Спасти золотой город

Я развернулась и исчезла в темноте, легко пройдя полог тумана. Легкой трусцой я пробежала к каравану и остановилась у шатра Максуда.

– Дани Максуд, – тихо позвала я, – можно вас на минутку. В шатре завозились, полог откинулся и немного заспанный Максуд появился на свет костра. Мы долго сидели на мягких подушках, сонная Милана принесла нам лепешки, сыр, компот, мы неспешно жевали и обсуждали случившееся.

– Я ничего не слышал о власти гостей чужих миров над волшебными существами, но, если посмотреть на Эльриона, что-то в этом есть. Ты должна быть очень осторожна, дитя, если это станет известно всем, на тебя начнётся охота.

– Меня сейчас больше интересует, кто в караване работает на Амира, – перебила я Максуда. Он удивленно поднял брови.

– Ну как же, дани Максуд, сами подумайте. Откуда Амир узнал обо мне, мы же не давали объявлений, что в караване иномирянка. Значит, кто-то сообщил ему, и, значит, его осведомитель в караване.

Максуд потряс головой:

– Даааа, что-то я расслабился, годы спокойной жизни сыграли дурную шутку со мной, я перестал соображать. Милана, марш за Али, пусть тоже не спит, думает.

– Ага, ну вот вы тут думайте, а мы с Эльрионом пошли спать, – улыбнулась я и пошла в свой шатёр. Наконец-то можно поспать.

Утром, глядя на помятые лица Максуда и Али, стало немного совестно, но нифига, сами расслабились, так вам и надо. Все равно я не знаю ещё местных реалий, так что думать все равно им придется.

Они надумали, уже к полудню сын ишака, как назвал его Али, был найден и призван к ответу. Неприятный тип с бегающими глазами пытался отпираться, но хороший пендель, отвешенный ему одним из воинов, заставил его заверещать и он быстро-быстро рассказал, что был в банде Амира, когда тот только начинал карьеру разбойника. Когда Амир увлёкся страшными ритуалами, Муди, так звали типчика, сбежал в город и нанялся помощником к погонщику. Но его нашли и пригрозили, заставив сообщать о всех перемещениях караванов, их составе, грузе. Так и сейчас, именно он рассказал обо всем посланцу Амира.

Муди дали ещё пинка, связали руки и привязали к одному из верблюдов.

И вот снова путь, оазис остался позади и дорога ползет вдоль барханов. Бескрайние просторы мягкий ход верблюда навевают сон и я дремлю, чуть покачиваясь в седле. Эльрион давно запросился в одну из седельных сумок, свернулся там в клубок и сопит. Но все меняется к обеду, караван дошел до какого-то поселения. Ого, оказывается, в пустыне есть места, где сохранились колодцы, и вокруг них всегда живут люди. Так и здесь живет какое-то племя. Смуглые до черноты, они удивительно красивы. Тонкие черты лица, высокие статные мужчины, изящные, как статуэтки, женщины, веселые дети со смышлёными глазами, гортанные голоса – как мне все нравится. Я назвала их про себя бедуины, но в отличие от наших египетских они несли себя с достоинством выходцев аристократических родов.

Тут же вокруг каравана развернулась торговля. Бедуины несли изделия, сильно смахивающие на произведения искусства: резные фигуры из камня и твёрдого дерева, платки, расшитые диковинными узорами, тканые коврики ярких, но гармоничных расцветок, изящная обувь, платья, украшения… да чего там только не было. У меня заныло в груди, денег-то не было, а так хотелось что-то купить. Остается вздохнуть и идти подальше, чего зря расстраиваться. Но далеко уйти не успела, сзади услышала тяжелые шаги и голос:

– Дитя, вот, держи. – это Али с кошельком в руке.

– Я не могу, – я даже прячу руки за спину от искушения, – я и на проезд то еще не заработала.

Али громко смеется:

– Да ты нас всех спасла, еще и не один раз, мы вообще должны носить тебя на руках и робко осведомляться о твоих желаниях, чтобы их немедленно выполнить.

А и впрямь, чего это я, я заработала, без меня караван если и смог бы отбиться, то не обошелся бы без потерь.

– Йес, носить меня не надо, но денежку возьму, здесь же не слишком много?

Али высыпал мне на протянутую ладошку монетки разного цвета и размера, быстро объяснил разницу между медными, серебряными и золотыми по номиналу. Медных и серебряных было больше всего, но попадались и солидные золотые монеты с изображением какого-то символа.

– Золотые здесь не в ходу, можно скупить полрынка, поэтому пользуйся медью и серебром.

Я унеслась к торгующим и настал час шопинга. Мы с Эльрионом упоительно копались в ковриках, подбирая самые красивые, разглядывали и даже купили статуэтку диковинной птицы с павлиньим хвостом, раскрашенную яркими красками, я прикинула пару платьев из такого же прохладного шёлка, что на мне, и к ним платки. Потом мы дошли до украшений и я застонала, хочу все, хочууууу.

Украшения были обалденными, шейные обручи и колье, кольца и серьги, браслеты на руки и на ноги, цепочки с камнями и без. Я долго копалась и вытащила тяжелое колье с бирюзой разных оттенков: от нежно-голубого до иссине-зеленого. К ним белозубая смуглая красотка быстро подобрала серьги и браслет на руку, потом вытащила несколько браслетов-колец на ногу, одела все на меня и одобрительно закивала. Я закивала ей в ответ и протянула высыпанные на ладони монеты: вот, возьми, сколько надо.

Она улыбнулась, быстро покопалась в монетах, отобрала какую-то часть, кажется, совсем немного, вытащила откуда то кожаную плошку с водой и кусок пряно пахнущей лепешки с сыром, протянула мне и махнула рукой, показывая на брошенный на песок коврик, присядь, отдохни.

И вот мы с Эльрионом сидим на ковре, отщипываем кусочки лепешки, время от времени запивая их водой из плошки.

– А давай теперь тебе купим какое-то украшение, – пришло мне в голову. – Что-то типа обруча на шею и грудь, например, тебе пойдёт, подмигнула я.

Малыш задумался, а потом закивал, активно дожевывая лепёшку:

– Пофли, пофмотрим.

Пошли, пошли, зеленое чудо мое.

На следующем развале с украшениями состоялся бенефис Эльриона. Я выпустила дракошу на импровизированный прилавок и он закопался в вещицах. Молодой парень, торгующий здесь, застыл от восторга, глядя на моего друга и переводя обалделые глаза с дракончика на меня. Он, кажется, даже перестал дышать, благоговея. Когда Эльрион вытащил откуда-то снизу широкую золотую цепь-браслет с застёжкой из камня благородного фиолетово-пурпурного цвета, парень закивал, взглядом попросил разрешения и застегнул цепь на шейке дракоши.

– Красавец, – одобрила я. – Тебе идёт.

Я протянула монеты парню, но он что-то стал быстро объяснять, отводя мою руку и улыбаясь.

– Он говорит, что счастлив сделать подарок волшебному существу, и рад, что именно его изделие будет носить великий дракон, – пояснил кто-то из погонщиков нашего каравана, заинтересовавшийся сценой и подошедший поближе к прилавку.

– Великий? Это ты-то у нас великий, – засмеялась я. – Ваше величество, ничего что я с вами по-простому?

– Ничего, ещё исправишься, – раздул щеки Эльрион, я поблагодарила парня, Эльрион кивнул ему, на что парень опять благоговейно застыл и мы наконец ушли к шатру. Хотелось отдохнуть, слишком много впечатлений было в последнее время, хотелось то ли подумать над ними, то ли просто поспать. Наш выбор оказался прост – спать.

Проспали-продремали мы почти до вечера, пока я не вскинулась, не пора ли приступить к своим обязанностям и не унеслась искать Милану, оставив Эльриона дремать в шатре. Мы с ней дружно почистили овощи, заправили ими и мясом горшок, помыли фрукты, расставили на топчан миски и плошки. Все готово. Быстренько сбегать за другом в шатер и обратно, пока все не съели.

Народ подтянулся к столу и мы начали есть. Мне очень нравилось, как проходят ужины в караване. Еда упоительно вкусная, все не просто едят, а наслаждаются пищей, никто не торопится, цель ужина – не насыщение, а наслаждение – едой, беседой, совместностью.

Максуд и Али о чём-то негромко переговаривались и я навострила ушки.

– Думаю, будет нападение, – негромко произнёс Али. – Муди сказал, что у Амира есть банда человек 20-30, он не упустит случая.

– Это да, – согласился Максуд, – хорошо бы понять, где это произойдёт.

– Думаю, в переходе отсюда. Там уже происходили какие-то странные события, но никто не знал про Амира и разбойников.

– Что ж, будем готовы.

Ага, значит, завтра война и мы будем готовы. Это хорошо, в нашей ситуации нужно быть начеку. Но ночь, слава Богу, прошла тихо, ночная прохлада освежала тело, даря спокойный сон. Утром караван отправился в путь.

И опять легкое покачивание, дорога, барханы. Вроде все как обычно, но хорошо заметно, что мужчины в караване вооружены, не только воины, но и многие погонщики в кольчугах, у кого их не было, надели какие-то плотные кожаные жилеты. Даже у пары красоток в руках луки с колчанами стрел. Ишь, амазонки какие, надо бы и мне попробовать, освоить новый вид, ножом я уже все могу, усмехнулась я над собой.

– Эльрион, может, тебе попить моей кровушки заранее?

Малыш открыл один глаз, прикусил протянутое ему запястье и стал лениво глотать капли.

– Ах ты, лентяй, я его пою своей драгоценной кровью, а у него никакого энтузиазма, – я пощекотала ему шейку под цепью, он зафыркал и стал отбиваться крылышками. Мы завозились и тут началось. Дикий свист со всех сторон, какие-то тени мелькают вокруг, неожиданный звон сабельной схватки, чьи то крики, жалобный рёв животных. Я пришпорила Мили и мы рванули в гущу событий, эх, сейчас всех победим.

Битва была тяжелой, разбойников оказалось значительно больше, я видела, что в некоторых местах люди с трудом отбиваются от нападения. Много раненых, какая-то юная красотка выпускает стрелу за стрелой со скоростью швейной машинки, раз за разом попадая в цель. Вот это точность, настоящее искусство, позавидовала я, я тоже так хочу. Вдруг кто-то за спиной резко дёрнул меня с верблюда, пытаясь перетащить к себе. Ага, щазззз, я извернулась и рубанула ножом по шаловливой руке, но мгновенно рук оказалось несколько, они тащили меня и вот мое спасение – Эльрион раздулся и стал плевать прицельно огнём. Если бы не он, я бы попала в лапы к гадам, я это отчетливо понимала. Надо что-то делать с воинскими умениями, меланхолично успела подумать я, а то в следующий раз окажешься на алтаре, ну или где там пускает кровь Амир.

Бой продолжался и продолжался и исход его по-прежнему неясен, разбойников поддерживали какие-то мерзкие птицы, которые падали сверху и рвали людей. Двух лучниц явно недостаточно, чтобы отбиться от них. Но люди каравана ясно понимали, что от исхода битвы зависят их жизни и сражались, не собираясь сдаваться. Кажется, перелом случился, когда Максуд и Али рванули к центру схватки, пытаясь достать Амира. Они подобрались совсем близко к нему и он понял, что проиграл, раскрутил какой-то жгут и исчез в образовавшейся воронке. Его люди тут же бросились врассыпную, по крайней мере, те, кто был в состоянии это сделать.

Поле битвы осталось за нами. Наших погибших мы собрали у большого костра невдалеке от расположения каравана. Максуд долго читал, нет, скорее пел молитвы богам, прося их принять героев. Затем тела сожгли на костре и мы ушли, опечаленные и измученные и боем, и траурной церемонией.

На стоянке Али без сантиментов перерезал горло раненым разбойникам, прибавляя количество погибших в этой бойне. Я отвернулась, неприятно, но справедливо. Тела разбойников оттащили в барханы, они станут пищей для стервятников, которые уже учуяли кровь и подлетали все ближе и ближе. Откуда в пустыне стервятники, устало удивилась я. Да и пофиг, есть и хорошо, сожрут останки этих гадов, всё птичкам на пользу.

Девушки хлопотали над ранеными, перевязывая, поя водой, скармливая какие-то остро пахнущие комочки. Лица раненых розовели и для них наступал благословенный сон. Мы не стали готовить, хлеб, сыр, фрукты, вода – этого достаточно на сегодня, всем нужен был отдых. Все хорошо понимали, что это не конец.

Утром я нашла Али в большой компании мужчин. Неловко потопталась рядом, не зная, отвлечь или подождать. Он сам обратил на меня внимание и быстро подошёл: – Ну что, родная, что скажешь? Пока все, что ты говорила, пошло нам на пользу.

– Знаете, мне кажется, что мы не можем все время отбиваться. Нужно самим напасть, иначе нас просто измотают и добьют. Давайте найдём логово Амира, оно где-то здесь, я чувствую.

Али надолго задумался. «Ты права» – наконец сказал он, пора действовать. Он стремительно направился к компании, ожидающей его, и вокруг закипело. Через час отряд из двух десятков воинов и погонщиков был готов. К ним присоединились две лучницы и мы с Эльрионом. Мне выдали другую одежду: крепкие штаны, кафтан, на котором застегнули широкий металлический пояс. На нем подвесили ножны для ножа, с другой стороны саблю (интересно, что я буду с ней делать), надели кожаный жилет и кожаную шапочку, закрывающую уши. Я наконец-то познакомилась с лучницами: Айлиран и Жасмин, так звали красавиц, сами подошли ко мне.

– Я тоже хочу так стрелять, – сразу заявила я им. Обе улыбнулись:

– Мы с самого детства обучались этому, но мы будем рады поучить тебя, госпожа.

– Почему госпожа? – не поняла я.

Девушки потупились.

– Мы из древнего народа, который когда-то жил здесь, осколки ушедших. – прошептала Айлиран. – Мы чувствуем в тебе то, что чувствовал Амир – власть над древним величием. Для нас ты госпожа и мы рады служить тебе.

Итить, раскрыла я рот, приехали. Эльрион тихо рассмеялся.

– Ладно, сказала я вслух, – может, пока мы едем, вы покажете мне искусство стрельбы, а то и поучите? Правда, у меня нет лука.

– Я сбегаю, – Жасмин мгновенно исчезла и через несколько минут появилась снова. Поклонившись, она протянула мне лук из потемневшего дерева благородного темно-зеленого оттенка, ложе украшено тонкой, чуть стертой резьбой. Тетива тонкая, но даже на вид очень прочная. Колчан в руках у Жасмин из металла зеленоватого цвета, из него торчали стрелы.

Я взяла лук, он оказался совсем легким, хотя производил впечатление достаточно массивной вещи. Я примерилась и, вытащив стрелу из колчана, натянула тетиву и наложила на нее стрелу. Она поддалась так же легко, девушки переглянулись и низко поклонились, произнося благоговейно:

– Госпожа.

– Ну что такое опять? – нервно спросила я.

– Никто из нашего народа не мог натянуть тетиву этого лука. Он хранится у нас тысячелетия, как святая реликвия нашего рода. Когда мы отправлялись в путь, наш прадед вдруг позвал нас в святилище, отдал лук и сказал: Вы найдёте того, кто должен владеть им, время пришло. Мы тогда ничего не поняли, но как всегда наш прадед был прав – мы нашли тебя, госпожа. – Обе девушки опять низко поклонились мне

– Чем дальше в лес… тем страшнее, – пробормотала я.

Мы скакали по весь отпор, я была почти впереди, что-то вело меня и все стали ориентироваться на мой путь. Меня сжигало нетерпение, скорей, скорей, нужно спешить. Наконец мы увидели развалины поселения, какие-то каменные кубики были раскиданы по песку, виднелись остатки крыш, где-то окно, вот перекошенная дверь. Понятно, что когда-то это был город или посёлок. В центре города на чём-то, похожем на площадь, кубиков было особенно много, сохранился даже купол крыши, под которым виднелись массивные ворота, приоткрытые сейчас. Нам туда. Я торопилась, что-то грызло меня, тревожило, что-то происходит там, внутри, что-то очень, очень плохое и я должна остановить это.

Мы влетели в ворота, я спрыгнула с Мили и побежала в темный проем здания, даже не глядя, следует ли кто-нибудь за мной. Рядом мелькнули тени девушек, затем послышался тяжелый топот мужчин. Я не одна, мне стало спокойнее, но я бежала, стремясь успеть.

Длинный переход с затхлым запахом, неровный булыжник под ногами, блики света где-то впереди, скорей же, скорее, я почти летела и вот… Полукруглое помещение, посреди камень отвратительного гнойно-красного цвета с желобками, на нем девочка, обнаженная и тихо скулящая от страха. Рядом с алтарем смерти скованные цепью избитые женщины и дети, даже уже не плачущие, с пустыми глазами, потерявшие всякую надежду. Вокруг сытые морды разбойников, время от времени они щипали, кололи ножами, стегали плетьми несчастные жертвы, пытаясь добиться слез и криков.

Перед алтарем проклятый фигляр, Амир, опять разодетый в разноцветные блестящие тряпки, картинно воздел руки, в одной он держал кривой нож с большим красным камнем на рукоятке. Он что-то громко декламировал, но я не понимала слов, хоть и вслушивалась изо всех сил, напрягаясь.

Вдруг его слова стали облекаться для меня в понимание: О боги древности, изгнанные из этого мира, я готов служить вам, я мечтаю вернуть вас в этот мир. Я отдам кровь этих рабов для того, чтобы ваша дорога в этот мир была как путеводная река, я напою вас свежей кровью, чтобы вдохнуть в вас жизнь. Придите к нам, залейте этот мир злом, установите новый порядок мироздания. Пусть в нем правит сила сильных, а не добрых. Люди стали слабы и нежны. Добро исчерпало себя, мир нуждается в зле. Первая жертва для вас – дитя с нежным телом и сладкой кровью, ей всего семь лет, она безгрешна, она станет первой ступенькой на вашем пути.

Он расхваливал жертву, как торговец на ярмарке, и меня затошнило и захлестнуло ненавистью.

– Ах ты, скотина, – громко закричала я, – решил кем-то пожертвовать, посмотрим, понравится ли тебе быть жертвой? – Я взмахнула ножом, пытаясь попасть по чуть зажившему шраму, который нанесла в прошлый раз.

Взмахнула ещё и ещё, каждый раз доставая Амира, за спиной слышался шум схватки, кто-то снял с алтаря ребёнка. Но я не отвлекалась, я наступала в бешенстве на Амира, нанося все новые раны. Кровь брызгала во все стороны, Амир пытался отбиваться, нападать на меня, но я была как фурия.

Кровь фигляра попала на алтарь, раз, ещё и ещё, алтарь стал светиться мутным светом, я закричала: «Все вон отсюда, выводите людей, скорее».

Свет разбухал, из него стали вытягиваться тени, приобретающие разные формы: черви, птицы, зубастые морды крокодилов или бультерьеров.

Будет прорыв, поняла я и быстро огляделась. Мои спутники не подвели, они вывели почти всех. Рядом со мной стояли Айлиран и Жасмин, спокойно приготовив луки и стрелы. Эльрион приземлился на плечо в боевой стойке – мы готовы. Я облегченно вздохнула, люди спасены, а тут… попробуем справиться.

Из Света выметнулись первые существа. Окровавленный, изрезанный Амир закричал им что-то, показывая на меня. Они метнулись ко мне, я вдруг подняла руку и крикнула: «Фу!». Существа словно ударились о прозрачную стену, которую установила моя рука.

– Мат, – сказала я Амиру.

– Ненавижу, – заревел он и бросился ко мне, размахивая кинжалом, – я сам возьму твою кровь, я залью ею алтарь.

Но стена не пустила и его. Он опять заревел, раскрутил что-то над головой и опять исчез. Существа втянулись в свет и тоже исчезли. Да что ж такое, опять придется искать этого гада. А пока нужно что-то сделать с этим чертовым алтарем. Я задумалась.

– Эльрион, как думаешь, можем мы его взорвать?

– А что это такое – взорвать? – заинтересовался малыш.

Я прокрутила картинку взрыва, сперва эпического, в моем воображении стал разбухать и подниматься ядерный гриб. Стоп, стоп, это слишком, надо поскромнее и я представила картину взрыва от гранаты.

– Граната, ага, понял, сейчас попробую, – Эльрион сосредоточился и прицельно плюнул в алтарь.

– Ложись, – закричала я и бросилась на землю, закрывая голову руками. Девчонки послушно упали рядом.

Алтарь медленно поднимался, разрываясь на куски, отвратительные звуки сопровождали действо, он взлетел и мешанина кусков рухнула на пол. Вздрогнул не только пол, все здание содрогнулось и зашаталось. Прошли минуты, пыль потихоньку спадала и мы стали вставать, тяжело кряхча и помогая друг другу.

– Пошли на выход, – пробормотала я и мы побрели на свет.

Глава 4. Эмират

Наша команда хлопотала над несчастными жертвами, с них сбили цепь, напоили, накормили, успокаивали. Женщины смотрели запуганно, боясь даже всхлипывать, дети застывали каменными столбиками, стараясь не привлекать внимания. Мое сердце ныло от боли, которая исходила от них. Я подошла к девочке с алтаря, она лежала на коврике, головой на коленях у Жасмин. Ей лет 8-9. Пустые голубые глаза были распахнуты, но жизни в них не было, тонкие ручки и ножки, плоский животик, кожа испещрена синяками и шрамами.

Я присела над ней, меня захлестнуло потоком жалости, и я вдруг зарыдала: «Ну что ты, малышка, очнись». Я обхватила ее головку руками, стала перебирать тонкие светлые волосики и шептать ей на ушко: «Проснись, котёнок, давай, выходи на свет, иди ко мне, я тебя согрею, тебе больше не будет страшно. Иди, котёнок, иди ко мне».

Мои слёзы капали и капали на лицо ребёнка, ничего не происходило, я рыдала все громче и тут малышка резко вздохнула и закашлялась. Я вскинула голову и увидела блеск в глазах девочки. Нежно обхватила ее лицо и стала целовать щёчки, лоб, глаза и что-то шептать. Жизнь проявлялась в ее глазах, как изображение на фотобумаге, сперва недоумение, потом испуг, и, наконец, спокойствие. Малышка что-то чирикнула, закрыла глаза и погрузилась в спасительный сон.

Я вытерла лицо, резко встала и ушла в сторону, чтобы побыть одной. Прижалась лицом к дереву, долго стояла, ни о чем не думая, просто вдыхая воздух всей грудью.

– Госпожа, – тонкая рука скользнула по моему плечу, – ты все сделала правильно, почему ты расстроена?

– Потому что этого вообще не должно быть, понимаешь, Айлиран, не должно быть, – твёрдо повторила я. – Это нужно остановить навсегда.

– Ты остановишь, – закивала она, – ведь именно поэтому ты пришла в наш мир.

Ага, героиня-спасительница, супервумен, это я то, никчемное существо в своём мире, перебралась сюда и одной левой спасу этот мир. Я вздохнула, кажется, у жителей этого мира складывается обо мне какое-то странное впечатление. Боюсь, что не смогу соответствовать ему. Ладно, война план покажет, будем жить по ходу пьесы. Пока надо решить ряд вопросов с жертвами, караваном, дальнейшими действиями и прежде всего надо найти Али.

Вечером в кругу у костров женщины оттаяли, стали говорить, пусть пока тихо и не поднимая глаз, дети стали щебетать, засовывая обеими лапками еду в рот и испуганно блестя глазёнками – никто не накажет? Можно? Люди гладили их по головках, одобрительно кивали и подсовывали ещё еду.

Атмосфера теплела, кто-то стал играть, музыка была нежной, она расслабляла, успокаивала, кто-то запел о дальних странах, море, чудесах.

– Ты опять спасла нас, – произнёс Максуд, задумчиво глядя на пламя костра. – Я начинаю понимать, что Айлиран и Жасмин правы, ты пришла не зря.

– Посмотрим, – сказала я, – но вообще-то мне всегда казалось, что люди не должны ждать героев-спасителей, это расслабляет. А еще можно не дождаться и пропустить зло.

– Так и случилось, – с напором произнёс Максуд, – да, мы ослабли в своём спокойствии и решили, что все всегда будет хорошо. Мы пропустили зло в мир. Но ты все-таки пришла и поможешь нам вспомнить, как защищать добро.

– Это все хорошо, но есть более приземлённые дела. Где мы будем искать Амира? Честно говоря, мне уже поднадоело, что ему удаётся ускользнуть. И вообще, куда идёт караван? – я что-то даже не интересовалась этим, мне просто хотелось приключений. И вот, пожалуйста, приключений хватало, более того, пока они шли косяком.

– Мы идём к эмирату Шах-заде, там расторгуемся, что-то купим и пойдём обратно. Осталось четыре перехода.

– А что там покупают?

– Розовую соль, драгоценные специи, тростниковый сахар, украшения из нефрита. Это основной товар. А так, все подряд, у них другие традиции изготовления, в нашем городе любят разнообразие. А мы везём шелка, слезу моря – драгоценный янтарь, бирюзу. Плюс оружие, у нас хорошие кузнецы и оружейники. И тоже всякую всячину.

– Осталось четыре перехода, – задумчиво протянула я, – думаю, пока происшествий не будет.

Так и случилось. Караван заметно ускорился, верблюды явно почувствовали, что скоро с них снимут груз и дадут, наконец, воды, свежих колючек на десерт и благословенный отдых, когда можно лечь и вытянуть копыта. Мы пришли в эмират без приключений и заняли целый караван-сарай. Хозяин сарая оказался другом Али и нас встретили по-королевски. А потом начался локальный ад.

Оказалось, что часть жертв как раз из этого эмирата и родные утратили надежду и уже попрощались с ними. На дворе клубился вихрь из каких-то людей, плачущих, обнимающихся, подбрасывались дети, весело верещавшие в полёте, кто-то все время пытался припасть к моим ногам, я отбивалась, Эльрион хохотал, лучницы смеялись в голос, глядя на мои потуги и злое шипение. Наконец и это закончилось и стало тихо.

– Охохонюшки, – расслабленно упала я на подушку, – есть хочу. Вокруг опять взметнулся вихрь, во мгновение ока стол был накрыт, мне полили на руки и только что не стали кормить с ложечки. – А что с малышкой, ее кто-то забрал? – с неясной тоской спросила я.

– Нет, она здесь, она не отсюда, откуда-то издалека, но мы не поняли, откуда.