– А мне простой.
Повар снова провел рукой над чайником и налил чай Мише. Потом сказал:
– А бутерброды вкуснее были бы с бри.
И вернулся к работе.
Я шепотом спросила Мишу:
– Почему он всюду хочет добавить бри?
– Это его любимый сорт сыра, – ответил Миша, – он поэтому и псевдоним себе такой взял – Дюбри.
Псевдоним?
– Так он не настоящий француз? – спросила я.
– Почему? Настоящий, – удивился Миша и понизил голос: – Ну, по крайней мере, так мама говорит. А уж она-то все о нем разузнала, прежде чем взять на работу, поверь мне.
– А разговаривает почти без акцента, – сказала я. Единственное, что выдавало в поваре иностранца – легкое ударение на последний слог слова. Поэтому во многих словах он делал как бы два ударения – русское и иностранное.
– Ну, наверное, давно живет в России, – сказал Миша.
Я отпила чай. Вкуснотища! Мягкий вкус зеленого чая расцвечивали ароматы апельсина, шоколада, меда и даже чуточку мяты! Мои любимые ароматы. Совпадение, может быть?
Что за пассы руками он производил над чайником?
Я взяла Мишину чашку и попробовала чай. Простой зеленый!
И ведь повар налил чай из одного чайника! Как же у них тут чудесно! Но получается, что мужчины тоже могут колдовать? А Миша говорил…
– Миша, а ты говорил, – шепчу я тихо, – что колдуют у вас только женщины.
– Ну, иногда, очень редко, мужчины тоже рождаются одаренными. Мы их называем шаманами.
– Значит, ваш повар – шаман? – прошептала я.
– Нет, конечно! Шаман не станет заниматься… – он договорил совсем тихо: – …таким скучным делом, как готовка!
– А как же два чая из одного чайника? – не сдавалась я.
– Я думаю, у него просто посуда с фокусами, а все дела.
Может быть, может быть. Повар-фокусник. И Далия почему-то эти фокусы не одобряет – видимо, как и всё, что доставляет радость людям. Типа цветов. Или улыбок.
Мы поели. Миша сказал повару:
– Спасибо за чай, месье Дюбри! – А потом предложил мне: – Пойдем прогуляемся, я тебя кое с кем познакомлю.
7.
Мы вышли из кухни через другие двойные двери и оказались в небольшом со сплошь стеклянными стенами холле. На лужайке позади дома, среди аккуратных круглых деревьев, виднелся белый с золотом прямоугольный шатер.
Через стеклянную дверь мы вышли на улицу.
Перед домом, где был установлен шатер, газон был ровным, а потом полого спускался к небольшому озеру. Ух ты, у них и собственное озеро есть!
Шатер был открытым со всех сторон – шторы-стены были подвязаны к столбам. Внутри стоял длиннющий, накрытый бежевой скатертью стол. Возле него шныряло полтора десятка мужчин и женщин в черно-белой униформе. Они расставляли стулья, тащили пышные букеты, фигурно выкладывали салфетки. Так вот где все слуги!
– Столько слуг! – удивилась я. – Почему же никто из них не помогает готовить вашему повару?
– Потому что Дюбри прекрасно справляется сам, как ты могла заметить. И не терпит посторонних на кухне. Думаешь, стал бы он самолично наливать нам чай? Он просто хотел поскорее от нас избавиться!
Посреди всей этой суматохи стояла, скрестив руки на груди, Далия и наблюдала.
Похоже, этот обед по масштабам близок к празднику в честь Дня рождения английской королевы, никак не меньше.
– Миша, – сказала я, – у вас семейные обеды всегда такие э-э… роскошные?
Миша пожал плечами:
– Когда как.
Рядом со столом возвышался старинный буфет, и женщина брала из него тарелки. Краем глаза я заметила, что буфет будто подвинули. Я повернула голову. Не подвинули! Буфет сам двигался – он послушно, как пес за хозяйкой, семенил на своих коротеньких изогнутых ножках за женщиной, расставлявшей посуду. Ничего себе! Да я словно в сказку попала.
Значит, и служанки у них ведьмы! Ну разумеется! Если бы они были простыми людьми, они бы давно разболтали всему свету, у кого работают. К тому же служанка-ведьма наверняка успевает делать больше работы, чем обычный человек! Ей же не надо бегать к шкафам, например. Она только свистнет – или что там нужно сделать – и шкафы сами за ней бегут.
По вымощенной бетонными плитами дорожке, вдоль которой стояли стальные с круглыми плафонами фонари, мы спустились к озеру. На берегу, в некотором отдалении от воды, на плетеных креслах и диванах сидели и болтали женщины. Миша сказал:
– О, Стрелиция и Акация.
– Что?
– Жены братьев.
– Кто из них?
– Да ладно, потом познакомишься. Те две блондинки, в зеленых платьях.
Я чуть шею не свернула, высматривая их. Блондинки были обе длинные, тощие, с очень смуглой, как после солярия, кожей, и обе в длинных узких зеленых платьях – правда, разного оттенка зелени. Но лиц отсюда было не разглядеть.
Дорожка привела нас к самой воде и побежала вдоль берега. На середине озера плавали утки, они крякали и ныряли, смешно выставив хвостик вверх и становясь похожими на большие поплавки.
– А куда мы идем? – спросила я.
– В гости, – сказал Миша и указал рукой вперед.
Там над деревьями виднелась черепичная крыша. Дорожка уклонялась от озера вправо и дальше шла вдоль белого забора. Мы прошли по ней до калитки, перед которой были две каменные ступени, и вошли в сад.
