Эобара
На кухне, умирая, простонал табурет и через несколько секунд коридор заполнился старшим братом, немного успокоившемся и даже, скорее всего поверившим в то, что летающий человек ему в самом деле привиделся. Причём сделал это Боря практически самостоятельно без особой помощи Леонида. Бухнул в себя ещё одну чашищу кофе и вслух, в течение пяти минут, путём абсолютно логических рассуждений, доказал, что всё это бред, глупости и странные совпадения.
Что «увиденное» водителем КамАЗа – пусть остаётся на его же совести и нежелании нести ответственность за совершённую ошибку.
И что «галлюцинация» в самолёте – именно галлюцинацией и была, иначе и быть не могло – не зря он, Боря, почувствовал в тот самый момент резкое головокружение и сонливость Женщина в соседнем ряду, он запомнил, тоже зевала и держалась за виски. А главное: никто, никто из пассажиров бизнес-класса больше никого не видел в окне.
Может действительно не видел, – вспомнив Димину реакцию, не смог не согласиться Леонид. А может и видел, да промолчал, – кому охота считаться потенциально опасным психом!
Выйдя на секунду в ванную, он побрызгал холодной водой в лицо и спросил, глядя на своё отражение.
Верю ли я что исчезнувший мужчина на парковке и летающие люди из рассказов брата и водителя – один и тот же человек?
Нет, не верю, хотя очень боюсь этого.
Уверен ли я, – продолжил Леонид экспресс-допрос, – что всё, что видел я было на самом деле?
Отражение покачало головой.
И главный вопрос, – доктор уставился на гладкую поверхность, – уверен ли я, что моему брату что-нибудь угрожает в связи со всей этой странной ситуацией?
Отражение вновь покачало головой, а Леонид вернулся на кухню. Внимательно посмотрев на брата, он убедился, что жизни того в ближайшее время ничего ненасильственного не угрожает и в сотый, тысячный, миллионный раз пожалел о том, что не может видеть угрозы в будущем, связанные с насилием.
Позже, вспоминая этот момент, Леонид задавался вопросом – а мог бы он что-то реально изменить тогда? На самом деле нет. От него уже ничего не зависело. Но это было слабым утешением.
2. Убедив самого себя в том, что всё в порядке, брат засобирался домой, а точнее – ужинать – в ресторан. Мамаево побоище, учинённое Борисом продуктам в холодильнике Леонида, по меркам старшего брата могло называться, максимум, лёгким перекусом.
Братья обнялись в коридоре или, иначе говоря, сто пятьдесят килограммов живого веса на несколько мгновений сосредоточились вокруг Леонида:
– Лёнь, не забудь, мы послезавтра ужинаем вместе, – Леонид кивнул, брат двинулся в сторону двери, но обернулся ещё раз: – Слушай… – что-то блеснуло в глазах старшего брата, – хочешь, переезжай пока ко мне, чего тебе в одиночестве здесь грустить!
А может это тебе, Борь, тоскливо и грустно в своих двух сотнях квадратных метрах? – чуть не спросил Леонид, но вовремя остановил себя. Не при Паше же, молчаливой статуей застывшем на лестничной клетке, вести такие разговоры! Да и вообще: надо ложиться спать и надеяться, что завтра все летающие и исчезающе мужики в дублёнках превратятся в ноль, в странную, привидевшуюся глупость.
– Спасибо, –улыбнулся Леонид, – но я привык здесь жить. – Про ресторан – всё в силе! – доктор постучал пальцем по виску: – Всё записано на жёсткий диск.
– Отлично, – улыбнулся Борис и пошёл в сторону лифта.
– До свидания, Леонид Николаевич, – Вновь узкая ладонь доктора исчезла на мгновение в Пашиной руке.
– Боря, подожди! – внезапно крикнул Леонид, вспомнив что-то. Брат обернулся:
– Что-то забыл?
– Спросить хотел… Тебе ничего не говорит слово «Эобара»?
Борис наморщил лоб, через секунду покачал головой:
– Первый раз слышу, – затем в голосе зазвучала надежда: – Звучит как ресторан. Хочешь мне какое-то место посоветовать?
– Нет-нет. Просто…– Леонид махнул рукой. – Забудь. Не бери в голову.
Стоя в лоджии, он проводил взглядом чёрный Вольво, съезжающий с газона напротив дома, дождался, пока автомобиль миновал проклятый перекрёсток и вернулся на кажущуюся необычайно большой и пустой кухню.
Призрак на кладбище, исчезнувший мужчина… На кухонных электронных часах было десять минут первого: 01:10. Внезапно вспомнилось, что в какой-то книжке встречи подобных комбинаций указывали на обострившуюся связь с потусторонним. Только этого ещё не хватало до полного счастья!
– Шли бы вы в жопу! – рявкнул Леонид на часы. Длинная стрелка дёрнулась и перескочила на одно деление.
Исчезающий, подозрительно выглядящий мужчина…
Звонить совершенно не хотелось, но не позвонить он не мог. Решив начать с более простого разговора, Леонид набрал Лену.
Та, к счастью, ещё не спала, но помочь ничем не смогла. Никаких подробностей о «увиденном» водителем человеке девушка не знала, зато в результате на целых сорок минут подсела тому на уши, рассказывая что-то о своей жизни… ну, или вспоминая институт – Леонид практически ничего не понял, думал о другом. К концу беседы неожиданно выяснилось, что они с Леной в следующее воскресенье идут в Мариинку. Тут Леонид вернулся на некоторое время в реальность, но только для того, чтобы осознать, что Лена настроилась всерьёз на балет и возможно не только на балет…
– Лена… – задумчиво хмыкнул Леонид, повесив трубку. – Лена…
Хотя… а почему и нет? Он теперь абсолютно свободен. Главное не тронуться рассудком за оставшуюся неделю.
Выкурив для храбрости две сигареты подряд, Леонид набрал ещё один номер, надеюсь, что тут-то разговор не закончиться внезапным свиданием.
– Привет. Я ненадолго. Надо кое-что спросить… – В трубке гремела музыка, чьи-то пьяные голоса орали что-то нечленораздельно. Понятно, – отметил Леонид. – Все решили сходить на балет.
– Сейчас. Подожди секунду, я выйду! – оглушительно прокричала Надя в трубку. Спустя минуту каких-то загадочных шебуршаний, одно из которых было явно похоже на звук поцелуя, на той стороне провода стало несколько тише: – Спасибо за мультиварку. Мама написала, что ты её завёз. Всё нормально прошло?
– Нормально, – ответил Леонид, вспоминая быструю и действительно безболезненную встречу с несостоявшейся тёщей.
– Ты что-то хотел спросить, – напомнила Надя, температурой голоса напоминая свою мать. Ладно, голос бывшей невесты был всё же капельку теплее – на несколько сорокоградусных шотов. – Мне сейчас не очень удобно говорить…
Конечно – неудобно, это, как минимум, слышно, – зло подумал Леонид, но собрался и выбросил все ненужные мысли из головы.
– У меня маленький, но странный вопрос… – доктор неуверенно замолчал, чётко представляя, что он скорее всего услышит в ответ, но затем, выдохнул и решительно выпалил остаток фразы: – Ты в последнее время не видела людей-бабочек или просто людей с крыльями?
Прозвучало действительно не очень. Леонид морально приготовился к взрыву, но того почему-то не последовало.
На том конце провода было тихо, слышались только какие-то невнятные шорохи. Будто тараканы бегают по проводам или… бабочки летают, – отметил он. Так и не дождавшись ответа, Леонид спросил:
– Ты там?
– Да, – медленно ответила Надя. – Я-то здесь, а вот ты… Лёнь, с тобой всё в порядке? Что за бред ты несёшь? Ты там ничего… не употребляешь? Может мне… приехать? – некоторый демонстративный надлом, прозвучавший в последней фразе, практически свёл на нет её смысл.
– Нет, всё нормально. Ничего не употребляю, даже алкоголь не пью. Не волнуйся. Это просто… – Леонид судорожно пытался выкрутиться, – такая шутка была…
В течение тридцати секунду, пока Леонид не повесил трубку, он узнал много нового о себе, своих шутках, своём происхождении и прочем, и прочем. Но, главное он выяснил – никаких бабочек Надя не видела, иначе бы так не отреагировала. Это радовало.
В прихожей Леонид остановился перед зеркалом:
– Ну, если ты решил таким образом дожечь все возможные мосты, то я тебя поздравляю! Молодец! – ехидно сообщил он отражению. – Тактика было выбрано совершенно верно!
Человек в зеркале никак не отреагировал на произнесённые слова и вообще выглядел бледным, усталым и не особо довольным жизнью.
Ещё бы! Сутки через сутки кого угодно ушатают, – спорно утешил себя Леонид.
– А может, ну всё это к чертям и в отпуск? – осведомился доктор у своего зеркального двойника. – На Юг на неделю. Валяться на пляже с книжкой, по вечерам пить пиво в гостиничном баре, загорать…
На последнем слове голос Леонида стал совсем тихим. Загорать ему не хотелось. Он оттянул свитер и уставился на рубец, который, разумеется, находился на своём законном месте.
Как тогда с Надей в Геленджике – скривился Леонид. – Уважаемые отдыхающие! Только сегодня на нашем пляже уникальное зрелище – человек с пятном на шее! Смотрите в оба глаза! Обсуждайте вслух! Кривите рты и фыркайте в стороны! Можете разрешить своим детям подойти к странному дяде и спросить – что у вас с шеей? Ему будет весело и интересно найти ответ на этот вопрос без использования ненормативной лексики!
3. Леонид знал историю появления рубца наизусть. В его голове она звучала этаким надоедливым рефреном, напоминая не то молитву, не то русскую народную сказку.
Сказку про рубец.
Про то, как мама решила сделать котлеты и налила в старорежимную чугунную сковородку (ещё без ручки, с чапельником) подсолнечное масло.
Про то, как, услышав звонок в дверь – пришла какая-то её подруга, мама пошла в прихожую и в этот момент на кухню прибежал семилетний Лёня.
Про то, как услышав грохот и дикий вопль, мама стремглав вернулась обратно, но было уже поздно. Леонид лежал на полу, рыдая и хватаясь рукой за залитую маслом, покрывающуюся на глазах пузырями шею.
Про Скорую помощь, которая никак не могла прорваться сквозь пробки, про ожоговое отделение 1-й детской больницы, про коньяк доктору и конфеты медсёстрам…
Это была красивая история, но один нюанс превращал её в сказку – ничего из этого Леонид не помнил.
И да, конечно, отсутствие воспоминаний можно было списать на малый возраст, на стресс, на прошедшие девятнадцать лет, но:
В тоненькой папочке, где хранились все медицинские документы маленького Лёни, начиная с рождения, отсутствовали не только выписка из 1-й больницы, но и любые упоминания о полученном ожоге. И это действительно было странно.
Также странно выглядело мамино лицо, в те минуты, когда она рассказывала сыну эту историю – словно повторяла какой-то намертво закрепившийся в памяти текст. Боря, кстати, на все вопросы путанно отвечал, что отсутствовал тогда в городе – но где он был, старший брат ответить не мог.
Но и это всё можно было каким-то образом объяснить и принять, если бы не то, что помнил Леонид.
А в воспоминании Леонида не было места ни сковороде, ни маслу, ни 1-й детской больнице.
В его воспоминаниях всё случилось ночью.
Он проснулся от дикой боли в шее, в мокрой кровати, и несколько секунд мучительно пытался вспомнить, как же это – дышать. Наконец, смог вздохнуть воздух и закричать и почему-то очень долго никто не откликался, а он кричал и кричал, но без толку…
А потом почему-то резко наступал день, на шее мальчика красовалось безобразное чёрное пятно: сформированное, без каких-либо бинтов или повязок, а мама рассказывала ему в первый, но отнюдь не в последний раз, историю об упавшей сковороде…
Почему он так похож на отпечаток трёх пальцев? Словно кто-то коснулся его шеи грязной, запачканной в угле рукой? Словно кто-то поставил на него свою метку?
Незаметно для себя, Леонид вытащил из кармана Сашкин пятак и принялся крутить его пальцами.
Что правда? Воспоминания семилетнего мальчика или же слова взрослых? Есть ли в этой истории что-то кроме параноидальных мыслей? Могло же быть, в действительности всё так, как рассказывала мама? И рубец – это просто ожог экзотической формы и не более того. А то, что он начинает ныть, когда Леонид осознаёт своих пациентов, так надо бы ещё разобраться – не бред ли это тоже, не начало шизофрении?
И при чём тут его детские кошмары, начавшиеся после появления рубца и вернувшиеся в то же время, когда он начал осознавать больных?
…Пальцы «катали» пятак всё быстрее и быстрее, Леонид попытался остановить монету и с ужасом понял, что не может – рука стала будто чужой и уже не слушалась его. А пятак все ускорялся и ускорялся, пока, наконец, движения бронзового кругляша не слились в одну сплошную ленту…
И в этот самый момент Леонид раздвоился.
4. Да, он продолжал стоять у себя в коридоре и смотреть в зеркало на игру бронзовой монеты в взбунтовавшихся пальцах, чувствуя при этом, как сквозняк с незакрытой лоджии метёт по ногам, но, одновременно с этим, он ложился спать в совершенно другой, прекрасно знакомой ему, проданной несколько лет назад квартире, выпив стакан молока (обязательная часть ритуала отхода ко сну) и просимулировав в течение нескольких секунд чистку зубов.
В одно и то же время, двумя парами абсолютно одинаковых глаз, он смотрел на монету в своей-чужой руке и при этом сонно разглядывал потрескавшуюся и пожелтевшую побелку потолка своей детской комнаты. Проваливаясь в сон, маленький Лёня всегда пытался разглядеть в затейливом калейдоскопе из отколотых кусочков штукатурки и трещин на потолке каких-то волшебных и прекрасных существ, таящихся там: дракона, сфинкса, единорога…
А потом Леонид уснул. Нет, оба Леонида уснули: усталый и напуганный парень у зеркала, тщетно пытающийся совладать с обезумевшими пальцами и маленький, совсем недавно научившийся самостоятельно чистить зубы, но уже старательно отлынивающий от этой занудной процедуры, мальчик.
Но, если маленькому Лёне снилось непонятно что, то большой Леонид видел во сне всю ту же самую комнату, и мальчика, спящего на узкой, ГДР-ой тахте с продавленным центром и ходящими ходуном лакированными ножками. Он даже успел подметить, что, оказывается, спать в позе «звезды»: на спине, конечности разбросаны по сторонам, на лице – улыбка короля мира, он начал уже двадцать лет назад.
Это та самая ночь! Так что смотри внимательнее! – сказал Леонид сам себе и тут же добавил: – И прекрати, наконец, перестать крутить монету – здесь ни её, ни зеркала, ни даже тебя физически нет…
Закончить внутренний диалог он не успел. В комнату зашёл человек.
Не через дверь и даже не через приоткрытую форточку.
Худощавый, одетый в ярко-синий джинсовый костюм, измазанный в штукатурке, он появился прямо из стены. Леонид готов был поспорить, что у их тогдашней соседки, пожилой, полусумасшедшей кошатницы Марьи Петровны в жизни не было таких гостей, тем более, гостей, которым бы вздорная женщина разрешила бы пробить дыру в капительной стене…
Глядя на незнакомца, Леонид ощутимо напрягся. Что-то с ним было не так. И дело было вовсе не в паранормальных способностях.
Пользуясь своим физическим отсутствием в помещении, Леонид пристально оглядел мужчину.
Одно было очевидно. Никогда в жизни он этого человека не видел.
Иначе он наверняка запомнил бы огненно-рыжую шевелюру с длинными бакенбардами, тяжёлый, бульдожий подбородок и серые, насмешливо-равнодушные глаза, посаженные глубоко в несколько непропорционально большую голову.
Визитёр тем временем отряхивал куртку и волосы от мелких кусочков штукатурки (Обои при этом выглядели совершенно неповреждёнными). Мусор сыпался на пол, и Леонид внезапно почувствовал крайнюю неприязнь к незнакомцу, а секунду спустя чуть было не рассмеялся над своей нелепой, в данной ситуации, реакцией.
Окончив чистку куртки и продолжая игнорировать присутствие в комнате спящего мальчика, гость принялся за джинсы.
Франт, – фыркнул в отсутствующий нос Леонид и внезапно понял, что было не так в незваном госте. Не считая, разумеется, способности проходить сквозь стены.
Джинсовый костюм!
Леонид достаточно хорошо помнил, что в те годы многие ходили в чём-то подобном, но на мужчине всё это смотрелось совершенно чужеродно. Будто тот был не очень хорошим актёром, которого нарядили для роли в фильме про девяностые костюмеры, также не заставшие то десятилетие.
Тем временем, визитёр, закончив возиться со своей одеждой, направился к кровати. Маленький Лёня всё так же спал и даже блаженно улыбался во сне – видно ему снилось что-то хорошее.
Леонид напрягся и попытался податься вперёд со своего «наблюдательного пункта» в углу комнаты, но ожидаемо обнаружил, что это невозможно.
В этом спектакле он мог участвовать только в роле зрителя – немого и неподвижного.
Поглядев несколько секунд на малыша, мужчина улыбнулся, а затем сделал в воздухе несколько пассов рукой – впрочем, без каких-либо спецэффектов.
Сейчас эта сволочь со мной что-то сделает! – Леонид не мог найти себе места. – Урод!
Но… ничего не произошло. Ещё немного постояв у кровати, мужчина облизал губы, широко улыбнулся и достаточно громко произнёс, будто провозглашая что-то:
– Эобара!
После чего подошёл к стене и… шагнул в неё. Спустя секунду обтянутая синей джинсой спина сгинула в зелёных обоях.
Итак, поздравляю! – трагическим голосом сообщил себе шокированный Леонид. – В детстве ты стал жертвой педофилов-стеноходителей! К счастью, они тебя не трогали, просто приходили, махали руками и говорили дурацкие слова. О-хре-неть!
Честно признаться, смешно ему не было. Страшно было. А ещё было очень неприятно и противно, будто бы все, что он знал с детства, оказалось обманом и даже его детская комната, на деле, была проходным двором для неприятных паранормальных сущностей. А главное, что всё-таки значит слово Эобара? И при чём здесь рубец?
На открытой лунному свету шее мальчика не было ничего. Рыжеволосый визитёр явно не имел никакого отношения к рубцу.
Чувствуя раздражение, Леонид попытался проснуться, а точнее, вернуться в настоящий мир, к зеркалу в своей квартире – но нет.
Ничего хорошего это не значило. Вероятно, – понял Леонид, – сейчас будет вторая часть Марлезонского балета. Вполне возможно, рыжий пошёл за раскалёнными щипцами и сейчас вернётся!
Чтобы хоть как-то занять время, он принялся разглядывать свою комнату: старый комод в углу комнаты, детские игрушке в большой картонной коробке напротив кровати, огромного плюшевого бегемота, сидящего в изголовье кровати. Леонид и не помнил, что у него была такая игрушка в детстве.
Ему было грустно и тоскливо. В ванной перестала литься вода, послышались шаги.
Мама… – горько подумал Леонид и проклял всё на свете, что он нем и бесплотен и что не может распахнуть дверь, обнять её и сказать все, что не успел…
В комнате появился второй гость, и все мысли о прошлом моментально вылетели у Леонида из головы.
У второго гостя не было лица, да и со всем остальным у него были проблемы.
Леонид вообще не был уверен – являлось ли человеком то, что возникло посреди комнаты из ниоткуда.
Словно кто-то швырнул в центр комнаты дымовую шашку и, по какой-то причуде природы, чёрный густой дым обрёл жизнь, сложившись в силуэт человека – высокого, с длинными руками и ногами и вытянутой головой брахиоцефала. На месте лица не было ничего – только завихрения того же чёрного дыма.
И тут существо фыркнуло под нос, которого у него не было. Звук прозвучал абсолютно по-человечески, хоть и достаточно неприятно.
Кем бы ни было существо в комнате – призраком, демоном, духом – смеяться оно могло.
И от этого было ещё страшнее.
Дымный гость, человек-без-лица направился в сторону спящего мальчика, вокруг фигуры гостя немедленно закружились маленькие протуберанцы чёрного дыма.
Такого же чёрного, как и рубец на шее Леонида.
Подойдя к кровати, визитёр тщательно оглядел игрушечного бегемота и внезапно захохотал неприятным, хриплым смехом, напоминающим скрип металла по стеклу.
К сожалению, смех не разбудил маленького Лёню, тот лишь заворочался на кровати и перевернулся на другой бок. Человек-без-лица очень характерным жестом утёр отсутствующие у него глаза и с какой-то показушной серьёзностью отвесил поклон бегемоту, словно на полном серьёзе приветствовал его.
Поздоровался с игрушкой, ну и иди куда подальше! – Леонид больше не мог беспомощно ждать окончания происходящего. – И протуберанцы свои забери!
Да, действительно, отдельные клубы чёрного дыма в последние секунды обрели волю и начали по-хозяйски летать по комнате, кружась уже не столько вокруг человека-без-лица, сколько над спящим мальчиком, который, к счастью или же, к сожалению, не был в курсе столь пристального паранормального внимания к своей персоне.
Второй визитёр изучал мальчика несравнимо больше времени, чем первый. В какой-то момент человек-без-лица, даже начал мурлыкать под несуществующий нос неизвестную Леониду мелодию.
Время тянулось как резина. Ему показалось – прошёл час, не меньше, хотя старые ходики на стенке показывали, что с момента появления в комнате существа из дыма прошло не больше пяти минут.
Мурлыканье становилось всё громче и громче. В какой-то момент Леонид понял, что это не просто песня, это что-то гораздо большее. И, одновременно, с тем, как громкость звуков стала оглушительной (Почему никто этого не слышит?!), человек-без-лица резко поднял вверх левую руки с длинными, сложенными из чёрного дыма пальцами.
А мгновение спустя три пальца с силой коснулись спящего мальчика, и тот зашёлся истошным криком, хватаясь рукой за горящую огнём шею, в то время как ветер, налетевший в форточку, выгонял из комнаты несколько заблудившихся клубков дыма – всё, что осталось от призрачного гостя…
5. Леонид пришёл в себя резко, одним рывком, однако потребовалось некоторое время, чтобы осознать – ему не семь, а двадцать пять, почти двадцать шесть, и он не в своей миниатюрной комнате родительской квартиры на Костюшко, а у себя дома, лежит на полу в прихожей.
Шея болела, но боль эта была похожа на комариный укус, по сравнению с тем, что Леонид испытал тогда, в детстве – теперь он полностью вспомнил своё тогдашнее пробуждение среди ночи и ту боль, подобной которой он не испытывал никогда – ни до, ни после того случая.
В квартире почему-то пахло палёным. Что-то горело.
Не затушил сигарету?! – волевым усилием Леонид заставил себя подняться на ноги. Голова кружилась.
Нет, на открытой лоджии, просматриваемой из прихожей, всё было в порядке, пахло из прихожей. Оглядевшись, Леонид быстро нашёл источник запаха.
Сашкин пятак, раскалённый до бела, лежал на ламинате, который несильно дымился и, собственно, и был источником неприятного запаха.
Не рискнув повторять подвиг Фродо, Леонид метнулся на кухню, где на полочке со времён занятий по оперативной хирургии валялся пинцет. Схватив монету, он отнёс её в ванную и бросил под струю холодной воды. Облако пара мгновенно заполнило всё помещение.
Да, это было не кольцо Всевластия. Леонид умудрился избежать нового ожога – на этот раз абсолютно обычного. Или… не совсем?
Леонид вернулся в прихожую и ещё раз оценил последствие своего «транса» в виде безобразного чёрного пятна на полу, после чего покосился на себя в зеркало. Рубец, переставший болеть, был на месте – только теперь Леонид явно видел в нём отпечаток трёх пальцев
– Может, ты всё-таки что-то употребляешь? – спросил Леонид, вспомнив последний разговор с Надей, затем пошёл на кухню.
Щёлкнувший выключатель чайника вернул немного душевного покоя, а сигарета, выкуренная прямо на кухне – несколько успокоила нервы.
Мимолётное желание позвонить брату и попросить найти через его связи компетентных специалистов, Леонид подавил. Вместо этого он набрал Павла Петровича и за баснословную сумму махнулся сменами с завтра на послезавтра. Удобно, когда у человека есть ипотека – тогда любое предложение, несущее в себя хоть какой-нибудь капитал, приобретает особую привлекательность. Даже во втором часу ночи.
Скорбно покосившись на часы, Леонид в рассеянно потряс банку с растворимым кофе – после визита брата гранул осталось на донышке. Он очень сомневался, в том, что сможет заснуть, и главное, в том, что будущий сон станет отдыхом, а не заполненным призраками кошмаром, логически проистекающем из недавнего видения.
Забранный из ванны, остудившийся пятак выглядел абсолютно таким же, как и до происшествия. Леонид посмотрел на монету, и чуть было не начал вновь крутить её между пальцами – опомнился в самый последний момент.
Хватит с меня… всего этого – решил он и убрал пятак в карман. Было ли видение вызвано монетой? Почему она так нагрелась? Что это всё значит? – тщетно искать ответы на эти вопросы он мог и завтра, а сейчас…
Спать или не спать? – с трудом сдерживая зевок, спросил сам себя Леонид.
В итоге он так и заснул, сидя на кухне и подложив банку с кофе под голову.
Разбудил его телефонный звонок. Было пять минут пятого. Осоловевший после сна в неудобной позе, Леонид удивлённо уставился на номер. Звонили из реанимации 5-й хирургии.
Опять что ли у нас дежурная трубка сдохла? – предположил Леонид. – Вот и звонят на первый найденный номер! – Он почувствовал, как внутри нарастает раздражение: