Русские буквы. Стихи
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
Русские буквы. Стихи
Русские буквы
Стихи
Валерий Давыдов
© Валерий Давыдов, 2017
ISBN 978-5-4485-4840-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Мы уходим за Волгу
Мы уходим за Волгу, уходим за Дон,Как за реку Смородину давних времён,Как за Днепр уходили, потом за Неву,Как во сне уходили, а не наяву.Но потом возвращались, срастив берега,Чтобы снова за речкой увидеть врага,Чтобы снова уйти и вернуться опять,Если нечего будет на свете терять.Мы уходим опять и приходим всегда,Вместе с вражеской кровью стекает вода,И как будто на берег холодной НевыЗабирается кто-то уже, а не вы.И как будто уже не пора уходить —Порвалась незаметная, тонкая нить!Но встаём и уходим опять и опять,Чтобы снова на речке какой-то стоять.Сталинград, Петербург и Ростов-на-Дону —Мы у речек великих как будто в пленуИ в долгу у подлунных крутых берегов,У которых сломалось немало рогов,И зубов обломалось, когтей и копыт,Чтобы я, где повыше, был в землю зарыт.Чтобы там, где утёс, или там, где скала,Чтобы каждая сволочь увидеть могла:Не замай и беги, я – на том берегу,И уйти я оттуда уже не смогу.Генетический код
Мы идём на Берлин. Почему же опять на Берлин?Неужели для нас это вектор гомеровских басен?И Варшава уже из-за наших таращится спин,Мы её за собой потащили, хоть путь и опасен.В сапогах, а следы босиком – мы идем на Берлин.«Студебеккер» ревёт, испугав санитарную лошадь,Мы седые солдаты из вечных каких-то глубин,Пусть в пехоту берут, как известно, таких, кто поплоше.А в герои берут тех, кто выжил – один к десяти,Это русский отбор, отдыхают и Павлов, и Дарвин,Мы идём на Берлин, ты, пожалуйста, друг, не части,Мы и так впереди всех известных в истории армий.Мы идём на Берлин. Генетически выверен код.Так на север летят неподвластные времени птицы,Так по курсу идёт не боящийся льда пароход,И у нас оттого безмятежно счастливые лица.А вчера я за водкой с приятелем шёл в магазинИ мечтал лакернуть её пивом с сушеною воблой,Но приятель убит, и один я шагаю в Берлин,Потому что война, и я знаю, что чудище обло1.Сам, быть может, не знал, только мне подсказал политрук,Что огромно оно, а ещё и озорно, и лаяй,И к тому же стозевно – ну как не отбиться от рук,Но покончим мы с ним ранним утром 9 мая!А они по-другому шагали всегда на восток:С истерическим смехом, с дурацкой губною гармошкой,И хотя утверждали, что с ними присутствует Бог,Только им почему-то всегда не хватало немножко.Бог – он с нами как раз, и он тоже идёт на Берлин,В краснозвёздной пилотке колонну ведет атеистов,Если танки пройдут между противотанковых мин,Значит, что-то в Европе и в этом Берлине нечисто.Мы и сами уйдём
Мы уходим, простите, последние люди эпохи,Где совком еще не был любимый Советский Союз,Под Славянском мы ловим последние пули на вдохе,И на нас изумленно спасенный глядит карапуз.Мы последние сделаны из перекованной сталиТанков, что в переплавку свезли из-под Курской дуги,Мы последними брали отцовские в руки медали,Потому и предать никого никогда не могли.Нас убьют, как когда-то убили тех рыцарей белых,Что Россию запомнили чистой, прекрасной страной,Мы и сами уйдем, потому что нам всё надоело,Нас не нужно жалеть, как поют у нас в песне одной.Мы простые ребята, афганцы и бамовцы тоже,Комсомольцы, конечно, хоть это сегодня смешно,Но ведь это не повод сдирать с нас живых ещё кожу,И без воздуха в лодке спускать нас на самое дно.Мы готовы на смерть, мы воспитаны нашей Победой,Для себя не искали каких-то особенных благ,Мы изведали то, чего вам никогда не изведать,Когда в детстве мальчишки берут ежедневно рейхстаг.Это в нас воспитало какую-то страшную веру,Этой веры боятся, смотрю, на планете кругом,Потому выставляют посмешищем и изувером,Ну а нам наплевать, и насмешки мы переживём.Только страх перед нами вы как-нибудь переживите,Потерпите недолго, мы скоро и сами уйдём,Мы оставим немного вам метров своих общежитий,И ладони, пробитые пулей, как будто гвоздём.Романтики несбывшихся надежд
Уходит безвозвратно поколеньеРомантиков несбывшихся надежд,И поздно нам менять мировоззренье,И в чём-то переубеждать невежд.Невеждам этим ничего не нужно,Мечты, надежды, вера – ни к чему,Любовь и та им чересчур натужна,Я их уже, наверно, не пойму.Останемся с нелепыми мечтами,Где нет в помине матерьяльных благ,Ни с кем не поменяемся местами,И как «Варяг» в бою не спустим флаг.Победа будет, верю я, за нами,А против веры бесполезно всё,Пусть мы живём, укутанные снами,И только ерунду одну несём.Совсем другие люди, ну так что же?Ошибся, может, главный Программист?Приговорил нас, может, уничтожить,И снова вставил в принтер чистый лист.Но только с Программистом мы поспорим,Мы – атеисты, вот ведь дело в чём!Что был неправ, он убедится вскоре,Но будет поздно – мы уже уйдём!А нет – и Бог с ним, доживайте с миром,Нам этот мир постыл который год,Как надлежит хорошим командирамСобою прикрываем мы отход.Ренессанс
Юрий Гагарин, Муслим Магомаев,Мне не хватает вас Первого мая,Мне не хватает тебя в Новый год,Глупый заблудший советский народ!Я задыхаюсь в стране без названья,Два их, но в этом и есть наказанье,Но почему не вернуть, например,Старое доброе СССР?Мы не РФ, а совки мы – и точка.Вот и советскою выросла дочка,Будет и внук говорить «СССР»,Только начнёт выговаривать «р»!Пусть его примут потом в октябрята,Я ему велик куплю на зарплатуИли на пенсию – разницы нет,Мы и на пенсию жили без бед.Я задыхаюсь в стране без размаха,Пусть разорву на груди я рубаху,Пусть мне в Донецке прострелят мозги,Мне в этой жизни не видно ни зги.Пусть прослыву бузотёром и красным,Но не хочу доживать я напрасно!Да, мне нужны убежденья и цель,Даже и сквозь автоматный прицел.Брежнева перечитал «Возрожденье» —Глупая книжка, но ясно стремленьеИ переводится как «Ренессанс».Может быть, это единственный шанс?Переведут «перестройку», как «климакс» —Изображать перестанут счастливых!Сколько пройдёт перестроечных лет,Чтобы мы поняли: радости нет?Чтобы мы поняли: лучшее в прошлом,А настоящее – глупо и пошло!Чтобы мы поняли: счастье прошло,Всё что вокруг – густопсовое зло!Все эти Галкины и Пугачёвы,Что мы готовы принять за основу.Где ты, советский простой человек,Где доживаешь двадцатый свой век?Безвременник
Я столько написал стихов о времени —Безвременник в лесу мне как плевок —Цветок осенний маленький сиреневый,А я поделать ничего не мог!И женщине нельзя чуть-чуть беременеть,Осознавая тщетность бытия,А я прожил, по сущности, в безвременье,И виноват, конечно, в этом я!И я упал в сиреневые листикиИ плакал, и просил его простить,Я не сторонник ханжества и мистики,Но целовать готов был лепестки!Безвременник! Вот слово настоящее,Замена несложившейся судьбы,И поколенье оттого пропащее,Что как в воронку угодили мы.За что хватать? За эти стебли тонкие?Срывать головки хрупкие цветов?Но не такие все уже подонки мы,И каждый хоть на что-нибудь готов.Прости мне эту слабость мимолётную,Прости, сиреневый, – встаю с колен,Безвременность свою, как маму рОдную,Я дальше понесу сквозь кровь и тлен.Я пишу о России
Я пишу о России, пишу о России стихи!Никогда б не поверил, что время такое настанет!Познакомлюсь с мессией, что, может, отпустит грехи,И откроет мне двери с большими литыми крестами.Мы забыли и думать, что ты и на свете-то есть!Ты откуда взялась, позабытая дивная сущность?Не шептала: иду, мол, а брякнулась – сразу и здесь,Позабытая власть, расчленённая зубрами в Пуще.Мне не нужно свободы, ведь я её и не терял,Мне не нужно любви, у меня её, правда, в избытке,И я следом за модой не стану ломиться в астрал,А потом утверждать, что готов и к страданью, и пытке.Мы приходим в себя после глупых и сумрачных лет,И смакуем губами забытое слово «Россия»,Сладострастно любя после долгого-долгого «нет»,Просто, может, мы раньше её ни о чём не спросили.Я шёл всё время строго на восток
Я шёл всё время строго на восток,Спидометр испортился в груди,Но я поделать ничего не мог —Ещё пол-жизни было впереди.Я бинтовал полотнами дорогБосые от безденежья ступни,Но кровь рябин забинтовать не мог,Всю осень кровоточили они.В конце пути я всё-таки прилёг.Ну сколько можно, дайте отдохнуть!Но я поделать ничего не мог:Уже пора идти в обратный путь.И я дошёл бы может, видит Бог!Принёс в кармане пригоршню монет,Но я поделать ничего не мог,Из этого пути возврата нет.Если прямо лететь
Если прямо идти, если прямо лететь —Девяносто по курсу – ни влево, ни вправо!И хотя бы во сне если плюнуть на смерть,Если плюнуть на крики «позор!» или «браво!» —То достигнешь страны, пусть не СССР,А с названьем другим, только равным по сути,И застынешь в строю, будто ты – пионер,И готовился долго ты к этой минуте!В этой самой стране жить не так уж легко,Отгремела война и оставила шрамы,И не меньше чем где-либо там дураков,И ночами слезами заходится мама.И убили отца, и разруха кругом,По ночам воронкИ, как вороны над полем,И ворОнки вокруг, ну а ты – босиком,И осколки вонзаются в пятки пребольно.Но достигнув её, этой самой страны,Ты другую уже никогда не захочешь —Это детство твоё и твои пацаны,Ты готов им навстречу бежать, что есть мочи!Июнь
Отшумели дожди, улетучились грозы весенние,Наконец-то июнь стал похожим на лето сполна,На полянках в лесу расплескалось девичее пение,И висит, где положено, ночью большая луна.Я иду босиком, а не в римских тяжёлых сандалиях,И дорогу мою не мостили ещё кирпичом,Я не знаю, что будет со мной и Россиею далее,Только нам на двоих с ней любая беда нипочём.Холодит мои пятки июнь бесконечными лужами,Только в каждой из них отразились и солнце, и синь,Я от позднего лета немножечко злой и контуженныйИ с тревогой смотрю, как листочки дрожат у осин.Я иду босиком – по России иначе не следует,И простыть я в июне нисколько уже не боюсь,Мы с Россией вдвоём не такие, наверное, бедные,Чтобы в наших глазах отразилась вселенская грусть.Да и лужи просохнут, и с ними уйдут отражения,Станет ясно тогда, что не сказка всё это, а быль,Нам в июне всегда выпадают большие сражения,И ступни обжигает опять придорожная пыль.Русские буквы
В интернете при попытке ввода пароля на
кириллице возникает предупреждение: «В поле содержатся русские буквы».
В поле содержатся русские буквы, —Я прочитал и увидел во сне,Что я в Освенциме, тощий от брюквы,И в крематорий готовиться мне.Где-то содержатся русские люди,Лагерь зовется «Планета Земля»,Есть среди них паханы, лизоблюды,Но среди них ведь и ты есть, и я!В небе находятся русские Боги,Я это знаю, хоть сам не святой,Знаю, что нас позовут из берлоги,Бросят в какой-нибудь дьявольский бой.И разнесётся с утра спозаранку,Так, что земля содрогнётся в огне:«В поле находятся русские танки!»Я этим жив, это дорого мне.Нам снова не хватает трубача
Нам снова не хватает трубача,Что локоть выворачивал в изгибе.Кто станет им? И чтоб не сгоряча,Во имя жизни, а не на погибель?!Россия – миф? Она сидит как кость,И мы его всем в горло вколотили?И все гадают, вместе или врозь:Да были мы когда или не были?Да, были мы! И мы еще придем,Как приходили тыщу раз на смену,Такую бучу снова завернём,Куда Парису там с его Еленой!Да, мы придём. Откуда? – спросят нас.Каким планетным закоулком узким?Не все ль равно, кто прикрывает васИ почему он говорит по-русски!А впрочем… мы не явимся, покаВы сами нас к себе не призовёте,Пусть впереди спокойные века,Как будто невесомость в самолете.Но невесомость эта – только миг,Вся остальная сущность – катастрофа,И каждый на Земле давно постиг:Здесь иногда невыносимо плохо…Буржуйка
Когда-нибудь наступит лето,Когда-нибудь наступит жизнь,Сожгу сегодня томик ФетаВо избежанье новых тризн.Вчера сожгли Святую книгу,Но бабушке не помогло,А я держу в кармане фигу,Как будто всем смертям назло.Ах, если б видел Афанасий,Прервав свои святые сны,Как людям стих его прекрасныйПомог добраться до весны.На нём – божественная мета,Тепло и искренность души,И я сожгу последним Фета,Чтобы огня не потушить.Огня буржуйки ленинградской,Блокадницы, такой как мы,Сгорели в ней, как в печке адской,Все наилучшие умы.Любовь одна – источник света,И, отогревшись у огня,Я наизусть читаю ФетаИ знаю, Фет простит меня.Сент-Женевьев-де-Буа
Схороните меня в эмиграцииНе на Сент-Женевьев-де-Буа,Где бы в гроздьях душистой акацииУтонула моя голова,А в краю, где цепляет туманамиНебосвод за кремнистый забор,Где с поэтами я полупьянымиБесконечный веду разговор.Край стоит тот забытый, заброшенный,Как рубцовский последний удел,Там любое лицо перекошено,Там любой человек не у дел!Перекошена, перекорёженаТам любая людская судьба.Наплевать, что не будет ухоженоТам моё Женевьев-де-Буа.Наплевать, что там нету акации,Наплевать, что жестка там трава.Я домой еду как в эмиграцию,Я имею на это права!Такие, брат, высоты!
В меня вколочено до рвотыВ пути от пешки до ферзя:Сердца, да это же высоты,Которых отдавать нельзя!Поэт-пророк, сказал, как срезалПро дни психических атак,Где стих дымящимся железомГорит в обугленных руках!Пусть враг мой окопался прочноНа том высоком берегу,Я, как гранатой, словом точнымЕго всегда достать смогу!Я не могу не прекословить,И помню: кто, если не я?Пишу, угрюмо сдвинув брови:И ненавидя, и любя.Пусть называют мизантропомМеня. Угрюмым чудаком,Я партизан на горных тропах,Вооружен одним стихом!Сижу и пялюсь в амбразуру,Взамен которой монитор,Решите вы, что это сдуру,Мол, песне надобен простор.Клавиатура – не гашетка,Передо мной – не вражья рать,Но я стучусь, как птица в клетке,Чтобы в неволе не пропасть.И пусть не знают, где ты, кто ты?Такая у меня стезя:Сердца – такие, брат, высоты,Которые сдавать нельзя!Я убегаю от любви
Я убегаюот любви,Как убегаютот запоев.Но ты, любовь, менялови —Мы по ночам ещеповоем!Я напишу ещестихи,Раздам долги и питьне стану,И в церкви замолюгрехи.И пусть меня опятьобманут…Мне нужен культ любвисвоей,Как нужен культ ПрекраснойДамы.Ты масла лишь в огоньподлей,Так скажем – для завязкидрамы…Когда встаёт Россия
Ракета тихо выпустила крылья,Над Атлантидой – сумрачная тень,Америка, страдая от бессилья,Планету истязает ночь и день.Народы жадно смотрят на Россию:Спасет она, что делала не раз?Придёт, иль нет обещанный мессия,Раздастся ли громоподобный глас?Карибский кризис – детские пелёнки,На фоне водородного гриба.Сегодня – проржавели все заслонкиТого американского столпа.Но вы еще не знаете России,Россия – ветер и Россия – боль,Пусть верещат продажные витии,Мы цену им изведали с тобой!«…И он, увидев меч, идущий в землю,Трубил в трубу, предостерег народ»,Труби, трубач, трубы я зову внемлю,И знаю, в чей сей камень огород!Пророки лжи и падшие святые!Ломайте крылья, улетая вспять,И помните, когда встает Россия,То лучше на дороге не стоять!Крапива
Улыбаешься конному, пешему,Открываешься лютым врагам,Только знаешь, пошли-ка их к лешему,Я тебя никому не отдам!Здесь в округе тоска мухоморная,И осталось – крапиву косить,Но коса, словно девушка вздорная,Перережет последнюю нить.Жизнь моя до того несерьезная,Что пришлось закусить удила,То росла, как крапива бесхозная,А теперь под косою легла.Я в России не гость и не ряженый,Может быть, никудышный поэт,Но с крапивою рядышком ляжем мы,Пусть сожжет, если выхода нет!Пусть коса, будто смерть неминучая —Я её наточил о гранит,Вряд ли ждет меня долюшка лучшая,Даже если попробовать жить.Будет петь мне свирель горемычная:Плохи ваши с Россией дела!Но на это отвечу привычно я,Что крапива мне душу сожгла.Листопад
Я не самый плохой человечек,Почему же на этой ЗемлеЯ познал бытия скоротечностьИ не смог удержаться в седле?Время лечит старинные раны,Только всё это не про меня,Обмелели мои океаны,Иллюзорной мечтою маня.Листопад за окном сумасшедший,Заставляет забыть про дела,Как поведать мне лучшей из женщин,Что рябина мне душу сожгла?Как мне вылечить старую рану,Как спастись от грядущей беды,Никогда уже выше не стану,Не достану для милой звезды!Я пинаю опавшие листья,Что засыпали мой городок,Не осталось, мне кажется, мыслей,Передумать которых не смог.Покраснело кругом, пожелтело,Полыхает, подобно костру,Листопад маскирует умелоПод осеннюю сказку хандру.В этой сказке – какая отрада?Разве только рябина в огне,Отчего же в пылу листопадаЧей-то образ мерещится мне?Я не имею права на любовь
Я не имею права на любовь,Хочу любить, признаюсь вам, безумно,Но с ринга уведён: разбита бровь,А, может, вёл себя я слишком шумно.Боец любви, да что боец – кумир,Я брошен жизнью нынче на канаты.А без любви – кому он нужен, мир,И все его восходы и закаты.Пишу стихи – дороги лучше нетПод пулю, в петлю или на Голгофу,А мне и так последних сорок летКукушка куковала катастрофу.Приговорен тянуть тяжелый воз,Где лишь стихи – последние пожитки,Но столько в них любовных тяжких слез,Что я тащусь со скоростью улитки.Лошадка очень плохо тянет воз,А в нем полно кому-то нужных бредней,Я, может, оттого его и вёз,Считая каждую версту последней.Когда же за незримую чертуЯ завезу любовную поклажу —Как бабу с возу привяжу к хвосту,И напоследок по спине поглажу.Полынь сорок первого года
Полынь сорок первого года!Упавшая с неба звездаПророчила людям невзгодыКазалось, уже навсегда.Убили нас, многих убили,А выжившим и невдомёк,Что мы за звездой уходили,Как за горизонт на восток.Исход этот скорбный, полынный,Запомнится людям навек,Нет-нет, да впадает в уныньеВ июне у нас человек.Полынь сорок первого года!Сожженные танки кругом,Остатки былого народаБредут по пыли босиком…И как они нас не добили?Я сам до сих пор не пойму,Решалась судьба: или-или,И виделась словно в дыму.Полынь сорок первого года!Конечно, была и сирень,Но только в душе непогодаЖива и по нынешний день.Сирень сорок пятого года!Сквозь слёзы я произношу,Понятия разного рода —Скажи своему малышу!Сирень и полынь – не соседки,Простите меня, коли что,Но в каждой сиреневой веткеПолыневый запах густой.Вы терпенья займите у русских
«В полный рост – это очень
по-русски»
Веник Каменский
В полный рост поднимались в атаку,В полный рост уходили в запой,Не вмещались внутри автозака,Пробивая борта головой.В полный рост, хоть салага не рослый,Метр с кепкой – про нас говорят,Салютуя, поставили вёсла,И запели про крейсер «Варяг».В полный рост, это Саша Матросов,И Гагарина Юры «Восток»,Не осталось, наверно, вопросов,Как же этак он вырасти смог!В полный рост, это Чёрная речка,И заснеженная Колыма,Ну а если хотите и вечность,Пусть и ядерная там зима!Вы терпенья займите у русскихИ гоните и в гриву, и в хвост,Но в винтовочных рамочках узкихСнова встанут они в полный рост!Советское – значит отличное!
Я вспомнил сейчас неприличное,Но сердце слегка защемило:«Советское – значит отличное!»А знаете, мне это мило!Избалованные отечеством,Ему же и неблагодарны:Позарились мы на неметчину,Как будто бы сами бездарны.Советское – значит отличное! —Пройдя сквозь мильон заблуждений,Как нечто отчаянно личное,Воспримет наш сумрачный гений!Где ты – курица хромая?
Где ты – курица хромая, колбаса, петух косой2?Мы живём без Первомая, без страны своей большой.Почему в старинном стиле не стучите в барабан?Почему разъединили пролетариев всех стран?Почему мы не выходим всей семьёю на парад,И не слышно тех мелодий, был которым раньше рад?Где ты галстук пионерский, что повязан был с душой,Почему вокруг так мерзко, будто праздник и не твой?Не твоя вокруг Россия, не твоя вокруг Москва,Почему же не спросили, отобрав твои права?Где права на солидарность, где права на мир, на труд?Кто решил, что это даром нам придут и отдадут?Я не против триколора в первомайский день с утра,Но тянусь за корвалолом – принимать его пора.У памятника утонувшим лошадям
Тысяча коней погибла в мореИ четыре тысячи подков,На какое счастье или гореНаписал я тысячу стихов?Мне одной подковы бы хватило,И строки, наверное, одной,Где сумел бы я поведать милойПро свою безмерную любовь.Нет. Пишу стихи как заведённый,И хочу коней перековать,Как Семён Михайлович БудённыйКонную я собираю ратьНе для золотого миллиардаТех, кто хочет выжить на Земле,Даже не для тех придворных бардов,Что бывают приняты в Кремле.Эти кони – для подводной мины,Что пробила днище кораблю,Их поглотит тёмная пучина,Только я не меньше их люблю!Я люблю их гривы и копыта,И большие грустные глаза,Я хочу быть как они убиты,Чтобы в море капнула слеза.Я люблю их трепетные ноздри,И предсмертный лошадиный храп,Я вдыхаю смерти запах острый,Будто ждущий избавленья раб.Так же вот тонула тыща зеков —«Индигирка» звался пароход,Даже не прошло ещё и века,А народ его забыть готов.Каждый зек – моё стихотворенье —Открывает жадно в трюме рот,И приносит зекам избавленьеСтанковый на баке пулемёт.Лошадей пристреливают тоже,Но не в океане, это факт,Никому живым тонуть не гоже,Ни поэтам и не их стихам.Только миллиарду золотомуОтправляя пламенный привет,Я как лошадь, утону бессловно,И бесславно, как любой поэт.Устал ли я быть русским человеком?
Устал ли я быть русским человеком?Скажу вам честно, тяжесть – та ещё!Две мировых войны в теченье векаИ третья смотрит мне через плечо.Быть русским хорошо на День победы,А в сорок первом – нету дураков,И кто тернистый русский путь изведал,До смерти трёт отёки от оков.Мы не забыли про пожар московский,Эвакуацию и баррикадный бой,И как людей без воинской сноровкиПолками отправляли на убой.Но каждый скажет: плюйте и убейте,Я устоял – попробуйте и вы!Быть русским – это в ожиданье смертиКогда себе накладываешь швы.Конвергенция
Мы люди на развилке – конвергенты,Направо и налево нам нельзя.В одном флаконе мы одномоментно,У нас такая средняя стезя.Оставили капитализм проклятыйИ прокляли уже социализм.Уходит вдаль куда-то сорок пятый,У всех опять вегетативный криз.Ругаем мы и бедных, и богатых,Экстраполируем куда-то меж.Застряли в синусоидах горбатых,В прогнозах шарлатанов и невежд.С тоской гляжу на дедовскую шашкуИ на отцовский старенький «ТТ».Эх, дал бы кто-нибудь сейчас отмашку,Но да куда там – времена не те!Хоть самому придумывай доктрину,Как посерёдке будем выползать.И жалко, что я коммунизм отринул,И жалко, что капитализм – под зад!Я – конвергент! И где-то здесь начало,А слово можно после подобрать,Как Марсельеза чтобы зазвучалоИ подняло загинувшую рать.Я конвергент, я фрейдовская сшибка,Я избежал истории краёв,Зато уже не сделаю ошибки,Не закричу как бешеный: даешь!Мы дали так, что покраснели дали,И до сих пор весь мир ещё дрожит.И мы ещё нисколько не усталиЗакладывать лихие виражи.Не в глаз какой-то нужно бить, а между,Не сваливаясь ни в какой уклон,По лезвию ножа пройдём мы нежно,Как через Альпы ганнибалов слон.И пусть со всех сторон на нас глазеют,Мы ускользнём в игольное ушко,Не стала б только наша МангазеяСтраною конвергентных дураков.Я – конвой!
Все в экран! Вы видите конвой?Видите, Нью-Йорк, Париж и Лондон?Да, иду я как к себе домойИ своим предназначеньем гордый!Пусть меня покинул Красный крест,Я пройду под пулями и «Градом»,Пусть один на тыщу миль окрестВражью прорываю я блокаду!Хоть гуманитарный я конвой,Но недооценивать не нужно,Я иду и я пока живой,Хоть вокруг и бряцают оружьем.Ведь про голод что-то знаю я,Прорывали мы не раз блокаду!Как же на границе устоять,Если мы потомки Ленинграда!Слышу, как в Донецке просят питьРаненые – взрослые и дети,Я – конвой, и я для них, как нить,Между жизнью и голодной смертью!Хмурые водители моиВсякое на свете повидали,И, поверьте, крутятся рулиНе за ордена или медали!Я – конвой! Я белый, словно снег,Самый чистый в мире снег России!Ведь живёт на свете человек,Чтобы дети воду не просили…Все поэты гибли из-за женщин
Все поэты гибли из-за женщин,Маяковский – из-за Лили Брик,Пушкин тоже пострадал не меньшеОт придворных жениных интриг.Только не спросили вы при этом,Захотел бы он судьбы иной?Женщине дано убить поэта,Оставаясь милой и родной.«Милый друг» есенинский – кто это?Айсейдора, может быть, Дункан?Кто еще мог погубить поэтаНе расскажет медный истукан!И апофеозом всех историй —Николай Михайлович Рубцов,До сих пор не выплакано гореНезарубцевавшихся стихов.Женщины ни в чём не виноваты —Испытав любви блаженный миг,Лопаемся, как аэростаты,В разряжённой атмосфере их.И моя жена – ничуть не лучше,И погибну я из-за неё.Интересно, долго будет мучитьСердце неразумное моё?Я стихи пишу про мирозданье,А она включает пылесос!И за что такое наказанье,Кто ответит на простой вопрос?Я пишу про небо и про море,А она на пробу суп несёт,И в мильоне горестных историйЛишь моей одной недостаёт!Лохи
Дела наши плохи – и лошади в цирке судачат,По жизни мы лохи, всучат нам билеты на сдачу.Они на манеже в сиянье софитов и рампы,А мы так всё те же: билеты храним, как эстампы.А то, что терпилы – то каждой собаке известно,Её бы на мыло, она же нас месит, как тесто.Пусть мы журналюги, никто нас давно не боится,Сегодня ворюги – гораздо солиднее лица.И даже хохлы нас уже за людей не считают,Любая скотина сбивается в волчую стаю.ИГИЛ3 оборзел, и афган нам корячится в мае,Его на козе не объедешь – коза-то хромая!А папою Карло у нас президент, как бы вроде,Сморкаемся в марлю, как будто в билет от Мавроди.Еще Карабас есть, он чёрный и за океаном,Большая опасность сегодня в России быть пьяным.А раньше гудели – гудела старушка планета!Чуть было до Дели пешком не добрались при этом.Авторизация