Точка невозврата. Выбор
Фло развернулась и скрылась в темноте. Мари от волнения закусила губу. Конечно, служанка – это не гувернантка, но всё же лучше, чем ничего, а при должном расходовании средств, она сможет заработать на приличного доктора для матушки и даже, если наберётся опыта, скопить немного на колледж для Эльзы.
Окрылённая мечтами о счастливом будущем, Мари взлетела вверх по хлипкой лесенке. Позже она стояла перед кроватью и уныло разглядывала все свои три платья. Одно ― для прачечной, второе ― обычное из серой ткани, издали похожее на половую тряпку, и третье ― чёрное. То самое, траурное, оставшееся от прежней жизни.
– Чего смотришь? ― Эльза залезла на кровать с ногами.
– Платье выбираю.
Сестра сосредоточенно осмотрела имеющийся небогатый выбор.
– Тут и выбирать нечего. А куда надо?
– На работу. Нужно быть опрятно одетой.
– Тем более, выбирать нечего.
Эльза скомкала платья, оставив только чёрное.
– Придется отпарывать кружева и оборки, ― с сожалением заметила Мария.
Платье было красивым, хоть и старомодным. Очередная… незначительная потеря. Эльза осторожно потрогала тонкое кружево.
– Жалко…
Матушка отодвинула занавеску, которой отгораживалась кровать. Растрёпанные волосы были едва прикрыты чепчиком.
– Мариша, что ты делаешь?
– Готовлю платье к работе. Какому-то господину нужна служанка.
Женщина нахмурилась.
– Служанка? ― в голосе едва скрывалось раздражение. ― Зачем тебе это? Ты никуда не пойдёшь! Можно ещё немного поискать, и тогда ты точно получишь место получше. Конечно, работа гувернантки не соответствует твоему положению, но скажем, если детям герцога Олдена понадобится воспитательница, это будет почти соответствовать твоему статусу.
Матушка закашлялась и задёрнула занавеску. Эльза возвела глаза к небу, но, поймав строгий взгляд сестры, потупилась. Мари уже давно привыкла к странным речам матушки. Было похоже, что разум её пребывает в каком-то неведомом иллюзорном мире, и никакие логические доводы не способны переубедить и вырвать её из этих видений. В самые тяжёлые дни матушка возвращалась в прошлое и уверяла всех, что вот-вот придёт Луни и заберёт их. Возможно, Мари поверила бы в это, если бы самолично не видела тело отца, повесившегося в собственном кабинете.
Отбросив ненужные мысли, Мари вернулась к куда более насущным делам. Просидев больше половины ночи за шитьем, она проснулась ранним утром невыспавшейся и уставшей. Тем не менее, настроение впервые за много лет было приподнятым.
Из-за занавески послышался кашель матери. Её удалось покормить теплой овсяной кашей с неприятным металлическим привкусом. Эльза раскапризничалась, размазав кашу по тарелке, но быстро успокоилась, усыпленная болезнью и слабостью. Уложив ее рядом с матерью и укутав обеих в одеяла, Мари отправилась на собеседование.
***
Весь берег Ничейного залива от Фриотских гор до границы с Фальтурой был усыпан небольшими бухтами. Некоторые казались совершенно непригодными для кораблей из-за подводных рифов, но их очень любили всякого рода контрабандисты. В одной из таких бухт, где рифов было совсем немного, и расположился городок Рейне. По всей видимости, только благодаря незаконной деятельности он и появился. Правда, лет эдак сто назад король Артрина Вильям I устроил знатную чистку, но помогло это мало: всякие дельцы хоть и поутихли, но довольно быстро восстановили прежние связи. Порт Рейне использовали для дешёвой зимовки немногочисленные торговцы, что вели дела с рудниками в Фриотских горах, хотя находились и дороги получше, и порты почище.
Оттого Рейне слыл маленьким провинциальным городком, где можно было провернуть нечестные делишки. Поэтому Фени́ и выбрал его для своей самой авантюрной, как его сподвижники считали, идеи. Найти человечка с деньгами оказалось довольно просто. Зигмунд Орѐн не понравился Фени́ с первого взгляда ― высокий красавчик с глуповатой улыбкой, но именно такой и был способен на афёру.
– Раз всё оговорено, значит, можно ударить по рукам, ― Эдди протянул руку для пожатия, но Зигмунд не обратил на это внимание.
– Раз на этом всё, я буду ждать результатов. Когда, кстати?
– В сентябре придёт первый корабль, ― ответил Фени. ― А следующий в ноябре. Как только сделка будет заключена, мы передадим вам чеки и векселя.
– Я предпочитаю более надёжный… как его там, ― Зигмунд сделал несколько странных движений руками. ― В общем, либо золото, либо любой другой физический аналог денег.
Эдди улыбнулся, показав золотой зуб:
– Не переживайте, мистер Орен. Векселя – крайне надёжные бумаги. Вы сможете получить выплату по ним через месяц после подписания.
– Да? Так быстро? Ну что же, если вы даёте мне своё слово…
– Даю, ― улыбка помощника стала ещё более открытой.
Когда Орен покинул их комнаты в гостинице «У Кита», Фени́ расслабился и даже позволил себе улыбнуться. Всё складывалось лучше некуда.
– Как ты думаешь, Эдди, мы закончим всё до Бейтрина?
– Думаю, что нет, ― протянул помощник, поправив клетчатый шарф. ― Ближе к весне.
– Вот и ладненько. Товар погрузили?
– Да, а я уже договорился с одним человечком с рудников. Он будет готов принять товар и распределить его.
Фени откинулся на стуле и прикрыл глаза.
Что ж, игра началась.
Глава 2. Мистер Кафер
Не учите меня жить! Лучше помогите материально.
к/ф «Москва слезам не верит»
Сэр Уолвертон Ренри Кафер жил на улице Семи цветов. Путь занял не менее часа, но Мари радовалась такой редкой возможности выбраться из провонявших рыбой портовых кварталов. Идя по вымощенной камнем улице, она жадно разглядывала знакомые магазины. Вот в эту лавку она ходила каждый месяц за лентами, а в этом кафе чуть ли не каждое воскресенье встречалась с подругами. В лавке сестёр Косар они заказывали платья, а в чайной брали прекрасный южный чай и мятные конфеты. По этим улицам она раньше ходила, этим воздухом дышала и жила совершенно другой жизнью, не замечая ничего вокруг. Теперь не замечают уже её.
Мари остановилась и глубоко вздохнула. Она ненавидела это острое чувство жалости к самой себе, оно мешало двигаться вперёд. Проглотив ком в горле, девушка вздохнула, подняла голову, расправила плечи и пошла дальше. За последние годы она смирилась с ролью нищенки, но ещё не потеряла чувство собственного достоинства. Ведь не важно, как ты зарабатываешь себе на пропитание, если труд этот честен.
При входе в дом её ожидала женщина из конторы по найму прислуги. Грузная, в лиловом платье из блестящей ткани.
– Значит, это ты? Что ж, могло быть и хуже. Меня зовут Марфена, ― начала она без каких-либо слов приветствия.
– Доброе утро, мэм.
Марфена поджала тонкие губы и оглядела её со всех сторон, словно лошадь на базаре:
– Ты слишком худая, но ничего не поделаешь. Фло сказала, что тебе очень нужна работа, и рекомендовала тебя. Предупреждаю, у мистера Кафера сложный характер. Он может показаться грубым, эксцентричным или даже вульгарным, но если будешь хорошо выполнять свою работу, может быть, сможешь удержаться на этом месте.
Марфена специально говорила сложными и вычурными словами, при этом не понимая их смысла. Видимо, чтобы пустить пыль в глаза перед менее образованными людьми. Мари же была достаточно образована. Она опустила взгляд, стараясь не показать того, что вся эта тирада её смешит. Возможно её склонённая голова скажет только о смирении и готовности вынести все сложности характера мистера Кафера. Забавное имя. Мари представился тощий неопрятный мужчина с жёлтыми зубами и почему-то кривым носом. С другой стороны, если человек порядочный, то какая разница, как он выглядит.
Уолвертон Ренри Кафер ничуть не походил на тот образ, что успела представить себе Мари. На вид ему можно было дать не более сорока лет. В глаза бросалась некоторая небрежность в одежде: домашний мятый халат поверх столь же мятой рубашки и коричневых тонких брюк. При этом всё было чистым, без пятен и дыр. Чёрные волосы в беспорядке обрамляли крупное, интересное лицо. Мари никогда не нравились такие мужчины, но мистер Кафер выглядел по меньшей мере гармонично. Широкая немного приплюснутая переносица и явная недельная щетина придавали этому лицу грозное выражение. Впрочем, стоит заметить, что мистер Кафер был спокоен, даже расслаблен, и сидел в гостиной на диванчике с газетой. Весь этот домашний вид вызвал у Мари симпатию, но стоило мужчине поднять глаза, как ощущение уюта пропало. Прямой и цепкий взгляд серых глаз, колючий, как зимний морской ветер, заставил внутренне сжаться.
Мистер Кафер несколько секунд внимательно разглядывал её, после чего спросил:
– Как тебя зовут, дитя?
– Мари Энгель, сэр. И я уже не дитя.
Усмешка промелькнула и исчезла, словно кто-то стёр её.
– Это мне судить, дитя, ― он поднялся с дивана, медленно обошел Мари по кругу и встал за спиной. ― Сколько тебе лет?
– Семнадцать, сэр.
Мари могла слышать только его спокойное дыхание. Было огромное желание обернуться, и всё же девушка удержалась, не желая проявить неловкость.
– У тебя траур?
– Траур? Нет. Боюсь, я вас не понимаю.
– Твое платье.
Он сделал несколько шагов и теперь стоял прямо перед ней. Мари могла видеть тонкий шрам над правым веком и пролёгшие в уголках глаз лукавые морщинки.
– Оно просто чёрное, сэр.
– Хм, ― мистер Кафер кашлянул, скрывая улыбку.
Он подошёл к столу и принялся методично набивать трубку. Раскурил ее и по комнате поплыл знакомый запах табака: такой же курил папенька. Сердце Мари дрогнуло, но она подавила в себе неловкое смятение. Тем временем в разговор вступила женщина из конторы:
– Она работящая и крепкая, мистер Кафер. И достаточно взрослая, чтобы работать.
«И очень нуждается в средствах», ― подумала Мари.
– Ты больше похожа на заморенного цыпленка, ― проговорил Кафер, пристально разглядывая девушку и даже не взглянув в сторону Марфены. ― Я работаю бухгалтером в конторе «Ротгер и сыновья». Я отдаю распоряжения и жду, чтобы их выполняли быстро и без вопросов.
– Я понимаю, сэр. Когда я могу начать?
Мужчина затянулся и выпустил густую струйку дыма.
– Нужно приходить три раза в неделю. Убираться, относить в прачечную мои вещи, готовить. Плачу десять серебрянников в конце месяца. Если тебе понадобится выходной, говори об этом заранее. Всё ли тебя устраивает?
– Да, сэр.
Кафер одобрительно кивнул:
– Значит, дело сделано. Вы нам больше не нужны, ― бросил он женщине из конторы. ― А ты можешь пока посмотреть, что предстоит делать.
***
В первый же свой рабочий день Мари опозорилась самым постыдным образом. Она всего лишь хотела зажечь лампы, но когда поднесла спичку, то вместо масляного фитиля или газовой трубки увидела стеклянный колпак без каких-либо отверстий, внутри которого переплетались тонкие изогнутые металлические палочки. Она попыталась снять этот колпак, но тот оказался словно припаян к основанию.
– И как мне поджечь её? ― пробормотала Мари, затушив спичку.
Внезапно за спиной что-то щёлкнуло, и внутри лампы разгорелся яркий слепящий свет. Девушка ойкнула и отпрыгнула в сторону.
– Это электрическая лампа, ― сказал мистер Кафер, который всё это время стоял за её спиной. ― Никогда не видела?
– Нет, сэр. Это магия?
– В каком-то смысле. Вот, видишь, провода на стене? По ним идёт ток. Очень удобно. Не нужно больше бояться взрыва от живого огня или постоянно добавлять масло, а свечи так и вовсе прошлый век.
Прошлый? Мари чувствовала себя полнейшей невеждой, словно жила лет триста-четыреста назад.
– И ничего не надо поджигать?
Мистер Кафер приподнял брови и внезапно открыто рассмеялся, даже слёзы выступили на глазах.
– Нет, дитя. Чтобы включить свет, достаточно нажать на вот этот рычажок, ― он указал на маленькую квадратную пластину на стене, посередине которой располагался миниатюрный рычаг. ― Понятно?
– А откуда берётся этот… ток?
Мужчина призадумался. Его брови сошлись на переносице.
– По-разному. Рядом со столицей в притоке Милуги построили плотину и электростанцию. Скорее всего, в Рейне сделали что-то подобное.
– У нас нет рек, только море, ― заметила Мари, смотря на лампочку, как на чудо.
– Энергию можно получить разными способами. К примеру, пар или живой огонь. Хотя последний довольно опасен.
– Это чудо, ― сделала вывод девушка. ― Настоящее чудо. И столько света. Определённо, подобное освещение облегчает жизнь.
– В Альге недавно поставили фонари прямо на улице, заменив ими живой огонь.
– Прямо на улице?
– Прямо на улице.
Кажется, мистера Кафера забавлял её истинно детский восторг, и Мари пришлось взять себя в руки.
– Я займусь делами, сэр.
Ещё две вещи приводили Мари в восторг ― водопровод и канализация в доме. Она уже и забыла, когда в последний раз горячая вода просто лилась из крана. В Грязном квартале о подобных удобствах даже и не слышали. Кажется, она незаметно превратилась в дикарку.
Несмотря на грозный вид и явное пренебрежение манерами, мистер Кафер оказался человеком того рода, что все в этом мире воспринимает с толикой серьезности и сарказма. Он мог запросто спросить, почему платье чёрное, несмотря на то, что ответ был очевидным. Он не был груб, не давал повода усомниться в своей порядочности и всегда держался на расстоянии. Когда Мари приходила, мистер Кафер запирался в своем кабинете и выходил оттуда, когда с уборкой было покончено. Единственным местом, куда Мари запрещалось заходить, ― его кабинет. «Перепутаешь ещё всё», ― говорил мистер Кафер. Сама девушка не решилась убедить его в обратном.
Мари давно не готовила что-то помимо овсяной каши и лепёшек, но старательно вспоминала, чему её учили раньше. В первый раз на приготовленную еду мистер Кафер посмотрел с сомнением и даже недоверием, но попробовал и не высказал никакого недовольства. Вручая оплату за месяц, он дружелюбно похлопал Мари по плечу и сказал:
– Хорошо. Мне нравится твое трудолюбие. Не ленишься, не считаешь ворон. Место твое. Только, ― он поднял указательный палец, ― при одном условии. На следующей неделе приготовь стейк из говядины и жареный картофель. Если ещё раз увижу отварную курицу, то закукарекаю.
– Да, сэр.
Он только покачал головой. Закрыв за собой дверь квартиры, Мари услышала раскатистый смех.
Нет, у мистера Уолвертона Ренри Кафера был не тяжёлый характер, просто он ценил в людях то, что давно обесценилось в этом мире.
Получив жалованье за месяц, она наконец смогла купить в аптеке «синего дыма». Подожженный в маленькой кадильне, он распространял приятный травянистый аромат, от которого матери и сестре становилось легче. На третий день маму почти перестал мучить кашель. Она, не морщась, встала с кровати и прошлась по комнате. Эльза же и вовсе принялась прыгать, словно кузнечик.
Впервые за долгое время они смогли позволить себе что-то, кроме дешёвых овсянки, овощей, рыбы и муки. Это давало надежду продержаться ещё какое-то время, когда Мари наконец смогла бы оплатить настоящего доктора. Оставшиеся деньги она спрятала в самый укромный уголок комнаты.
***
В Рейне пришла осень. Сентябрь выдался сухим, но ветреным и холодным.
«Роза» благополучно выгрузила товар в маленькой бухточке и торжественно вошла в порт. Её пришвартовали на сорок седьмом причале. Фени́ наблюдал за этим в отдалении. Его забавляла бессмысленная суета матросов. Жаль, он не сможет посмотреть, как вытянутся лица агентов, когда они обнаружат, что с «Розой» всё в порядке.
Первый ход сделан.
Глава 3. Обманка
Что значит имя? Роза пахнет розой,
Хоть розой назови ее, хоть нет.
У.Шекспир
― Что это?
Ротгер старший приподнял за уголок несчастный финансовый отчёт. От гнева у старика тряслись руки, и выступили красные пятна на лице. Рене с напускным равнодушием рассматривал листок.
– Отчёт Ренри Кафера.
Глава конторы яростно скомкал документ и бросил его в подчиненного. Тот ловко увернулся.
– Ренри Кафер умный малый и отличный специалист! А ты портишь ему репутацию своими писульками.
Рене нагнулся и, не вставая со стула, подобрал листок. Развернул его. Ровные столбики цифр и букв вызвали у него желание выпить.
– Думаю, что старина Ренри меня простит. Когда мы, конечно, встретимся ― всё-таки на тот свет я пока не собираюсь. Оттого и проблемы не вижу.
На щеках старого счетовода заходили желваки.
– Если ты и дальше будешь показывать свой непрофессионализм, то в конечном счёте попадёшься. Помяни моё слово!
Рене метко бросил листок в мусорку.
– Каспар, я же не бухгалтер. Для меня ваши счета, дебеты, етить их, с кредитами просто бессмысленная тарабарщина. Этот отчёт составлял кто-то из канцелярии. Если не нравится, передай им, чтобы лучше старались или сделай всё сам. Я и так трачу бесценное время, приходя сюда.
Ротгер злобно стукнул по столу.
– Я устал. Как же я устал! Уже шесть месяцев ты тут. Сколько ещё?
– Сколько понадобится.
Старик скривился и глухо проворчал:
– Упасите меня, боженьки, от дилетантов. Я так больше не могу.
Рене прекрасно понимал невольного товарища по своей операции и в то же время ничуть не поверил ему.
– Корона неплохо тебе приплачивает за мое прикрытие. Так что…
Ротгер поднял морщинистое лицо и криво усмехнулся.
– Этой вашей платы едва хватает, чтобы покрыть расходы от твоей так называемой работы.
Рене пожал плечами: его мало волновали отчёты и сложности Ротгера. Вся эта история с новой личностью вызывала одни только проблемы. Конечно, Рене прекрасно понимал, что если бы в город приехал не скромный бухгалтер Ренри Кафер, а следователь столичного полицейского управления лорд Рене Асмадер, то все работорговцы, контрабандисты, заговорщики попрятались бы по своим норам и носа не высунули. Или же Рене отправился бы домой особым грузом, и старая подруга Эн не простила бы ему столь постыдной кончины.
Поэтому приходилось терпеть неудобную личину. Вот не был Рене шпионом. Не его это. А что делать? Прав старый Ротгер: упасите Боги от дилетантов.
– Ладно, хватит ворчать. Давай к делу. Что удалось узнать?
Каспар, хоть и любил посетовать на жизнь, дураком не был. Конечно, он переделает злополучный отчёт и по возможности прикроет Рене. И всё же они оба понимали, что фальшивка долго не продержится. Не настолько хорошо Рене мог держать чужую личину, и волей-неволей сквозь чопорный, прохладный характер мистера Кафера проскальзывала грубая, неряшливая и буйная натура Асмадера.
– Что-то узнал, ― Ротгер лукаво прищурился. ― Немного, но тебе пока должно хватить.
Старик достал из ящика стола стопку бумаг:
– Вот список кораблей, прибывших и зарегистрированных в порту за последние три месяца. Это те, что вызвали сомнения по бумагам.
– Какие именно сомнения? ― следователь принялся читать первый лист, запоминая названия кораблей и имена их капитанов.
– Разные. Самое распространённое ― это, когда из Халифа везут соль на продажу в Рейне. Зачем, спрашивается, нам соль? У самих два карьера рядом с городом. Или вот, ― Ротгер протянул Рене другой листок, ― везут специи из того же Халифа. А осадка у корабля такая, словно на борту сто человек, помимо команды. Впрочем, многие из них ― обычные контрабандисты. Обрати внимание ― я там подчеркнул ― на «Золотой рог» и «Пташку». Эти два корабля принадлежат неким конторам «Фелис» и «Нортинг», соответственно. Однако мне удалось узнать, что обе они через третьи-четвёртые руки принадлежат одному господину ― Феделю Лонгеру, который в свою очередь…
– Является секретарём лорда Эндерса, ― закончил за него Рене. ― Всего два? Мне казалось, чтобы получить деньги, достаточные для переворота, двух кораблей маловато.
– Конечно, мой мальчик, двух кораблей недостаточно. Их куда больше. Я тут всё подготовил, ― Ротгер вытащил толстую папку, завязки которой едва не лопались от количества бумаг. ― Вот, передай куда надо. Тут всё. Этих кораблей было всего пятьдесят три за последние десять месяцев. Некоторые возвращались три или четыре раза. Все принадлежат разным конторам, но ниточки так или иначе приводят к Лонгеру. За прошедший месяц в порт зашло всего три судна: «Золотой рог», «Пташка» и «Роза», ― старик озорно улыбнулся. ― Последняя стоит сейчас у сорок седьмого причала и ждёт разгрузки.
Рене резко поднял голову:
– И они собираются разгружать его там, на сорок седьмом причале? А где разгружали все остальные пятьдесят три корабля?
Ротгер нахмурился, припоминая:
– Если выгружали оружие и порох, то как раз на сорок седьмом. А если рабов, то схема была куда как хитрее. Груз, который они везли, выгружался на причале ― всё официально, и по бумагам не подкопаешься. После корабль быстренько собирался и отплывал, выходил из порта и заходил уже в соседнюю бухточку, которую местные называют Мёртвый берег. Опасное место: если не знаешь здешних вод, можно наскочить на риф и сильно пробить днище. Вот в той бухточке и выгружали рабов, а потом ночью гнали вдоль берега. В основном их продают на местные соляные карьеры и северные железные рудники. Мне не удалось о них узнать что-то существенное, ― Ротгер виновато развёл руками. ― Я не вожу знакомства с владельцами рудников: эти мальчики – рыбки крупные. Так или иначе, с «Розой» можно поработать. Её капитан попросил нашу контору провести всю регистрацию товара, так что тебе повезло. Поедешь в порт вместе со мной и посмотришь всё своими глазами.
Рене наполнила энергия. Как же он устал сидеть на заднице и плевать в потолок! Он вскочил со своего места и схватил с крючка плащ:
– Так чего мы сидим?! Скорее в порт!
Ротгер кашлянул и медленно поднялся со стула:
– Не гони лошадей, парень. Я уже стар скакать кузнечиком. Подай лучше старику его пальто.
Асмадер очень сомневался в старческой немощи бухгалтера. Уж очень ярко горел озорной огонек в серых глазах. Но пальто подал, помог его надеть и даже не слишком спешил, спускаясь по лестнице.
***
Этих двоих Фени заметил сразу. Старик, с нарочито старческой походкой и высокий, широкоплечий мужчина, мало походивший на служащего бухгалтерской конторы. Если бы он не пришёл в порт, то скорее всего пропустил бы такую приметную компанию. Старик ― это Ротгер старший. Явно он не выдержал, раз сам решил проверить корабль, а не послал кого-то из подчинённых. Второй же проверяющий кого-то смутно напоминал, но на таком расстоянии Фени не мог его разглядеть. Он с трудом поборол желание подобраться поближе.
***
Порт вонял рыбой. Рене, который как минимум четверть своей жизни провёл в самых грязных и опасных районах столицы, к этому запаху относился философски. Рыба она и есть рыба.
Сорок седьмой причал не принёс ему никакой пользы и хоть мало-мальской информации. Корабль «Роза» оказался обычным. Даже осадка была соразмерна грузу и экипажу. Документы в порядке. Команда с нетерпением ждала, когда утрясутся последние формальности, чтобы наконец спуститься на твёрдую землю да прогуляться по местным кабакам и борделям.
Ротгер поставил печать с подписью на документах и отпустил капитана с миром.
– Чёрт те что! Я был так уверен, но видимо ошибся. Что ж, будем ждать дальше. Ты ведь тоже ничего не заметил?
– Нет, ― хмуро ответил Рене. ― Капитан планирует отпустить команду на берег на два дня. Если бы они везли что-то помимо специй и шелков, то вряд ли бы он был столь добр, ― кто-нибудь что-нибудь да сболтнул.
– Согласен. Ладно, пойдём перекусим где-нибудь, а то у меня желудок уже к позвоночнику прилип.
Старик не был похож на умирающего с голода: о его любви ко всякого рода вкусным кушаньям ходили шутки.
Промозглый осенний ветер забирался под плащ, задувал за воротник и норовил сорвать с головы шляпу. В какой-то степени Рене позавидовал барышням, чьи шляпки крепились лентами под подбородком и коварный ветер не мог их сорвать. Они ушли довольно-таки далеко от порта, когда наконец нашли почти приличное и относительно пустое заведение. Выбор пал на столик у окна.
– Жаль, ― проворчал бухгалтер. ― Как же жаль. Но ничего, я уверен, будет ещё один корабль. До зимы уж точно.
– Времени осталось мало, ― заметил Рене.
Ротгер отмахнулся от него, считая, что следователь просто паникует.
Время. Оно то текло неспешно, переваливаясь с одной ноги на другую, то пускалось в бег, и его оставалось всё меньше и меньше. Если до зимы Рене ничего не найдёт, его миссию можно считать проваленной. А там недалеко до того, что его попросят со службы, пусть лорд Асмадер хоть трижды поймал Дарка Душителя.
– Ты к себе слишком строг, ― фыркнул Ротгер. ― Пока нет никаких сведений – отдохни. Развейся. Сходи в театр, заведи роман.