– В общем, у вас всё сложно, – констатировал Бальтазар, уставший от высокопарных завываний.
– Мы идеально с ней друг друга дополняем. Я пытаюсь что-то сделать для народа, а она держит меня в колкой узде, дабы я не выглядел слишком мягким. Правление Улофа кончилось, народу стоит это понять и принять. Мы с Альдиной начали новую эру. Строгие порядки, новые регламенты, указы, но при этом сохранили пивные, налаживаем торговлю вином, продаём свою медовуху. Сейчас ещё пушнина к зиме хорошо пошла, – рассказывал король Лактура.
– Догману там привет передавай, – усмехнулся некромант. – Пусть охотится, волчий хвост. Добывает вам эту пушнину. Хе! И смотри, если от твоей благоверной восстанет народ, опять же меня сюда звать будешь. А я потому и приехал по-тихому. Узнай Император, что я чёрти где, а не в замке, сразу с востока ударит.
– В карете – это «по-тихому»? – расплылось округлое бородатое лицо Мордреда в ухмылке. – Более незаметно было бы в крытой телеге какого-нибудь крестьянина.
– Не знаю, сколько выдержат мои орки и фоморы на нашем союзе, но надолго здесь задерживаться точно не стоит, – говорил некромант, осматривая военный лагерь и даже поглядывая за его пределы: на зимние леса, холмы и видневшиеся белые равнины.
– О людях думать надо, – пренебрежительно в адрес соседних рас проговорил Мордред. – О своих пекутся в первую очередь, о других уже если сил и времени хватает. Я тоже рад, что вы прибыли и не бросили этот край в беде. Надеюсь, быстро со всем здесь разберётесь, иначе кормить из зимних запасов столь увеличившееся население мне будет проблематично.
Он махнул своим отрядам, подозвав к себе и отдавая приказ к отступлению, чтобы все вместе покинули гарнизон. Те ринулись к казармам забирать свои вещи. Теперь подобную заставу им мастерить и возводить предстояло на юго-западе, под горным склоном. Почтовый ворон всё кружил над королём, но тоже двинулся следом, сопровождая правителя.
– Прикроем мы подходы к Лактуру от Дайкона, – заверял королю вслед Бальтазар. – Но стражников лучше расставьте на границе. Что там, генерал, – повернулся он к Велетиру, – чудища дайконские кладбища разоряют, говорите?
– Разрывают могилы, о добрый лорд, – сообщал немолодой генерал, – бесчинствуют!
– Видать, хитрее, чем я думал, – скривил губы Бальтазар. – Вскрывают гробы, калечат или достают трупы. Не оставляют мне под служение мертвецов. Ничего, в округе их ещё, думаю, хватит.
Глядя на воинов вокруг, можно было сразу невооружённым глазом заметить по одеянию и снаряжению, что где-то на треть войско состоит действительно из городской стражи и дружины, ещё на треть из охотников, а оставшуюся часть составляют ополченцы невоенных профессий. Скорняки, мясники, лесорубы, плотники. Мужчины да молодые парни, способные держать клинок. Впрочем, были и такие, у кого на поясе красовался какой-нибудь серп для жатвы.
Почти все в малахаях на голове – пушистых меховых шапках, украшенных сзади хвостом пушного зверя, обычно енотовые, но встречались и рыжие с хвостом лисицы. Невольно вспомнилась некроманту одна оживлённая живность из лесов Гедельбурга, которую могла бы ждать похожая участь.
– Обойдём окрестности, надо же жителей предупредить, чтобы в другие города бежали, – проговорил Ильдар. – Мало ли что. Заодно кладбища посмотреть, до которых ещё не добрались.
– Вечереет, а они нападают как раз по ночам. Так врасплох-то всех и застали, – уверял Велетир.
– Стало быть, и сегодня захотят дальше продвинуться, – недобро сощурился, глядя на дальние леса, Ильдар.
– Каждый день пытаются под себя хоть несколько селений подмять, но король действительно помог их сдерживать, – сообщал генерал.
– Тогда перераспределяйтесь. Где его стража, где твоё ополчение. Пусть дозорные стоят, где должны. Мы пока прогуляемся, – махнул Бальтазар рукой чародею.
– А-апчхи! – раздалось из-под покрывала тоненьким голоском, едва некромант прошёл мимо телеги.
– Нет… – заскрипел Бальтазар зубами. – Ну, тебя ещё не хватало, – стянул он ткань с бочек, меж которых на боку лежала подрагивающая от мороза девушка с длинными перламутровыми локонами и в лёгком для зимней погоды светло-сереньком платьице.
– А я ведь эту телегу проверял, милорд, – клялся ему Ильдар. – Залезла уже, когда я отошёл, видать. Стоило только отвернуться, – притопнул он ногой, взмахнув руками с досады.
– Я тебе что велел? В замке сидеть, у камина греться! – вытащил Люцию из телеги некромант, чей взор разразился по лицу паутиной чёрно-фиолетовых молний.
– Продрогла в пути… Я ж говорил, возьмём муфту, и шапка бобровая есть у меня… – оглядывал увязавшуюся с ними девицу чародей.
– Разве ж я могла тебя на войну от-отпустить, а-апчхи! – отвела взор девчонка.
– Я ж предупреждал, мечом всё проверю! Ты гляди, не поверила даже! – недовольно ворчал некромант.
– Мешки с зерном? С мукой? Бочки с вином мечом протыкать? Ты же не свихнулся ещё, – робко подняла Люция карамельно-карий взор на Бальтазара.
– Но на грани, – свирепо заметил тот, скидывая свой плащ и обернув вокруг девушки. – Ступай к походным кухням, отведи её обогреться, и пусть накормят. Горло ей вылечат, – велел Бальтазар чародею.
– А как же наша прогулка к окрестным селениям на погосты? Без провожатого двинетесь? Одного некроманта там народ может встречать не столь добрым словом, как наш уважаемый генерал, – забеспокоился маг Яротруска.
– Тем лучше, – засверкал сиреневой аурой некромант – Разбегутся от меня, выживут. А разбегутся от нашествия дайконцев, там им в спину много всего прилететь может. И стрела, и сюрикен, и кинжалы.
Качавшему головой Ильдару и чихавшей Люции, кутавшейся в плащ, не оставалось ничего, как только глядеть Бальтазару вслед да исполнять распоряжения, ожидая, когда тот вернётся. А лорду-чернокнижнику предстояло прогнать с насиженных мест деревенских жителей да забрать их почивших сородичей, пробудив окоченевшие трупы из-под грубой промёрзлой земли. Благо внутреннего жара для такой работы сейчас хватало с лихвой.
III
За полночь в лагере старик Велетир под восторженные возгласы и оханье молодых бойцов показывал, сидя за столом, фокус с ножичком, быстро перебирая им по промежуткам между пальцами расставленной на серой дощатой поверхности пятерни.
– В старом дайконском храме одна старуха как-то забыла зонт, – умудрялся он ещё и байки травить в процессе опасного представления. – А столетия спустя одна юная теньши, убегавшая от похотливых желаний своего господина, среди ночи заскочила…
– Наступают! Наступают! – вбежал короткостриженный хрипатый мужичок с широко раскрытыми глазами к солдатам в столовую, а вокруг вовсю забили тревогу и принялись разжигать костры.
За его спиной блеснул в блеске чародейских молний и вернувшийся Бальтазар. Подходящий к дверям некромант был с припорошённой снегом причёской, суровым взглядом и словно застывшими в недовольной кривой гримасе губами. Ильдар и Люция тоже были здесь, в накинутых на плечи волчьих плащах они уставились на лорда весьма разнящимся меж собой взором.
Ильдар уверенно кивнул, готовый тут же двинуться помогать с защитой не просто военного лагеря, а всей пограничной территории. Люция же выглядела растерянной. Ни воевать, ни колдовать она не умела. Боялась за Бальтазара и не знала, куда же ей деться. Воины и их седой генерал похватали оружие и дружно ринулись наружу гурьбой, готовые сражаться за родные края и отвоёвывать занятые деревеньки обратно.
Впрочем, с уверенного и боевого их настрой и взгляд сменился, едва они увидели воинство покорных живых мертвецов, стоявшее позади некроманта. По костям и гниющей плоти ползали личинки, жучки и сороконожки. Едва сложенные вместе кости окружало яркое сиреневое свечение. Пустые глазницы горели, казалось, каким-то потусторонним огнём из чёрной бездны своего черепа.
Велетир взбадривал бойцов, призывал им не обращать на «зомбаков», как он выразился, никакого внимания и вёл вперёд к частоколу, где со сторону заснеженного поля уже подступала дайконская армия. Щуры с узким разрезом глаз неслись вперёд под весом составных пластинчатых доспехов. Сначала вооружённые двуручными чуть изогнутыми мечами, потом с двумя клинками разом.
Воздух пронзило зловещее шипение стрел. Присвистывая, те рассекали морозную ночь, успевая лишь сверкнуть остриём и гладким бамбуковым древком в танцующем свете пламени сигнальных огней. Кто успел, поднял округлые щиты. Ильдар сотворил расходящийся пламенный купол, яркий подле него, но всё сильнее угасающий своим сиянием по мере расхождения, пока тот совсем не растворялся в ничто.
Заклятье успевало подпалить ворох стрел в воздухе. Иные попадали в живых мертвецов, не принося тем, казалось, никакого вреда и дискомфорта. Что-то ударялось о кости или сбивало пару из них наземь, как бы отрывая куски, что-то застревало в гниющей плоти. Иные пущенные снаряды оказывались где-то в рёбрах или красовались своим волнистым, похожим на стружку, оперением из пустых глазниц. Никто даже не дрогнул, воинство мёртвых послушно стояло и ждало приказаний своего повелителя, пока к заставе приближались вражеские мечники.
Ополченцы и сам старик-генерал с драгунской шашкой встречали набегавших на них дайконских пехотинцев. Щуры с волосами, собранными в хвост либо пучок на макушке, иногда с широкой повязкой на лбу, изредка в гладких шлемах или пластинчатом кабуто с торчащими рогами яростно неслись на гарнизон, не только разя местных воинов, но и сокрушая опорные столбы башен, снося ворота и стены.
Велетир с необычайной для своих годов ловкостью парировал сразу двоих. Взять над ними верх, увы, не мог, пятился да отступал, но прикрывал спины своих бойцов, умудряясь следить за ходом сражения и отдавать команды. Повинуясь его приказаниям, те, кто и прежде служил в деревенской охране да городской страже, формировали отточенные построения.
Те же, кто прежде занимался ремеслом и лишь сейчас был вынужден вступить в армейские ряды, сражались как могли, но слабину не давали. Нехватка опыта отчасти компенсировалась комплекцией. Несмотря на доспехи, можно было легко заметить, что агрессивные дайконцы не отличаются горой мышц, большим ростом и крепким телосложением. В основном, судя по видневшимся лицам, воины их были довольно худощавыми и мало чем примечательными. Чаще всего гладко выбритыми, но встречались, конечно, и щуры с различной формой усов и бороды.
Позади первых отрядов вышагивала, словно не боясь мороза, в серебристо-белом одеянии с расплывающимися по воздуху, как по воде, лентами шла черноволосая женщина. Движения её одновременно казались и плавными, и довольно уверенными. Это было похоже на ритуальный танец и боевой марш, совмещённые в каждом отработанном движении. В руках её сверкали боевые веры, будто составленные из скреплённых в рукояти извилистых кинжалов. Лёгкое, но помпезное одеяние – кимоно «хёмонги» содержало голубоватый рисунок ниспадающий с плеч на рукава. Лицо её было бледным, как у призрака, белым, словно фарфоровая маска, – столь блестел в лунном свете нанесённый грим-макияж.
А правее неё из темноты выползал целый сонм уродливых созданий, стремглав понёсшихся на гарнизон. В разгар загремевшего сражения эти твари до визга пугали не подготовленных к их внешнему виду оборонявшихся. Были здесь и собачьи головы с щупальцами-хвостами. И похожие на гоблинов рыбоглазые прямоходящие существа с шипами и перепонками. Создания, внешне похожие на нагих черноволосых женщин с грудью без сосков и хвостом, только лица их напоминали змей или жаб. А были и наоборот, змеи с головами, походящими на уродливого человека.
Какие-то вертящиеся червеподобные чудовища, вьющиеся спиралями и вытягивающие свои шеи и конечности. Кусающиеся парящие головы, полные украшений, покрытые росписями и мерцающими татуировками. Лохматые тёмно-серые существа с длинными шершавыми языками, что скакали на корточках и передвигались на четвереньках, как обезьяны, имея короткие задние и крупные передние лапы. А ещё средь них ползали существа, внешне напоминавшие голого обезглавленного человека, ходящего задом наперёд, чей единственный глаз зорко выскакивал меж ягодиц. К подобному зрелищу даже байки деда-генерала молодых воинов не готовили.
Кто бежал в панике, бросая оружие. Кто сходил с ума или попросту отвлекался, лишаясь жизни в бою. Многих задевали и стрелы, так как чары купола Ильдара уже рассеялись, а тот спешно составлял некое, подобное бутону, мерцающее рыже-жёлтыми переливами заклятье от жутких тварей, не особо представляя, что они такое и как с ними справляться. На обороняющихся нападали и воины, и монстры, но, спасая местное ополчение, Бальтазар направил к месту сражения свою поднятую из могил армию.
Глядя, как мертвецы расправляются с инородной нечистью, солдаты кое-как начали приходить в себя. Возвращались к построению, прикрывали друг друга, отражая удары. Но едва живые или зомби своими клинками отсекали головы, руки или разрезали пополам вражеских самураев, как те рассыпались в песок и заново собирались вместе со всеми конечностями, доспехами и оружием.
– Это ещё что за магия, – покусывал губы Ильдар, испуская с янтарного навершия своего посоха светящиеся шары, создававшие защитные барьеры.
Любая отрубленная конечность вражеского воина обращалась в горстку сухого песка, а культя начинала рассыпаться, пока все горстки не объединялись вновь и не формировали повреждённый кусок тела. Да и не только тело: стоило этим воинам сломать клинок, как и он формировался заново из песчинок, а потом опять блестел в свете луны настоящим разящим металлом.
Некромант закончил сооружать ладонями вокруг себя чёрных волков со скорпионьими хвостами, ринувшихся усмирять нрав захватчиков. Сотканное из тёмной магии зверьё кусало врагов, разило когтистыми лапами, а когда те окружали любое из этих созданий, то скорпионий хвост раздваивался несколько раз, создавая целый пучок извивающихся отростков с толстыми иглами жала на каждом.
