Поход к башне-замку сэра Дельвига Хаймлига состоялся всего лишь из двоих человек. Некромант взял с собой лишь навязанную ему Кацуми. Та вела себя беспечно и непринуждённо, словно у них какое-то свидание зимним солнечным днём.
Она оттягивала еловые ветки, швыряясь снегом в тёмного лорда. Пыталась раззадорить его игрою в снежки, потом просила скатать с ней снеговика, собрав тому глазки и носик из кедровых шишек, а обломанные сухие ветки лиственных деревьев вставили сотворённому созданию в качестве рук.
– Вот таких вот слепили и оживили. Целое войско, – качал головой Бальтазар. – Это ж надо…
– Читала про края, где таких чудиков плетут из соломы, а потом сжигают. Нередко с какой-нибудь жертвой внутри для богатого урожая, – делилась с ним рыжая компаку.
– Разные культы бывают, – кривил губы Бальтазар. – А что у Дайкона по жертвоприношениям?
– Раньше при возведении дворца или моста практиковали обычай хитобашира, – рассказывала Кацуми. – Добровольная жертва родившей женщины, которую заживо замуровывали, а дух её охранял от бед и землетрясений. Потом за время войны кланов как-то поняли, что оно не помогает и не спасает. Обычай практиковали все, но одни побеждали других, не все постройки выдерживали натиск стихий, пожары, военный натиск. Сейчас духам приносят, в основном, благовония зажжёнными палочками. На чайных церемониях несколько раз льют чай на угли нередко. Могут принести к алтарям какие-то поделки своими руками. Например, если чего-то желаешь, можно свою мечту сложить из бумаги, нарисовать, сплести, вырезать из дерева, из камня, вылепить из глины. Дети, например, когда хотят в дом собаку, так и поступают.
– Не все желания можно изобразить в виде конкретного объекта, – подметил вслух Бальтазар.
– Вас это вряд ли касается. Вы просто можете сделать трон, в который хотите сесть, – ухмыльнулась рыжая девица.
– Так очевидно, что мне нужен трон? – глядел на неё некромант.
– Император уже писал правителям Дайкона о нависшей угрозе. Со стороны Книта, земель изгнанников-чародеев, объявился чёрный маг, уничтожающий людей и правителей. Замок барона, потом замок лорда. Следующим вашим шагом должен быть поход на имперский замок. Зря, что ли, вас там так опасаются? – хихикала собеседница.
– А союз против Империи ваши эти даймё не желают со мной заключить? – поинтересовался Бальтазар.
– Верните её падчерицу, и госпожа Кагуя подумает наш таким предложением, – улыбалась Кацуми.
– Хорошо её знаете? Давно служите? – спрашивал Бальтазар во время прогулки.
– Хи, познакомились мы ещё в юности. Всё-то вам расскажи! – строила глазки рыженькая компаку.
– Вы тоже не слишком похожи на коренного дайконца, как и та, кого мы разыскиваем, – заметил некромант.
– Что поделать, не все могут быть столь прекрасны, – заявляла ему Кацуми, хлопая длинными ресницами.
– Тоже колдуете? – пытался прочувствовать её ауру Бальтазар.
– Может, немного. Самую малость. Этому тоже могут завидовать простые дайконцы. Я редко их понимаю. Я генерал при Кагуе, но я как-то ближе к природе. Спать и есть, любоваться цветами, встречать закаты, смотреть на облака, изучать звёзды. Пение птиц, цветение деревьев. Слышали когда-нибудь о коморэби? – спросила компаку.
– О да, – поминал разговор с Велетиром некромант.
– Значит, должны понимать, что такое абсолютное счастье в созерцании природы. Наблюдать, как падает капля росы, как порхают бабочки, как раскрывается бутон цветка! Ах, сколько их на полях! И каждый цветёт уникально. Чудо природы! Вы любите цветы? Кроненгард-сама? – глядела на него Кацуми.
– Разве что чёрные розы, – проворчал тот, ускорив шаг.
– Фи, никогда такие не видела, – поморщилась девушка. – У вас красивые сиреневые глаза. Есть сорта вишни, цветущие прямо точь-в-точь этим оттенком! Приезжайте к нам посмотреть как-нибудь по весне в Виридис и Флорус.
– У вас месяцы называют на общем? – удивился Бальтазар.
– О, нет, это просто чтобы вам было понятнее, – хихикала она, прикрываясь веером.
– Зачем они, кстати? – спрашивал о предмете в руках у неё некромант. – Ну, я понимаю, что это аксессуар, как мои застёжки и цепи, но какой прок зимой от веера? Я даже зонтик бы понял, от снега в конце концов.
– А вы ведь знаете, что изначально зонт был придуман именно на территории Дайкона и призван был защищать представительниц знати от переутомления на солнце? – лучезарно улыбалась Кацуми. – Это уже много веков спустя придумали конструкцию обтянуть парусиной. И то поначалу придумали просто чехол для зонта на хранение, дабы красивые кружева не попортились. Но, видимо, кто-то попал в дождь под чехлом и смекнул, что тот не промокает. Обидно, что эта жительница моей родины даже в летописи не попала. Зонтик ведь тогда был исключительно женским предметом. Как мужчины что-то изобретут, так всегда своё имя впишут. Фи! – пыхтела она, шагая подле некроманта.
– Что там про веера? – вернул её к своему изначальному вопросу Бальтазар.
– Смотрите, какие рыженькие! – махала она ими перед его лицом. – Такой закат изображён! Они придают ярких красок в довольно скучное время года. Развлекают меня. Я люблю всё пёстрое, особенно цветы. И фрукты. Фрукты даже больше, наверное, они дают не только приятный вид и аромат, но и вкус! Все чувства должны быть задействованы!
– А слух? – уточнял Бальтазар.
– Хруст мякоти сочного спелого персика или дыни, когда их вкушаешь, тактильное ощущение на губах, поднося ароматный плод! – закатывала та глаза. – Вскрою я бархата зелень… с центром кровавым… ножом… сладкий арбуз! – возвышенным тоном читала Кацуми стихи.
– Ваша госпожа не удостоила вчера подробностями своё второе желание от микадо, – припомнил некромант.
– Боюсь, я не уполномочена это обсуждать с иноземцами, лорд Бальтазар, – более серьёзным взглядом обвела мужчину собеседница.
– И не нужно. Я знаю, что это была просьба отыскать для неё легендарный древний артефакт. А в Дайконе давно уже скрывается щит-артефакт, – заявил тёмный лорд.
– Хрэти-ГалДур, красивенький! Уж всё знаете? – ахнула Кацуми.
– Теперь знаю, – улыбнулся он на её реакцию, а девушка тут же покраснела, нахмурилась, надула щёки и сжала кулачки. – Ваша хозяйка же так и сказала: мол, «есть чем себя защитить». Вот только я был уверен, что речь об Эгиде – куске стены, что заграждала Дайкон, а у вас Хрэтигалдур, что блокирует магию. Как интересно.
– Обманули! Провели! Перехитрили! Это ж надо! – возмущалась она, не зная, куда себя деть, чем его треснуть со злости, лишь разбрасывала снег вокруг, да дёргала за ветви деревьев, припорошив белыми хладными хлопьями и без того довольно светлую причёску лорда.
– Ха-ха, иногда нужно смотреть наперёд, – самодовольно улыбался Бальтазар, ускользая из-под снегопада.
– Я сама могу обхитрить кого угодно, но чтобы меня вокруг пальца обвели! Грр! Фи так с девушкой поступать! Фи таким быть! – тыкала она пальцем в застёжки плаща его мундира.
– Тише ты, у нас важное дело, – остановил её некромант, когда дыхание прижавшейся, почти накинувшейся девушки, уже вовсю паром обдавало его лицо.
– Что важного? Видим рыцаря, узнаём, где ключи, сносим ему голову, захватим как трофей. А потом пойдём вызволять пленницу, если жива. Кто знает, может, он безумец, похищающий знатных девушек! – хмыкнула Кацуми.
– Тогда я должен ощутить обилие трупов в его подвалах или какие-нибудь захоронения, – заверял её Бальтазар, отцепляя её хваткие руки от своего мундира.
– Может, задержимся тут ненадолго? – прикусив губу, вновь провела по его торсу сквозь кожаный наряд рыжая компаку.
– Соблазнительное предложение, конечно, но нет, – нежно схватил за запястье, но удерживал поодаль от себя её руки некромант, дав понять девушке, что ничего не получится.
– Фи какой вы! – надула она снова губки. – Это из-за Кагуи? В неё влюбились? Как же все по ней сохнут! Ей мужчины не интересны, зря стараетесь! Иначе б давно уже вышла замуж за микадо. Пассии лучше в Дайконе не найдёшь всё равно. А у вас я кольца не видела, чтобы вы так отнекивались. Ещё не поздно передумать. Думаете, снег, лес, холод нам помешают? Страсть топит любой лёд, Бальтазар-сама! Люди нагие… тесно телами сплелись. Любят друг друга, – проговорила она вновь в стиле дайконской поэзии.
– Способны ли вы любить кого-то так же сильно, как вы любите поесть? – глядел на неё некромант.
– Хи-хи, я тот ещё проглот, это да, – умилялась девушка. – Вас это так отталкивает? Это ведь не сказывается на фигуре! – провела она по своему телу левой рукой.
– И вправду уникум, – подметил Бальтазар, разглядывая просвечивающие формы, и двинулся дальше.
– А я что говорю! В жизни главное – это удовольствия! Наше материальное тело и все вот те чувства, о которых мы говорили. Вкус, обоняние, зрение… Всё нам дано, чтобы наслаждаться! Красивым видом, нежностью прикосновений и вкусной пищей в том числе! Куда ж без неё! – заявляла Кацуми. – Как я уже говорила, какой-нибудь персик или арбуз – это всё сразу. Хруст, аромат, текстура, сладость, ах, вы только вдумайтесь! Только представьте! Что представлять… лучше попробуйте! Ешьте не чтобы утолить голод, не потому что вам нужны силы на что-либо. Попробуйте получить от еды максимум удовольствий! И сразу снизойдёт дзен. Полное удовлетворение. Счастье. Коморэби!
– Примерно так и живу, но блюда у вас больно острые, сжёг весь язык этой ночью, – заявлял Бальтазар.
– Ой, как же так, давайте я поцелую, и всё пройдёт. – Коснулась женская ладонь его подбородка. – Фи, даже не побрились перед нашим свиданием! – отдёрнула Кацуми руку от мужской щетины.
