Первая леди
– Юлия Александровна, к чему сейчас копаться в прошлом? Я, как и вы, не участвовал в той афёре.
– Простите, – мой запал тут же сошёл на нет. – И пусть аналитики займутся чем-нибудь полезным. Например, расчётом сценария наиболее эффективного использования «Эдельвейса». Я, конечно, не президент США, но уже сомневаюсь, что стоит вообще использовать ракеты.
Едва эта фраза сорвалась с моих уст, как за спиной выросла фигура Жанны.
– Юля, тебе стоит взглянуть на это, – проговорила она, переключая картинку на проекции.
Эллипсоид исчез, и перед нами возник незамысловатый пейзаж – каменная равнина, простиравшаяся до горизонта.
– Это трансляция с одного из марсоходов, – мой ассистент осторожно присела на край стола, даром что рядом пустовало сразу несколько кресел. – В момент нападения он находился недалеко от базы и по случайности не попал под прицел пришельцев.
– Расстояние до цели? – тихо спросила я, чувствуя дрожь, сотрясавшую всё моё тело.
– Полтора километра. Она вон за тем холмом, – Жанна кивнула на вздыбившуюся часть равнины.
Несколько минут ожидания показались мне вечностью, в которую я уместила десяток жутких фантазий. Неизменным в них оставалось только одно – первой находкой обязательно должны были стать изуродованные трупы астронавтов. Но вышло иначе. Едва марсоход взобрался на вершину холма, нашему взору предстал нетронутый купол станции. Как на картинке. И не было ничего, что нарушало бы безжизненность этого мира.
– Что за… – чуть не выругался генерал-полковник, разом забыв об окружавших его дамах.
– Сюрприз, – с облегчением выдохнула я. – Но почему у нас нет с ними никакой связи?
Ответ пришёл через полторы минуты, когда мы увидели, во что превратился передатчик базы. На его месте зияло бесформенное металлическое пятно – всё, что осталось от кучи дорогостоящего оборудования.
– А вот и новая работа для аналитиков, – начальник управления озадаченно почесал затылок. – Пришелец уничтожил антенну, но почему-то пощадил станцию.
– Чужая мораль – потёмки, – выразительно заключила Жанна. – Возможно, он посчитал её абсолютно безопасным для себя объектом и просто не стал неоправданно растрачивать энергию.
Объяснение выглядело не слишком убедительно, однако пришлось принять его как рабочий вариант – по крайней мере, до показаний очевидцев нападения. Тем временем марсоход преодолел шлюз и въехал в ангар, занимавший почти половину станции. Его уже ждали. Четыре человеческие фигуры в спешном порядке бросились навстречу камере.
– Земля, приём, – главный инженер базы лейтенант Соколов с явной растерянностью обратился к невидимому ему зрителю. – Что происходит? Мы получили уведомление об атаке на защитный периметр, после чего лишились основного канала межпланетной связи. Американцы проигнорировали наш запрос, а с «Красной зари» пришла информация о якобы инопланетном вторжении. Спустя полчаса база подверглась нападению из космоса. Был один залп из неизвестного нам оружия, в результате чего расплавилось всё коммуникационное оборудование вне купола. Китайцы замолчали через пять минут. Похоже, их тоже лишили связи. Просим предоставить актуальную информацию и дать указания касательно дальнейших действий.
По залу прошёлся тихий гул, в котором отчётливо угадывались нотки недоумения. Безусловно, мы были счастливы увидеть персонал базы в полном здравии, однако это только усиливало ощущение тревоги.
– Ну, Юлия Александровна, что скажете теперь? – с растерянностью спросил генерал-полковник. – Я отказываюсь понимать логику происходящего и начинаю думать, что пришельцы намеренно действуют таким образом. Возможно, они даже изучили человеческую психику и теперь просто пытаются вывести нас из состояния равновесия.
– Хорошая версия, – похвалила я начальника управления. – Но если так, они не учли главного. Мы с вами на службе. А это означает одно: здесь и сейчас ни у кого не должно быть нервов.
– Браво! – захлопала в ладоши Жанна, явно имевшая с Фоминым какие-то счёты. Не знаю, когда успели пересечься их пути, но про себя я отметила витавшую между ними враждебность.
– Женщины, – обречённо бросил генерал-полковник. – Так что нам делать, товарищ верховный главнокомандующий?
– В приоритете расчёты для «Эдельвейса». Мобилизуйте всех, кто имеет к ней хоть какое-то отношение. Отправьте на Марс информацию о положении дел на планете и запретите им любые сторонние контакты. Проверьте визуальные данные по «Красной заре» и «Филадельфии». А заодно узнайте, что известно США и Китаю про нашу базу.
Я выпалила это на одном дыхании, чувствуя как с каждым сказанным словом во мне пробуждается жажда навести порядок в охватившем всё без исключения хаосе. Начальник генштаба и вовсе потерял дар речи, ибо прежде видел во мне лишь легкомысленную девчонку, способную красиво улыбаться с трибуны, но не готовую управлять огромной страной. Что ж, я выдержала первое испытание огнём и, кажется, отчасти развеяла сомнения генерал-полковника. И не только его. Даже горячо преданная мне эти годы Жанна не сдержалась и восторженно прошептала на ухо:
– Ну, ты даёшь! Будь у Америки такой президент, мне ни за что не приснилась бы бомбёжка Нью-Йорка.
Я покраснела, не привыкшая к подобной лести, и аккуратно отстранилась от ассистента. Её восторг не имел ничего общего с реальностью, где с каждой секундой нарастало ощущение безысходности. Пока нас с пришельцами разделяли миллионы километров – пропасть для тех, кто никогда не покидал Землю. Но для существ, давно покоривших звёзды, пропасть была лишь трещиной посреди дороги.
11
За два с лишним года своего президентства я ни разу не летала в Америку. Шокирующий и красноречивый факт, характеризующий отношения между странами как вечный бой, ведущийся из углов ринга. Но если раньше у нас даже не было рефери, теперь эта роль окончательно отошла Китаю. Став безоговорочным лидером мировой экономики, он очень долго не мог набрать соответствующего политического веса. Вековые устои оказались сильнее десятилетних амбиций, пока последние не направились в другое русло, и вместо того, чтобы сбросить кого-то с вершины, Поднебесная возвела свою собственную гору. Так появился долгожданный триполярный мир – островок стабильности посреди бушующего океана истории. Аналитики предсказывали ему золотой век – эпоху стремительного экономического роста вкупе с выдающимися научными открытиями. Отчасти их прогнозы воплотились в жизнь – в последнее десятилетие мир совершил значительный скачок вперёд, и даже Африка перестала быть регионом прошлого тысячелетия. Вот только все эти позитивные перемены на планете не отменяли ещё одного удивительного факта: за два с лишним года своего президентства я ни разу не была в Китае.
– Юля, мы получили видео с оставшихся марсианских спутников, – из паутины мыслей меня вырвало появление министра, – они не врут: и «Филадельфия», и «Красная заря» теперь лишь груды переплавленного металла. Но самое главное – ни США, ни Китай ещё не знают о чудесном спасении нашей базы.
– А скоро узнают? – моментально отреагировала я, пытаясь представить, во что выльется это открытие.
– Зависит от них. Если спутники останутся на месте, у нас будет шанс сохранить информацию в секрете.
– Нужно создать ощущение того, что больше нет смысла исследовать поверхность Марса. Иначе… Догадываюсь, как отреагирует мир, когда узнает, что пришельцы пощадили Россию.
– Сделаем всё возможное, – заверил Юрий Сергеевич. – Вот только как быть с родственниками астронавтов?
– Обстоятельства требует жертв. Дай бог, удастся ограничиться ложью. Так что просто держите их в неведении под предлогом серьёзной технической неисправности.
– Это сгодится максимум на пару дней. Потом всё равно начнутся подозрения…
– Ничего страшного. К тому времени в мир просочится информация об инопланетном вторжении, и у нас будет шанс скорректировать план дальнейших действий.
– Ты думаешь, Европа так быстро догадается о случившемся? – как ни пытался, министр едва поспевал за моей мыслью.
– Абсолютно уверена. Там же не дураки сидят. Кроме того, их оборудование позволяет следить за Марсом. А значит, уже через несколько часов встанет вопрос о причине уничтожения практически всей инфраструктуры планеты. И как мы будем оправдываться? Сошлёмся на аномальную техническую катастрофу, из-за которой погибло сорок шесть спутников защитного периметра?
– У нас есть набор заготовленных инструкций…
– Юра, давай по-честному. Ну кто поверит во всю эту ерунду, когда станет ясно, что к Земле на огромной скорости приближается неопознанный объект? Да к тому же, по странному стечению обстоятельств, летящий со стороны Марса?
– То есть, в течение завтрашнего дня ты ждёшь разоблачения нашего тройного сговора?
– Уверена, что МИ-6 раскроет его уже сегодня. Другое дело, им хватит ума не кричать об этом на всю планету. Но остальные… Во вторник на Земле начнётся хаос. И мы не в силах предотвратить неизбежное.
– А значит… – Юрий Сергеевич ушёл в себя, и я продолжила неозвученный им вывод:
– У нас остаётся совсем немного времени, чтобы подробно проанализировать хронологию случившегося. Копайте везде, перепроверьте каждый факт… Любая мелочь может оказаться важной. Я, в свою очередь, попробую надавить на Регину Вуд. Есть ощущение, что США утаивают какие-то сведения.
– А как же Китай? – Жанна медленно сползла со стола и всё-таки села в ближайшее ко мне кресло.
– С ними сложнее. Они точно знают больше нас, но Земин Чэнь не поддастся на уговоры. Им нужна адекватная компенсация за информацию. А всё, что мы можем предложить – перехваченный сигнал в неизвестность.
– И, конечно, ты не хотела бы выкладывать свой единственный козырь раньше времени, – подытожил мои рассуждения министр.
– Я вообще предпочла бы сохранить его втайне. По крайней мере, до тех пор, пока мы сами не расшифруем послание.
– При нынешнем положении дел это выглядит маловероятным, – речь генерала утратила остатки оптимизма. – Искусственный интеллект ни на шаг не приблизился к разгадке, хотя изначально задача не выглядела невыполнимой. Мы подключили все доступные нам вычислительные мощности, и всё же я не рассчитывал бы на обнадёживающие результаты.
– Тогда тем более лучше забыть про диалог с Китаем. Займитесь уже собранными за сегодня данными. А если найдёте хотя бы малейшую аномалию, сразу ко мне – и никакой самодеятельности.
– Вас понял, – кратко отрапортовал министр и, не дожидаясь ответа, чуть ли не бегом бросился к аналитикам.
– А ты умеешь, когда надо, – Жанна не упустила возможности вставить очередной комментарий, то ли приободряя меня, то ли открыто посмеиваясь над генералом. – Не хочешь озадачить и нас с Кирой?
– Думаю, вы сами найдёте, чем заняться. Главное – хорошенько присматривай за ней, и если что… В общем, она под твоей ответственностью.
– Я поняла, – улыбка стремительно сползла с лица моего помощника. – Только прошу – не лезь в самый центр событий, если почувствуешь, что началась настоящая заварушка. Ты стратег, а не супергерой, одной рукой побеждающий армии пришельцев.
– 3наю, – я мысленно поблагодарила Жанну, однако не стала давать ей никаких обещаний. И вовсе не оттого, что ощутила в себе позывы к самопожертвованию – меня вдруг накрыла волна моих собственных предчувствий.
Кое-как справившись с бушевавшим в голове хаосом, я торопливо перешла в противоположную часть зала, где в окружении сразу нескольких голограмм сидел слегка озадаченный генерал Кручинин. Заметив меня, он тут же отвлёкся от мыслей и даже встал с кресла, чтобы выразить своё почтение.
– Госпожа президент, – Марк Андреевич протянул мне руку, словно желая поскорее забыть о конфликте. – Вот уж не думал увидеть вас рядом с собой после того, что случилось сегодня утром.
– Забудьте, – примирительно сказала я и ткнула пальцем в ближайшую к нам проекцию. – Вы ознакомились хотя бы с основной информацией по Марсу? Если да, то есть ли какие-то соображения и советы?
– Пока только недоумения и вопросы. Я запросил информацию у американских коллег – хотел уличить их в предоставлении фальшивых данных. Однако, сопоставив полученные сведения с нашей моделью ситуации, готов поклясться – они играют по-честному.
– Вас это удивляет? – прямо спросила я, заранее зная примерный ответ Кручинина.
– Более чем. У меня двадцатилетний опыт работы с НАТО, но никогда прежде не было ничего подобного.
– Ваш вердикт? Этому есть хоть какое-то объяснение?
– Только одно – они не видят смысла держать нас в неведении. Потому что угроза, исходящая от пришельца, пугает их больше, чем мифическая агрессия русских.
– Это заметно. А Китай? В его поведении не наблюдается ничего необычного?
– Пока что нет. Тут проблема иного рода. Изменение обстоятельств не привело к трансформации политики.
– Но Земин Чэнь выглядел настолько подавленным, когда сообщал о трагедии на Марсе…
– Это другое. Боль утраты – не синоним страха. Уверяю вас, они не боятся вторжения.
– Почему? То, что китайцев два миллиарда человек, ещё не делает их неуязвимыми.
– Хороший вопрос, госпожа президент. Думаю, стоит спросить об этом у председателя.
– Вы шутите? – я чуть не рассмеялась ему в лицо. – Да Земин Чэнь примет меня за сумасшедшую.
– Попытка – не пытка. Если мы хотим дополнительную информацию по пришельцам, только Пекин способен удовлетворить наши требования.
По каменному выражению его лица я сделала вывод, что он всерьёз рассчитывал на такой ход и был уверен, что председатель, питавший слабость к женщинам из России, легко поддастся моему неотразимому очарованию. Вот только мне не хотелось становиться генеральской пешкой, как бы логично ни звучали предположения Кручинина.
– Посмотрим, что можно будет сделать на этот счёт, – в глубине души я всё-таки восхитилась его проницательностью. И хотя моё недоверие по-прежнему оставалось при мне, в актив генерала упало несколько бонусных баллов.
– Теперь о пришельце, – Марк Андреевич отключил половину голограмм, и вокруг нас сразу стало свободнее. – Он деактивировал маскировку ещё за два часа до подлёта к Марсу! Что это значит? Очевидно, только одно – им было нужно, чтобы мы обнаружили их прибытие!
– Но зачем? – я опешила от подобной версии, хотя, поразмыслив, не нашла в ней противоречий. – Они всё равно отказываются выходить на связь. Так какой резон в этой показухе?
– Лично у меня нет ни одной вразумительной версии. Я собирался озадачить аналитиков, но им и без того хватает работы. Искусственный интеллект сослался на недостаток вводных данных. Остаётся надеяться на чьё-то внезапное прозрение.
Похоже, Кручинин намекал на вполне конкретного человека, однако во мне его слова не разбудили провидца.
– Я приму к сведению ваше наблюдение, – в отличие от компьютерного, мой мозг кипел от переизбытка информации. – А что вы скажете про второй корабль? Послание ему – это тоже преднамеренное действие?
– Видимо, нет. Скорее технический сбой. Или то, что мы называем «человеческим фактором».
– «Человеческий фактор» у пришельцев? – в другой ситуации я бы рассмеялась генералу в лицо. – С таким багажом не долететь и до соседней планеты. Что, кстати, доказывает наша собственная марсианская экспансия. Четыре ошибки за девятнадцать экспедиций!
– Вы зря недооцениваете мою гипотезу. Развитие цивилизации – это прежде всего технический прогресс, помноженный на умение индивидов избегать конфликтов. А ошибаются все. И чем дальше зашла эволюция, тем больше цена за случайно допущенный промах.
– Похоже, в нашей истории цена окажется минимальной. Мы всё равно не сможем расшифровать их сигнал, как бы отчаянно ни хотели докопаться до истины.
– Не думаю, что послание таит в себе полезную для нас информацию. Скорее всего, это просто какой-то отчёт или запрос на разрешение дальнейших действий.
– А что тогда важно? – мне стало немного обидно из-за бессмысленности приложенных нами усилий.
– Важно узнать скорость второго корабля и рассчитать, когда он прибудет на Землю.
Кручинин говорил так, словно был уверен – нам предстоит сражение с двумя врагами. Причём если первый из них казался просто неуязвимым монстром, то от одной мысли о возможностях его собрата внутри меня просыпалось чувство панического страха. Генерал понял, что ему удалось донести до слушателя главное, и продолжил, постепенно сгущая краски:
– Скорее всего, первый корабль исполняет роль разведчика. Соответственно, в случае необходимости его легко принесут нам в жертву. Поэтому я бы сконцентрировал внимание на чужаке номер два как на источнике основной угрозы.
– Но у нас нет возможности даже просто следить за ним, – я сразу вспомнила разговор с начальником управления. – Мы потеряли все марсианские спутники, а до объекта более ста миллионов километров!
– Если предположить, что призрак движется к Земле, можно достаточно точно определить его траекторию. И просто усилить наблюдение за этим участком пространства. Конечно, это не даст стопроцентной гарантии обнаружения, но есть вероятность получить хоть какие-то результаты.
– Хорошо. Я отдам соответствующие приказы. Будем надеяться на благосклонность фортуны. И… Марк Андреевич, большое спасибо за помощь. Мне, право, стыдно, что я сомневалась в вашей компетенции.
– Пустяки, – Кручинин воспринял моё извинение как должное и в ту же секунду вернулся к изучению проекций.
А я, сгибаясь под ношей полученной от него информации, направилась назад к своему креслу – выжатая как лимон, но твёрдо уверенная в том, что из всех стран Земли Россия единственная, кто готова к встрече с неведомым.
12
Следующие несколько часов мы провели как на пороховой бочке, готовой взорваться от одного «сенсационного» сообщения в Интернете. Мои опасения оправдались в полной мере – исследователи во многих странах стали свидетелями столкновения на марсианской орбите. Но, к счастью, они не спешили делиться информацией с массами, а в срочном порядке требовали от нас объяснений. Мы как могли скрывали истинное положение дел, взяв за основу легенду о глобальном техническом коллапсе. И она работала, ибо до поры до времени эфир наполняли весьма однотипные сюжеты. Однако в шестнадцать часов по московскому времени всё перевернулось с ног на голову, когда от имени Католической церкви со своим обращением к миру выступил сам Иннокентий XIV – пожалуй, единственный человек на Земле, ещё способный быть авторитетом на международном уровне и имевший при этом пусть формальное, но отношение к политике. Его речь не изобиловала пространными рассуждениями о Боге, силах зла или надвигающемся конце света. Скорее она походила на краткую сводку новостей, суть которой сводилась примерно к следующему: Марс атакован неизвестным космическим объектом, явно имеющим искусственное происхождение. Россия, США и Китай в курсе произошедших событий, но, сговорившись, решили не сообщать об этом миру. И, как вывод из столь скупого набора фактов, человечеству стоит готовиться к сошествию дьявола на Землю.
Разумеется, наши заокеанские оппоненты тут же выступили с ответным заявлением, разнеся в пух и прах все догадки, рождённые в стенах Ватикана. Причём в своём эмоциональном обращении к миру Рик Стивенс выглядел куда убедительнее, чем в недавней беседе со мной, и даже позволил себе несколько провокационных шуток, каждая из которых массивным катком прошлась по истории Католической церкви. Выслушав его речь, Жанна долго смотрела в пустую чашку, прежде чем выдать единственно-возможную в такой ситуации резолюцию:
– Он только что подписал нам приговор. Отныне мы будем лжецами в глазах всей планеты, и ничто не отмоет это пятно позора.
– Его можно понять, – заступился за президента Фомин. – Если ты думаешь, что мир падает в бездну, пустое занятие – цепляться за свою репутацию.
– Что теперь будет, – я словно не слышала разговор коллег, рисуя в сознании картины грядущего апокалипсиса.
– Введём военное положение, и дело в шляпе, – казалось, Кручинин давно оценил этот очевидный вариант, выбрав его из десятка домашних заготовок. – У нас в стране какая-никакая стабильность, так что народ вряд ли поддастся панике. А другие пусть сами решают свои проблемы. Не мы породили эту патовую ситуацию.
– А если война? – я невольно вернулась к сновидению Жанны и поняла, что оно вполне может оказаться вещим.
– Заблокируем активацию лазерного щита Земли и воспользуемся преимуществом «Эдельвейса».
– А как же пришельцы? – искренне возмутился Фомин. – Вы предлагаете добровольно подарить им планету?
– Ну, почему же, – спокойно ответил Марк Андреевич. – Дадим им бой в районе лунной орбиты. Пусть все видят, что несмотря ни на что мы выполняем свои обязательства перед союзниками.
– О-о-о! Это будет эпическое поражение, – в моём сознании промелькнули кадры марсианской трагедии. – Он сотрёт в пыль нашу систему внешней обороны, и Земля разом станет его лёгкой добычей.
– По известным причинам мы всё равно не можем рассчитывать на лазеры, – вполне резонно заметил Кручинин.
– Мы – нет, но США и Китай… – я осеклась, поняв ход его мыслей.
– А что нам до них, если они развяжут войну? Пусть сами расхлёбывают последствия своей глупости.
– Звучит убедительно, – у меня кончились контраргументы, зато на сердце стало намного спокойнее. – И всё-таки, Марк Андреевич, что бы вы делали без «Эдельвейса»?
Он улыбнулся, хитро прищурил глаза и произнёс с какой-то детской непосредственностью:
– В таком случае, Юлия Александровна, у вас был бы другой начальник генштаба, и мне не пришлось бы решать наши сегодняшние проблемы.
Я сделала вид, что полностью удовлетворена таким ответом, и уступила его невысказанному вслух желанию:
– Хорошо. Приведите войска в полную боевую готовность с учётом всех вариантов из красного списка. Посмотрим, как поведёт себя Китай и на реакцию мирового сообщества в целом.
Однако в отличие от Рика Стивенса Земин Чэнь предпочёл занять выжидательную позицию – его, как и нас, возмутила недальновидность американского правительства. Об этом он рассказал мне в приватном разговоре, в ходе которого мы попытались выработать стратегию совместных действий. Теперь, когда мир грозился ополчиться против трёх великих держав, это имело едва ли не первостепенное значение. К счастью, провокационное поведение Белого дома весьма неожиданно принесло и свои преференции. Как только я заикнулась о грядущей обороне Земли, Земин Чэнь сразу отреагировал в категоричной форме:
– Госпожа президент, можете считать нас предателями человечества, но Китай не поддержит активацию лазерного щита планеты. Мы лучше очно сразимся с инопланетным врагом, чем позволим Америке распоряжаться её спутниками.
– Понимаю, – я умело скрыла восторг за маской глубокого разочарования. – Это ваш выбор. И хочется верить в то, что в масштабах войны он не будет иметь значения.
Председатель ответил парой обтекаемых фраз, после чего мы сочли программу переговоров выполненной. Дело оставалось за малым – подождать несколько дней и как следует угостить чужака ракетами. Вот только Кручинин, которому я поведала о диалоге с Земин Чэнем, весьма скептически отнёсся к его решению.
– Он что-то задумал, – заверил меня генерал. – И вряд ли причина – поведение Рика Стивенса.
– По-вашему, Китай просто воспользовался моментом, а американцы дали хороший повод?
– Чтобы не сесть в лужу, лучше исходить из этого. Понимаю, нам всем хочется какой-то ясности, но, Юлия Александровна, сейчас не время упрощать ситуацию.
В ту же секунду пирамида моего предубеждения к Марку Андреевичу в последний раз вздрогнула и обрушилась на дно сознания. На мгновенье я даже закрыла глаза, чтобы, открыв их, увидеть другого человека. Не упёртого солдафона, истосковавшегося по кровавой войне, а вдумчивого стратега, просчитывающего каждый ход неприятеля.
– Товарищ генерал, – я намеренно вернула разговор в официальное русло. – У вас есть хоть какие-то догадки по Пекину? Понимаю, у китайцев достаточно своеобразное мышление, но нам же нужно отталкиваться хоть от чего-то.
Кручинин ответил спустя продолжительную паузу, словно боялся наговорить мне лишнего.
– На самом деле, их мотивы стары как мир, а обстоятельства не делят людей по цвету кожи. И чтобы вот так отвергнуть единственную действенную защиту, необходимо иметь хороший козырь за пазухой.
– То есть, вы хотите сказать, что Поднебесная имеет оружие, способное противостоять пришельцу?
– Браво! – без капли иронии воскликнул Марк Андреевич. – Только прошу, не спрашивайте меня о подробностях. Разведка работает 25 часов в сутки, но на руках нет даже непроверенных слухов.
– Такое возможно? – искренне удивилась я, вспомнив историю об испытаниях «Эдельвейса».
– Выходит, что да, – печально вздохнул Кручинин. – Если, конечно, мы говорим о Китае. И дело тут не в особенностях национального мышления. Просто они умеют хранить секреты.