Первая леди
– Нет. Станции работают в автономном режиме и будут стрелять, если возникнет хоть малейшая угроза.
– А что на Земле? Вы собираетесь приводить войска в боевую готовность? Насколько я понимаю, ситуация близка к критической.
– Мы с министром ещё не обсуждали этот вопрос. Первоначально нужно выяснить мотивы пришельцев.
– Юлия Александровна! – буквально взмолился генерал. – Вы всерьёз думаете, что они прилетели с миром?!
Я не ответила. Если с министром нас связывали пятнадцать лет знакомства, за время которых мы успели стать друзьями, то начальник генштаба возник в моей жизни восемь месяцев назад, когда я сама назначила его на эту должность. Разумеется, после консультации с Юрием Сергеевичем, который рекомендовал Кручинина как профессионала с большой буквы. Так и оказалось. Генерал прекрасно справлялся со своими обязанностями, однако, похоже, для него не существовало авторитетов. Тем более, если речь шла о сорокалетней женщине, пусть даже занимавшей президентское кресло.
– Юлия Александровна? – повторил он, озадаченный моим молчанием. – Сейчас не время успокаивать себя иллюзией.
– Да нет у меня никаких иллюзий, – выдохнула я через силу. – Просто к чему мутить воду раньше времени? Ему до Земли минимум неделя полёта.
Марк Андреевич издал нечто похожее на ругательство, никак не вязавшееся со статусом нашего разговора. И даже не извинился, хотя между ним и мной лежала пропасть в двадцать четыре года.
– Товарищ генерал… – я попыталась вернуть беседу в деловое русло, но у Кручинина, похоже, окончательно сдали нервы.
– Вы доведёте нас до могилы! – заявил он, прерывая связь с твёрдой уверенностью в безнаказанности своего поступка.
Я вопросительно посмотрела на министра. Тот промолчал, словно ожидал чего-то подобного.
– Хорош ваш протеже в экстремальной ситуации, – съязвила я, закипая как чайник. – А если бы мне потребовался его доступ к кнопке?
Юрий Сергеевич схватился руками за голову. Похоже, он начал понимать главное. Мы стремительно утрачивали контроль над положением, и в любую секунду могла разразиться катастрофа. Причём не на Марсе, удалённом на сотни миллионов километров, а здесь, на Земле, в колыбели нашей цивилизации.
– Три минуты до визуального контакта, – голос начальника управления стальным прутом прошёлся по моим мыслям. – Чужак по-прежнему не реагирует на наши запросы. Марс-37 приведён в состояние полной боевой готовности.
Неожиданно где-то внутри себя я осознала, что мы наблюдаем прошлое. А в настоящем, пока недоступном здесь, уже свершилось историческое для землян событие. Его результат нам предстояло увидеть через несколько минут, но что-то подсказывало – на Марсе произошла трагедия.
Чья-то рука коснулась моего плеча, и, обернувшись, я встретилась взглядом с Кирой.
– Мама, держись, – приободрила меня она и, подавшись вперёд, поцеловала в щёку.
Мир качнулся, утратив привычные очертания – как в бреду я отшатнулась от дочери.
– Спасибо, – губы сами подобрали нужный ответ, и наступило затишье перед бурей.
Наконец, на проекции, транслировавшейся с Марса-37, возник эллипсоид, стремительно приближавшийся к станции.
– Он тормозит, – всё тем же металлическим голосом сообщил Фомин. – И делает это чертовски быстро!
Я приготовилась рассмотреть чужака в деталях, но глаз уловил только серебристый окрас обшивки. В следующее мгновенье голограмма растворилась в воздухе, а в ушах зазвучал уже опостылевший сигнал предупреждения.
– Связь утеряна, – объявил генерал-полковник. – Переключаемся на трансляцию с Марса-36.
– Что происходит? – взволновано спросила я, но никто не смог объяснить случившееся.
Возникшая на месте исчезнувшей голограмма продержалась не больше десяти секунд, после чего мы снова остались без картинки.
– Они блокируют наши каналы связи? – с робкой надеждой предположила Жанна.
Министр хотел прокомментировать её слова, но в эту секунду поступил вызов из Пентагона, и секретарь по обороне Регина Вуд на чистом русском огорошила нас вопросом:
– Что происходит с вашим сектором? Мы зафиксировали уже четыре взрыва!
Моя душа моментально упала в пятки.
– Проклятье! – Юрий Сергеевич бросился к таблицам и начал судорожно что-то выговаривать техникам. Потом повернулся лицом к американской коллеге и окончательно убитым голосом произнёс:
– Вы можете переслать видеозапись? Похоже, мы потеряли связь со всеми станциями.
– Сейчас, – Регина отдала приказ своим подчинённым, и нас окружила холодная бездна космоса.
По крайней мере, меня сразу прошиб озноб, едва я увидела взрыв в углу проекции.
– Марс-37, – донеслось до моего слуха. Незнакомец говорил по-английски, и от этого стало только хуже.
Облако мрака пронзила ещё одна короткая вспышка.
– Марс-36, – продолжил свой монолог неизвестный.
Как ни странно, его демонстративное равнодушие пугало больше, чем корабль-чужак, с маниакальным спокойствием расправлявшийся с нашим флотом.
– Марс-35, – только после третьего объявления я догадалась, что докладчик – обыкновенный компьютер. Мне тут же захотелось прекратить этот безумный спектакль, финал которого давно отображался в таблицах. Но мы успели увидеть ещё четыре вспышки, прежде чем миссис Вуд дрожащим голосом прервала демонстрацию записи:
– Эта штуковина принялась за наши станции. Мы потеряли уже семь объектов. Товарищ министр, у вас имеются хоть какие-то догадки?
– Никаких, – без раздумий ответил генерал. – А есть информация по китайскому сектору?
– На данный момент они лишились четырёх спутников. Но враг как раз проходит через их зону.
– А что на планете? Вы эвакуируете персонал? Похоже, базы – следующая цель пришельцев.
Регина промедлила, взвешивая все за и против, прежде чем выдать несколько шокирующую информацию:
– Мы дали Марсу полную свободу действий. С одним условием – никуда не уходить со станции.
Юрий Сергеевич молча проглотил услышанное, и любой протокол одобрил бы его реакцию. А я не смогла. Во мне пробудилась женщина – мать, для которой что-то значили и чужие жизни.
– Это чудовищно! – бросила я секретарю. – Своими приказами вы обрекаете их на гибель!
– Госпожа президент, – с укором возразила Регина, – мы не желаем приносить их в жертву. Но выбора нет. Если этот корабль – враг, никто и ничто не спасётся на поверхности Марса.
– Посмотрим, – я продолжала гнуть свою линию. – И если вы передумаете – добро пожаловать на нашу базу.
Наверно, миссис Вуд сочла меня сумасшедшей. По крайней мере, на её обычно строгом лице я различила едва заметную усмешку. А потом включился соседний проектор, и не на шутку встревоженный Земин Чэнь разом пресёк назревавшее противостояние.
– Чужак уничтожил двадцать четыре наших спутника, – проинформировал он, сразу переходя к делу, – и на десерт разнёс в щепки «Красную зарю»… Всё, что мы строили в течение двух десятилетий!
На большее у председателя не хватило сил. Замолчав, он обмяк, и на глазах у него появились слёзы. Мне стало неловко из-за того, что я оказалась свидетелем чужой слабости, но должность требовала адекватной реакции на увиденное.
– Примите наши искренние соболезнования, – молвила я, поправляя выбившийся из причёски локон. – Сегодня мы все по одну сторону баррикад, и каждого ждёт боль от своей утраты.
Регина добавила что-то от себя – веточку фальши на свежевырытой могиле истории. Мне было тошно выслушивать монолог миссис Вуд, но Земин Чэнь ловил её слова как ребёнок. Наконец, когда эмоции осели на дне души, я всё же решилась и обратилась к председателю:
– И что теперь? Будем объединять усилия и делать всё, чтобы не пустить чужаков на Землю?
– Да, – лаконично ответил он. – Китай готов предоставить любые ресурсы.
– США тоже, – поспешно вмешалась секретарь, и я кивнула, подтверждая сделку.
Приободрившись, Земин Чэнь посмотрел куда-то сквозь меня и произнёс, словно его снимали сотни камер:
– Что ж. Можно считать это началом большой войны. Первой, которая объединит человечество.
9
Лёгкость, с которой чужак уничтожил инфраструктуру Марса, в некотором роде дала нам первое представление о пришельцах. Они однозначно превосходили человечество в техническом развитии и, похоже, не очень-то обременяли себя вопросами морали. Хотя что мы знали о нравственных принципах тех, кто, возможно, уже исследовал половину галактики?
Из сорока пяти станций, обеспечивавших защиту планеты, уцелели только две: китайская Марс-11 и американская Фобос-2, как раз накануне перешедшие на другую орбиту. Теперь они находились на некотором отдалении от театра военных действий, и с их помощью мы могли наблюдать за манёврами пришельца.
А тот не спешил. Словно насытившийся хищник, корабль медленно вращался вокруг вокруг планеты, то ли ища очередную цель, то ли рассчитывая идеальное место для посадки.
Когда чужак пошёл на третий виток, Юрий Сергеевич предложил мне выйти из зала.
– Наши опасения подтверждаются, – признался он, не растрачиваясь на прелюдии. – Специалисты ещё раз проанализировали перехваченный сигнал и почти точно определили местоположение адресата.
– Вау! – на секунду я забыла о своём статусе. – Юра, да ваши ребята просто гении!
Министр пропустил мой восторг мимо ушей и, оглядевшись, перешёл на шёпот:
– Им повезло. Мы случайно наткнулись на эхо передачи, а остальное было делом техники.
– И? – я с трудом сдерживала волнение.
– Объект, принявший сигнал чужака, находится в ста шестидесяти двух миллионах километров от Марса.
– Это всё? – меня охватило глубокое разочарование. – А его размеры и расчётная траектория?
Генерал виновато улыбнулся. В свои шестьдесят четыре года он работал уже с третьим президентом, и первые два никогда не задавали лишних вопросов. Но я была женщиной, склонной к чрезмерному любопытству, так что порой со мной у него возникали сложности.
– Увы, – Юрий Сергеевич развёл руки в стороны. – Сигнал сигналом, однако по нашим данным в заданном секторе по-прежнему пустое пространство.
– Хорошая маскировка, – реальность быстро остудила мой пыл, и всё-таки я сделала ещё одну попытку. – А можно послать туда разведчика?
– Можно, – на удивление легко согласился министр. – Только, боюсь, нас не устроит время ожидания.
– И что же делать? – я посмотрела генералу в глаза и прочла в них ещё не написанную книгу.
– Работать. Мы продолжаем расшифровку передачи, и есть ощущение, что скоро будут результаты.
Надежда, вспыхнувшая в моём сердце, погасла, едва её пламя коснулось океана разума. Я бесконечно уважала Юрия Сергеевича, но знала – в игре с пришельцами нельзя полагаться на правила. Как нельзя полагаться на Регину Вуд, китайского председателя или… генерала Кручинина. Последнее имя всплыло само собой, а вслед за этим в коридоре появился силуэт Марка Андреевича.
– Ну, наконец-то! – увидев нас, он резко ускорил шаг и уже секунд через пять пожимал мне руку, – боялся, что прилечу слишком поздно. Надеюсь, мы ещё не ввязались в третью мировую?
– Вы бы узнали об этом первым, – я скривилась от его шутки. – Войны не будет. По крайней мере, здесь, на Земле. Мы остановим их за лунной орбитой.
– И каким образом? – усмехнулся Марк Андреевич. – Думаете, мощи наших баз хватит на то, чтобы подбить пришельца?
– Хватит, если мы будем действовать сообща, – от моих слов у генерала отвисла челюсть. – И вам, как начальнику генерального штаба, пора приступать непосредственно к работе.
Кручинин, не ждавший столь «тёплого» приёма, застыл на месте с округлившимися глазами.
– Юрий Сергеевич, введите Марка Андреевича в курс дела, – попросила я, аккуратно отступая в сторону. – На вас двоих – координация действий с союзниками.
И прежде чем министр успел что-то сказать в ответ, я ловко юркнула в приоткрывшуюся за спиною дверцу. Теперь, когда полная неопределённость сменилась чётким пониманием опасности, мне, наконец-то, можно было пообщаться с дочерью.
Кира сидела на том же самом месте, увлечённо рассматривая мелькавшие перед ней таблицы.
– Интересно? – осторожно спросила я, втайне надеясь на сверхустойчивость её психики.
– Более чем, – она даже не отвлеклась от своего занятия. – Столько информации по одному инопланетному кораблю! Ощущение, что вы контролируете каждый миллиметр пространства!
– Так и есть, – мне сразу стало намного легче. – Но, к сожалению, сейчас это не приносит дивидендов.
– И вы собираетесь закидать его ракетами? – её вопрос породил во мне сомнение.
– Решение ещё не принято. Будем анализировать, проводить контрольные испытания. Хотя в любом случае у нас нет другого оружия дальнего действия.
– В сравнении с ним ваши ракеты – космические черепахи, – Кира на миг оторвалась от голограммы. – На твоём месте, мама, я бы настояла на поиске иных вариантов.
– Например? – меня огорошило её предложение. – У тебя в шкафу спрятан универсальный аннигилятор?
– Увы. В шкафу только двадцать четыре платья. Но Земля буквально напичкана различным оружием. Так почему бы не применить его по назначению?
– Ты видела, что произошло на Марсе? У нас не было ни секунды на раздумья, хотя все решения принимали системы искусственного интеллекта.
– Тогда они были запрограммированы на оборону. Теперь же мы можем нанести удар первыми. Главное – использовать только эффективные технологии. Помнится, ты рассказывала мне про лазеры…
– Не получится. Они смонтированы на околоземной орбите, а мы собираемся дать бой вдали от дома.
– Одно другому не мешает. Если ракеты окажутся бесполезными игрушками, нам всё равно придётся сражаться возле планеты. А так и будет. Я, конечно, не аналитик, но… По-моему, ситуация проще некуда.
– Спасибо за совет, – внезапно мне стало жарко, и, сняв пиджак, я повесила его на спинку кресла. – Из тебя вышел бы неплохой стратег. Но сейчас во главе угла у нас политика. И я очень сильно сомневаюсь, что США и Китай поддержат идею девятнадцатилетней девушки.
– Им необязательно знать автора этого предложения. И… Проклятье! Мама, ты же сама против моего плана.
– Да, против, – честно призналась я и как-то неловко потрепала её по волосам. – Ты молода, талантлива, у тебя есть своё представление обо всём. Но… ты студентка, а не президент России.
– Объясни, – Кира резко повернулась ко мне лицом, и в глазах её промелькнула вспышка гнева. – Раз уж я тут, то, наверно, имею право знать, что за фигня творится на высшем уровне.
– Имеешь, – я опустилась в соседнее кресло и по привычке положила ногу на ногу. – Понимаешь… Когда разрабатывалась система защиты Земли, каждая из сторон взяла на себя определённые обязательства. Мы поделили околопланетное пространство на зоны влияния и запустили по тридцать восемь боевых спутников. Вместе они образуют единую сеть, которая активируется после получения трёх сигналов: от Китая, США и России. После этого каждая из стран может управлять своими объектами до тех пор, пока не будут отправлены коды отмены…
– Этакая защита от дурака? – покачала головой Кира. – И ты боишься, что вынужденная активация системы спровоцирует нас на внутренние разборки?
– Не то что боюсь, – неуверенно призналась я. – Просто Россия рискует намного больше.
– Упс… – и без того огромные глаза дочери расширились от удивления. – Но почему?
– Потому что бюджет, – ответ прозвучал несколько невпопад, однако Кира быстро справилась с недоумением.
– Хочешь сказать, наши спутники обладают лазерами меньшей мощности? – она напряглась, отчаянно копаясь в памяти. – Но мне казалось, суть проекта именно в том, что все установки имеют идентичные характеристики.
– Должны иметь, – поправила её я. – Однако мы предпочли сэкономить деньги.
– О, боже! – Кира прикрыла рот рукой, хотя никто даже не посмотрел в нашу сторону. – И ты участвовала в этой авантюре?
– Проект реализовали девять лет назад. Тогда я даже не была министром. Так что расслабься, твоя мама тут ни при чём. Да и вообще, это вовсе не авантюра.
– Ну, да. Это просто откровенный обман. Ложь, отвечать за которую нынешнему правительству.
– Никто же не думал, что систему придётся активировать через несколько лет, – я попыталась оправдать предшественника. – Расчёты показывали: в ближайшие полвека к Земле не приблизится ни один астероид.
– Вот только теперь сюда летит инопланетный захватчик, а наша защита не выдерживает никакой критики. И чем мы будем его встречать? Сэкономленным в прошлом бюджетом?
Мне было нечем крыть обвинения Киры даже с позиции макрофинансового аналитика. Ошибка, допущенная десять с лишним лет назад, грозила стать адом для всего человечества. А как минимум – серьёзной проблемой для России. Если, конечно, потребовалось бы активация орбитальной системы защиты.
– Вот поэтому я и надеюсь на ракеты, – мои пальцы впились в боковины кресла. – Останови мы пришельцев около Луны, нам не придётся проверять союзников на лояльность.
– Надежда умирает последней, – философски заключила Кира. – Но на твоём месте я бы молилась на другое.
– Ты о чём?
– О сражении на околопланетной орбите. Оно неизбежно, если чужак решит напасть на Землю. И тогда придётся рассчитывать на то, что под удар попадёт не российский сектор.
Я замерла. Почему-то эта очевидная мысль даже не думала приходить мне в голову. Возможно, потому что события на Марсе полностью изменили мои представления о том, в каком направлении будет развиваться симбиоз вселенной и человечества. Из уникальной перспективной расы, только-только приоткрывшей дверь в космос, мы превратились в обычных дикарей – аборигенов, дождавшихся внеземных захватчиков. И теперь я воспринимала нас как жертв, способных страдать, но не готовых к вразумительному ответу.
– А ты права, – во мне затеплилась робкая надежда. – Если повезёт, мы даже можем оказаться в плюсе…
– Мама! – укоризненно произнесла Кира. – Ты даже сейчас думаешь о государственной выгоде?!
– Я президент. И если всё обойдётся, никто не отменит политическое устройство мира.
Дочь лишь вздохнула. Её внимание снова переключилось на таблицы, и я поняла, что она больше не хочет тратить моё время. Мне оставалось одно: оценить этот великодушный жест печальной улыбкой благодарной матери.
10
С прибытием генерала Кручинина в управлении стало заметно меньше движения. Техники буквально прилипли к своим местам, аналитики собрались за столом у информационных экранов, и лишь Юрий Сергеевич, предоставленный сам себе, беззвучной тенью перемещался из одной части зала в другую. Избавленная от необходимости контролировать всех и вся я заняла место рядом с генерал-полковником Фоминым – подальше от любопытных взглядов, но в эпицентре стремительно разворачивавшихся событий. А уже в час дня по московскому времени чужак завершил свою марсианскую миссию и, уничтожив три китайских вездехода, уверенно двинулся по направлению к Земле. Сомнений не оставалось – он имел чёткую программу действий, прекрасно зная, где находится дом человечества. Когда все поняли, что встреча с ним неизбежна, мне позвонил разгорячённый Рик Стивенс с одной лишь целью – выразить своё сочувствие.
– Жаль, что наши попытки сделать этот мир лучше так и останутся невыполненными декларациями, – произнёс он в завершение своей короткой речи. – Для меня было честью работать с таким оппонентом как вы, и я надеюсь, мы ещё встретимся в вечности.
В любой другой ситуации я бы сочла его за сумасшедшего. И вовсе не потому, что он заранее похоронил Землю. Меня поразило его обращение ко мне – врагу, никогда не скрывавшему своей сущности. Насколько нужно было испугаться опасности, чтобы вот так излить в разговоре душу?
– Мне тоже было приятно иметь с вами дело, – мой ответ не претендовал на искренность. – Но я бы не торопилась ставить крест на человечестве. Мы ещё повоюем за свою свободу и за возможность материализации деклараций.
Стивенс не воспринял это как дипломатический ход и своей реакцией окончательно ввёл меня в ступор.
– Юлия Александровна, я восторгаюсь непоколебимостью русского духа, но ваша наивность… Вы словно не верите в Бога.
Начальник управления, слышавший весь разговор, похоже, и правда заподозрил президента в безумии. Но виду не подал, а дождался завершения диалога и только тогда обратился ко мне с вопросом:
– Что это было? Они там белены объелись? США расписались в собственном бессилии!
– Если бы в собственном, – по инерции ответила я, задетая за живое совершенно другими словами Стивенса. – Он говорил от имени всего человечества. Земля не способна ничего противопоставить пришельцам.
– Каков наглец, – в отличие от американцев Фомин явно не собирался предаваться упадническим настроениям. – Даже в такой момент он считает, что достоин руководить миром? Так пусть отправляется на свидание с сатаной, а мы повоюем за своё место под солнцем.
– Услышь Стивенс вас, он бы решил, что вы тоже не верите в Бога, – как ни пыталась, я не смогла удержаться от сарказма.
– А я и не верю, – спокойно ответил генерал-полковник, и моё сердце провалилось в бездну.
Очевидно, будь на месте меня священник, начальник управления услышал бы весьма красноречивую проповедь. Но я придерживалась несколько иных взглядов и очень спокойно отнеслась к услышанному. Моментом, выбившим почву из-под моих ног, стал тот факт, что Рик Стивенс увидел во мне безбожницу. И ладно бы это оказалось просто шуткой – мы с Фоминым возвели её в ранг действительности.
– Вы расстроены? – поинтересовался он после паузы. – Американцы не оправдали ожиданий?
– Всё в порядке, – я попыталась выбросить случившееся из головы. – В их поведении нет ни капли неожиданности. Просто… Боюсь, вам не понять. Это вопрос моих отношений с Богом.
Начальник управления проявил тактичность, избавив меня от ненужных объяснений. Тем более, начала поступать новая информация с Марса, и мы прильнули к бесконечному ряду цифр.
– Чужак ускорился, – задумчиво произнёс Фомин. – У нас в запасе не более пяти суток.
– А как по-вашему, есть хоть малейший шанс, что мы сумеем дотянуться до него ракетами?
– Полагаю, аналитики сделают соответствующие расчёты к вечеру. Но если так важно моё мнение, я бы не стал надеяться на чудо.
– Выходит, вы разделяете точку зрения Стивенса? – волей-неволей мне пришлось вернуться к заявлению американского президента.
– Не разделяю. Он говорит как трус. А мы будем биться и не смотреть на вероятности.
– Однако с вашей позиции они объективный критерий несостоятельности человечества. Ведь как атеист вы не можете рассчитывать на божью помощь.
– Я не могу. Но на планете десять миллиардов других людей. И большинство из них имеют на это право.
– То есть, вы верите в какую-то иррациональную силу, способную защитить нас от агрессора?
– Верю, – не раздумывая, отчеканил генерал-полковник. – И имя ей – непоколебимый дух человечества.
Мне показалось, что я сама начинаю сходить с ума – то ли от страха, то ли от обыкновенной усталости. И вся эта музыка иллюзорных высших сфер так и застряла на подступах к моему сердцу.
– Ладно, – я сделала глубокий вдох и обрела необходимое мне спокойствие. – А если без пафоса? У нас есть хоть какие-то козыри?
– Только один, – начальник управления сразу стал серьёзнее. – Плазменная установка «Эдельвейс», неделю назад прошедшая предварительные испытания.
– То есть, это единственный экземпляр, к тому же не сертифицированный для использования?
– Да. Но у нас нет другого варианта. «Эдельвейс» не имеет аналогов в мире.
– И, конечно, США и Китай уже в курсе нашей разработки?
– Увы. Мир стал слишком тесен для таких секретов. Разумеется, мы не афишировали пробный залп, но как не заметить сбитый над Тибетом спутник?
– А-а-а, – многозначительно протянула я. – И каков вердикт? Эта штуковина спасёт нас от пришельца?
– Шансы есть, – заверил меня Фомин. – Если, конечно, у корабля не суперсистема защиты.
– Кругом допущения и никакой конкретики. Что нам вообще известно о его возможностях?
– Только скорость. И тот необъяснимый факт, что марсианские станции не выпустили ни одной ракеты.
– О, Господи, – я начала осознавать, что мимо меня проходит слишком много информации. – А чем вообще занимаются аналитики?
– Рассчитывают наиболее благоприятный сценарий битвы при Луне. А заодно прикидывают потенциал нашего лазерного оружия.
– Вы это серьёзно? Я и сама могу сказать, что лазеров хватит максимум на небольшой астероид. И то не на всякий. Хотели сэкономить бюджет? А кто-то подумал о возможной цене ошибки?
– Вы же знаете… – начал было Фомин, но я не желала выслушивать его объяснения.
– Да, знаю. В ближайшие пятьдесят лет нашей планете не угрожает ни одно небесное тело. Кроме вот этого, – я ткнула пальцем в голограмму, и мой собеседник инстинктивно отпрянул в сторону.