Венера на половинке раковины. Другой дневник Филеаса Фогга
Иллюминаторы были задраены, но открыть один из них – пара пустяков. Рядом должна находиться пластина, на которую нужно нажать, чтобы иллюминатор открылся.
Прошло еще несколько часов. К этому времени Саймон понял: плавучая витрина не столкнется с космическим кораблем. Он придвинул тяжелый деревянный саркофаг к ее стенке, отчего витрина дала крен и зачерпнула воды. Под весом Саймона она накренилась еще больше, и он сам погрузился в море. Анубис не горел желанием оставлять витрину, но выбора у него не было. Подплыв к ближайшему иллюминатору, Саймон нажал на крышку. Дверь вдавилась внутрь, а затем отъехала в сторону. Сунув в отверстие футляр с банджо, Саймон подтянулся, ухватился за край и залез внутрь. Втащив за собой Анубиса, он встал, шатаясь, и принялся наблюдать за тем, как водоворот закружил тонущую витрину. Пара мгновений, и та ушла на дно, а поверхность воды вновь стала ровной и гладкой.
– Ты только подумай, – сказал Саймон Анубису. – Захлебнись старина Мернептах в Красном море, его тело было бы бесследно утрачено, а значит, в музее не было бы витрины с его мумией, и мы с тобой утонули бы еще несколько дней назад. Невольно задаешься вопросом, предначертано ли это судьбой или нам просто повезло?
Саймон частенько думал о предопределении и свободной воле.
Анубис думал главным образом о еде, если только это не был период спаривания, и поэтому даже не стал дожидаться, когда Саймон прекратит болтать. Пес вбежал в корабль, и урчащий желудок Саймона, который также не мог переварить философию, заставил его последовать за ним. Осмотрев корабль, он счел его безлюдным, как и ожидал. Однако в нем оказались внушительные запасы еды и питья, что в данный момент интересовало Саймона больше всего. Поскольку Саймон не хотел, чтобы его тотчас стошнило съеденной пищей, он не стал переедать. Анубис был возмущен тем, что ему в рот попадали сущие крохи, но поскольку не мог ничего с этим поделать, то лишь укоризненно поглядывал на своего нового хозяина.
– Потом дам еще, – пообещал Саймон. – Наешься от пуза. Согласись, это ведь вкуснее окаменевших останков старого фараона, не так ли?
Следующим делом он обшарил шкафчики. Там отыскалась одежда, которая пришлась ему впору. Он вновь облачился в мешковатую серую фуфайку, черные джинсы «левис» в обтяжку и сандалии.
Когда он вернулся в каюту, возле все еще открытого люка на спинке стула сидела сова.
– Кто? – спросила она.
– Не «кто». Почему? – ответил ей Саймон.
Вопрос о том, откуда возникла сова, по-прежнему оставался без ответа, но Саймон подумал, что, скорее всего, она путешествует на крыше космического корабля. Решив, что она тоже голодна, Саймон приготовил для нее китайский омлет. Когда он вернулся с едой в каюту, сова сидела на куче разорванных бумаг на сиденье стула.
Саймон поставил тарелку на пол перед ней. Сова слетела вниз, чтобы схватить еду, что позволило Саймону определить ее пол. Она… она только что отложила яйцо.
Анубис вскочил на стул и проглотил яйцо. Сова, похоже, не возражала. Саймон решил, что катастрофа убила в ней материнский инстинкт. Но это было даже к лучшему, в противном случае животные могли не поладить друг с другом.
Саймон решил назвать свою новую питомицу Афиной. Афина была греческой богиней мудрости, а ее символом была сова. Считалось, что совы очень умны, хотя на самом деле они такие же тупицы, как и куры. Но Саймон увлекался мифологией, что, в общем-то, и следовало ожидать от человека, назвавшего свое банджо в честь мифического певца Орфея.
Он изучил приборы в машинном зале, так как слышал, что даже полный болван способен управлять космическим кораблем. Однако в данном случае это должен был быть китайский болван. Имейся на борту книга, которая позволила бы ему выучить китайский язык, он бы понял, как управлять этим нашпигованным электроникой судном. Он уже принял решение проститься с Землей навсегда. Здесь его больше ничто не держало.
В последующие годы, во время его странствий, Саймона часто спрашивали, что случилось с его родной планетой.
– Землю смыло потопом, – отвечал он. – Игра жизни была прекращена по причине сильного ливня.
В настоящий момент главный вопрос звучал так: кто сделал это с Землей? Ведь кто-то же вызвал этот потоп. Этого никогда бы не произошло, следуй земные события своим ходом. Кто-то нажал кнопку, которая привела в действие машину или вбросила химикаты, которые обрушили с небес все сто процентов атмосферной влаги в океан.
Кто это сделал и почему?
Был ли это неудачный эксперимент некоего безумного ученого? Или потоп вызвала некая иная планета, которой мешала Земля? Или все дело в том, что земляне дурно пахли? Обитатели Земли имели репутацию самой пахучей расы во всей Вселенной. Жители миллиона планет называли их Вонючками. Это отношение прекрасно иллюстрировала старая поговорка арктуриан: «Никогда не стой по ветру от шрука или землянина». Шрук – это такой маленький зверек с Арктура-VI, запах которого заряжен вонью скунса, жука-бомбардира и собачьего пердежа с легкой нотой гниющей мусорной кучи.
Среди инопланетян считалось, что причиной дурного запаха землян была их пища, состоявшая в основном из хот-догов, картошки фри, безалкогольных газированных напитков и пива, даже среди китайцев. Но осьминоги с Алгола, возможно, самые большие философы из всех рас, утверждали, что причина дурного запаха отнюдь не в пище. На физиологию влияла психология. Земляне дурно пахли, потому что воняла их этика.
Такое отношение обижало землян, но они решали эту проблему со свойственным им извращенным рвением, создав огромную парфюмерную индустрию, в которой были задействованы миллионы людей, и путешественники с Земли, прежде чем высадиться на чужой планете, всегда щедро опрыскивали себя духами. При этом духи тщательно выбирались, так как ароматы, которые нравились спиканам, явно оскорбили бы обитателей Веги. Единственной планетой, где духи были под запретом, был Сириус-VII. Каниноиды при встрече обнюхивали друг другу зад, отчего пользоваться духами там строго-настрого воспрещалось. Землянам пришлось согласиться с этим обычаем, иначе они никогда бы не получили первую инопланетную базу для продажи своих товаров. Они пытались обойти этот запрет, отправив туда агентов, у которых не было обоняния, но, увы, уловка не сработала. Все жители Сириуса выглядели совершенно одинаково и отказывались носить таблички с именами. Таким образом, никто из землян не знал, с кем он имеет дело, если не был обладателем острого обоняния.
Это требование открыло совершенно новую область для специалистов, которым платили огромные премии. Прежде чем они могли рассчитывать на работу, они должны были получить новую степень – доктор анусологических наук.
Несмотря на невероятные зарплаты, в этой области была жуткая текучка кадров, а главной причиной ухода на покой было самоубийство. Тогда один головастый молодой руководитель отдела по связям с общественностью придумал поиск вакансий через компьютер, что позволяло найти фетишистов определенного типа. Как оказалось, на Земле проживало более пятисот тысяч мазохистов, обожавших истязать себя неприятными запахами. Из них пятьдесят тысяч человек специализировались на собачьем дерьме. Сириусианской торговой корпорации требовалось лишь двенадцать тысяч, поэтому данная сфера внезапно стала монополией этой горстки людей. Необходимость в специалистах в области анусологии отпала. Более того, поскольку они стремились работать на сириусян, то отчаянно сбивали цены, и Сириусианская торговая корпорация (СТК) нанимала их за сущие гроши, достойные разве что только рабов.
Тот же самый головастый молодой пиарщик позднее вдохновился идеей, которая избавила Землю от всех извращенцев. Где-то в этой Вселенной существовала планета, где то или иное земное извращение считалось не только чем-то нормальным, но и весьма желательным. При помощи компьютера он провел еще один глубокий поиск, и вскоре СТК запустила рекламу с целью привлечения фетишистов, мазохистов, садистов, истязателей детей, расистов, профессиональных солдат, наркоманов, алкоголиков, обожателей огнестрельного оружия, мотоциклистов, любителей животных, эксгибиционистов, религиозных фанатиков, членов Женского христианского союза трезвости и поклонников научной фантастики. Предлагаемые оклады и престиж были столь высоки, что многие не извращенцы попытались записаться в ряды извращенцев. Увы, таких ловчил тщательно отсеивали, пропуская через сито многочисленных психологических тестов. Те, кто проходил отбор, продолжали обучение в бизнес-колледже под эгидой СТК. Это стало самым мощным бизнесом на Земле благодаря его расширению на многие другие планеты, помимо Сириуса.
Земля была очищена от извращенцев, и все оставшиеся ожидали прихода Золотого века. Но за двадцать лет на Земле вновь появилось не меньшее количество извращенцев, нежели было раньше. Это вызвало возмущение, и правительства каждой страны создали следственные органы. Их доклады так и не были опубликованы, ибо указывали на то, что во всем повинна система воспитания детей. Избиратели просто не поддержали бы этот пункт. И поэтому Земля спокойно вернулась к нормальной жизни, то есть снова кишела уродами и мерзавцами всех мастей.
СТК было наплевать. Ей прекрасно хватало квалифицированных и преданных делу сотрудников.
Саймона мучил вопрос, не оскорбил ли этот экспорт ущербных личностей какую-то планету, и та решила положить конец их поставкам? Наверно, однажды он узнает истину, но лишь после того, как научится управлять космическим кораблем. Это было возможно, так как он нашел книгу, которая учила китайцев читать и писать по-английски. Поменяв порядок рекомендаций на противоположный, он смог бы научиться читать по-китайски.
Шли дни. Корабль дрейфовал. Когда начались штормы, Саймон задраил люк и поплыл себе дальше. Однажды, изучая на капитанском мостике навигационные приборы, он почувствовал, как корпус корабля содрогнулся, словно от удара. Включив телевизор внешнего обзора, он увидел то, на что надеялся. Нос «Хуанхэ» застрял в грязном береге большой бухты. Перед ним вздымалась гора.
На следующий день Саймон вместе с псом и совой вышел наружу и огляделся. Вопреки тому, что он сначала подумал, они находились не на горе, а в седловине между двух горных вершин.
Саймон зашагал вверх по склону ближней горы.
На полпути к вершине он наткнулся на каменную плиту, лежащую надписью вниз и наполовину зарытую в жидкой грязи, которая принесла ее сюда откуда-то сверху. Подняв ее вертикально, он прочел начертанные на ней слова:
27 СЕНТЯБРЯ 1829 ГОДА ДЖ. ДЖ. ФОН ПЭРРОТ, ГЕРМАНСКИЙ ПОДДАННЫЙ, СТАЛ ПЕРВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ, КОТОРЫЙ ВЗОШЕЛ НА ВЕРШИНУ ГОРЫ АРАРАТ, РАСПОЛОЖЕННУЮ НА ВЫСОТЕ 16,945 ФУТОВ НАД УРОВНЕМ МОРЯ. ОН НЕ НАШЕЛ НОЕВА КОВЧЕГА, ЗАТО НАСЛАДИЛСЯ ОТКРЫВШИМСЯ ПЕРЕД НИМ ВИДОМ, ПОЕДАЯ ПРИ ЭТОМ СЭНДВИЧ С САЛЯМИ. ЭТО БЫЛО ЗА 58 ЛЕТ ДО «ПАУЗЫ, КОТОРАЯ ОСВЕЖАЕТ».
Любезно предоставлено компанией «Кока-кола».
Саймон прибыл на своем ковчеге в то же самое место, где должен был высадиться Ной. Такое совпадение могло произойти только в плохом романе, но Природе было наплевать на литературную эстетику. Подобный стрекоту кузнечиков, голос тысяч критиков пронзительно возопил на Нее, а затем стих, она же продолжила терпеливо писать свои рассказы, ни один из которых не имел счастливого конца.
Саймон не верил в библейскую историю о потопе. Хотя в детстве воспринимал ее всерьез. Однако, когда он пошел в среднюю школу, у него появились сомнения. Поэтому он отправился к доброму старому раввину по имени Исаак Апфельбаум и спросил его, почему Книга Бытия полна такой откровенной лжи, вроде баек про Эдемский сад, ангелов, брюхатящих человеческих дочерей, потоп, Вавилонскую башню и тому подобное.
Раввин вздохнул, а затем терпеливо объяснил, что священные писания любых народов не являются учебниками. Они суть притчи, призванные научить людей быть добрыми и придерживаться определенных рамок поведения, чтобы жизнь текла как можно более гладко. По большому счету, они служат путеводителями царства небесного на земле и, если удастся, то и в загробном мире. Мудрые старцы разработали рекомендации, как лучше всего избежать неприятностей.
– И ни одна из них не была написана мудрыми старухами? – удивился Саймон. – Почему? Разве у мужчин есть монополия на правду?
– Ты забыл о Мэри Бейкер Эдди, – сказал раввин.
– Она всю жизнь хворала, – сказал Саймон. – Разве может хворый человек быть мудрым?
Раввин оставил это без комментария. В любом случае, он не был заинтересован в раздувании соперничества.
– Но тогда почему все путеводители разные? – допытывался Саймон. Теперь, когда он смотрел на гору Арарат, ему вспомнился этот вопрос. Он также подумал о путеводителях, которыми разжился накануне пикника. Если уж мужчины не смогли договориться о размерах такого конечного физического объекта, как Сфинкс, то откуда они могли знать, как устроен рай? То есть, если рай, конечно, существовал. Саймон не сказал об этом раввину, но подумал, что с тем же успехом, что и во врата рая, можно верить в «дорогу из желтого кирпича».
– Путеводители просто отсылают вас в разные стороны, – сказал раввин. – Но конечный результат одинаков. Все дороги ведут в Рим.
После этого раввин умолк. Если бы он продолжил, то обратил бы ребенка в католицизм.
Саймон посмотрел на письмена, которые скалолазы, явившиеся после Пэррота, пожелали оставить на табличке. Под самой нижней строкой его надписи какой-то идиот накорябал:
ПЕРВЫМ ЗДЕСЯ БЫЛ ЙЯ. НОЙ.
Другой идиот накорябал ниже:
НЕТ. ПЕРВЫМ ЗДЕСЬ БЫЛ Я, ТЫ НЕГРАМОТНЫЙ УБЛЮДОК. БОГ.
Сбоку шла сделанная позднее вертикальная надпись:
ТЕ, КТО ТУТ ПИШУТ, – МУДАКИ. ОКЕЙ. ВСТРЕТИМСЯ В МУЖСКОМ ТУАЛЕТЕ, В ФОЙЕ ООН.
С другого бока основного текста шла еще одна вертикальная надпись:
НЕУЖТО НИКТО НИКОГО НЕ ЛЮБИТ?
Под этим Саймон нацарапал отверткой:
Я ЛЮБЛЮ, НО ЛЮБИТЬ ТУТ БОЛЬШЕ НЕКОГО.
Оставив надпись на плите, Саймон почувствовал себя идиотом. И даже едва не расплакался. Неужели он тоже из числа тех дураков, чьи имена и лица появляются в общественных местах? Что за последняя воля и завещание! Кто, кроме него, единственного выжившего, прочтет эти слова?
Через мгновение стало ясно кто.
4. Какой счет?
Старику, который, что-то бормоча, ковылял к нему, на вид можно было дать лет сто, не меньше, – лысый, с длинной седой бородой до колен. Его одежда была того покроя, который вышел из моды более шести веков назад. Сам старик тогда даже еще не родился. Так почему на нем желтые перчатки, белый кружевной воротник и кафтан, слишком туго перетянутый в талии?
Симон привел старика на борт «Хуанхэ», где усадил его на стул и дал стакан рисового вина. Старик выпил его одним глотком, а затем, держа Саймона тощей рукой за рукав, спросил:
– Кто выиграл чемпионат?
– Что? – уточнил Саймон. – Какой?
– Мировой чемпионат 2457 года, – ответил старик. – «Кардиналы Сент-Луиса» или «Токийские тигры»?
– Ради бога, откуда мне это знать? – сказал Саймон.
Старик простонал и налил себе еще один стакан вина. Затем понюхал его, сморщил нос и сказал:
– У тебя есть пиво?
– Есть. Немецкое, – сказал Саймон.
– Пойдет и такое, – произнес старик. – О, как я жаждал все эти столетия выпить стакан холодного американского пивка! Особенно старого доброго пивка из Сент-Луиса!
Саймон сходил в кладовку за единственной оставшейся бутылкой «Лёвенброя». Не иначе как та была из запасов единственного немца среди членов экипажа. Над его койкой висели портреты Бетховена, Бисмарка, Гитлера (спустя тысячелетие тот превратился в романтического героя) и Отто Манчкина, первого человека, разбившегося на «Фольксвагене». У него также была небольшая библиотека, в основном включавшая в себя китайские или немецкие книги. Саймона заинтриговало название одной из них, «Die Fahrt der Snark», («Плавание Снарка»). Увы, книжка оказалась отнюдь не комментарием о проблемах пищеварения Льюиса Кэрролла, а описанием путешествия, которое некий писатель начала ХХ века по имени Джек Лондон совершил по Южным морям. Позже Лондон покончил жизнь самоубийством, потому что люди, которых он любил и которым доверял, обманули его.
Саймон вернулся к старику и протянул ему пиво.
– Так ты вспомнил? – спросил старик.
– Что именно?
– Кто выиграл чемпионат?
– Никогда не интересовался бейсболом, – ответил Саймон. – Вы ведь говорите о бейсболе, не так ли?
– Я думал, ты американец, разве нет?
– Никаких национальностей больше нет, – объяснил Саймон. – Есть лишь земляне, находящиеся под угрозой исчезновения как биологический вид. Как вас зовут?
– Сайлас Т. Комбербек, космонавт первого класса, – ответил старик. Он сделал глубокий глоток и блаженно выдохнул. – Эта немчура так и не научилась варить хорошее пиво, – тем не менее заметил он.
Как только ум Комбербека оставил тему бейсбола, он сам заговорил так, как будто за последние шестьсот лет не видел никого из людей. Впрочем, так оно и было. Он покинул Землю в 2457 году, потому что его невеста сбежала с парикмахером.
– Это дает вам представление о ее личности, – заявил старый Комбербек. – Господи, тот тип совершенно не разбирался в бейсболе!
Однажды, выпивая в баре на планете в галактике NGC7217, Комбербек неожиданно решил вернуться домой и узнать, кто выиграл чемпионат 2457 года. Он много лет расспрашивал об этом других космонавтов, но даже заядлые любители бейсбола не могли ответить на его вопрос. Они были слишком молоды, чтобы помнить о таком далеком времени. Поэтому, повинуясь импульсу, он подписал контракт на должность космонавта первого класса на угандийском грузовом звездолете и отправился прямо домой – так он думал. Увы, на полпути корабль получил сигнал бедствия с планеты в галактике NGC5128.
– На самом деле NGC5128 – это место столкновения двух галактик, – продолжил он. – Они сталкиваются вот уже пару миллионов лет, но пространства между солнцами так велики, что большинство жителей планет думали, что им не о чем беспокоиться. Но эта планета Рексрокси через тысячу лет должна была стать жертвой столкновения. Поэтому всех оттуда эвакуировали. Этот сигнал бедствия передавался уже в течение пятисот лет. Мы приземлились на Рексрокси и заключили сделку с местными жителями. Мы сбросили наш груз и втиснули на борт около трех тысяч тамошних обитателей. Они прилично раскошелились, уж поверьте!
Капитан собирался взять курс на планету одной звезды возле Ориона и высадить там пассажиров. Но ему нужно было быстро отправить депешу в головной офис. Я вызвался доставить ее туда на одноместной ракете. Я не собирался терять месяц, перевозя этих комичных уродцев, дышащих цианидами. Я прибыл сюда два дня назад, посадил мою ракету на другой стороне горы и обошел ее вокруг, пытаясь найти кого-то, кто мог бы сообщить мне результат чемпионата.
– А я надеялся, что вы знаете, чем вызван этот ливень, – сказал Саймон.
– О, я знаю! Я имел в виду, кто выиграл чемпионат? В тот день, когда я отправился в космос, «Кардиналы» играли против «Тигров». Черт возьми, не будь я так зол на Альму, я бы остался и досмотрел игру до конца.
– Я знаю, что мой вопрос тривиален, – сказал Саймон. – Но что вызвало такой сильный ливень?
– Успокойтесь, – сказал старый космонавт. – Если бы вы видели столько разрушенных миров, сколько видел я, и сколько миров, которым предстояло погибнуть, вряд ли вы стали бы воспринимать это так близко к сердцу.
Комбербек допил бутылку и побарабанил пальцами по подлокотникам кресла. Наконец, Саймон не выдержал:
– Ну, так что же случилось?
– Знаете, это, должно быть, они, Хунхоры!
– Кто такие Хунхоры?
– Господи, парень, неужто ты вообще ничего не знаешь? – воскликнул Комбербек. – Это раса, которая зачищает Вселенную!
Саймон вздохнул и терпеливо попросил его начать с самого начала. Как выяснилось, Хунхоры были обитателями планеты неизвестной галактики, расположенной на расстоянии триллиона световых лет от Земли. Судя по всему, это были самые большие альтруисты из всех обитателей Вселенной. Они облагодетельствовали себя и теперь вышли в космос, чтобы облагодетельствовать других.
– Они не терпят лишь одного – видеть, как люди убивают свою собственную планету. Ну, ты знаешь, загрязняя окружающую среду. Хунхоры пытаются выявить паразитов и, обнаружив таковых, проводят очистку планеты. Таким образом, они обеззаразили – они называют это обеззараживанием – около тысячи планет на одном только Млечном пути. Неужели ты никогда о них не слышал?
– Думаю, что если бы кто-то на Земле о них слышал, мы все бы давно о них знали, – ответил Саймон.
Комбербек покачал головой.
– Знай я, что на Земле о них не слышали, я бы поспешил домой и предупредил об опасности. Но космос огромен, мне же и в голову не могло прийти, что Хунхоры отправятся на Землю в течение ближайшей тысячи лет. Мне казалось, что пока рано бить тревогу.
Комбербек знал: именно Хунхоры вызвали Второй Всемирный Потоп. Пересекая по пути домой орбиту Плутона, он видел, как один из их кораблей бороздил просторы космоса.
– Они делают это так: выпускают в атмосферу планеты некое вещество, которое превращает в осадки все до единой молекулы воды, содержащейся в воздухе. Ты не поверишь, что за ливень начинается при этом!
– Да уж представляю, – буркнул Саймон.
– Ну, пожалуй. Скажи, ты уверен, что у тебя больше нет пива? Совсем? В общем, осадки очищают атмосферу и сушу и затопляют почти всех и вся. После того, как вода испаряется, из семян вновь начинают расти деревья, а в горах всегда находится несколько птиц и животных, чтобы дать начало новой фауне. Кроме того, всегда остается несколько разумных существ, но им требуются тысячелетия, чтобы вновь размножиться до такой степени, чтобы они снова начали загрязнять свою планету. У Хунхоров имеется график дезинфекции планет. Считается, что их нужно обеззараживать каждые десять тысяч лет. Правда, им не хватает рабочей силы, так что их возвращения можно не ждать в течение пятидесяти тысяч лет.
Большую часть своей жизни старик провел вдали от Земли, путешествуя на кораблях, которые летали быстрее скорости света. Это объясняло то, почему он до сих пор жив, а не превратился в прах шестьсот земных лет назад. Люди, летающие на кораблях со скоростью света или быстрее, стареют очень медленно. На борту таких кораблей время текло медленнее. Стороннему наблюдателю показалось бы, что у пассажира уходит месяц на то, чтобы открыть рот и попросить кого-нибудь передать ему сахар. Оргазм длился бы год, что особо подчеркивалось в рекламе пассажирских космических лайнеров.
Правда, рекламщики умалчивали о том, что людям на корабле казалось, что их жизнь протекает с нормальной скоростью. Их субъективные ощущения говорили им, что они живут в соответствии с хорошо знакомым временем. Когда какой-нибудь пассажир жаловался на ложную рекламу, потому что на самом деле он кончал всего за четыре или пять секунд, капитан обычно отвечал, что на корабле так оно и есть. Но на Земле, на часах в главном офисе компании, было видно, что пассажир провел в космосе четыреста дней.
Если пассажир продолжал ныть, капитан заявлял, мол, все претензии к Эйнштейну. Ведь кто, как не он, придумал теорию относительности?
Между тем старик опьянел и отключился. Саймон уложил его в постель и вывел пса на прогулку. Дувший с юга ветер был густым и липким от смрада гниющих тел. По мере испарения воды взгляду открывались тела животных, птиц и людей, которыми был усеян склон горы. Чему была ужасно рада горстка выживших стервятников и крыс. Они прямо-таки наслаждались смрадным ветром. Зато Саймон от него едва не задохнулся. Не в силах больше оставаться на открытом воздухе, он был вынужден запереться на корабле и ждать, когда остатки протухшего мяса будут съедены полностью.
Глядя с утеса вниз на останки сотен мужчин, женщин и детей, Саймон плакал. Все они когда-то были младенцами, которые нуждались в любви и заботе и считали, что будут жить вечно. Даже наихудшие из них жаждали любви и во многих отношениях стали бы лучше, если бы смогли ее найти. Но чем больше они хватались за нее, тем хуже они становились. Даже хорошим людям подчас трудно найти любовь, так что… какой шанс был у плохих?
Человечество миллион лет пыталось обрести любовь и бессмертие. Люди вели бесконечные разговоры и о том, и о другом, но главным образом болтали о несуществующих вещах. И даже если эти вещи и существовали, это бывало так редко, что их почти никто не узнавал. Любовь – вещь редчайшая, драгоценнейшая, а на бессмертие можно только надеяться, ибо доказать его не представляется возможным.
По крайней мере, так было на Земле.
Чуть позже Саймон встал во весь рост и погрозил небу кулаком. И в этот момент он понял, что должен покинуть Землю и начать задавать самый главный вопрос.
Почему мы рождаемся лишь для страданий и смерти?
5. Буджум[1] пространства