Дети Антарктиды. Лёд и волны

Уловка девушки снова сработала.

– Пускай пойдёт, Олег Викторович. Головка у неё умная, может, взбредёт чего в неё.

Староста молча махнул рукой: пускай идёт.

Крохотное здание лаборатории пустовало уже много лет. Имеющиеся в жилых модулях удобства здесь отсутствовали, а места для хранения чего-либо тут было крайне мало, поэтому все батареи и прочую технику отсюда вынесли ещё давным-давно, найдя им более выгодное применение.

За пленниками, запертыми под замок в одном из кабинетов, следил Паша Рожков со стареньким пистолетом в руках. Бедолаге пришлось одеться в дополнительную куртку, поскольку температура в помещениях, как и в кишке модулей, поддерживалась лишь старыми стенами из каменной ваты. Завидев приближающуюся делегацию, Пашка аж подскочил, потирая замёрзшие руки.

– Здарова, Паш.

– З-здравствуйте, Олег Викторович, – дрожа от холода, сообщил тот.

– Ну, чего они? Буянят?

– Да не особо, говорить хотят, на холод ж-жалуются и на тошноту.

– Жалуются… Ничего, пущай померзнут, как мы когда-то… А тошнота – это всё из-за горной болезни. Мы-то привыкшие, а они…

Из Олега Викторовича так и сочилась ненависть, которую он совершенно не скрывал.

– Ещё говорят, что времени у них нет, – продолжал Паша, – с-спешат куда-то.

– Спешат, ага… – с сарказмом ответил староста. – Ну, а нам спешить некуда. Ладно, ступай, Паш, согревайся. Дальше мы сами.

– С-спасибо, – поблагодарил тот и быстрым шагом направился к выходу из лаборатории.

Староста щёлкнул замком, кивнул вооружённым Матвею с Йованом, мол, будьте готовы ко всему, и зашёл внутрь.

Прогрессисты сидели на столе, прижавшись спинами друг к другу в попытке согреться. Девушка, заметив вошедших, спрыгнула на пол и сжала кулаки. Она сморщила нос, будто учуяла неприятный запах, и смачно плюнула в стену.

– Надя, угомонись, – всё тем же спокойным тоном обратился к ней старик в кепке, ласково взяв её за рукав. – Мы с тобой уже обсуждали. Это ни к чему не приведёт.

– Эта горилла… – прошептала она, указывая на Йована.

– Потом, – осадил её старший. – Не сейчас.

– Правильно, девочка. Слушайся своего старшего, даже если это прогрессист, – проговорил Олег Викторович. – Иначе я сейчас принесу ведро с мокрой тряпкой, и будешь драить мне все жилые блоки станции.

Явно невероятным усилием воли Надя заставила себя промолчать и вернулась на место, не сводя взгляда с Йована.

– Погоди, это она меня гориллой назвала? – шепнул Йован на ухо Матвею с явным недоумением.

– Я прошу прощения за мою подчинённую, – обратился к Олегу Викторовичу главный прогрессист. – Надя крайне взволнована, что вы взяли её «Лапочку» без спроса.

– Чего? Лапочку? – смутился Олег Викторович.

Старик кивнул в сторону Йована.

– Это имя винтовки.

– Вот как? Ну, теперь у неё новый владелец, и имя будет тоже новое, другое. Например… – он окинул задумчивым взглядом оружие. – Например, «Хреновина»!

Матвей опять заметил, как Надя едва не сорвалась в желании высказать Олегу Викторовичу всё, что она думает. Забавно на её фоне смотрелся третий, глухонемой член этой шайки, который даже ни разу не шевельнулся.

– Обсудим это потом, – выставив ладони, произнёс старший. Было слышно, как дрожит его голос, будто он и сам пытается из последних сил держать себя в руках. – Для начала я хотел бы представиться, – он протянул Олегу Викторовичу руку: – Вадим Георгиевич.

Староста, само собой, его руку не принял.

– Знаю я тебя. Ты Зотов, младший брат того ублюдка, который бросил нас здесь умирать. Я помню твою рожу, даже несмотря на появившиеся на ней седины и морщины.

Вадим Георгиевич сочувственно вздохнул, правда, было трудно понять, искренне или наигранно.

– Да, это так, я Мишин брат. Уж если на то пошло, и я узнал тебя, Олег Викторович Ложков, даже несмотря на появившиеся на твоём лице морщины и седину.

У Олега Викторовича от злости привычно затряслась кожа на подбородке от резкого ответа его оппонента.

– Поэтому будем считать, что мы уже знакомы, – Матвей заметил, что эта фраза прозвучала так, будто они знали какую-то общую тайну.

– Послушайте, – теперь Вадим Георгиевич обратился ко всем присутствующим: – Я понимаю, что между нашими станциями были не самые лучшие отношения в прошлом. Но прямо сейчас, как бы оскорбительно для вас ни звучало, я не хочу тратить на это время. Мы и так потеряли целую ночь, а у меня каждый час на счету.

– Не хочет тратить он время… – буркнул староста.

– Олег Викторович, – на этот раз в разговор вмешалась Арина. – Пускай говорит, иначе мы здесь к концу дня все примёрзнем к месту, пока вы будете злобно зыркать друг на друга.

– Хорошо, – согласился староста, – говори, на кой хрен припёрлись?

– Я уже говорил вам ещё в той столовой…

– Баре, – поправил его Йован.

– Хорошо, баре… – он посмотрел на Матвея. – Я ищу собирателя по имени Матвей Беляев. Если я правильно понял, это вы?

Матвей с безразличием кивнул.

– Не сын ли того самого Беляева?

– Да, это сын Вячеслава Беляева, – с гордостью ответил Олег Викторович, без всяких церемоний вмешавшись в разговор. Старик никогда не упускал возможности показать, что восточники во всём лучше прогрессистов, да и вообще жителей других станций.

– В таком случае мне повезло вдвойне. Учитывая ваш опыт и знания, очевидно, переданные вам отцом. Всю последнюю неделю мы только и делали, что связывались со всеми крупными и не очень станциями в радиусе двух тысяч километров: «Мирный», «Кейси», «Мак-Мердо», «Чжуншань»… ни в одной не нашлось собирателя. Все они уже давно отправились в рейд. Но найти вас, да ещё и сына Беляева… это и впрямь большая удача.

– Послушайте, я знаю, к чему вы клоните, – прервал его Матвей, который понял всё окончательно ещё в тот момент, когда в вездеходе были найдены карты. – Вы зря сюда приехали, я больше этим не занимаюсь.

– Минуточку… – вмешался в диалог Олег Викторович и обратился к Матвею. – Я правильно понимаю, что этот хмырь имеет наглость нанять тебя в качестве собирателя? – и, не дождавшись ответа, наигранно засмеялся: – Да вы, прогрессисты, совсем страх потеряли.

– Как бы то ни было, – спокойно ответил Матвей, – я этим уже не занимаюсь.

– Могу я узнать, почему? – вежливо, но с заметным нетерпением спросил прогрессист.

– Не можете, – всё так же твёрдо произнёс Матвей.

– Начальник, мы только попусту теряем время! – Надя вскочила с места и подошла к нему. – Пока не поздно, отправимся к полуострову, на «Палмер». Если не здесь, то там, точно, найдутся собиратели.

– Ты прекрасно знаешь, что мы потеряем куда больше времени на дорогу. До «Палмера», как минимум, две недели пути.

– Так мы хоть куда-то будем двигаться, а не торчать на месте среди этих упёртых баранов.

– Упёртость нам помогала выживать все эти годы и до сих пор помогает, – согласился Йован, – а вот насчёт баранов ты явно погорячилась, красавица.

Здоровяк и прогрессистка обменялись враждебными взглядами. Наверняка, если оставить эту парочку наедине, уже через минуту они вцепятся друг другу в глотки.

Тем временем Вадим Георгиевич снял с себя куртку и, закатав рукав свитера, включил дисплей своего ваттбраслета.

– Пашка, бестолочь, велел же обыскать… – пробурчал злобно Олег Викторович.

Вадим Георгиевич несколько раз ударил по сенсорному экрану и показал восточникам изображение девушки-блондинки, стоявшей у стола с книгами. Взгляд незнакомки выглядел серьёзным, но не лишённым искорки озорства, что добавляло ей таинственности и необъяснимого очарования.

– Это моя дочь Мария, Машенька, – с ноткой жалости стал рассказывать Вадим Георгиевич, продолжая демонстрировать фотографию. – В середине октября она отправилась в научную экспедицию до Москвы в составе небольшой группы, которую сопровождал собиратель-канадец по прозвищу Шаман. Возможно, вы слышали о нём, Матвей…

О, да, как не знать про Шамана. Кличку свою он получил не просто так. Канадец обладал каким-то неведомым талантом предугадывать погоду наперёд и без всякого оборудования, вроде метеодатчиков или зондов. Этот дар помогал ему избегать встреч с мерзляками и до сих пор оставаться в живых. Нет, разумеется, он, как и все, пользовался метеорологическими приборами, но делал это, скорее, для спокойствия своих спутников. По крайней мере, нечто подобное Матвей слышал о собирателе по прозвищу Шаман.

– Она вместе с остальными должна была вернуться ещё месяц назад, в середине декабря. До этого за последние восемь лет она уже четыре раза отправлялась в экспедиции на захваченные земли: Чили, США, Норвегия, Аляска – и всё проходило гладко. Но теперь… видимо, что-то пошло не так.

– Думаю, что здесь всё понятно, как полярный день, – выдал Матвей и посмотрел Вадиму Георгиевичу прямо в глаза. – На этот раз вашей дочери не повезло…

– Я знаю, к чему вы клоните, – поспешил ответить прогрессист, хоть это и звучало как оправдание. – Но, поверьте мне, Матвей, вы не знаете, на что способна моя дочь.

– Вы правы, не знаю, – всё тем же спокойным тоном проговорил Матвей. – Но одно я знаю точно: рано или поздно мерзляки добираются до тебя, независимо от твоих способностей. Поэтому советую вам смириться, ваша дочь мертва.

– Она жива! – закричал прогрессист да так, что заставил всех присутствующих вздрогнуть, за исключением глухонемого Домкрата; тот продолжал спокойно наблюдать за происходящим.

Терпение, что Вадим Георгиевич бережно старался сохранять до сих пор, напрочь испарилось.

– Вы просто утешаете себя, – продолжал настаивать Матвей. – Советую вам смириться и вернуться домой, – затем он обратился к старосте: – Олег Викторович, отпустите их.

– Ты уверен? Я бы не стал.

– Я заплачу, – Вадим Георгиевич немного успокоился и предпринял очередную попытку уговорить. – Я не хочу знать причин, по которым вы больше не собиратель, ни чего-либо ещё. Мне достаточно лишь того, что вы – сын вашего отца, лучшего собирателя времён Адаптации.

«Я не мой отец», – так и хотелось произнести Матвею, но он сдержался, решив выслушать предложение прогрессиста до конца.

– Послушайте, всё, чего я хочу, – это вернуть мою дочь, – произнёс тот. – И за вашу помощь я готов щедро заплатить.

– Нам не нужны ваши ватты, – отрезал Матвей, обернувшись к прогрессисту через плечо, – наши панели и ветряки производят достаточно энергии. – Здесь Матвей чуточку соврал, лишние ватты им, и правда, не повредили бы. Последнее время что ветряки, что панельки стали работать хуже, генерируя всё меньше энергии. Но прямо сейчас это была не первостепенная проблема.

– Тогда что вам нужно? – не сдаваясь, хоть и не так резво, как прежде, спросил Вадим Георгиевич.

– Еда, много еды. – Он повернулся к прогрессисту лицом. – На днях у нас произошёл пожар на складе и вся провизия на предстоящую зиму сгорела. Многие восточники умрут этой зимой, если не получат достаточно еды…

Вадим Георгиевич задумчиво потёр свою седую бороду. На это обратила внимание Надя и, подойдя к нему, запротестовала:

– Начальник, только не говорите, что вы серьёзно обдумываете это.

– Не мешай, – шикнул он на неё.

Здесь впервые ожил Домкрат. Он слегка ударил по столу, привлекая внимание Нади, и стал жестикулировать руками. Выражение его лица при этом постоянно менялось: вот он вопросительно сдвинул брови, вот их поднял, широко раскрыв глаза.

Девушка ответила ему жестами, при этом бормоча про себя:

– Он пытается договориться с ними, заплатить едой, а не ваттами.

«Увидев» ответ напарницы, Домкрат резко вскочил с места и коснулся плеча Вадима Георгиевича. Затем помотал головой, тем самым присоединившись к протесту Нади.

– Не вам решать, понятно? Не вам! – грозно зашипел на подчинённых Вадим Георгиевич, осадив их властным взглядом.

– У нас нет скатерти-самобранки! Мы и сами… – начала Надя.

– Это моя дочь, ясно тебе?! И твоя подруга, между прочим!

Надя поджала губы и сердито выдохнула, раздув ноздри, после снова села на стол, отвернувшись к стене.

– Разделим плату, тридцать процентов еды, остальное – ватты, – предложил Вадим Георгиевич.

– Нет, – твёрдо ответил Матвей, не потратив даже секунды на размышления. – Только еда, никаких ватт.

– Да ты с ума сошёл! – возразил Вадим Георгиевич, незаметно перейдя на «ты». – Сколько вас здесь, не больше сотни?

– Сто тридцать четыре.

– Это одна десятая от всех запасов нашей станции на эту зиму. Я не могу пойти на такое!

– В таком случае и я не могу решиться на глупую и опасную авантюру, на которую вы хотите меня подписать, – небрежно выдал Матвей. – И, как по мне, это даже к лучшему.

– Хорошо, хорошо, – прогрессист аж покраснел от злости. – Чёрт с тобой. Пятьдесят на пятьдесят.

– Сто процентов еды, – настаивал Матвей.

Краем глаза он заметил, как сидевшая позади Надя так и норовила выскочить вперёд и вступить в диалог.

– Чтоб тебя… настырный восточник… – сквозь зубы процедил Вадим Георгиевич и вернулся к своим спутникам. Воспользовавшись ситуацией, Домкрат слегка задел плечо своего босса и стал объяснять ему что-то на языке жестов, не меняя при этом злобного выражения лица.

Тем временем к Матвею подошла Арина и шепнула ему на ухо:

– Ты серьёзно хочешь отправиться на захваченные земли? После случившегося?

– Нет, – спокойно ответил он. – Он всё равно не согласится. А прежде чем они уедут, хочу их немного потрепать.

– Зачем?

На этот вопрос Матвей не мог ответить словами. Прямо сейчас им двигало чувство какого-то, внезапно пробудившегося ребяческого азарта. Да и возможность помучить напыщенного прогрессиста доставляла небольшую толику удовольствия.

– Восемьдесят процентов, – прозвенел голос Вадима Георгиевича в ушах Матвея. – Это моё последнее слово.

Надя от злости пнула старую металлическую корзину для мусора.

Признаться, Матвей не ожидал, что ставки поднимутся настолько высоко. Услышанное предложение привело его в замешательство. По всем признакам, дочь для этого прогрессиста была действительно важна, раз он готов настолько существенно урезать паёк своим соплеменникам.

Ответ на предложение после недолгого раздумья стал совершенно очевиден:

– Я согласен.

Олег Викторович от такого заявления опешил, а Йован с Ариной обменялись удивлёнными взглядами.

– Мы выйдем на минуту. Сидите и не дёргайтесь, – велел прогрессистам староста. Он взял Матвея под локоть и кивнул остальным, веля идти за ним.

Выйдя из кабинета, они отошли от двери подальше вглубь коридора, и староста, не стесняясь в выражениях, вспылил:

– Ты совсем дурак? Совсем уже не соображаешь?

– Я не вижу иного выхода, как нам пережить эту зиму, Олег Викторович, – выдохнул Матвей.

– Ну, уж точно не идти на сделку с треклятым прогрессистом! Ещё и, мать его, с Зотовым! – голос старосты сделался мрачным и злобным. – Тебе что, напомнить, как его братец кинул тебя, меня, твоего отца и остальных? Думаешь, этот другой? Поверь мне, у него тоже рыльце в пушку!

– Да знаю я, знаю, Олег Викторович! – едва сдерживаясь от крика, ответил Матвей. – Но, дорогой мой, поймите, это хоть что-то… Хоть какое-то действие, а не очередное бессмысленное собрание, которое ни к чему не приведёт.

– Он прав, Олег Викторович, – вступилась за Матвея Арина, выйдя вперёд. – Все эти собрания – не что иное, как переливание из пустого в порожнее, попытка уклониться от неизбежного, – она смутилась, затем собралась с духом и обратилась ко всем, а не только к старосте, чтобы сказать следующее: – Не знаю, как вы, а я верю этому Вадиму Георгиевичу. Он выглядит крайне отчаянным.

– Ещё одна… тьфу ты! – буркнул староста. – Поколение…

– А я не верю ни одному из них, – тихо произнёс Йован.

– Ну, слава богу, среди нас – я не единственный здравомыслящий восточник, – выдохнул староста.

– Но вынужден признать, – продолжил здоровяк, – всяко лучше испытать удачу, нежели сидеть и ждать голодной смерти. И, хочешь не хочешь, Матюш, – он положил ему руку на плечо, – но, если ты действительно собираешься отправиться в это опасное путешествие, то я поеду с тобой. Не хочу оставлять тебя наедине с этой шайкой прогрессистов.

– Спасибо, Йован, но тебе лучше остаться здесь, проследить за баром и остальными, – сказал Матвей.

– Я не напрашиваюсь, а ставлю тебя перед фактом. Заодно окажу моим братьям и сёстрам восточникам большую услугу, существенно сэкономив оставшиеся запасы еды. Ты ведь не забыл, что я ем за троих?

Матвей скривился в усмешке. Умеет же всё-таки этот прохвост заразить хорошим настроением, даже несмотря на серьёзность происходящего. Вот и сейчас, подписываясь на опасную миссию, он умудрился сохранить бодрое расположение духа.

Зная упрямую натуру здоровяка, Матвей не стал уговаривать того остаться и молча согласился на его помощь. Да и, признаться, в компании пускай и одного, но собрата, он будет чувствовать себя в разы спокойнее в окружении аж целых трёх прогрессистов.

– Йован, у меня была последняя надежда, что хоть ты не потерял остатки здравомыслия, – недоумевал Олег Викторович.

– Я тоже хочу с вами, – вдруг заявила Арина.

С самого начала Матвей догадывался, что его младшая сестрёнка непременно воспользуется шансом напроситься с ним. Для этой выходки у него уже был чёткий и заготовленный ответ:

– Даже не обсуждается.

– Но я могу быть полезна! К тому же это замечательная возможность испытать в полевых условиях тот метеодатчик, что я тебе показывала. Да и, вообще, ты свою первую вылазку сделал в пятнадцать лет, а мне уже семнадцать!

– Арина, нет, – твёрдо ответил ей Матвей. – Не пытайся меня уговаривать, из этого ничего не выйдет. Ты останешься здесь.

– Ты не можешь…

– Ещё как могу! – настойчиво и громко произнёс Матвей. – Разговор окончен. Ты останешься здесь и будешь помогать своим братьям и сёстрам. Точка.

Арина наморщила нос, резко развернулась и быстрым шагом двинулась от лаборатории.

«Так будет лучше, – подумал про себя Матвей, – она успокоится, обязательно успокоится. Надо будет зайти к ней…»

– М-да, – вздохнул староста, скрестив руки на груди, – это какое-то безумие.

– Олег Викторович, я не смогу сделать этого без вашего одобрения, – обратился к нему Матвей. – Вы наш староста, вам и решать.

– Мне решать… – повторил тихо тот, присев на старый ящик. – Как же на такое можно решиться? Это тебе не хухры-мухры, на опасное предприятие ты подписываешься, Матвей, да ещё и в компании с этими…

Из кабинета раздался стук, и оттуда приглушённо прозвучал голос Нади:

– Долго вы там? Мы здесь уже замёрзли до костей!

– Суетливая баба, а? Прогрессистка… – кивнув в сторону двери, произнёс староста.

– Не то слово, – подтвердил Йован.

– Да уж…

– Ну, так что, Олег Викторович? Что вы скажете? – спросил Матвей.

– Да что я скажу… прав ты. Не верю я этим змеям, каждому их вздоху не верю, но грех будет не попытаться… Да и верно ты подметил, все эти собрания – пыль в глаза. Ничего они не решат, – он тяжело вздохнул и посмотрел на Матвея с Йованом: – Добро я даю, так и быть. Кроме вас, «Востоку» больше не на кого надеяться. На вас вся надежда, ребятки.

С этими словами староста подошёл к ним поочерёдно, обменялся рукопожатиями и по-отечески обнял каждого. У бедолаги даже слеза выступила, которую он спешно смахнул.

К прогрессистам они зашли втроём.

– Мы согласны, – ответил Матвей, – но помяните моё слово, это будет не спасательная экспедиция, как вы себе её представляете, а поездка за трупом.

Главный прогрессист хранил молчание, только тихо улыбался.

– И ещё кое-что, – серьёзным тоном добавил Матвей, – если вы попробуете обмануть меня и нарушить условия сделки, помяните моё слово, мерзляки покажутся вам цветочками в сравнении с тем, что с вами сделаю я. Это понятно?

– Да, – кивнул прогрессист. – Предельно понятно.

Матвей заметил, как Надя хмыкнула, явно не приняв его угрозу всерьёз. Будь у него время и силы, он поговорил бы с ней с глазу на глаз, но пока решил лишь взять на заметку этот жест и поставить в памяти галочку на её счёт.

Собиратель подошёл вплотную к Вадиму Георгиевичу и протянул руку.

– Вы дали слово, восемьдесят на двадцать.

– Восемьдесят на двадцать.

Он крепко пожал довольно мягкую руку старика. Такую невозможно было встретить ни у одного восточника, с детства привычного к тяжёлому ручному труду. Да, куда там, не все восточники даже имели пять пальцев на руке. Обморожение и ампутация в этих краях были частым явлением.

Пока они пожимали друг другу руки, Матвей долго смотрел в мутные глаза старика, пытаясь выяснить, что же у того было на уме.

– Не будем терять времени, – вскорости ответил Вадим Георгиевич. – Отправимся немедленно.

– Мне и моему напарнику нужно подготовиться, собрать всё необходимое, – Матвей кивнул в сторону Йована, давая понять, что он поедет не один.

– Хорошо… – согласился прогрессист, молча приняв очередное условие. – Лишние руки нам не помешают.

– Лишние руки хоть знают, как пользоваться вещицей, которую держат? – рявкнула Надя.

– Уверен, ты меня научишь, – съехидничал Йован и, подойдя к ней, протянул винтовку. Девушка обвела его недовольным взглядом и грубо выхватила свою «Лапочку».

– Что насчёт капитана? – спросил Матвей. – Об этом вы думали? Найти сейчас капитана ничуть не легче, чем собирателя.

– Теперь я могу твёрдо заявить, что и здесь нам улыбнулась удача, – Вадим Георгиевич стал растирать руки в попытке согреться. – В «Мак-Мердо» нашёлся свободный капитан, согласившийся доставить нас до порта в Санкт-Петербурге.

– Его имя?

– Какой-то исландец, имя… как же его…

– Лейгур Эйгирсон, – подсказала недовольным тоном Надя.

– Точно! Лейгур Эйгирсон. Знаете такого?

– Нет, – у Матвея стали закрадываться подозрения. Он путешествовал со многими макмердовскими капитанами, но это имя слышал впервые.

– Так или иначе, двое моих парней, которые тоже будут участвовать в экспедиции, заранее отправились туда пять дней назад, чтобы узнать, что к чему, и не дать капитану сняться с якоря до тех пор, пока мы не прибудем в «Мак-Мердо». Они должны были попасть туда как раз сегодня утром.

Матвей крепко задумался. Лейгур… Эйгирсон. Может, он всё-таки слышал о нём от кого-нибудь?

Эйгирсон, Эйгирсон…

– А теперь, с вашего позволения, мне и моим спутникам хотелось бы оказаться в более тёплом месте и, если вас это не затруднит, насытить наши желудки, – обратился Вадим Георгиевич к старосте, уже пританцовывая от холода.

Олег Викторович нехотя кивнул Йовану и велел проводить бывших пленников в бар.

– Стало быть «Мак-Мердо», а? – с воодушевлением воскликнул Йован. – Всегда хотел там побывать.

Но Матвей не разделял радости друга. Внутри снова всё сжалось, воспоминания нахлынули волной.

Его снова ожидала долгая дорога по снегам и волнам к далёким захваченным землям.

Дорога, на которую он так упорно не желал возвращаться и пытался забыть весь минувший год.