Спасти золотой город

– Отлично, – повеселела я, – тащите ее сюда, поедим все вместе.

Жасмин привела девочку, привалила ее к моему плечу, я обняла ее, заглянула в голубые глазки и сказала: «Ну, что, давай поедим?»

Девочка закивала и прильнула ко мне теснее. У меня потеплело на сердце, я прижала ее к себе и стала кормить.

Мы долго сидели за столом, Жасмин и Айлиран что-то рассказывали, Эльрион щекотал малышку кончиком хвоста, я наблюдала за всеми, ощущая их своей семьёй. И это было чудесно.

В том мире у меня была семья, наверное, мы даже любили друг друга, родители и я, но нам не хватало то ли решимости, то ли искренних чувств, чтобы показать эту любовь. Мне кажется, обе стороны облегченно вздохнули, когда после вуза я осталась в соседнем городе. Нам хватало еженедельных, а потом и ежемесячных звонков с рассказом, как дела. Естественно, дела всегда были в порядке. А сейчас я чувствовала искреннее тепло, с которым смотрели на меня девушки, с которым прижимался ко мне мой котёнок, моя девочка, которую я вытащила с алтаря. И тепло Эльриона согревало меня.

Я была счастлива.

После полудня меня вместе с Максудом и Али пригласили во дворец к эмиру. Как я не пыталась отбиться от такой чести, мужчины настаивали на необходимости идти. Пришлось согласиться и пойти переодеваться.

Мы решили, что Айлиран пойдёт со мной, а Жасмин останется с девочкой. Кстати, ее звали Лалик, драгоценность, драгоценное стекло, вот что означало ее имя. Она и была драгоценностью, хрупкой как стеклянная статуэтка, и такой же изящной. Кстати, она оказалась старше, чем я думала, ей было двенадцать. Она еще не хотела говорить о том, откуда она и где ее семью, сразу начинала плакать, но вид у нее стал гораздо лучше, она быстро восстанавливалась.

Я наскоро вымылась в хамаме сарая, с тоской мечтая о полноценной помывке с банщицами, покопалась в баулах, выбрала платье и платок, купленные у бедуинов, застегнула пояс с ножнами, без ножа я теперь никуда, подбросила Эльриона на плечо уже привычным движением и мы пошли к выходу.

В эмирате, как оказалось, есть лошади. Я с восторгом смотрела на изящные и сильные тела этих благородных животных. В старших классах школы я увлеклась лошадьми и несколько лет ходила на ипподром помогать жокеям, и там же научилась ездить. Очень хотелось прокатиться на такой, но для меня приготовили какую-то лёгкую повозку, в которую запрягли пару коней. Управлял повозкой парнишка в белом бурнусе и зеленой круглой шапочке на бритой голове. Мужчинам дали коней на выбор. Мы расселись и процессия двинулась в центр города, где виднелись купола дворца.

Конечно, это не был тот чудесный золотой город, в который я так влюблена. Но и этот город тоже был красив, в нем преобладали белые, голубые, синие краски домов. Двери и окна синего цвета разрисованы чудесными бело-голубыми узорами, камень стен выкрашен в бело-голубой цвет. Мостовые вымощены светлым до белизны булыжником и чисто выметены. Везде деревья, ухоженные и постриженные кусты и цветы. Да, столица эмирата была красива своей особой красотой.

Наконец мы попали на огромную площадь, в центре ее располагалась скульптурная композиция-фонтан. Я пригляделась. В центре в большом кресле сидела молодая женщина с венцом на гордо посаженной голове, одна ее рука была опущена вниз и с неё на землю спускались лозы винограда, цветы, какие-то плоды. Второй рукой она подпирала подбородок, с улыбкой глядя на компанию, расположившуюся на земле перед ней. Там, запрокинув к ней смеющееся лицо, сидел молодой мужчина в мантии и ученой шапочке, рядом мужчина постарше с благообразной бородкой в балахоне, расшитом звёздами, читал какую-то толстую книгу. За креслом стоял крепкий старик с натруженными руками, вокруг дети разных возрастов. Композиция была так естественно жива, она дышала покоем и счастьем, над всем этим откуда-то били струи воды и радуга придавала фонтану дополнительное очарование.

Я вздохнула, это было красиво. Красота всегда цепляла меня за какие-то потаенные струны, но только здесь я ощущала ее так… правильно. Именно так и должно быть в любом мире, красота во всем.

Мы остановились, возница помог нам выйти, я подошла к Максуду:

– Это богиня плодородия? – спросила я.

Он покачал головой;

– Это большее, чем просто богиня, это создательница мира, наш демиург. Конечно, она покровительствует плодородию тоже, но, в принципе, все сущее создано ею. Этот памятник единственный остался в таком первозданном виде, эмират очень гордится им. Видишь, он олицетворяет то, что демиург хотела видеть на созданной ею земле – мир между всеми, покой и счастье. Она сама жила среди людей и любила их, как мать любит своих детей.

– И что произошло?

– Война. Я рассказывал тебе. Глупые дети стали разрушать мир. Она рассердилась. Что стало с нею, никто не знает. В каких-то летописях упоминалось, что она ушла навсегда, в других, что она заперлась где-то и горюет. От нее еще остались осколки былого доброго волшебства. Птица Сирин, третья луна, ее свет, драконы, единороги, феи, все это встречается в мире, но все меньше и меньше. Им не хватает ее силы.

– Как ее звали? Вашу создательницу?

– Эллениэль.

По моей спине пробежал холодок: Эллина, услышала я зов, иди быстро домой. В том мире меня звали Эллина, странное имя, совсем не подходящее мне. Эллина Петровна, абсурд какой-то. Почему родители выбрали это имя, они и сами, кажется, не понимали и всегда испытывали какую-то неловкость, называя меня так. Я чаще была Элькой, это было как-то более подходяще для чумазой девчонки, не хотевшей идти домой.

– А кто-нибудь пытался искать ее следы?

– Первые тысячи лет да, было много смельчаков, ещё несущих в себе отсвет былой жизни. Потом все стало сказками, которые дряхлые старики рассказывают детям у костра. Лишь немногие хранят подлинную историю, подлинную настолько, насколько она может сохраниться в таких условиях.

Я смотрела на композицию и мне до слез было жаль демиурга и глупых людей, в силу амбиций ли, гордыни или глупости уничтоживших ее труды.

Наверное, она обиделась и решила, что дети должны учиться сами, умеете разрушать – умейте создавать. Может, это правильно, нельзя вечно тащить детей к счастью, пусть ищут свой путь, и если они выбирают такой, что ж, у них есть свобода выбора. Пожинать его плоды – тоже часть выбора.

Тем временем из ворот вышел дородный мужчина в богатой одежде, изукрашенная камнями кривая сабля на поясе, небольшой тюрбан с пером, прихваченным огромным голубым камнем, на голове, синие сафьяновые сапоги с вытянутыми носами. Но что-то подсказывало, что под слоем жирка спрятались крепкие мышцы, это не был придворный щеголь, это воин.

Он приветливо улыбнулся мне и перевёл взгляд на Максуда: «Старый ты бездельник, наконец-то выбрался к другу, да ещё и с такими вестями».

Мужчины крепко обнялись и нас повели во дворец.

– Эмир недоволен, – говорил тихо мужчина Максуду, – история с пропажами людей началась полгода назад, сперва мы даже не понимали, что происходит. Вроде кто-то уехал, в гости или по делам, вроде должен вернуться, потом поползли какие-то слухи о разбойниках. Мы стали патрулировать окрестности, но ничего. А теперь кровавые жертвы, алтарь, злобные существа. Эмир очень недоволен. Слава Богам, нашлись пропажи, хоть и не все. – Мужчина помрачнел.

– Мы расслабились, Эльмир, – твёрдо произнёс Максуд, – мы стали мягки телом, но, что хуже, мы стали мягки духом. Раньше мы бы не остановились, пока не докопались бы до истины. А сейчас… До меня тоже доносились отзвуки слухов, но я предпочёл сделать вид, что это сказки и все происходящее случайности.

– Да, друг мой, это так.

Мужчины надолго задумались. Мы успели пройти длинными коридорами и вошли в просторную комнату, даже скорее зал. Огромные окна, перед которыми чуть развевался от ветерка тонкий белый тюль, стены обиты деревом благородного темно-бежевого оттенка, на полу разбросаны мягкие даже на вид ковры синих, бордовых, бежевых цветов. Все это удивительно гармонично сочеталось с синими же кожаными диванами, на которых лежали бордовые и бежевые подушки. Пол был из белого камня и неуловимо создавал рисунок какой-то спирали. Большой стол, стулья с высокими спинками и мягкими сиденьями, на столе уже накрыт обед. Отлично, сейчас поедим, – я потёрла мысленно руки. Эльрион тоже довольно встрепенулся, мы с ним оба любители вкусно поесть. Вбежала стайка девиц с тазиками, кувшинами и полотенцами, нам предложили помыть лицо и руки, мы вытерлись и расселись наконец.

Еда была хороша. Чуть другой вкус, другие оттенки специй, нежели в золотом городе, но тоже очень вкусно. Я смаковала каждый кусочек, получая удовольствие от вкуса, прохлады, окружающей обстановки и беседы за столом. Эльрион не отставал от меня, активно показывая, что ему положить.

Наконец Эльмир заинтересовался мною:

– Могу ли я спросить, как вас зовут, госпожа?

– Спросить можете, да, – улыбнулась я ему, – а вот ответа пока не будет. Я только ищу своё имя.

Несмотря на странный, с моей точки зрения, ответ, Эльмир ничуть не удивился и только закивал:

– Как скажете, госпожа. Не могли бы вы рассказать о встречах с Амиром?

Я неспешно вела разговор, пытаясь вспомнить мельчайшие детали, вплоть до звуков и запахов. Беседа длилась долго, мы медленно смаковали десерты, запивая их прекрасным кофе, и тут распахнулась дверь и вошёл очередной персонаж. Мужчина лет тридцати пяти, красив, но не картинной красотой модели, скорее красотой воина и мыслителя одновременно. Высокий лоб, большие темные глаза, коротко стриженные темно-русые волосы, высокие скулы, крепкий рот с узкими губами. Довольно высокий, гибкое тело, порывистый в движениях, но пытающийся сдержать порывы. В принципе, он мне понравился, для эмира он был хорош, глаза умные и без малейшей нотки капризности или ненужной властности.

– Эмир, – вскочили Максуд и Эльмир и поклонились. Я стала медленно выбираться из-за стола, подумав, что, наверное, тоже надо поклониться. Эльрион на плече недовольно уцепился, чуть не упав, когда я качнулась.

Эмир махнул рукой мужчинам и подошёл ко мне ближе:

– Не вставайте, гостья эмирата, я сяду рядом.

– Вот и славненько,– я тут же брякнулась на стул, эмир улыбнулся и присел на соседний стул.

– О величайший из эмиров, дозволь обратиться….

– Максуд, ну чего ты, когда ты в детстве драл меня розгами, ты не был столь велеречив. – Мужчины рассмеялись.

– Ну что ж, Алимбек, давай по-простому. Не очень хорошие вести, думаю, к нам идёт беда. А мы оказались не готовы к ней. Если бы не госпожа, мы бы проиграли уже пять переходов назад и темный алтарь был бы напоен кровью несчастных, среди которых мог быть и я.

Эмир посерьезнел, задумался.

– Что можно предпринять сейчас? Что думаете, куда нужно ехать, где искать источник зла?

– Пока мы не понимаем, но наше тайное оружие рядом. Она покажет нам путь.

Взгляды скрестились на мне.

– Это я-то тайное оружие? – я хмыкнула. – Ладно, но пока я ничего не чувствую.

– Ничего, отдохни, погуляй по нашему городу. Знание придёт само.

Вот и договорились. Мы ещё пообщались, потом нас с Айлиран отпустили гулять, а мужчины остались решать важные дела. Судя по количеству кувшинов с какой-то пахнущей алкоголем жидкостью и стайке красавиц с музыкальными инструментами, дела обещали стать наиважнейшими.

Мы же бездумно побрели по улицам, наслаждаясь самой прогулкой. Мне даже лень было заглядывать в лавки, которые во множестве попадались на пути. Как я говорила, город был красив бело-синей красотой с вкраплением желтых цветов. Высокое синее небо над головой оттеняло эту красоту. Наконец я встряхнулась, подмигнула Айлиран и твёрдо сказала: – Итак, шопинг. Эльрион, уже знакомый с этим словом, оживился.

– Шопинг? – недоуменно повторила Айлиран.

– Ща совершим набег на лавки и порадуем себя и девчонок.

И мы набежали.

В сарай мы тащили кучу баулов, пара мальчишек за нами занимались тем же. Цены в городе оказались ещё дешевле и я отдалась шопингу полностью. В сарае ко мне бросилась Лалик, что-то возмущённо бормоча про то, что «ты меня бросила». Я подхватила ее на руки, тонкое тельце было невесомым. «Котёнок, какое там бросила, вперёд смотреть подарки».

Мы вывалили содержимое баулов прямо на пол комнаты и чего там только не было. Платья и туфельки разных размеров, фактуры, цветов и тканей, мириады платков, украшения из серебра с разноцветными каменьями, браслеты, колье, серьги, какие-то обручи на голову, тонко пахнущие перчатки, тончайшие шелковые чулки и… моя тайная страсть – белье. Оно было офигенным. В общем, я потратила почти все монеты из кошелька, кроме нескольких золотых.

Я тут же примеряла все на Лалик и Жасмин, на себя и Айлиран, мы смеялись, менялись тряпками, обсуждая, какой цвет кому больше к лицу. Эльрион в ужасе уполз на дальний коврик и оттуда иногда вещал трубным голосом, давая оценки. Вечер прошёл замечательно, мы заснули прямо на тряпках. Под моей рукой сопела Лалик.

Несколько дней пролетели незаметно, мы болтались по городу большой компанией, Лалик совсем оттаяла и стала нормальным шкодливым ребёнком, часто они с Эльрионом цепляли друг друга, видимо, примерно одинаковый возраст давал о себе знать, несмотря на попытки Эльриона изображать мудрость. Я стала тренироваться с луком, но почти сразу поняла, что стрелы попадают точно в цель почти без моего участия.

На пятый день этой неги что-то стало меня беспокоить, я даже не сразу осознала это беспокойство. Как будто какой-то мелкий зверёк прогрызал дырочку, в которую каплями просачивалось жгучее нетерпение, желание куда-то бежать, что-то срочно сделать. Я поняла – настал час икс, пора искать Амира. «Господи, как он мне надоел», громко пожаловалась я небесам и пошла искать сильную половину человечества.

Сборы были ну очень недолгими, оказалось, что все эти дни команда была в состоянии «Рота, подъем!!!» и все только ждали моей отмашки. Мне и Жасмин оседлали лошадей, наконец-то я получила каурую красавицу, косившую на меня карим глазом. Я протянула ей корочку густо посоленного хлеба, она вздохнула, взяла его с ладони мягкими губами и дала мне погладить себя. Подружимся, подумала я, уместила Эльриона в седельную сумку поудобнее и приготовилась сесть. Но тут выбежала Лалик и все застопорилось.

Лалик висела на мне и завывала:

– Хочу с тобой, я с тобой. Возьми меня с собой.

Мои увещевания ничего не давали, завывания становились все громче, пока мне это не надоело. Я крепко взяла ее за плечи, встряхнула и глядя в глаза, твёрдо сказала:

– Так, дорогуша, сейчас ты замолкаешь, вытираешь слезы и ждёшь меня в сарае, во всем слушаясь Айлиран. Никаких капризов, никаких глупых хочушек. Каждый занимается своим делом. Можешь попросить Айлиран учить тебя стрелять из лука, думаю, если будешь себя хорошо вести, она это сделает. Вернувшись, я надеюсь услышать, что ты меня поняла и вела себя хорошо.

Лалик осеклась, спрыгнула с меня, стёрла слезы и коротко поклонилась:

– Я все поняла.

– Вот и умница, мне будет спокойнее и легче сделать то, для чего я иду. – Я крепко поцеловала ее и мы с Жасмин вылетели из ворот сарая.

Отряд направился из города. Мы выехали из северных, как оказалось, ворот и направились по дороге. Полдня мы ехали прямо по дороге, потом я резко свернула направо и мы ушли в местность, заросшую кривыми деревьями и низко стелющимся кустарником. Пробираться стало сложнее, но мы продолжали путь. Стали попадаться кубики разрушенных строений, распознавались еле размеченные улицы, остатки домов. Мы добрались до дома с какой-то темной расщелиной и я остановилась. Мы спрыгнули с лошадей, привязали их у дома и пошли в этот дом. Я шла впереди, несмотря на то, что время от времени кто-то из мужчин пытался героически закрыть меня своей грудью. Но я отмахивалась и шла быстрее и быстрее. Наконец мы вышли в зал.

– Да что ж такое, как ты мне надоел, Амир, сколько можно делать одно и тоже, – закричала я, глядя на знакомое лицо. Незнакомым в нем стал безумный блеск его глаз, кажется, Амир окончательно сбрендил.

Алтаря не было, но на большой камне лежал какой-то несчастный. Мне почему-то подумалось, что это один из разбойников, которому сильно не повезло попасть под руку безумца.

– Амир, Амир, давай сперва поговорим, а потом уж режь его к чёртовой матери, – заговорила я спокойным голосом. Амир встряхнулся, как собака после дождя, и наклонил голову, пытаясь понять мои слова.

– Что, совсем плохо? – участливо спросила я, – Вот что бывает, когда берёшь игрушки, которыми не умеешь пользоваться.

Амир неуверенно поднял все тот же кинжал, посмотрел на него с недоумением и перевёл взгляд на меня.

– Ну, все, все, опусти кинжал и слушай меня.

Амир жалобно завыл.

– Все, я сказала!!! – Мой голос словно стегнул его, он отбросил кинжал, упал на землю, закрыл голову руками и стал подвывать от страха.

– Возьмите его, свяжите, чтобы он не причинил себе вреда, и выносите. Придурку с алтаря дайте пинка покрепче.

Мы вернулись в караван, сообщили во дворец о результатах и пообещали приехать, когда Амир очнётся. Он спал двое суток, причём, когда я уходила, он начал завывать прямо во сне.

Через двое суток я подошла к нему и громко сказала:

– Ну все, просыпайся, спящая красавица, у нас не так уж много времени.

Амир открыл бессмысленные глаза, сфокусировался на мне и пополз к моим ногам.

– Ага, ты ещё мне тут поползай. Встань. – Он вскочил, со страхом глядя на меня побитой собакой.

– Да что ж такое,– взвыла я, – он ещё меня и боится.

Я махнула ему и пошла к выходу, он засеменил за мной. Недовольная, я села на лошадь, пришпорила ее, кто-то из команды бросил связанного Амира на лошадь и мы унеслись во дворец. Во дворце тот же зал и та же компания с учетом этого придурка, который жался к моим ногам.

– Ну и что мне делать с этим насекомым? – громко спросила я, обращаясь сразу ко всем.

– Вели ему рассказать, кто показал ему развалины, дал свитки и посоветовал лить кровь, – попросил Эльмир.

– Отвечай, – рявкнула я Амиру и он начал рассказ.

Ему действительно не повезло в самом начале. Караван, в котором он был, набрел на развалины города. Что вырвалось оттуда, он так и не понял, то ли вода была отравлена, то ли трава, то ли сам воздух, но утром мало кто проснулся. У тех, кто проснулись, кашлем рвало горло, он и сам кашлял, пытаясь вдохнуть. Верблюды ревели и умирали. Возможно, из-за того, что он расположился прямо на краю, он выжил. Но просто выжить было недостаточно, нужно было попасть к людям и рассказать, что случилось с караваном. Как это сделать измученному ядом мужчине, находящемуся в центре пустыни и без верблюда? Он просто тихо умирал.

Именно тогда, в полузабытье, он стал слышать голос прямо в голове. Сперва появился мерзкий шепоток, от которого хотелось разбить голову, затем шёпот становился все отчетливее и, наконец, голос завладел его разумом. Он приказал ему найти и съесть какие-то растения, от которых отрава отступила. Затем погнал его в развалины. Голос приказал ему надрезать руку над поверхностью какого-то липкого камня и оттуда из воронки протиснулось существо, похожее на собаку и крокодила одновременно. Это существо было навьючено сундуком с полуистлевшими книгами, какими-то странными предметами, там же лежал тот самый кинжал. Голос объяснил ему, что делать и Амир начал свой новый кровавый путь. Дошёл до окрестностей города, зарезал семью, жившую поодаль от других, на камне, потихоньку превращая его в алтарь смерти, поселился в их доме и стал собирать разбойничью банду.

Они нападали на проезжих, путешествовавших небольшими компаниями. Когда разбойников стало больше, рискнули выйти в пустыню и напасть на небольшой караван, и все получилось. Амир по приказу голоса стал искать и другие развалины, голос требовал чего-то определенного. Наконец искомое было найдено – это тот самый алтарь, который взорвали мы с Эльрионом. Именно он стал конвейером смерти, позволившим не только вызывать и управлять червями, птицами, другими существами из самой преисподней, но и освободиться от голоса. На очередной, особенно кровавой жатве Амир провёл странный ритуал, в результате которого голос исчез из его головы, появилась темная дымка, закрутилась в спираль, затем она приобрела очертания мужчины в балахоне мага и исчезла, бросив напоследок: – Я тебя найду, а пока продолжай пробивать сущность.

И он продолжал. И пытался читать книги, чтобы понять происходящее. Став адептом зла, где-то глубоко он сохранил понимание, что что-то пошло не так, неправильно, но крови было все больше, а понимания все меньше. Моя персона выбила его из наезженной колеи. С одной стороны, в какой-то из полусохранившихся книг он прочёл о выходцах из чужих миров, им, якобы, удавалось управлять существами зла без пролития чужой крови, просто по факту. С другой, в ней же говорилось о крови пришельцев, которая давала какую-то необыкновенную силу. В чем эта сила, Амир так и не понял, поэтому два желания терзали его – привлечь меня на свою сторону или тупо зарезать на алтаре.

Что произошло в последний раз, он не знает. Видимо, он и стал тем существом, которым я могу управлять просто по факту происхождения и теперь у меня появилась комнатная собачка, черт его побери, горько подумала я.

Мы слушали и думали, думали и слушали, время от времени вздыхая. Теперь надо прочесывать пустыню, искать развалины, разрушать алтари, кто знает, сколько таких Амиров с голосами в голове бродят с кинжалами, вызывая зло. Надо собираться правителям всех городов, эмиратов, поселений. Это общая задача тех, кто хочет сохранить мир на этой земле.

Мое желание было скромнее, найти тот самый голос, ставший дымкой, и развеять его. Подозреваю, что дымка обрела вполне земные очертания и тело, вот это-то тело нам и нужно. Кто-то из злобных магов прошлого сумел оставить себе лазейку на возвращение, и пробои сущности дали ему, пусть через тысячелетия, но воплотиться таки на свет. Но нам такой хоккей не нужен, лично мне этот мир нравится без злых волшебников, и вообще без зла.

Я никогда не верила в постулат о том, что добро и зло – две стороны одного целого, что без зла не бывает добра, бла-бла-бла. Зло – это зло и точка. Нам это не нужно, все. Поэтому ищем, находим и отрываем голову.

Амира утащили, несмотря на его сопротивление и попытки цепляться за мои ноги, я отбивалась, высоко их задирая и крича: «Да уберите же этого придурка».

Наконец сцена закончилась, стало тихо и мы продолжили беседу. К счастью, она была скрашена хорошим обедом, все-таки вкусная еда часто помогает примириться с действительностью. Эмир решил разослать вестников по всем людским поселениям, объявив сбор правителей через месяц. Кроме того, отправили письма ученым, вроде нашего звездочета Аль-Гаруна. А этот месяц мы решили посвятить прочёсыванию развалин во всех окрестностях, до которых сможем дотянуться, нужно искать и книги, как оказалось, они не только источник знаний, но и источник зла.

План был намечен и мы разошлись. Выходя из дворца, я услышала знакомый вой, он что, так и вопит все время?

– Увы, он рвётся к вам, госпожа, но мы сейчас воткнем ему кляп, не беспокойтесь.

Да уж, экстремальный вариант «вы в ответе за тех, кого приручили», пригорюнилась я.

– Эльмир, мне придётся забрать его с собой, иначе он сдохнет. – обратилась я к Эльмиру.

– Нужна ли тебе эта докука? – поклонился он.

– Нет, не нужна, но делать нечего, упакуйте его, я забираю его в караван-сарай.

Я была вымотана до предела и мы решили пойти в хамам и зависли там надолго. Это было… чудесно, просто райское наслаждение какое-то. Что ж я раньше-то не ходила, дура.

Дородные банщицы заливали нас мыльной пеной, пластали на тёплых камнях, скребли, мяли, заливали какими-то растворами, массировали. Какие-то девчушки что-то делали с моим волосами, ногтями и пятками, кожу натерли тонко пахнущим кремом. Я дремала, мечтая о том, чтобы это не заканчивалось, но все имеет свой конец, увы, и баня тоже. Нас вынесли в комнату отдыха, уложили на диваны, расставили перед нами чай с многочисленными десертами, низко поклонились и удалились, оставив пару девчушек для обслуживания.

Я не шевелилась, лень даже пить чай или протянуть руку за тем аппетитным кусочком пахлавы. Ничего, он меня дождётся, и я опять задремала.

– Госпожа, – чуть скользнула по плечу рука Жасмин, – просыпайтесь. В окнах комнаты садился закат.

– Ох я и поспала, – потянулась я.

– И хорошо,– улыбнулась Жасмин, – вы устали, а сейчас усталость полностью ушла.

Я прислушалась к себе, действительно, я была свежа и готова на подвиги. И первый совершу прямо сейчас. Я хищно оглядела стол, к счастью, кроме десертов там появилось что-то более существенное. Я подмигнула Лалик и кивнула в сторону еды: «Налетай».

И мы налетели, Эльрион смешно причмокивал, пытаясь захватить длинным язычком особенно вкусный кусочек в руках Лалик, она верещала, на самом деле подсовывая его поближе к дракоше, мой желудок удовлетворенно кряхтел, получая очередную порцию, девчонки-лучницы ели аккуратно, но явно получая удовольствие. Мы насытились, запили все обалденно пахнущим травяным чаем, перепробовали все десерты, удовлетворенно встали из-за стола и поползли в комнаты.