не значит, что он силен в бою. Наверняка, если дело дойдет до разминочных поединков или боевых схваток, вы легко одолеете их.

– Думаешь?

– Так ведь они же к дракам непривычные.

Юкия прищурился, уголки губ поднялись вверх, однако теперь это совсем не было похоже на улыбку.

– Если долго наблюдать за другими воронами, примерно понимаешь, кто на что способен в деле. Ведь действительно, всех вас взяли сюда за ваши умения. Скорее всего, по физическим возможностям вы одни из лучших.

– А ты что, на занятиях наблюдал за остальными? Я, например, только о себе успеваю думать, – удивленно заметил Кицубэй.

– Если исключить ребят вроде меня, которые происходят из воинских семей и благородные только по названию, наверняка Акэру и его товарищи довольно скоро покажут свои истинные лица, – уверенно заявил Юкия, и ребята переглянулись.

– Ладно. Поверим Юкии и постараемся сделать все что можем. Да? – Сигэмару оглядел друзей, ища согласия, и даже те, кто возмущался, послушно закивали: «Да, попробуем».

Неизвестно уж, насколько прав был Юкия, однако ему удалось убедить сокурсников, так что Сигэмару пока мог не беспокоиться. А всего через несколько дней они убедились в том, что почти все слова Юкии попали в цель. Действительно, довольно скоро стало ясно, что наставники вовсе не относились к воспитанникам по-разному. Ребята из простолюдинов, освоившие правила нападения, тоже понемногу стали участвовать в разминочных поединках.

Технику осваивали, сражаясь деревянными мечами бокуто, а на тренировочных поединках и ради отработки ударов дрались бамбуковыми синаями. Сигэмару радовался, глядя на махавших оружием товарищей, оживших, словно рыбы, попавшие в воду, и тут произошло нечто заставившее их признать почти полную правоту Юкии.

Среди дружков Акэру, которые один за другим терпели поражение от простолюдинов, он один продолжал сохранять свое положение лучшего бойца. Те, кто завидовал Акэру, вызывали его на бой, как только получали право участвовать в разминочных поединках, но никто так и не заработал ни очка.

– Может, он и не привык к дракам, зато он точно привык действовать мечом в зале. – Во время перерыва один из ребят, вытирая с лица пот полотенцем, обратился к Юкии, и тот ухмыльнулся.

– Это верно. Он явно много тренировался.

Юкия посмотрел на Акэру, о котором шла речь. Тот сидел с недовольным видом: похоже, злился, что его друзья предстали перед всеми в неприглядном виде.

– Пожалуй, я его недооценил, – пробормотал Юкия.

В ответ Сигэмару заметил:

– Извини, я сейчас скажу как более опытный, но это ведь как раз ты не смог толком бороться с ним сегодня, так?

– А ты что, смотрел?

– Да, пока ждал, когда меня вызовут. По-моему, тебе надо поднажать.

Несмотря на уверенные слова вне зала, способности Юкии во владении мечом были далеко не выдающимися. Удары он наносил правильно, двигался быстро. Честно говоря, до тех пор, пока они не перешли к тренировочным боям, Сигэмару не предвидел у друга никаких проблем. Однако, когда начались поединки, Юкия избегал сам нападать на противника. Заметив, что парень держится в обороне, наставник громко выбранил его, но тот лишь улыбался и остался при своем.

Возможно, как раз именно Юкия не привык к дракам. На экзаменах в Кэйсоин больше внимания уделялось практике, а не теории. До сих пор Сигэмару было не до того, так как он беспокоился о себе. Однако увидев, что переход Юкии в следующий класс под вопросом, он заволновался о друге.

– Не волнуйся, до «испытания ветром» я что-нибудь сделаю.

Об исходе экзамена не беспокоился, кажется, он один.

Тем временем перерыв закончился. Они вернулись в зал. Несмотря на то что помещение проветривали, запах пота никуда не уходил. Уже привыкшие к порядку, не дожидаясь указаний, ребята надели защитные щитки до на животы и перчатки котэ, а головы закрыли уэ.

Сигэмару думал, что после перерыва они снова вернутся к тренировочному бою, тем не менее, вопреки его ожиданиям, объявили турнир. Обычно побеждал тот, кто первым получал два очка. Однако учитель решил дать воспитанникам привыкнуть к этой форме занятий и установил такой порядок, чтобы каждый непременно провел три боя, вне зависимости от того, кто первым получит очки. В центре зала встали наставники, образуя прямоугольное место боя. Воспитанники расселись позади, подальше от четырехугольника, и Сигэмару вместе с Юкией оказались в первом ряду зрителей.

Главный судья Касин встал в центре и начал вызывать воспитанников.

– Акэру из комнаты 2–3, вперед. Тебе красный.

Акэру, видимо ожидавший услышать свое имя, поднялся, как будто иначе и быть не могло, и принял от помощника учителя красный пояс.

– Тиха́я из 1–1. Вперед. У тебя белый.

Соперником Акэру оказался какой-то первогодок, которого Сигэмару толком и в лицо не знал. Вроде сталкивались где-то на занятиях, но разговаривать с ним, кажется, не доводилось, и как тот представлялся во время общего знакомства, тоже не вспоминалось. Поняв, что парень не производит никакого впечатления, Сигэмару стал наблюдать. Тот выглядел довольно тихим и молчаливым, рот был сжат в тонкую линию, так что создавалось ощущение, что его не раскрывали с рождения. Высокий рост, ладно скроенное, поджарое тело, лицо вытянутое, скулы острые – видимо, оттого казалось, что он худощав, причем какой-то нездоровой худобой. Из-под свисавшей на лицо челки остро смотрели глаза с полосками белков, заметными под зрачками.

Раз наставник вызвал их для боя первыми, надо было полагать, что сейчас эти двое владеют мечом лучше других однокурсников.

Повязав белый пояс, Тиха́я встал перед Акэру, который уже ждал его на линии. Убедившись, что оба партнера готовы, Касин переглянулся с другими судьями и обменялся с ними кивками.

– Начинайте!

Одновременно с объявлением начала соревнования Акэру издал боевой клич. Однако Тиха́я смотрел на него все так же молча и не двигаясь с места. На миг на лице Акэру мелькнуло удивление, но он тут же бросился в атаку. Юноша был проворнее многих воспитанников. Легким движением налетев на противника, он энергично опустил свое оружие вниз, однако в следующее мгновение его синай вонзился в пустоту. Это заняло одно мгновение. Тиха́я, чуть изогнув тело и увернувшись, держа меч левой рукой, одним движением ткнул Акэру в живот. Раздался отчетливый звук удара, и оба судьи одновременно подняли левые руки с белыми повязками.

– Одно очко белому.

Все произошло так быстро, что зрители с трудом уловили, что случилось. Тиха́я, дождавшись, когда главный судья поднимет левую руку, поправил ворот, который ничуть не сбился. Акэру недоумевал, но тут же сжал губы и вернулся на линию.

– Начинайте!

Теперь в ответ на выкрик судьи Акэру промолчал. Не нападая, он двинулся вперед, мелко ступая, из-за чего стал подрагивать кончик меча, и внимательно наблюдал за противником.

И тогда Тиха́я тоже тронулся с места. Он легко сделал шаг вперед, будто на прогулке, перебросил меч, который сжимал двумя руками, в правую руку и одним ударом выбил синай прямо из-под носа Акэру. Вращаясь, меч полетел в наблюдателей, и, когда оружие упало посреди отпрянувшей толпы, Тиха́я легко сорвал маску с безоружного Акэру.

– Что это было? – пробормотал кто-то, но Сигэмару и сам ничего не понял.

Разница между соперниками была очевидна. Акэру, практически мгновенно лишившийся двух очков, выглядел ужасно. Обычный бой до трех очков на этом бы закончили, но сейчас оставалась еще одна схватка.

Снова взяв в руки оружие, мечники встали друг перед другом, и выражения их лиц были абсолютно противоположны. Во взгляде Акэру виднелась решимость нанести хотя бы один удар. Он явно не собирался успокаиваться, если ему это не удастся. Тиха́я же особых чувств к сопернику, очевидно, не испытывал.

В третий раз прозвучало: «Начинайте!» – и Акэру с пронзительным криком бросился на Тиха́ю. Тот даже не принял защитную позу. Не уворачиваясь от стремительного кончика меча Акэру, Тиха́я лишь чуть наклонил голову и, держа синай одной левой рукой, нанес удар Акэру в висок. Акэру отлетел и, даже не успев сгруппироваться, рухнул на пол так, что все переполошились.

– Очко белому. Эй, ты цел? – Сначала объявив о победе, Касин подбежал к Акэру.

Тот, похоже, обошелся без травм и уже поднимался, хотя на лице его было написано полное непонимание произошедшего. В то же время взгляд Тиха́и, который вернулся на линию, даже не посмотрев на Акэру, все так же не выражал никаких чувств.

Соперники поклонились друг другу, и бой окончился, однако никто, даже наставники, не ожидал такого результата. Учителя посовещались и стали приглашать воспитанников одного за другим, но Тиха́ю и Акэру больше никто не вызывал.

– Ну ты даешь!

– Силен, оказывается!

– Кто тебя учил биться на мечах?

После боя все заинтересовались Тиха́ей. Его хотел расспросить каждый: и кто не был особо расположен к Акэру, и кого просто потрясли умения его противника. Сам юноша молчал под градом вопросов, однако его реакция не смущала окруживших воспитанников, и они продолжали шуметь.

Возвращаясь из зала после вечерних занятий, ребята оказались недалеко от компании вокруг Тиха́и.

– Вот черт! Я больше всего хотел врезать Акэру!

– Эх, еще бы разок попасть, и я бы победил! – скрипели зубами Кицубэй и Хисая.

– Значит, вам тоже не сравниться с Акэру, – вздохнул Тацуто.

– Заткнись!

– Ты чего, Хисая? Сам-то ни разу не победил никого!

Сигэмару чуть отстал от занятых перебранкой товарищей и посмотрел на Акэру.

– Как он, интересно?

Тот молчал, держа у виска смоченное водой полотенце, но его дружки злобно посматривали на веселенькую группку рядом с Тиха́ей.

– Тиха́я был осторожен. Думаю, серьезной травмы там нет. Проблема скорее в том… – заговорил Юкия, но вдруг моргнул.

– Хм?

Проследив за его взглядом, Сигэмару невольно вскрикнул. Возбужденные «семечки» разом примолкли. От столовой к ним направлялся Кимитика из дома Минами-Татибана, неизвестно откуда узнавший о происшедшем.

– Тиха́я! Говорят, ты отличился?

Окружившие юношу первогодки оробели при виде сэмпая и отступили на шаг. Не обращая на них внимания, Кимитика фамильярно похлопал Тиха́ю по плечу:

– Я слышал, ты поставил на место богатенького сынка из Западного дома. Это правда?

Тот ничего не сказал, однако Кимитика поднял глаза и весело окликнул ребят, которые пытались незаметно проскользнуть мимо:

– Эй, Акэру, это правда?

Акэру резко остановился и оглянулся на Китимику, даже не пытаясь скрыть раздражение.

– Да, я проиграл. А что?

– Ясно, ясно. Отличная новость. Могу объяснить, если ты не понял, дружок. Ты продул горному ворону, который служит моему дому.

И Кимитика указал подбородком на молча стоящего рядом Тиха́ю. Значит, он простолюдин и служит дому Минами-Татибана, который поддерживает Нацуку.

– Вот ему-то ты, гордый своей преданностью молодому господину, никак не должен был проиграть ни как сторонник наследника, ни как благородный ворон. Что же ты так осрамился, а?

Кимитика противно захохотал, и Акэру на миг потерял самообладание, губы его задрожали. Но затем он тихонько выдохнул и пришел в себя.

– Я вижу, ты рад моему поражению, но должен огорчить: тебе недолго радоваться.

– Чего?

– Его Величество решил передать престол молодому господину.

– Что?!

– Вот-вот сделают официальное объявление. Интересно, как долго после этого смогут пускать пыль в глаза господа из Южного дома? – отчетливо произнес Акэру без тени колебаний.

Похоже, Кимитика впервые слышал об этом: на его лице отразилось удивление. Воспитанники вокруг ждали ответа затаив дыхание, но не выдержали и зашумели.

Глядя на них уголком глаза, Акэру чуть улыбнулся.

– Это правда. Молодой господин не посетил церемонию посвящения, потому что совет никак не мог решить этот вопрос.

Кимитика ничего не ответил, видимо что-то обдумывая, а Акэру перевел взгляд на безмолвного Тиха́ю.

– Друг мой, твоя сила впечатляет, но мне очень жаль: все твои хозяева могут потерять свои места. Какая досада – служить невезучим господам. Надо было тебе прибиться к единомышленникам молодого господина, – с иронией сказал Акэру.

Все так же глядя себе под ноги, Тиха́я пробормотал:

– Меня не интересует ни сторона Нацуки, ни сторона молодого господина.

Акэру выпучил глаза, но еще больше, кажется, удивился Кимитика.

– Эй, ты что болтаешь?! А ну, иди сюда! – И Кимитика, не попрощавшись с остальными, почти потащил за собой Тиха́ю.

Сигэмару проводил их удивленным взглядом и промычал:

– Странные дела творятся, нет?

Глядя на этих двоих, явно не доверяющих друг другу, Сигэмару ощутил, как его охватывают неприятные предчувствия. И они оправдались через каких-то полкоку[11] за ужином.

– Ты не увлекайся! Держи себя в руках! – Во время уборки в столовой прозвучал злобный голос, и все обернулись.

– Что там такое?

– Драка?

За собой уже убрали наставники, за ними «стволы» и «побеги», так что сейчас в столовой остались только «семечки». Однако Сигэмару заметил уже знакомого парня с орлиным носом. Тот стоял руки в боки, лицо его покраснело.

– Это же Тиха́я и «побег» Кимитика.

– А где все дружки Кимитики?

– Когда надо, их никогда не бывает рядом.

Пока Сигэмару перешептывался с Юкией, спор Кимитики и Тиха́и становился все напряженнее.

– Еще раз говорю тебе, Тиха́я! Убери немедленно мой столик!

Голос Кимитики дрожал: видимо, он изо всех сил сдерживался, чтобы не закричать. Однако Тиха́я и глазом не моргнул на эти угрозы и продолжал сидеть на месте.

– Не буду.

– Это почему?

– Потому.

Окружающие услышали мало, но поняли, что Кимитика заставляет юношу привести в порядок столик хозяина, а Тиха́я упрямо отказывается.

Notes