Эпизоды сексуального характера

Эпизоды Сексуального Характера

Издание первое, сокращенное, с комментариями экспертов

Предисловие

Представьте себе экстаз, яростный всплеск страсти, бушующее чувство восторга и пучину высшего наслаждения, поглощающую вас целиком. Представили? А теперь ответьте, с чем у вас ассоциируются только что воображенные ощущения? Не претендуя на обладание экстрасенсорными способностями, даром провиденья или цыганской кровью, осмелюсь утверждать, что ваш ответ краток и содержит всего четыре простые буквы – С, Е, К и снова С. Да, слово «СЕКС» – именно то, что вы получите, сложив эти буквы.

Со времен зарождения человеческой цивилизации и даже раньше секс интересовал, будоражил и возбуждал людей всех возможных полов, рас и национальностей. Отношение человечества к сексу неоднократно менялось – он то становился запретной табуированной темой, то возводился в разряд сакральных культов. Одна за другой свершались сексуальные революции. Придумывались все новые способы, методы и практики достижения сексуального удовольствия. Изобретались хитроумные приспособления, призванные сделать сексуальную жизнь острее и ярче. Разрастались и пухли коллекции литературного, рисованного, фотографического и заснятого на видеокамеру порно. Удлинялись списки передающихся половым путем «срамных» болезней, служащих расплатой за небрежность и легкомыслие на сексуальных фронтах. Ужесточались общепринятые культурные, правовые и уголовные законы, касающиеся того, как, где, когда и с кем человеку вступать в сексуальный контакт позволено либо воспрещено и чревато суровым возмездием. Неизменными оставались лишь две вещи – сам секс и постоянная занятость им людей.

Дерзать, нагнетать, впиваться взглядом, прикасаться, заключать в объятья, целовать, расстегивать, снимать, исследовать, потирать, поглаживать, пошлепывать, пощипывать, теребить, сжимать, вставлять, двигать, сдерживаться, зажмуриваться, не сдерживаться, таращиться, исторгать звуки, облизывать, потеть, глотать, дышать, стучать сердцем, обхватывать губами, не разговаривать, воображать, вспоминать, подглядывать, доказывать свою непричастность, скончаться – все это можно сказать про секс. Но тема секса слишком обширна чтобы сказанные слова могли раскрыть ее полностью. Как быть в такой ситуации? Очень просто – взять и использовать больше, гораздо больше слов! Эта книга, содержащая немало слов, буквально – сотканная из слов, написана с целью приблизить читателя к самому сладкому и сочному в сексе. Собранные в ней Эпизоды Сексуального Характера неминуемо доставят вам удовольствие и вызовут на лице улыбку, когда вы кончите чтение, а приведенные комментарии авторитетных специалистов обогатят культурно и интеллектуально.

Приятного и познавательного чтения!

Комментарий №1

Революционер и вождь пролетариата Владимир Ильич Ульянов, из труда «Еще раз о роли профсоюзов в мировом кинематографе»:

«Сексуальность характера, когда бы она ни начала формироваться, проявляется в человеке с того момента, когда мальчик, девочка или другой представитель человечества включается в круговорот социальной жизни. Именно вращение в социальных сферах, людских ячейках, функционирующих по принципу и законам социализма, дает члену общества почетное и ответственное право осознать свою сексуальную привлекательность и использовать ее в высокоморальных целях строительства коммунизма. Ведь даже товарищи Бухарин и Троцкий, так часто попадающие во власть иллюзий и, что хуже того, азартно пытающиеся заразить других ложными идеями своего иллюзорного бреда, не станут отрицать, что без сексуальных контактов и последующего деторождения нет ни единого обоснованного и научно подтвержденного способа увеличить стабильный прирост граждан, верных идеям коммунизма».

Эпизод №1. Мальчики-девочки

Димку, когда ему было тринадцать, после школьной дискотеки девятиклассница затащила в подвал и изнасиловала. Более счастливого и довольного собой сукиного сына я не видел. Димка, маленький тепличный гаденыш, после этого случая заявил, что может помирать со спокойной душой. Но вместо этого он перетрахал полшколы и стал ментом. Поперек себя шире.

Миша любил Светку, но женился на ней по залету. Из-за этого залета он на некоторое время даже стал местной знаменитостью. Вышло так, что беременная Светка оказалась девственницей. Проведенное по настоянию ее родителей обследование Мишки показало, что его гортань вырабатывает сперму. Пусть в ничтожных количествах, но вырабатывает. «Долизался Мишка, сперма носом пошла» – шутили мы. И у Мишки носом шла не проглоченная водка. Восемнадцать лет, сперма в носу и непорочная жена с брюхом. Он слетел с катушек, добровольно сдался в военный комиссариат и через два года не вернулся из Йошкар-Олы. Остался там, выкрасив волосы в розовый, а ногти в черный цвет.

Коля понял, что любит Наташу и это взаимно, когда они, пьяные в брызги, мастурбировали друг другу в переполненном вагоне метро, катящемся по Замоскворецкой ветке. Так же он понял, что Паша его искренний и настоящий друг. Пока Коля и Наташа мяли друг друга, Паша старательно, но тщетно пытался прикрыть их полами своего пальто. А мог ведь отойти в сторону, сделать вид, что не с ними. Потом, выйдя в город, они целовались втроем. Коля въехал под самосвал, уцелела только половина его тела, вторую сожрали протекторы. Наташа сделала аборт через неделю после его смерти.

Ира обожала играть с мужчинами. Она прыгала к ним на коленки, терлась попой, оставляла засосы на шее. А после перепиха в туалете, лифте или на лестничной клетке говорила, что ей тринадцать. От этого трезвели даже самые пьяные. Ира, довольная произведенным эффектом, хихикала и заводила разговор о своем брате, который мотал срок на зоне. Как ни странно, ее ни разу не побили. Хотя, один юный семинарист, приехавший погостить к своей бабушки, после короткого разговора с Ирой побежал по улице, громогласно требуя топор. После, немного успокоившись, семинарист утверждал, что Ира зыркнула на него огненным взглядом и выдала следующее: «Твоя мать сосет сейчас члены в аду, Каррас». Все знали, что фильм «Изгоняющий дьявола» Ира в жизни не смотрела и всегда повторяла фразу из «Девственниц самоубийц» («доктор, вы никогда не были тринадцатилетней девочкой»), поэтому семинариста побили. Принципиально и жестоко, до реанимации – хочешь жрать мусор – жри, но раз уж за топор хватаешься, то будь любезен, получи обратку. Теперь, когда Ире даже обдолбанный слепой маразматик не даст тринадцати, она нашла себе новое развлечение. Ищет в сети мужиков-иностранцев и ездит к ним на секс-уикенды. Ирины муж и сын провожают ее в аэропорту. Сын просит привезти ему какой-нибудь магнитик на холодильник (он их коллекционирует), а муж нервно соображает, где в это время лучше снять шлюху.

Ваня любит жен своих друзей. Всех, без разбора. Он очень милый мальчик. Накачанный и начитанный в пределах разумного. С небесно-голубыми глазами и светло-русыми волосами. Когда мы с Ваней выпиваем, он говорит: «Брат, твоя Машка просто супер. Она такааая баба! Шикарная! Береги ее, брат. Машенька – это что-то. Красавица. Ты с ней смотри. Если ее обидишь, я тебя на говно располовиню. Понял? Машка, блядь… Слушай, давай по бабам, а? У меня вот пара телефончиков есть». Я не понимаю, почему Ваня не любит свою жену Олю. Она хорошая и бьет его по морде только потому, что он ей это позволяет. Оля родила Ване чудесную дочку Вику. Сейчас ей полтора годика.

Я люблю их всех за то, что они пускали меня в свои жизни, за все их блядство и ублюдство. За то, чему они меня научили – пока говно дошло только до подбородка, продолжай смеяться, потому что потом захлебнешься.

Комментарий №2

Сексуальный психолог Ольга Анатольевна Тучная, из статьи «Розги для Золушки»:

«В интимных отношения зачастую один из партнеров тяготеет к доминированию, а второй – к беспрекословному подчинению. В это же самое время, третий партнер может оказаться «ни рыбой, ни мясом», а именно – беспринципным самовлюбленным хлыщом, не доставляющим своим сексуальным партнерам ничего, кроме хлопот и раздражения. Он вечно ноет о том, как ему все не нравится, насколько плохи его любовники и какое несварение у него разыгралось от съеденного ужина. Из-за таких персонажей любовная группа превращается в модель «лебедя, рака и щуки», и излечить отношения можно только с помощью регулярного применения садомазохистских практик, включающих систему жестких телесных поощрений. Одетый в строгий ошейник и кляп, посаженный на цепь и отшлепанный доминирующим партнером, эгоист непременно захочет ознакомиться и с другой стороной медали – например, отшлепать партнера, склоняющегося к подчинению. В результате, вовлекшись в сексуальную игру, нытик забудет о своих беспочвенных протестах и перестанет докучать окружающим, а в семье воцарятся долгожданные мир и взаимопонимание».

Эпизод №2. Рабыня

Мечталось ли мне о персональной секс-рабыне? Черт его знает, может и мечталось. В пору полового созревания еще и не о таком мечтается. Так что, скорее всего, мечталось – о роскошной, сексуальной и опытной, предоставленной в полное мое распоряжение.

«Эй, ты вообще как, нормальный?» – людей, интересовавшихся этим вопросом касательно меня, нет в живых. Если говорить откровенно, то таких людей в живых никогда и не было. Поэтому, когда бы там кому чего ни хотелось, мнение о моих потребностях большинство людей формирует самостоятельно, пренебрегая любыми намеками и обмолвками. Таким вот образом на прошедший день рождения, спасибо ненормальным друзьям, я получил в персональное пользование девушку по имени Мирослава.

То есть, как бы никто уже и не сомневался, что вопросы отношения к совести, морали и банальной законности мною для себя решены и более не стоят ни в какой форме. Имела ли место бурная радость с моей стороны? Да ее от меня вообще кто-нибудь видел? Нет, конечно, спасибо-спасибо, рукожмаки, по плечам хлоп-хлоп, в щеку чмоки-чмоки – это простая вежливость, не более. У меня, знаете ли, кролик, краб и птичка живут. Я же их за живых игрушек не считаю. А тут на тебе – заполучи нового члена семьи. Заботься о нем, развлекайся в меру сил и возможностей, извращенец ты старый, урод моральный. А мне, надо заметить, уже давно не семнадцать, как этой Мирославе.

Хуй ровесников не ищет – пошутили коллеги, узнав о полученном подарке. Завидуют, дурни. А чему тут завидовать? «Она у тебя хоть разговаривать умеет, Мирослава твоя?» – интересуются, погогатывая, гуси ощипанные. «Как она вообще, ничего?» – аж слюни пускают. «Если тебе не нужна, так у меня в следующем месяце день рождения» – подковырнуть пытаются. Смотрю на них и думаю, что конец света и тотальное вымирание человечества отнюдь не повод для расстройств.

Разговаривать? Ха! Да Мирослава к своим семнадцати перечитала все от Достоевского до Кастанеды. Миллера цитирует, про Юнга часами рассуждает. Хорхе Борхес ей нравится, а Умберто Эко, почему-то, нет. От Булгакова плюется, Бодлера шарлит только в путь. И еще сотни других людей – писателей, музыкантов, актеров и режиссеров, о которых я только в википедии читал. Столицы всех государств строит по алфавиту, материкам, с юга на север, по часовым поясам и вообще как угодно. Как-то раз домой с бутылкой абсента пришел. Ой. Лучше бы я этого не делал. Такую историческую справку с гиперссылками получил, что захотелось себе горло перерезать. Разговаривать?! О чем с таким человеком можно разговаривать? Один раз меня Гумбертом назвала. Еле сдержался, чтобы не придушить ее ко всем херам.

Нет, конечно, если бы я знал, через сколько минут Мирослава мне объявит мат, то никогда бы не предложил ей партию в шахматы. Даже в шашки, даже в поддавки – везде проиграл. Какое уж тут доброе отношение? Если и оставалось во мне что-то человеческое, то оно взвыло на луну, поросло шерстью и выпустило когти и клыки.

Да спрашивал я, спрашивал, из какого ее эскорта свистнули. И про родственников спрашивал. Вот тут-то Мирослава затыкается. Идет на кухню и коктейли начинает творить или мясо жарить. И взгляд такой, будто отравить меня собирается.

Нервы на пределе. Приходится запираться, когда душ принимаю или в туалет иду. Пару раз дверь забывал закрыть, так Мирослава уже тут как тут, кошкой мурлычет. Я под одеяло – она туда же. Трется, спать не дает. Уже в дверь спальни замок врезал. Дело пахнет срывом. Дома как в тюрьме. Мирослава за каждым моим шагом следит. Смотрит задумчиво, улыбается. Я так долго не протяну. Только дружба с кроликом, птичкой и крабом спасает. Хотя, иногда мне кажется, что они с Мирославой спелись.

Уже две недели ухожу на работу, оставляя входную дверь открытой. Вдруг да сбежит? Пусть хоть с деньгами, хоть всю квартиру пусть обчистит – лишь бы сбежала. Или, может, украдут ее. Ах, мечты, мечты… Ну не могу же я сам девчонку просто так на улицу выгнать.

Комментарий №3

Водитель-дальнобойщик Петр Зиновьевич Датый, из интервью для газеты «Вечерняя Лобня»:

«Не подумайте, что я вообще имею в виду что-то такое. Я ничего такого, вообще-то, никогда не говорю. Тем более, в приличном обществе. Ну, при людях-то… вот. Но тут важно понимать, что я, так сказать, мужчина. И именно что как вышеупомянутый мужчина я имею свои, грубо говоря, объективные необходимости. Но не стоит на этом обостряться. Да, имею жену. Но тут нужно помнить, что я ее еще и люблю – все по закону и как у людей. А то, что вам там еще кто-то, не знаю, скажет – это все вранье чистой воды. Вы там себе так и запишите, что никакую Люську я вообще знать не знаю. Да даже если бы и знал – не в моем она стиле, да к тому же живет в Электроуглях. Представляете? В Электроуглях! Где я и где Электроугли? Так что про меня и Люську, уж не знаю, кто напридумал, но это курам на смех!».

Эпизод №3. Он, она и его жена

В минувшую пятницу под предлогом выпить кружечку глинтвейна по поводу мерзопакостности текущих погод к нам залетела коллега и подруга жены – Настя. Случайно ли, но глинтвейна оказалось в избытке, а игра в скрабл только разожгла жажду тепла и общения (даже при том, что я непременно выигрывал, крестословя самые некрестословные буквосочетания). Долго ли, коротко ли, но Настя, оберегая себя от ночных путешествий в прописное Ясенево (не черт душой завладеет, так вульгарность какая-нибудь телом воспользуется, без взаимного согласия и оргазма двустороннего), решила заночевать в нашей, э… резиденции (квартира? В принципе, да. Но звучит пошловато. Берлога? Определенно, сколько ее ни мети. Но, опять же, слово больше подходит для определения холостяцкого жилища. Жилище? Нет уж, отринем коммунальность. Прибежище? Тоже правда, за исключением утешений приблудшим беженцам. В общем, однокомнатная резиденция и хрен бы с ней).

Настя со всеми подобающими «спокойныночами» и постельно-бельевыми атрибутами была уложена на вторую (и последнюю в резиденции) кровать.

Ночь оказалась безоблачной. Стены и потолок не жалея сил скрывали любые помутнения и сгустки на пыльном небосводе столицы. Однако утро принесло неожиданные проблемы. Традиционный утренне-субботний секс нам с женой пришлось совершить в санузле (или как там в камасутре называется эта поза, когда один партнер сидит на толчке, а второй лежит в ванной и интересуется «когда ты уже перестанешь вонять, а?»), дабы не потревожить сладость сна гостьи.

Трудности, в единоразовости которых не приходится сомневаться, даже трудностями не кажутся. Но за завтраком Настя подлила маслица в огонь. «Знаешь, Леночка», – сказала она моей жене, – «глядя на вас с глебандреичем, я подумала, что иметь собственного мужчину не так хлопотно, как я это себе представляла. Твой, к примеру, довольно тих, спокоен, не капризен, не слишком требователен – даже в ванной трахаться может. Ночью спит себе, не ссыт с балкона, не бежит за пузырем, почти не храпит. Похоже, мне пора пересмотреть свои взгляды».

«Настя!», – в ярости порыва моя жена не сумела скрыть или хотя бы минимизировать выпученность своих глаз. – «Что ты такое говоришь?! Что ты там переосмыслила?»

«Ах, да», – кивнула Настя своим мыслям, – «Если, конечно, у мужчин не холодеют пятки. А то я как себе представлю – ночью во сне наткнуться под одеялом на чужую холодную пятку. Бррр!!! Что может быть ужаснее?».

«Именно!», – воскликнула жена. – «Ты себе даже не представляешь!»

Я хотел что-то возразить, но был тут же увлечен женой в санузел на разговор. Оказалось, что жизнь Насти была довольно жестокой. Все сношения сексуально толка она осуществляла исключительно на нейтральных территориях: в лифте, кино, кафе, клубах и метро. Потому как до смерти боялась СПАТЬ С МУЖЧИНОЙ. Именно спать и именно с мужчиной. Сон Настя предполагала как исключительно личное пространство, в котором ничьей власти, кроме ее собственной, быть не полагалось. Я высказался в духе, дескать, к чему обобщения – процесс поиска не менее увлекателен, а раны, заживая, зудят весьма приятственно. Жена тут же меня заткнула, сказав, что Настя – единственная девушка, с которой ей – моей жене – хотелось бы «попробовать». Что я не имею никакого права отнимать у нее единственный шанс. Что я полностью виноват в том, что устоявшиеся взгляды Насти, спящей (по словам жены) с девушками легко и непринужденно, могут пошатнуться. Это был ультиматум – либо я что-нибудь придумываю в защиту бестолковости мужчин за рамками секса в вагоне метро, либо лишаюсь супружеского траха до ишачьей пасхи. Теперь я должен объяснить Насте все скотство натуры, прилагающееся к персональному мужчине. Стало быть, теперь мне и карты в руки, а она – моя жена – уходит за кроличьим кормом, чтобы не смущать меня в моем унижении перед Настей.

Лена ушла, а я остался. Настя домой, очевидно, не спешила. Как абориген и патриот изведанных глубин, я поведал Насте о потливости собственных подмышек и признался в холоде пяток. Грешен, потливость списал на «внутреннее пламя», охватывающее меня в моменты сотворения текстов – снаружи меня может быть хоть минус сорок, но творчество жжет и печет. Настя усердно внимала, кривясь в нужных местах и булькая чаем, заботливо заваренным мною. К слову, Настя, обладающая подкупающей миниатюрностью и изяществом фигуры, прихлебывающая чай с блюдечка, будто котенок, способствовала моей потливости не хуже хэндмейд рассказов – подмышки взмокли, будто тая в себе по сочной вагине.

Я с трудом могу определить точность момента, когда моя рука оказалась сперва по локоть (ну не фокусник ли я?) в Настиных трусиках (про ее джинсы вообще не припоминается), а потом и в самой Насте. Дальше уже были мы, друг в друге по самые фланцы и зарубки.

«Вот видишь!» – именно с таким торжествующим воплем на пороге возникла моя жена, прижимая к груди пакет сена, две коробки сухого корма и еще какие-то кроличьи вкусняшки. – «Теперь понимаешь, что к чему?».

«Извините», – сконфузилась Настя, вынимая меня из себя, себя из меня и вставляя себя в белье и прочие поверхности. Уходя, она удостоила меня пощечиной, а жену сестринским поцелуем.

«Молодец», – сказала Леночка, когда крошечная фигурка Насти наконец растворилась в бушующей за окном весенней метели, и когда я решительно не знал, что говорить и стоит ли говорить то, чего толком не знаешь. – «Все правильно сделал. Пусть знает».

Комментарий №4

Заслуженный мастер готического ужаса Абрахам Стокер, из книги «Дракула: мертвый и возбужденный»:

«Бытует распространенное заблуждение, будто бы с наступлением пожилого возраста человек утрачивает способность получать удовлетворение от любовных забав. Смею уверить вас, прелестное дитя, что это отнюдь не так и предельно далеко от истины. Я был великолепным любовником уже в четырнадцать лет, и с каждым годом мое мастерство в деле сладострастия лишь улучшалось, оттачивалось и становилось все более изысканным. Моя страсть к альковным утехам не померкла ни в шестьдесят, ни в восемьдесят, ни в сто лет. Не потерял я своего пикантного интереса и в пору двухсот-, трехсот– и четырехсотлетия, в чем готов убедить вас не словами, но делом, коль скоро вы согласитесь разделить со мной эту ночь и мое ложе».

Эпизод №4. Призрак

На острове Нижние Мневники, что недалеко от Крылатских холмов, есть деревня Терехово. Покосившиеся деревянные домики заколочены и обречены на снос, но есть сила, противостоящая высоте цен на московские земли, не дающая вырасти на месте деревни централизованным торговым дворцам, развлекательным паркам и элитным коттеджным поселениям. Эта могущественная сила заключена в сухонькой старушке Софье Моисеевне Ковальчук, более известной как мадам Изида Коваль. Мадам Изида год за годом оберегает брошенную деревушку от уничтожения, то объявляя ее истинной родиной Есенина, то архитектурным ансамблем позднего русского зодчества, защищаемым ЮНЕСКО, то попросту скупая чиновничьи души и мнения. Благополучие мадам Изиды, известнейшего московского медиума, спиритической бабки современности, напрямую зависит от целости мертвого Терехово. Точнее, не всей деревни, а одного домишки, неприметного в массе своих осиротелых соседей.

В этом домике жила Маргарита Павловна Курочкина, старшая подруга матери мадам Изиды. Случается, что людей забывают еще при их жизни. Такое же забвение постигло Маргариту Павловну. Одинокая дева слоновьей тучности, она безрадостно разменяла девятый десяток, после чего решила, что с нее хватит – пора и честь знать. Надела темно-синее бархатное платье, коралловые бусы и перстни с перламутром, подвела глаза, накрасила губы, легла на кровать и умерла. Смерть Маргариты Павловны оставалась незамеченной в течение долгих лет – так она и лежала на кровати, гигантским комом сахара растворяясь в затхлом воздухе своего дома, впитываясь в древесные волокна стен, пока однажды к ней не пожаловала Софья Моисеевна Ковальчук. Софья Моисеевна в ту пору еще не была ни медиумом, ни мадам Изидой, поэтому, ступив во мрак жилища подруги матери она не почувствовала ничего, кроме запаха пыли и тлена.

Надо сказать, Софья Моисеевна пришла сюда неспроста. В том году скончалась ее мать Елена Ковальчук, перед смертью завещав дочери единственную фамильную ценность – жемчужные серьги. Серьги Елена, всю жизнь кочевавшая с дочерью и пьющим (даром что Моисей Соломонович) мужем по съемным комнатам и чужим уголкам, оставила на хранение своей подруге Маргарите Павловне Курочкиной – подальше от воров, пьющего мужа и соблазнов продать в черный день.

Зовя Маргариту Павловну, Софья Моисеевна бродила по темноте захламленных комнат, понимая, что если и есть у нее здесь какой-нибудь шанс, то разве что провалиться сквозь прогнивший пол да шею себе свернуть, но никак не отыскать серьги. Горько и обидно стало Софье Моисеевне, присела она на краешек кровати, той самой, где останки Маргариты Павловны лежали, и заплакала навзрыд.

То, что произошло дальше, вряд ли имеет рациональное объяснение. Софья Моисеевна услышала голос ласковый, утешающий, почувствовала, как ладонь теплая ее по голове гладит, нежно слезы вытирает. Хотела Софья Моисеевна испугаться, да поняла тут, что свой собственный голос слышит, свою руку на лице чувствует, только не она говорит, не она рукой своей управляет. И испугаться никакой возможности нет, так внутри себя тепло, уютно и спокойно. Как будто кто-то большой и мудрый тебя к груди прижал и баюкает, защищает, все беды отгоняет. Встала Софья Моисеевна с кровати и пошла прямиком к комоду, что в углу комнаты стоял, – не ее, кого-то другого ее ноги слушаются, а легко-то как идется, уверенно, – открыла дверцу, тряпки какие-то, коробки на пол поскидывала, – так и летают пальцы, будто вальс знакомый на фортепьяно играют, – нащупали под крышкой комода коробочку, скотчем к стенке прилепленную. Открыла Софья Моисеевна коробочку, а там серьги жемчужные, что мать ей завещала, лежат.

С тех пор дела Софьи Моисеевны в гору пошли. Поняла она, какая тайна ей открылась, какое сокровище в руки попало. Проснулась в ней, забилась жилка, всю жизнь дремавшая. Стала Софья Моисеевна зваться мадам Изидой Коваль, помощь людям сулить, ни в одной просьбе не отказывала, стопроцентный успех гарантировала. Нужно ли кому-то милого приворожить, перед женой в измене покаяться, на конференции удачно выступить, экзамен сдать, совету акционеров мозги запудрить, шахматный турнир или велокросс выиграть – во всем поможет. Приведет мадам Изида клиента в домик ветхий, свечи зажжет, слова неясные скороговоркой пробормочет, перекрестится, а дальше уж Маргарита Павловна действует. Дух ее в тело нуждающегося проникнет, сознание клиента в животик спать уложит, а сам вперед – к активным действиям. Лучше всякого гипноза Маргарита Павловна навыками тела воспользуется, из памяти мозга все нужное выберет, страхи все с неловкостями выбросит.