Первый катер с полной загрузкой стартовал за минуту до взрыва. Иван ждал до последнего, и когда за пятнадцать секунд до момента прихода полярного лиса, в катер запрыгнул Ливанов, прижимавший к груди слабо трепыхающийся сверток, напоминавший что-то среднее между египетской мумией и куколкой шелкопряда, а вслед за ним и Горелов, тут же принявшийся задраивать люк, Молчалин стартовал, рванув челнок с какой-то просто запредельной перегрузкой, при этом многоэтажно матеря десантников всеми когда-либо слышанными им ругательствами, причем по ходу дела еще и изобрел самостоятельно пару-другую.
Тарелку разнесло в пыль, заодно снеся с обшивки катера все навесное оборудования и антенны. Но сам корпус выдержал, и Иван повел катер назад к родному кораблю, ориентируясь исключительно на собственное чутье и удачу. Чутье не подвело, и вскоре они добрались до заботливо открытого шлюза Аполлона. Иван поставил челнок на посадочные опоры, и устало откинулся в кресле. Сил не было даже на то, чтобы протянуть руку, щелкнуть тумблером, запустив автоматику, открывавшую заднюю дверь и опускающую грузовую аппарель.
***
Видимо Молчалин все же задремал. Во всяком случае, из ступора его вывели удары по корпусу катера и похлопывание по плечу. Стучавший явно пытался не просто привлечь к себе внимание, во всяком случае, в том ритме, который отстукивали по броне, Иван уловил, что-то смутно-знакомое, еще из кадетской школы. Мозг вяло реагировал на раздражители, но, наконец, какой-то нейрон замкнуло с другим и его посетило озарение, удары сложились в осмысленную передачу азбукой Морзе:
– Откройте двери, иначе будем вынуждены вскрыть катер.
– Вот, блин, неугомонные! – пробурчал Молчалин и наконец, нажал кнопку разблокировки и щелкнул тумблером открытия дверей.
Тут до него дошло, что раздражителей вырвавших его из дремы было два, Иван повернул голову и обнаружил очень виноватую морду Сергея Горелова. В другой ситуации это, несомненно, было бы лицо, но всколыхнувшееся в душе раздражение на эту сладкую десантную парочку, окрасило все, что их касалось в непередаваемые с применением цензуры эпитеты, где слово морда было самым нейтральным и приличным.
– Чё надо? – поинтересовался у морды Молчалин.
– Я это, ну, вы, это, как? – выдал Сергей и состроил еще более виноватую, но при этом умильную мордашку, на которую было совершенно невозможно сердиться.
– Офигительно! – хмыкнул Иван, – Снаружи давно стучат?
– Так это, ну, минут пятнадцать, – ответил Горелов, – Только они, это, не просто так стучат. Это они по Морзе спрашивают. Я им ответил, что, ну, это, мол, Капитан отдыхает, харе долбать, но они не унимаются. Вот я и, это, подошел узнать, значит, все ли в порядке, вот.
– Понятно, – улыбнулся Молчалин, – Что это за сверток Ливанов притащил?
– Ну, так, это, поймали мы, значит, обезьянку его! – гордо осклабился Сергей, – В самый центр тарелки спустились. Ну, их там, вообще-то, две было. Серенькие такие. Но у одной, это, пукалка какая-то была. Так что, только вторую захватить смогли, вот.
– Так вы что, кого-то из экипажа захватили? – удивился Иван.
– Да, не, – успокоил его Горелов, – Из экипажа, там никого не было, только обезьянки.
Тут аппарель, наконец, опустилась, грузовой люк распахнулся, и в него ворвались двое вооруженных десантников из тех, что оставались на Аполлоне.
– Всем оставаться на местах, и никто не пострадает! – с ходу заявил один из них, а второй просто навел винтовку на Горелого.
– О! Раз вы уже здесь, докладывайте о состоянии корабля и экипажа за время моего отсутствия! – развернувшись вместе с креслом, спросил Молчалин.
– Капитан! С вами все в порядке? – спросил первый десантник, а второй неуверенно опустил ствол винтовки.
– Со мной, да! Просто немного устал, – улыбнулся Иван, – Докладывайте!
– За время вашего отсутствия происшествий не было! – встав по стойке смирно, отрапортовал десантник.
– Это радует! – еще шире улыбнулся Молчалин, – Первый челнок прибыл благополучно?
– Да. Санитарная обработка произведена. Раненные помещены в лазарет, остальные отдыхают! – ответил боец.
– Отлично! Вы свободны. И еще, выставьте пост и никого сюда не пускайте. Я еще здесь не закончил, – Иван проводил взглядом растерянных десантников, развернулся к Ливанову и продолжил: – А вот теперь побеседуем с вами, любезнейший Анатолий Борисович. И надеюсь, ваш рассказ будет настолько интересен и содержателен, что мне не придется отправить вас с напарником на гауптвахту до конца полета.
– А у нас, это, еще и гауптвахта есть? – неподдельно удивился Сергей, вытаращившись на Капитана, – А я и не знал.
Ливанов же вскочил на ноги, продолжая одной рукой придерживать сверток и выдал:
– Разрешите обратиться!
– Только этого и жду, – буркнул Молчалин, – Обращайтесь!
– В результате проведенной несогласованной операции, – бодро начал Анатолий, – Произведен захват члена экипажа вражеского корабля, захвачено оружие и снаряжение противника, произведена видео и фотосъемка рубки и агрегатов машинного отделения. Младший сержант Ливанов, доклад закончил.
– Ну, чисто орел! – съерничал Иван и даже пару раз стукнул бронерукавицами, изображая аплодисменты, после чего поинтересовался: – Ты, какого черта, туда полез? Да еще и подчиненного потянул? Да еще и без разрешения?
– Нужно было разобраться, – обычным голосом ответил Ливанов, – Мне с того первого десанта покоя не давало, действительно я что-то видел или нет. А еще с теми словами ясность нужна, ну вы помните. Я увидел шанс и решил им воспользоваться. Готов понести заслуженное наказание.
– Готов он, видите ли, – пробурчал Молчанов и продолжил, – Да мы все из-за твоего разбирательства чуть там не остались!
– Если честно, я уже не рассчитывал, что катер нас ждет, – пожал плечами десантник, – Слишком задержались, собирая всякую мелочь. В общем, виноват! Больше не повторится!
– Ага, верю, – хмыкнул Иван, – Значит так. Разбираться с вашими трофеями будем завтра. Акопенко в лазарете и пока я его не приведу в чувства, будете исполнять его обязанности. Организуйте парный пост в медблоке, используйте для этого бойцов из вашего отделения, третий бокс пускай переоборудуют под камеру, будете там держать вашего пленника, пока у меня до него руки не дойдут. Что еще. В общем, так, если я сам сохраню место Капитана, после наших с вами художеств, то считайте, что ваши объяснения меня устроили. В качестве наказания, как я уже сказал, принимаете временное командование над всем десантом. Вопросы есть?
– Ага, – тут же откликнулся Горелов и эмоционально продолжил глядя на Ивана, – Это, значит, как же так-то? Если сохраните место? Не! Вас снимать нельзя! Нельзя так! Вот, я так думаю!
– Я передам ваше мнение руководителю экспедиции, – усмехнулся Молчалин.
– Вот это правильно! И передайте! Нельзя, мол, так! – повеселел Сергей.
– Кстати, как на этой вашей дурацкой броне, каналы связи переключать? Замучался уже! Вот меняю настройку, а частота та же остается, ничего не меняется, – пожаловался Иван и показал, что именно он делал.
– А, ну, это просто! – расплылся в улыбки Горелов, – Это вы, Кэп, настройки микроклимата и обдува меняли, а блок связи, он на правой руке. Это, значит, чтобы оружие из рук не выпускать, сделано. Сначала неудобно, но со временем привыкаешь. А про броню вы, это, зря так. Она у нас хорошая, вот!
– Твою налево! – чертыхнулся Молчалин, – То-то я думаю, чего в этой скорлупе то жарко, то холодно. Спасибо, Сергей! – Иван потыкал в клавиши настройки рации и вышел на канал Ольшанского, – Миш, привет! Я тут временно повысил Ливанова до командира десанта и дал ему поручения по раненным и пленным, проследи, чтобы его все, кто должен услышали и сделали так, как он скажет.
– Здравствуйте, Иван Сергеевич, – донеслось из динамика, – Прослежу. Как у вас все прошло?
– Более-менее, Миш, более-менее, – ответил Иван, – Я сейчас отдохну, хотя бы часов пять-шесть, а то выложился полностью. Да, Седов вернулся?
– Пока нет, – сообщил Ольшанский, – Связь наладилась, но на Прометее какой-то аврал устроили, так что пока ни с кем, кроме связистов не общался, передать что-то?
– Да, – секунду подумав, сказал Молчалин, – Передай для Булгакова, атака отражена, попытка абордажа не удалась, потерь нет.
– И все? – удивился Михаил.
– И все! – улыбнулся Иван, – Короче, покомандуй еще несколько часов, пока я не оклемаюсь. Я тебе потом выходной дам, через какое-то время, скажем, когда на Землю вернемся. Конец связи!
– Ну, ладно, – откликнулся со вздохом Ольшанский, – Конец связи.
– Все, парни, вперед и с песнями! Да, и не забудьте провести полную дезинфекцию катера и снаряжения, – сказал Молчалин и молодецки зевнул, – Мало ли, что мы с этой тарелки привезли. Все инструкции у вас есть, выполняйте, а я пошел!
– Есть! – гаркнули в один голос десантники.
Иван спустился по аппарели и направился в кабину дезинфекции и санитарной обработки, очень хотелось лечь, голова с каждым шагом становилась все больше похожей на полое чугунное ядро, в котором вяло, каталась мысль: «Вот, интересно, а почему я ничего не передал начальству по поводу пленника? Может доложить? Ай, да хрен с ними со всеми, и с начальством и с пленным, завтра сообщу!».
