Король психов
Зрачки обоих водителей расширились, но «бомбилы» не сдвинулись с места.
– Мне нужно отъехать подальше! Возьму вашу машину. Иначе пострадают люди… Много людей, – продолжал он.
Действительно, по тротуару мимо них сновали толпы народа.
Водители по-прежнему молчали и не шевелились.
Для всего замысла наступил критический момент. Евграф прекрасно понимал это. Резко повернулся и сделал несколько стремительных шагов в сторону капота «жигуленка», стоявшего первым.
Достаточно было одному из таксистов протянуть руку, схватить его сзади за шиворот, и «все бы пропало». Но, видимо, в глазах парня было что-то такое, – они восприняли слова о бомбе серьезно.
И тут Евграф через стекло заметил: ключей в замке зажигания первой машины нет. Как же не подумал об этом обстоятельстве!.. Взгляд его переместился на следующий автомобиль в очереди…
Водитель легковушки, стоявшей второй, думал: никому не удастся быстро уехать на его авто. Спереди и сзади дорогу преграждали другие «Жигули». Потому беспечно оставил ключи в замке. Это была удача!
Тюрморезов быстро прошел между автомобилями и, распахнув дверцу, уселся за руль той машины, что стояла в очереди второй. Таксисты не двигались с места.
Мотор легковушки взревел. Еще в школе Евграф научился водить грузовик. Деревенских парней на курсах профориентации в старших классах средней школы учили водить машину. Евграф дернул «жигуленок» вперед. Он ударил бампером бампер того, что стоял впереди. В это мгновение очнулся шофер автомобиля, стоявшего сзади.
В испуге он завел двигатель и дернулся назад. Интервал между его машиной и машиной, стоявшей в очереди последней, был большим и позволял это сделать.
Тюрморезов увидел маневр заднего автомобиля в зеркало. Резким коротким движением включил заднюю передачу. Легковушка дернулась назад, тут же замерла. До бампера стоявшего за ней частного такси оставалось в этот момент двадцать сантиметров. Следом Евграф резко выкрутил руль и «Жигули», наконец, вырвались со стоянки.
Двое водителей не сделали ни малейшей попытки остановить Евграфа.
От храма его отделяло небольшое расстояние.
Такси, за рулем которого сидел Тюрморезов, рыскало из стороны в сторону. Если бы ему нужно было проехать не несколько десятков метров, а больше, он бы непременно столкнулся с кем-нибудь. Евграф перестроился в левый ряд. Метров двадцать до самой церкви катил в нем, то и дело выезжая на встречную полосу.
Его целью был храм. Но две сплошных линии уверяли, что подъехать к нему невозможно. Для того, чтобы сделать это, требовалось миновать два светофора, – где-то в общей сложности полкилометра пути, – потом добраться до третьего, – он находился совсем рядом со вторым, и только на нем можно было развернуться и мчать обратно.
Но даже после этого нельзя подъехать к дверям храма. Они смотрели на тесную площадь, на которой не было автомобильного движения. Свои машины прихожане оставляли у бордюра по краям площади, либо, поскольку парковочные места там почти всегда заняты, вынуждены ехать дальше, оставлять машину чуть ли не за несколько сотен метров от храма.
Тюрморезов крутанул руль. Машина, в очередной раз переехав через две сплошных, обратно за них уже не возвращалась…
«Жигуленок», за рулем которого сидел Евграф, помчал напрямки – через полосу встречного движения – к окаймленной бордюром пешеходной площади перед храмом.
На его удачу машин на встречной полосе почти не было. Впереди – светофор. Стартуя от него, встречные машины обычно проскакивали по улице плотно сбитым табуном, норовя перегнать друг друга. Как раз теперь предыдущий «табун» давно проскочил, а новый только-только рванул вперед со светофора. Тем не менее двум самым резвым машинам пришлось с визгом шин тормозить. Одна из них увернулась от удара с «жигуленком» Евграфа лишь едва.
Между припаркованными вдоль бордюра машинами – лишь узкое пространство. Проскочить в него, не задев соседние автомобили, можно было только имея изрядное водительское мастерство. Евграф сделал это, – ему просто повезло. Передние колеса легковушки с силой ударились о бордюр, и частное такси въехало на пешеходную площадь. Тюрморезов еще сильнее надавил педаль газа, – машина помчалась к дверям церкви.
Будь площадь побольше, такси наверняка бы влетело прямо в зал, задавило кого-нибудь из верующих. Но судьба уберегла Евграфа. Не дала ему стать убийцей. Такси не хватило места, чтобы как следует разогнаться для страшного тарана.
Автомобиль преодолел не столько высокие, сколько длинные ступени паперти, ударился в высокую двустворчатую дверь.
Она была из досок толщиной чуть меньше десяти сантиметров. По краям они обиты железом. Штыри, на которых держались петли больших створок, глубоко вмурованы в кирпич. Малая дверка, которая была в одной из половин большой двери, от удара распахнулась. Передок машины погнул железную полосу, раздробил несколько досок.
И все же машина не проникла внутрь, хотя ширина створа позволяла ей это сделать.
Никого из прихожан ни в двери, ни возле нее в этот момент не было. Пострадавших не оказалось.
Тюрморезов во время удара вцепился в руль и отделался лишь ушибом грудной клетки. И то не сильным. Поняв, что план его если и удался, то лишь отчасти, – он мечтал въехать на машине в алтарь и сокрушить его, – молодой человек выскочил из-за руля и побежал от церкви прочь.
Никто не сделал попытки задержать его.
Глава девятая
Читатель ста шестидесяти четырех детективов делает предложение спецслужбе
Прошлое Евграфа ТюрморезоваНа всякий случай побродив по переулкам в центре города еще около часа, Евграф спросил у какой-то женщины, как ему найти ближайшую станцию метро. Его расхристанный вид, грязное мятое пальто, горевшие глаза испугали ее, но она все же подробно объяснила ему дорогу. Не поблагодарив, Тюрморезов поспешил к станции.
На метро добрался до Лубянской площади. Его интересовало здание ФСБ… Туда его не пустили. Однако уже через двадцать минут на соседней улице Евграф разговаривал с дежурным офицером Приемной, что принадлежала секретной службе.
Прошлое Евграфа Тюрморезова– Я вам предлагаю новую национальную идею! – проговорил Евграф.
– Так… Очень интересно, – ответил беседовавший с ним офицер ФСБ. – А террористический акт? Вы сказали, что у вас есть информация о готовящемся террористическом акте.
– Да. То есть нет… Никакой информацией о готовящемся террористическом акте я не владею. Я выдумал, что знаю о нем. Мне казалось, без этого вы меня не выслушаете. Мне необходимо сообщить вам о новой национальной идее. Я ее придумал сам, – проговорил Тюрморезов.
Парень к этому моменту почувствовал упадок сил. Он уже был не рад, что именно сегодня затеял мороку с изложением выдуманной национальной идеи. Но ему казалось глупым и нерациональным бросать начатое на середине. Тихим голосом Тюрморезов принялся излагать офицеру собственные мысли.
Тому было любопытно. Слушал не перебивая. Уже решил, что задержит парня, – провести подробное разбирательство – почему он сообщил о террористическом акте, что на самом деле знает, в чем замешан. Тюрморезова перед этим верно отнес к опасным сумасшедшим. Таких, даже если они пока еще ничего не натворили, необходимо задерживать. Иначе они могут стать источником большой беды.
– Поймите, у нас в деревне… Я сам из деревни, – Офицер ФСБ в очередной раз убедился, что все его первоначальные оценки этого паренька соответствуют истине. Грязное и мятое длинное пальто не по моде, скромный костюмчик, – с самого начала оценил парня, как выходца из какой-то невероятно глухой и нищей провинции. – У нас уже жителей-то почти не осталось. Все постройки, принадлежавшие когда-то совхозу, недавно сгорели. Делать там совершенно нечего. Возможно, новым владельцам нашего акционерного общества придется завести рабочих из других регионов. Обрабатывать землю у нас некому. Что я предлагаю: всем оставшимся в живых местным жителям рассеяться по свету, по всем зарубежным странам…
– Что они станут там делать? – с улыбкой спросил офицер. – Ведь они и в соседнем городке-то, небось, были всего раз в жизни…
– Переправлять за границу надо не всех. У меня есть проект превращения русских во всемирную нацию. То есть такую, которая живет по всему миру при этом сохраняя свои национальные черты. – Офицер было открыл рот, чтобы сказать что-то, но Евграф продолжил говорить, не давая ему вставить слово. – Я понимаю, какие возражения на этот счет вы можете сделать. Мол, народ, особенно из таких глухих мест, как мои… Так я и это обстоятельство в своем плане предусмотрел. Я предлагаю все эти колонии-поселения за рубежом по первому времени организовывать строго под контролем вашей организации. Посудите сами – опыт работы за границей у вас, как у разведчиков, имеется. Специальные уполномоченные от вас станут следить, чтобы русские колонисты в Европе не склочничали между собой, а наоборот: всячески содействовали успеху друг друга – выбился в люди сам, помоги сделать это товарищу.
Собеседник Евграфа усмехнулся.
– На первом этапе нашей с вами совместной деятельности я предлагаю вам создать особую организацию, которая будет заниматься переселением русских из России за рубеж, – продолжал Тюрморезов. – Мы будем определять для них страну, город, область деятельности. Координировать там их усилия. Для этого, разумеется, на первоначальном этапе понадобятся какие-то вложения. Так сказать подъемные. Эти средства стану распределять я… Разумеется, в контакте с вами.
Офицер расхохотался. Простодушная незатейливость собеседника его подкупала. Тем не менее он ни на секунду не забывал, что перед ним человек, сделавший ложное сообщение о якобы имевшихся у него сведениях о подготовке террористического акта.
Лицо Евграфа потемнело.
– Похоже, я вас ни в чем не убедил, – неожиданно зло сказал он и бросил на собеседника прямой, вызывающий взгляд. Евграф сделал паузу. Затем продолжал металлическим, отрывистым голосом. – В таком случае, я думаю, вас обязательно убедят будущие события. Ведь вы тоже – член нашего общества. Может быть, у вас в деревне до сих пор живут родственники. В тех краях ловить больше нечего. Скоро, думаю, и в столице тоже будет нечего делать. Поймите, мы проиграли жизнь в своих собственных краях. Нам необходимо расселяться по свету…
– Ну а кто же, в таком случае, станет жить здесь, как вы думаете? – так же зло и с вызовом спросил офицер.
– Кто-нибудь да станет. Но в условиях глобализации нельзя не попробовать расселиться по всему миру. Наш народ никогда самостоятельно нормальной жизни не построит. Но вот если наших людей вкрапить, как специи, в «блюда» чужой жизни, то они могут достичь успехов и снискать славу!..
Офицер задержал Тюрморезова для выяснения всех обстоятельств, связанных с его странным визитом в приемную…
Прошлое Евграфа ТюрморезоваВ тот же вечер, когда Евграфа еще не успели увезти из здания ФСБ в психиатрическую лечебницу, обнаружилось, что он находится в розыске, как главный подозреваемый в поджоге строений бывшего совхоза. Следователь, который занимался им в ФСБ (не тот, что разговаривал с ним приемной, а другой), не смог к этому времени выяснить что-либо, что и без того не было еще известно: Тюрморезов выдумал свое сообщение о террористическом акте лишь для того, чтобы его поскорее выслушали сотрудники спецслужбы. Подлинной его целью было предложить «органам» проект «пилотного» переселения части русского общества за рубеж. Больше он ничего сказать не мог.
Было принято решение направить Тюрморезова на психиатрическую экспертизу. Одновременно в его родной деревне поп Иван прилагал неимоверные усилия, чтобы поступок Евграфа был квалифицирован не как сознательное преступление, а как деяние больного человека, который в умопомрачении не ведал, что творит. Поп Иван подробно рассказал полиции о своих наблюдениях за младшим Тюрморезовым с самого его детства. Описал поступок Евграфа в церкви…
Когда экспертиза, на которую Тюрморезова отправили из ФСБ, была уже проведена, выяснилось, что в результате устроенного им пожара никто не погиб. Бывшее совхозное хозяйство оказалось к тому моменту продано новому владельцу. А тот с самого начала планировал снести сожженные Евграфом старые постройки…
Поджог был расценен, как поступок сумасшедшего, который по счастливой случайности не принес никому большого вреда. Тюрморезов признали психически больным и направили на принудительное лечение в заведение тюремного типа.
Прошлое Евграфа ТюрморезоваЧерез несколько часов после того, как легковой автомобиль, разогнавшись, взлетел вверх на церковную паперть и протаранил церковные ворота, к настоятелю храма, – он лично присутствовал при срочно проводившемся ремонте, – подошла одна из прихожанок.
– Отец настоятель, благословите! – произнесла она и скромно потупила взор.
Священник повернулся и посмотрел на женщину: нет, он не мог ее вспомнить.
– Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Здравствуйте! – проговорил он. Женщина стояла рядом с ним, не произнося больше ни слова, но и не отходя.
Священник перевел взгляд на двери храма, которые чинили рабочие. К прихожанке, обратившейся к нему, тут же подошла служка и принялась тихим голосом, почти шепотом объяснять ей, что настоятель в данный момент занят, что случились плохие события и ей лучше подойти со своим разговором в другое время. Прихожанка ответила, что разговор она собирается повести как раз об этих событиях.
– Я могу сообщить батюшке очень важную информацию! – проговорила она настолько громко, что священник опять повернулся к ней.
К истории прошлого Евграфа Тюрморезова– Я работаю в обычной районной библиотеке неподалеку отсюда, – проговорила женщина, сев на кресло в небольшом, но обставленном дорогой мебелью кабинете настоятеля.
Батюшка сидел на своем обычном месте за столом, где всегда разбирал разные хозяйственные и церковные документы. В руках вертел позолоченную шариковую ручку. Но листа бумаги или блокнота перед ним не было. Священник, – что бывало с ним крайне редко, – чувствовал себя не в своей тарелке. Почему-то никак не мог определить своего отношения к тому парню, что таким диким образом отомстил ему за отказ дать денег. Из головы не шла фраза, которую молодой человек сказал в полдень во время их разговора: про то, что ему помогал какой-то священник там, в деревне. «Почему он это делал? Может быть, я чего-то в нем не понял?»
– Так получилось, что сегодня я была в церкви, – продолжала женщина. – Около полудня услышала, как кто-то кричит, зовет полицию. Вслед за этим к выходу через церковь пробежал молодой человек. Я сразу узнала его. В последние три дня он заходил в нашу библиотеку.
Настоятель изумленно крякнул. «Вот как! В библиотеку…» «Впрочем, чего тут удивительного, – тут же подумал он. – Разве среди психопатов нет читающих людей?!.. Одно другому не мешает. С самого начала было видно: он – не обычный грубый вымогатель из уголовников».
– Потом, я вышла из храма и увидела, как мчится машина. За рулем – все тот же знакомый молодой человек. Дальнейшее вы знаете…
– Ну так и что же?.. – нетерпеливо сказал священник. – Кто он? Что вы можете про него сказать?
– Его зовут Евграф Тюрморезов. Он из деревеньки Никольское. За три последних дня он взял у меня по абонементу и прочитал сто шестьдесят четыре детектива.
– Сколько?!.. Постойте, это же больше, чем по пятьдесят в день?! Нет, невозможно.
– Я тоже так подумала. Но он сказал мне, что разработал какой-то особый способ скорочтения… Он – сумасшедший.
Максим КосопузовПсих поднял голову от стола, на котором лежал прайс-лист на медицинскую технику – вот уже четыре часа, с самого начала рабочего дня, он изучал его. Изучение это длилось не первый день. Час за часом Псих тупо смотрел в страницы с таблицами, в которых в левом столбце – наименования товаров, в правом – цены.
Смотрел он в них позавчера, вчера, сегодня. У Косопузова столь «производительная» работа подчиненного раздражения не вызывала. Он и сам любил «тянуть резину» и часами смотреть в одну и ту же страницу какого-нибудь проспекта медицинской техники.
Продажи все равно большей частью делал сам директор, он же – владелец компании. В задачи Косопузова входило согласование деталей контракта, улаживание разногласий, поддержание контакта с транспортными компаниями, контроль за платежами. С ними-то в последнее время и образовались сложности, о которых сейчас напряженно думал Косопузов.
Сначала одно медицинское учреждение отказалось переводить деньги за новые поставки по действовавшему уже несколько лет контракту, потом другое… То ли конкуренты стали работать лучше, то ли у клиентов появились сложности с финансами, но вчера директор ошарашил Коспоузова фразой, которую Максим воспринял, как явный знак надвигавшейся на него беды.
– С таким начальником отдела продаж, как ты, бизнес нам не развить. Хорошо еще, если тот, что есть, не умрет полностью, – бросил директор Косопузову в коридоре после того, как тот рассказал ему, что заказчики хотят расторгнуть контракт.
«Это все результат того, что в нашей фирме появился новый сотрудник – Скворцов, – думал сейчас Косопузов. – Сейчас Сковрцов войдет в курс дела, и у директора появится возможность выбора – уволит меня, а новенький – останется. Он и будет выполнять всю работу… Я сам себе нашел замену!» – эта мысль так поразила Косопузова, что он не заметил, как новичок встал из-за стола, – открытая дверь кабинета Максима выходила в комнату, в которой сидел Скворцов и стол новичка прекрасно из нее просматривался.
Погруженный в свои невеселые мысли, не заметил Косопузов и того, как Скворцов оказался в косопузовском кабинете.
– Что такое?! – вздрогнул от неожиданности Косопузов, заметивший подчиненного, лишь когда тот уже стоял возле его стола.
Максим смотрел на лицо Скворцова, и его выражение вызывало у Косопузова тревогу. Лже-Скворцов в этот момент точно бы испытывал дикую злобу и одновременно хотел скрыть ее. И от этого по лицу его пробегали какие-то тени, а глаза злыми буравчиками сверлили Косопузова.
– Я что-то в эти дни плохо себя чувствую! – проговорил лже-Скворцов. – Поэтому у меня появилась идея. Пойду-ка я сейчас в одну больницу, к знакомому врачу. Посоветуюсь насчет здоровья и одновременно предложу ему наше оборудование, отдам прайс-лист.
– Хорошо, – тут же согласился Косопузов.
«Надеюсь, у тебя не получится ничего продать! – подумал Максим при этом. – И директор быстро убедится в том, что поменяв меня на тебя, он ничего не выиграет».
Косопузов хотел предложить лже-Скорцову подлечиться поосновательнее – провести в медучреждениях побольше времени. Но тот упредил начальника:
– Если сразу поправиться не удастся, я поеду в другую больницу и там тоже стану предлагать оборудование, – проговорил лже-Скворцов. – Но это может занять время. Так что, может быть завтра и послезавтра я в офисе не появлюсь.
Косопузов кивнул головой.
Глава десятая
В «Альма-Матер» психов и за ее стенами
Прошлое Евграфа Тюрморезова– Слушай, неужели ты все это выдумываешь сам? – спросил Евграфа Левендеев.
Виталий поступил в одну очень известную психиатрическую больницу для прохождения стационарной судебно-психиатрической экспертизы. Так же, как и Тюрморезов. Здесь они находились уже четыре дня.
Все это время Евграф пересказывал здешним обитателям содержание детективов,
которые он успел прочитать в районной библиотеке перед своим арестом. Тюрморезов выдавал их за романы собственного сочинения.
Левендеев был одним из его преданных слушателей. Здесь у него уже была кличка – Оранжевый. Дело в том, что Виталик помешался на ядах и отравлениях. Евграф пока не знал всей его истории, но последний эпизод, из-за которого Левендеев получил от сокамерников-сопалатников кличку, Тюрморезову был известен…
Виталик смешал какой-то особенно сильный химический яд и подлил его в чай одному из гостей фирмы, в которой работал. Гость был представителем компании – поставщика оборудования, – приехал для обсуждения будущей сделки.
Через пять минут он скончался прямо в переговорной комнате за круглым столом. Его лицо при этом стало желто-оранжевым. Такую расцветку кожа приобрела под действием растворенного в чае химического вещества. Эту историю рассказал Тюрморезову один здешний старожил, которого уже почти признали опасным сексуальным психопатом.
Тюрморезов и Левендеев сидели на узеньком диванчике в просторном холле. Здесь стояли столики с шахматами и шашками. Все они были заняты. Пациенты клиники проводили за игрой время, свободное от экспертиз и посещения врачей.
В ожидании очереди Евграф и Виталик беседовали. Вскоре Тюрморезов начал рассказывать очередной «свой» детектив. За два дня успел пересказать только три романа. Теперешний был четвертый. Левендеев внимательно слушал.
Прошлое Евграфа ТюрморезоваИтак, Евграфа признали невменяемым и без хлопот попа Ивана. Вместо обычной уголовной тюрьмы он был помещен на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Однако должного лечения там не получил.
Прошлое Евграфа Тюрморезова– У меня есть серьезные связи, скажу тебе честно. Я ведь не просто так все эти детективные истории пересказываю, – прежде Тюрморезов никогда не снисходил до разговора с Васей Ершовым. Считал его ниже себя.
Вася, такой же, как Евграф, пациент психбольницы тюремного типа, сидел напротив него на больничной койке. Теребил воротник кофточки-олимпийки. – Есть опыт, совершенно особый, – продолжал Тюрморезов. – Скажу так: через какое-то время жизнь кардинально изменится. Здесь… Наша жизнь… Семьдесят процентов русских переселят за рубеж, – сегодня, как и все последнее время Евграф испытывал огромную потребность в общении. С каждым, кого встречал в палатах, коридорах и комнатах отдыха психиатрической лечебницы, хотелось поделиться своими «сенсационными» знаниями. Даже с таким ничтожеством, как Ершов: тот всегда молчал, лишь изредка произносил какие-то отрывочные фразы, больше похожие на мычание. Евграф считал Васю тупоголовой, недоразвитой личностью.
Сила убеждения, которую проявлял Тюрморезов во время этих разговоров, была подобна той, что помогала ему подготавливать поджоги совхозных построек…
Тюрморезов уловил едва различимые шаги. Дверь в палату была закрыта не плотно. Кто-то подошел к двери с другой стороны, замер, прислушиваясь. Евграф замолчал, ожидая, когда тот, кто стоит за дверью, решит, наконец, зайти внутрь. Тюрморезов, не отрываясь, смотрел на дверь. Вася не замечал состояния собеседника, продолжал, глядя в пол, теребить воротник «олимпийки».
Дверь резко распахнулась. На пороге стоял «заключенный» психбольницы, которого другие пациенты звали просто и странно для того, места, где они все находились – Психом. Имени его Евграф не знал.
– Эй, как там тебя… Трюморез… Пойдем, разговор есть, – проговорил Псих, посмотрев сначала на Ершова (как показалось Евграфу – с пренебрежением), затем переведя взгляд на самого Тюрморезова.
Тюрморезов примерно полминуты продолжал сидеть, не говоря ни слова. Точно обдумывая, стоит ли ему куда-то идти с этим человеком.
Потом поднялся, вышел вслед за ним в дверь.
Они остановились на некотором расстоянии от палаты. У противоположной стороны коридора.
– Послушай, Тюрморезов, ты слишком много на себя берешь, – проговорил Псих…
…Через несколько минут Ершов появился на пороге палаты. Медленно двинулся к стоявшим у стены Евграфу и Психу.
– Корчишь из себя особенную личность. Надо тебя проучить, – расслышал Вася. Проговоривший эти слова Псих развернулся и пошел прочь.
– Попробуй, проучи! Вот до того, как я здесь оказался, меня тоже пытался учить один. Смотри, как бы тебе не пожалеть!.. – выкрикнул ему вслед Тюрморезов.
Вася подошел к Евграфу. Несколько мгновений оба смотрели вслед Психу. Тот скрылся за поворотом коридора.
– Зря ты с ним ссоришься, – сказал Ершов. – Он очень опасен. Вчера в «шахматах», – так заключенные психбольницы называли просторное помещение для настольных игр. – сказал, что ты все всем врешь. И что это его органы уполномочили присматривать за здешними обитателями.
Тюрморезов с удивлением смотрел на недавнего собеседника. Оказывается, он умеет говорить! Фразы, которые произносил Ершов, были грамотно выстроены и полны смысла.
– Еще он сказал, что получил от самого Люцифера задание казнить тебя, – продолжал Вася. – Но якобы казнь должна быть произведена в строго определенный день. Но что это за день, Псих не знает. Люцифер зашифровал эту дату в головоломку. Если Псих разгадает ее, он имеет право убить тебя в это число. Если нет – Люцифер больше не станет покровительствовать ему. Ты знаешь, за что Психа поместили сюда?
– Нет… – не сразу ответил Тюрморезов. Он припоминал фразы, которые ему успел сказать Псих. По ним можно было понять только одно: Псих завидует славе и популярности Евграфа среди пациентов «дурки», – ее он заработал пересказом детективов, а также рассказами о том, как он станет руководить переселением жителей России за рубеж.