Нить вечной судьбы

– Мне нет дела до твоего имени. Все рано твоя гибель неминуема.

– Хех, я бы не был так уверен в этом. Вижу, ты решил начать с первой космической скорости? Неплохо, но медленно. От тебя я ожидал большего, – ответил пруанский адепт, кашляя и ощущая себя слегка ослабленным. В тот момент у Элариона стало немного темнеть перед глазами, и он почувствовал легкое покалывание в пальцах.

– Ты даже не понимаешь, что с тобой творится, верно? – спросил Авин. – Это Звездный след. Он замедляет и ослабляет тебя. Это моя собственная способность, и ты в ней оказался, как в космической пыльце.

Авин закинул меч на правую трапецию, перегруппировался и с небывалой скоростью бросился на адепта, взяв на себя роль агрессора в этом противостоянии. Позади него вспыхнула яркая сиреневая вспышка, оставив за собой пленительный шлейф из мерцающих фиолетовых и синих цветов.

Авин решил увести противника как можно дальше от Афена, оставив юношу в это время совершенно без защиты. Все остальные сегодняшние бои меркли на фоне последней, самой суровой схваткой уходящего дня. Скорость обоих молодых людей была необузданной, а действия поразительно точны. За секунды они успевали совершить десяток невероятно пластичных движений, а их крутящиеся по часовой стрелке голубые радужки глаз успевали уловить каждое из них. Дикий свист раздавался лишь спустя мгновения, после того как их мечи рассекали воздух. Звон от ударов стали сокрушали звуки вокруг. Оба молодых человека словно танцевали со смертью.

Из-за переменчивости вектора их движений и громаднейшей скорости, кровь из раны Авина стала затекать в его второй глаз, временно ослепив его на оставшееся время боя. У Авина не было времени, чтобы вытереть сбегающую из его организма сиреневую липкую жидкость рукавом. Юноша вынужден был продолжать бой без зрения, полагаясь на свое обоняние. Он различал окружающие его запахи: земляной аромат листвы, затхлый запах валежника, ароматный кустарник, древесный аромат стволов деревьев, смолистый запах веток. Оставляемый шлейф от скоростных ударов лезвий он также прекрасно улавливал своим носом. Раскаленный металл нагревал воздух, позволяя ему предугадывать направление ударов противника. Но самое важное, что нос Авина не уловил, это был запах слабости, исходящий от его соперника.

Противник бежал спиной назад, минуя неисчерпаемые препятствия, благодаря эхолокационной способности своих ушей, что позволяло ему сохранять стремительный темп.

– Уворачивается от всех стволов деревьев, слухач значит. Это уже предельная космическая скорость. Если я достигну скорости света, то его слух пошатнется, – мчась вперед, обдумывал истекающий кровью Авин. – Но для этого нужно действовать быстрее, – он начал набирать в легкие больше кислорода, чтобы снабдить им все тело и разогнать кровь, чтобы активизировать последние ресурсы организма для финального рывка. Но из-за большой усталости из его рта начала вытекать кровь, так как легкие уже не справлялись с такой нагрузкой и были доведены до изнеможения.

– Изменил дыхание! Значит надо прикончить его как можно быстрее! – раздумывал Эларион, нанося Авину многочисленные раны. Тело Авина становилось изрезано и испещрено множеством наносимых адептом ссадин.

Авин понимал, что если он не справится и погибнет, то Афена постигнет та же участь. Поэтому ему пришлось полагаться только на свою непоколебимую волю и отбросить всякую мысль об отступлении. Ситуация усугублялась тем, что Авин был сильно истощен и ослаблен потерей крови. Из-за чего, его черный плащ и длинные светлые волосы постепенно приобретали сиреневый оттенок, свободно развеваясь в свободолюбивых порывах ветра.

Невзирая ни на что он продолжал набирать скорость, пытаясь, отражать удары. Неутомимая и неукротимая боль была готова разорвать Авина изнутри, но он упорно строил тактику, чтобы переломить ход поединка в свою пользу. Оба воина были охвачены безумием, без устали парируя сотни ударов друг друга. Их глаза горели гневом, яростью и бешенством. Они уже не обращали внимания на окружающую обстановку, сосредоточившись исключительно на неустанной борьбе. Их движения были столь быстры, что посторонний глаз не мог уловить даже их контуры. Мечи вращались вокруг них как световые клинки, создавая визуальный эффект, словно вихрь из звезд. Столкновения звучали как раскаты грома, а сверкание стали пронзало небо. Каждое их движение было частью сложной хореографии смерти. Их глаза были полны ярости и непреклонности, и они игнорировали боль и усталость, стремясь одержать победу.

Сражение продолжалось с лихорадочной интенсивностью, и окружающий мир исчезал в мгновении ока, не в состоянии угнаться за такой невероятной скоростью. Это было сражение, в котором время и пространство казались утраченными, а лишь светящиеся следы от движений адептов свидетельствовали о мощи и жестокости этой битвы. Адепт Северного Ордена раскусил хитрый замысел Авина. Борясь за свою жизнь, он ненасытно наносил по нему череду ударов двумя клинками. Получая несметное число ранений, Авин все же вынудил противника достичь скорости звука. Это дало ему запредельное преимущество, лишив оппонента своего основного чувства – слуха. Эларион был первым противником Авина, сумевший достичь такой скорости. Все предыдущие оппоненты умирали гораздо быстрее.

Два адепта, как космические силы, встретились в буре света и энергии. Их сражение напоминало столкновение двух нейтронных звезд, испускающих мощные энергетические потоки. Искры, словно метеориты, бились во все стороны, оставляя за собой следы пурпурных и синих огненных хвостов. Вихри космической энергии обвивались вокруг клинков, словно галактические спирали вращения. Адепты двигались с такой скоростью, что создавали вакуум вокруг себя, и воздух рассекался на атомы под напором их атак. В этой космической пустоте искрились сверкающие звезды, словно далекие галактики, сияющие в бескрайнем пространстве. Их глаза сверкали, как космические феномены, их дыхание звучало, как эхо черных дыр. Каждое движение адептов напоминало столкновение астрономических объектов, где силы вселенной боролись друг с другом. Сражение продолжалось, словно вечность в космической пустоте, и только оставленные за собой плазменные следы и галактические вспышки напоминали о мощи и драме этой схватки.

Эларио́н сопротивлялся, как мог, но все же. Растерянный и пораженный отсутствием понимания себя в пространстве, адепт стал уязвимым и предстал перед Авином словно на ладони. Очередной толчок правой ногой от земли и Авин расколол своим ударом меч и кинжал врага и намертво пронзил его тело. В долю секунды Авин воспользовался моментом. Молниеносным движением он взмахнул своим оружием, и острое лезвие, сверкнув в тусклом свете, устремилось к открытой шее адепта. Время словно замедлилось, когда удар был нанесен, и от резонирующего удара у Авина задрожали руки. Голова нападавшего была отсечена от туловища, кровь хлынула потоком. Безжизненные глаза противника уставились в пустоту, на лице застыло искаженное выражение удивления. Тело с грохотом рухнуло на землю, присоединившись к павшим адептам в виде кургана безжизненной плоти.

В воздухе висела едкая вонь крови, смешанная с затхлым запахом пота. Поединок окончился. Авин остановился и всем туловищем захватывал воздух, пытаясь привести себя в чувства. Его грудь вздымалась от адреналина, который бурлил в его жилах. Это была сцена насилия и резни, суровое напоминание о жестокой реальности их мира. Однако для Авина не было времени на сантименты и колебания. Молодой человек оглянулся и увидел, как все позади него было обезображено. Поваленные деревья и раскорчеванная земля были лишь небольшой частью разрушений, оставшихся после страстной схватки. Авин выплевывал сгустки крови, пытаясь нормализовать свое дыхание. Его слух был забит собственным тяжелым дыханием и хрипами.

Между тем, Аврат, пролетев достаточно далеко после удара Арлона, упал на поле, покрытое черным клевером. Травмы, полученные от прикосновения Арлона, были ужасающими. Ребра были переломаны, а внутренности разорваны. Он осознавал, что его смерть неизбежна. Аврат встал на колени и оперся на гарду меча обеими руками.

– Я не могу понять: зачем ты сопротивляешься? С нашими безграничными возможностями мы можем позволить себе все что угодно, – недовольно продолжал Арлон.

– Поэтому ты решил стать лизоблюдом пруанского короля Тормака? – грубо задал встречный вопрос Аврат.

– Он дурак и манипулируем мною. Он нужен лишь для моей цели. Я крепко держу его за горло, и он будет делать все то, что я пожелаю, – раскрывая свои замыслы ответил Арлон, склонившись над своим отцом.

– Смотри, чтобы однажды манипулируемым дураком не оказался ты, – предостерег Аврат

– Ты упускаешь такую возможность, – быстро сменив тему, переведя разговор в нужное для себя русло, произнес Арлон. – Люди глупы и ничтожны. Их невинность и наивность – их слабость. Они не видят нигде и ничего… никакого подвоха. Ими можно манипулировать и управлять, они созданы для этого. Стадо ведомых баранов, думающих, что у них есть выбор и свобода.

– Людям свойственно находится в заблуждении, – сплевывая кровь на землю, слабо ответил Аврат. – Помни: с несокрушимостью приходит одиночество, сын мой.

– Да? Если ты не можешь выжать из себя максимум, ты не достоин жить и одной лишней секунды, – бросил Арлон, словно молния пронзившая ночное небо. – Знаешь откуда у меня появилась такая несокрушимость? Потому что моя единственная цель – уничтожать, и чем больше, тем лучше.

– Ты продолжаешь смотреть свысока на любого, кого считаешь слабым, – с трудом произносил слова Аврат. – Знай, он придет за тобой. Ада́йн, он придет.

– И я буду ждать нашу встречу, – заявил Арлон и резким ударом меча, отбил удар плечистого Аури, неожиданно выбежавшего из леса.

– Какой быстрый, видимо, один из моих двоюродных братьев, – подумал Арлон. – Здесь я закончил, пора возвращаться в горы.

Аури собрался с силами и решил побежать следом за убийцей Аврата.

– Аури, постой. Подумай, надо ли оно тебе. Погонишься за ним – потеряешь все, что тебе дорого, – с хрипом произнес Аврат, с намеком взглянув на лес, где продолжала бушевать битва. – Не беспокойся за меня. Помни… что путь к смерти начинается с первого вздоха. Выбирая жизнь, мы непринужденно соглашаемся на смерть

– Что мне делать? – смотря строго перед собой, вопросил Аури.

– Скажи Адайну, что Афен избранный, он поведет вестника смерти дальше в туманы и дожди. Но расслабляться пока еще рано, потому что в любой момент жизнь может резко изменить направление развития событий, – медленно закрывая глаза упираясь телом на меч, молвил Аврат. – Моя смерть первая принесенная жертва для начала смены эпох. Маленькая жертва ради большой цели. Моя душа послужит куда большей цели, чем сейчас. Ничто не напрасно… ничто… Таковы нити предопределенности, – продолжал говорить Аврат, пытаясь донести нить истинности до могучего Аури. – Наконец-то я узнаю, какого цвета небо было тысячу лет назад…

Аврат пал. Могучий Аури не проявил никаких эмоций. Даже несмотря на то, что на его глазах умер собственный дядя. Ни малейшей жалости, лишь крупица сожаления где-то глубоко внутри его души. Это была потеря друга, который мог понять, направить, обучить и разделить секрет силы Аури.

Его сердце забилось сильнее, он развернулся и побежал на помощь Афену, окруженному толпой адептов. Число вражеских адептов сильно превышало двести человек, как сообщал Аури перед битвой. Половина от общего числа противника пришлась на юного Афена. Возможно, они не были слишком сильными индивидуально, но такая масса измотала молодого воина, передвигающегося по полю боя с невероятной скоростью и ловкостью. Афен сражался возле небольшого пня, который придавал ему подвижности. Благодаря ему, Афен мог совершать сальто, кувырки и увороты, постоянно отталкиваясь от него, чтобы проводить атаки в полете. Несмотря на решительные и смертоносные действия, один из адептов смог повалить Афена на землю и не собирался упустить шанс добить юного воина.

Он замахнулся мечом и уже был готов добить соперника, но из куста напротив вылетел топор А́ури, сбрив ветки. Мощный и меткий бросок перерубил пополам меч, руку и голову адепта, а затем полетел дальше в толпу, нанося разрушительный урон противникам.

– А это еще кто такой? – посмотрев на Аури спросил один из адептов. – Не знаю, но выглядит впечатляюще, – ответил второй.

– Ты не ранен? – грозно произнес Аури, встав перед Афеном.

– Нет, просто выдохся, – поднимаясь с земли ответила Афен.

– Стой сзади и не мешайся под ногами, – сурово посоветовал непомерный Аури, после чего кинул второй топор в группу адептов и перерубил несколько человек. Затем он достал из-под плаща две черно-белых секиры и, желая покончить с этим побыстрее, набросился на противников. Аури жадно размахивал своими секирами горя желанием прикончить как можно больше врагов. Афен прикрывал его спину. Адепты быстро смекнули, что для начала надо прикончить его, чтобы беспроблемно сразить здоровяка.

Аури чувствовал доносящуюся вибрацию от земли, а потому резко развернувшись, он метнул секиру, поразив адепта, стремящегося напасть со спины на Афена. Помимо адепта, секира разрубила пополам три дерева, свалив их друг на друга. Голубые, белые и фиолетовые листья начали медленно опадать над местом битвы. Второй секирой, Аури прибил адепта к необъятному стволу дерева и начал доставать из-под плаща небольшие метательные топоры пронзая ими тела оппонентов. Когда все его оружие подошло к концу, он устремился разрывать тела недругов голыми руками, ловко расправляясь с противником придерживаясь большой скорости движения.

Отрывая их конечности, вырывая ребра, позвонки и внутренности, он вспарывал, убивал и крушил жертву за жертвой, свершая свою дикую жатву. Кости и куски стали застревали в его кожаных нарукавниках. Своей мощной рукой он схватил за лицо осмелевшего адепта, пытавшегося напасть на столь грозного противника. Аури начал сжимать свою ладонь, заставляя голову оппонента сдавливаться и трещать. Умерщвленное тело он не выпустил из руки, пока полностью не сжал свою ладонь до конца. Руки Аури были такими, что если он ухватит кого-то за лицо, то его пальцы непременно обхватят затылок. Кровожадная, пугающая своим присутствием ожесточенная тварь – вот каким его видели окружившие его адепты.

– И вы смеете называть себя воинами? Убийцами? – глумясь провоцировал Аури быстро перемещаясь от одного адепта к другому нанося смертельные удары. – Бесполезная трата энергии, – насквозь пробив кулаком тело адепта, твердил Аури звериным басом, походившим скорее на рык, чем на людскую речь. – Жалкие дохлятины, – схватив за шиворот пытавшегося убежать прочь адепта сказал Аури и опрокинув его на землю – разорвал пополам.

Последняя кучка уцелевших представителей Северного Ордена решила сбежать, но их побег не увенчался успехом. Всех как одного, перепачканный сиреневой кровью Аури вбил в землю.

На место сражения прибежал и Авин.

– Тебе нужно научиться постоять за себя, – тяжело кашляя, произнес Авин, подходя к Афену. – Я не всегда смогу быть рядом и не всегда смогу прийти на помощь, защищая тебя, – продолжал молвить Авин, опираясь на свой меч. – Битва окончена?

Укутанный в плащ Афен утвердительно кивнул.

– Адайн здесь, – произнес Аури. Авин тоже почувствовал его присутствие.

Они втроем направились к полю, усеянному черным клевером, на котором умер Аврат.

У постепенно холодающего тела Аврата появился Адайн, пришедший на поле битвы в самом конце.

Адайн снял с себя капюшон. Половина его лица была спрятана под маской. Гипнотическим, холодным взглядом он созерцал переживших эту битву.

– Как он погиб? – задал невозмутимым голосом Адайн, переведя ярко-синие глаза на Аури.

– Он ушел, грустя о нас и о жизни, – ответил испачканный грязью и кровью молодой человек.

– Он что-нибудь сказал? – спросил Адайн.

– Да, – ответил Аури и посмотрел на Афена с намеком.

– Ясно, – скупо ответил Адайн, понимая, что именно хотел передать Аури.

– Еще один из нас покинул поле жизни, – с грустью в голосе произнес Авин.

– Возвращайтесь в Лостра́д. Кроме тебя Авин, твое место в северном гарнизоне. Твоя цель – это сын генерала Фло́раса – Да́йрок, – апатично проговаривал Адайн. – Будешь защищать его и границу от адептов. Особо на рожон не лезь. Основная цель это Дайрок, ты обязан вернуть его домой живым. Командующий гарнизоном знает о нас, но ты все равно будь аккуратен и сбереги наш секрет. Никто не должен знать, кто ты такой. Слишком рано для ответов, – равнодушно произнес Адайн. – Пора уходить отсюда.

Устрашающий раскат грома прокатился, как отголосок глубокой душевной бури, наполняя воздух напряжением и страхом. Небо, будто потерявшее свою последнюю частичку света, пронзили черные облака, плотно прижавшиеся к его высоте. Четыре мрачных облика, скрытые под черными плащами, казались самыми темными тенями, существующими в этом мире. Они двигались по нитям предопределенности, оставляя после себя след холодного ветра и невыразимой пустоты. В их присутствии грани между реальностью и загадочным миром сливались воедино, и, словно пересекая порог, они вышли из нахмуренных глубин полумрака леса, словно зловещий предвестник надвигающейся мраком угрозы.