– Тут и метра нет высоты, а ты уже рухнул как мешок с картошкой!
Вытирая глаза от слез радости, он дополнил:
– Может, все-таки позовем дикаря…
В итоге пришел местный мужчина достаточно молодого возраста и жилистого худощавого телосложения. Во-первых, он показал на обувь, которой не должно быть, иначе нечем цепляться, во-вторых, ему и веревка не была нужна. Он просто-напросто прыгнул на ствол, уцепился, словно обезьяна, и с легкостью полез, нарвав плодов. Ошеломленный Джим сразу попросил научить его и показать, как правильно ставить ступни и класть руки. Местный сказал, что можно ставить прямо и упираться пальцами ног, либо боком и половиной ступни. В общем процесс занял едва ли не целый день, потом уже присоединился и Алекс, пытаясь тоже научиться, коли на то пошло. Негоже если слабенький доктор будет уметь, а бойкий сильный военный нет. Вышел хозяин и после недолгого наблюдения сообщил, что врач им сейчас нужнее, нежели ботаник, на что Джим объяснил надобностью изучения местной флоры, так как здесь кладезь лекарств и одно связано с другим. Например, на лице Бена были видны красные точки от укусов мошки или москитов, а данный фрукт снимал зуд и нейтрализовал яд, способствуя быстрому заживлению; также, если мазать соком лицо или тело, то насекомые вовсе не укусят. «А от синяков помогает?» – вдруг спросил хозяин. Местный ответил отрицанием.
Вечером в спальне Джим очень воодушевленно делился с Изабель о попытке залезть на пальму, что почти удалось, нужно только не бояться высоты и крепко держаться. Но супруга не разделила счастье мужа, выглядела, будто ей скучно всё это слушать и совсем чуждо. Она вновь выпила вина за ужином и скорее легла, чтобы первой уснуть на тесной кровати, хотя Джим и так пытался всячески зажаться и ложиться у самого края, и даже боком.
Через несколько дней состоится ужин в доме Клиффорд, куда Лиони было очень нужно попасть. Поэтому, дабы быть с кем-то в паре на вечер, она решила ненавязчиво подбить Ангуса. Встретив его на втором этаже у лестницы, хитренькая девушка немного улыбнулась и обратилась:
– Слышала, вы с братом едете в гости к мистеру Клиффорду скоро…
Ангус удивился речи и спустя мгновение смутного размышления с опущенными уголками рта ответил:
– Никак нет. Туда едут пары в ином составе…
Лиони сделала печальное лицо и вздохнула.
– Ах, очень жаль, что в ином, значит я так же, как и вы не смогу насладиться кругом приятного общения… – намекая на отсутствие кавалера у себя и дамы у него.
Ангус обдумывал, девушка начала очень медленно якобы уходить. Вслед раздалось его предложение:
– Полагаю, у нас тоже есть возможность. Поедем вместе.
– Но, к сожалению, нас не пригласили, – повернулась и напомнила она.
Тут уже мужчине явно нужно было что-то придумать и, бегая глазами, он спешно уверил:
– Ничего страшного. Я завтра скажу слуге отправить письмо Рональду и уведомить о нашем присоединении к ужину.
Лиони мило улыбнулась, совершив легкий присед для показа благодарности, и пошла дальше. Ангус сама себе думал о начинающейся симпатии или даже страсти. Похоже, гостья заскучала и передумала на его счет. «И вправду, я хорош, умен и красив», – мысленно хвалил себя, пытаясь на мгновение втянут выпирающий живот, но потом понял, что фигура не основное, ему и так никто не откажет, ведь он богат. Навстречу поднялась вездесущая Нюм и, пройдя наверх, навела взор на вошедшую к себе Лиони, словно о чем-то подумала или догадалась. Рональд, конечно же, ответил радостным согласием на присоединение еще одной пары, в отличие от Ребекки.
Вскоре два экипажа повезли гостей. В первом сидели Джим с Изабель и Бен с Джуди, а в отдельном поменьше пришлось Лиони с Ангусом. Молодой человек поинтересовался, что подтолкнуло особу поехать вместе с доктором столь далеко, на что девушка взволновалась, нахлынули плохие воспоминания, пришлось быстро что-то сочинить вроде любопытства и желания путешествовать, перенятое от интересных рассказов отца. Прибыли засветло, солнышко только-только собиралось на закат. Войдя в дом, гости сразу попали в небольшую гостиную, далее из нее вел проем в столовую, а через коридорчик были две спальни, одна из которых хозяйская. Что интересно, в доме окна имели деревянные ставни и соломенные жалюзи, а вот стекол не было, чем объяснялась ранняя постройка жилища еще до приезда некоторых иных чужеземцев. Лиони это удивило, как так богатая городская дама согласилась на подобное проживание, хотя по кислому виду Ребекку вообще мало что волновало. От потолка на веревке по всему залу спускались три неких устройства для вентиляции, о чем подсказали местные жители. Это своего рода ротор с закрепленными на нем вытянутыми в стороны четырьмя легкими «лопатками», которые от ветерка крутились и соответственно гоняли воздух. А имея щели на окнах даже при закрытых ставнях, сквозняк все равно проникал и крутил прибор. В столовой уже был накрыт стол на восемь персон, а больше десяти и не посадишь – будет тесно; несмотря на небольшое разнообразие блюд, приборы поданы дорогие из серебра и даже золота, на что обратил внимания Джим, а Бенджамин спросил на счет работы по добыче сего металла.
– Да, работа кипит, вот только не всё так просто… – рассказывал мистер Клиффорд, присев напротив друга. – Самородки крайне крепко сидят, не помогают никакие молотки и кирки…
– Хм… в таком случае придется делать взрывы, – рассуждал друг.
– Было дело, но плохо закончилось… Завалило пещеру к чертям собачьим, а вместе с ней и всех работников… Притом там были и наши городские. Дикари принялись болтать о воздаянии, о каком-то колдовстве и гневающихся духах, короче говоря, не весть что, однако мои люди не на шутку испугались и многие просто уехали, поверив, что те места якобы прокляты или заколдованы… не знаю даже… – продолжал рассказ Рональд, отказываясь верить в подобную чушь.
Лиони присела после брата в конце на противоположной стороне от хозяев и, слушая разговор, задумчиво прищурилась.
– Брехня полная! – добавил уверенно Ангус. – Все они, эти дикари, верят в каких-то существ или типа того! Им же незнаком цивилизованный мир и настоящий Бог, в кого положено всем верить!
Девушка недоумевающе подняла одну бровь, очень сомневаясь в религиозности Ангуса. Джуди сидела достаточно далеко, но в гостиной она успела заметить слой пудры на ее лице, видимо, для маскировки синяка. Возможно, не обладая чувством вкуса либо же просто не зацикливаясь на нарядах, Джуди в основном надевала простые блёклые платья с длинным рукавом и закрытой горловиной до шеи, как например, сегодня. Волос подружка собрала внизу в небольшой пучочек без украшений, закрыв уши. А вот Ребекка накрасила губы красной краской, имея на себе похожего цвета пышное платье с кружевами, колье на шее и серьги с камнями. Дама порой наводила неоднозначный, безулыбчивый взор на Лиони и, наверно, думала что-то неприятное, однако не отдавала никаких эмоций на лицо. В процессе ужина Джим обратил внимания на уже третий бокал вина супруги и решил тихо сделать замечание, а точнее, попросить не налегать на спиртное слишком часто и много. Изабель, естественно, разозлилась на подобное, тем более тыкать ее носом при всех и позорить, последовало тихое несогласие, завелся легкий спор шепотом. Ребекка смекнула и вдруг будто нарочно предложила вина, смотря как на Изабель, так и других.
– Мария, наполни бокалы, – велела хозяйка.
Местная кивнула и пошла на кухню за новым графином. Дверь туда была по левую руку от сидящей Лиони, поэтому, когда она открылась, то девушка, повернув голову, уловила находящуюся внутри, помимо иных, юную худую смуглянку в обвязанном вокруг груди удлиненном будто грязном топе и похожей юбке. Она стояла за столом и разглядеть все детали Лиони не удалось, а вот ее печальное, понурое выражение лица, немного разлохмаченный собранный волос, карие глаза с кругами под ними и некие то ли ссадины на руках, то ли еще какие полосы бросились во внимание. Гостья невольно приоткрыла рот от волнения и тихо ахнула. Сидящий напротив Ангус жадно поедал мясо, теряя куски вокруг тарелки, и вряд ли заметил состояние своей сегодняшней дамы, благо пока и Ребекка вроде бы смотрела в другую сторону, слушая беседу мужа с другом. Рональд продолжал делиться о тех самородках, уже вытащенных из скалы. Преемник вождя дружелюбного племени тоже любил побаловать себя золотом, обвешивая мясистое тело. Плавление и изготовление украшений и иного им уже давно знакомо, оказывается, вождь соседней общины, по рассказам местных, находился у власти долгое время и пытался подчинить себе соседей, дабы не разделять территорию и захватить все месторождения.
– Да уж, с теми «масками» приходится гораздо сложнее, откуда только у этих дикарей столько спеси… посбивать бы ее скорее… – возмущенно, с бравадой говорил Бен.
– Война пока не нужна, скоро мы поработим всех этих и тогда до тех дело дойдет, а оставшись единственными, кто тут против, они уже никуда не денутся… – отвечал Рональд, уверенно накалывая на вилку бобы местного происхождения. – Пока главное, чтобы никто, кроме нужных нам людей, не распознал об имеющимся здесь золоте, иначе полезут сюда как тараканы!
Друг поддержал. Мария разливала вино, вроде не слушая беседу господ, однако на самом деле поглядывала, в том числе на Лиони; та поймала ее глаза и какое-то время не отводила свои, словно намекая и даже пытаясь показывать на дверь кухни. В один такой момент Мария вдруг явно моргнула и пошла обратно. При открывании двери Лиони уже не увидела той смуглянки, лишь иные белокожие слуги. Раздался внезапный голос Ребекки:
– Мисс Лионеллу заинтересовала наша кухня… – будто вопрос, но с повествованием. – Или кто-то в ней…
Девушка тут же повернулась к хозяйке и какое-то мгновение молча смотрела, не находя ответа. На лице Ребекки появилась явная ухмылка, кажется, она обо всем догадалась. Также отвлеклись остальные. Неловкий момент внезапно прерывал грохот в гостиной, следом в столовую буквально ворвался сумасшедший отец Рональда с частью веревки на щиколотке. Во рту его была кровь и куски этой самой завязки, которые он выплёвывал по пути; глаза ошалелые и выпученные с треснувшими внутри сосудиками, лицо покрыто потом, рубаха и широкие легкие штаны испачканы в земле, видимо, после падения, кое-где дыры и рваные полосы. Ладони и ступни тоже грязные с неподстриженными ногтями. Зрелище не для слабонервных и сильно перепугало присутствующих, особенно Изабель и, как ни странно, Ангуса; он громко взвизгнул и, пытаясь первым соскочить с места подальше, рухнул на пол, а вот стул остался стоять. Влетевший пожилой громко кричал какие-то неизвестные слова вроде «гаорана-дэлага» или «каорана-тэлака», в общем разобрать трудно, к тому же голос хриплый. В дверях появилась Мария, мужчина повернулся к ней и протянул обе руки с расставленными и скрюченными пальцами, следом слышимо, но тяжело вдохнул воздуха и замертво упал. Будучи близко, вставшая с места Лиони случайно заметила лежащую рядом с телом некую странную вещь в виде маленького, предположительно, сплетённого темного круга с рисунком внутри. Подоспевшая Мария присела и первым делом быстро спрятала предмет, делая вид, что помогает. Рональд пытался привести отца в чувства, рьяно хлопал по щекам и тряс, но Бенджамин и другие удостоверили смерть и уже бессмыслие действий. Ребекка тяжело задышала, однако осталась в стороне и не подошла. На помощь и крики прибежали два белокожих охранника и вся прислуга из кухни, за исключением юной. Мертвого отца подняли, унося из столовой; Рональд негодовал, почему никто не проследил и как он мог оторвать или вовсе отгрызть толстую веревку. В переполохе Лиони вновь заметила за открытыми дверями выглянувшую смуглянку, невольно сделав шаги ближе и на что-то случайно наступив. Мимо проходила Ребекка и резко махнула рукой на местную с крайне недовольным лицом, молча веля ей уйти с глаз. Та скрылась внутри. Взволнованная Лиони опустила взор на пол и поняла, что наступила на человеческий зуб, возможно, умершего, однако чистый, без крови и будто был специально выдернут, а не выпал только что. Вблизи снова внезапно оказалась Мария и, смотря на гостью, аккуратно отодвинула предмет ногой под стол. От всего происходящего девушка очень затревожилась, но ничего не сказала и последовала за всеми в гостиную.
После осмотра тела Джимом все гости собрались уезжать, ужин, естественно, прервался, Рональд не мог поверить в потерю отца, расстроился и вообще не понимал, что же с ним случилось… Смиренная на вид Мария опустила голову, стоя неподалеку, затем любезно пошла провожать гостей. Уже около веранды, когда выходила Лиони, местная вдруг быстро протянула к ней руку и что-то сунула, буквально мимолётно шепнув «показать, кому доверять». Девушка хоть и пребывала в недоумении, но всё же не подвела и сообразила, зажимая в ладони, а после спрятав в декольте. Ангус торопился скорее уехать из сумасшедшего дома, как он назвал обитель своих же друзей, не дай Бог еще чего случится и без того, что крайне напугало, к тому же после падения получился ушиб ягодицы.
Увидев слегка прихрамывающего сыночка, миссис Гамильтон запричитала, забегала возле едва ли не раненого чада, велела слугам помочь ему подняться, а Джиму осмотреть. Ангус же ухватил странное, отвлеченное состояние Лиони, ее безразличие весьма задело, особа начала вызывать неоднозначные чувства, сейчас преобладали возмущение и обида. Будучи у себя, Лиони достала переданный Марией свернутый огрызок листочка, где было что-то мелко написано, однако текст совершенно незнакомый, видимо, на местном языке с необычными и даже изумляющими буквами, словно узорами. Выглядело слитно, лишь иногда имелась некая галочка посередине между словами или предложениями, в общем разобрать пока было невозможно. Сейчас девушку осенили до этого неясные слова служанки о данном тексте, который нужно показать кому-то из доверенных местных для перевода; судя по всему, Мария не умела писать и читать на языке чужеземцев, а только говорить, запоминая на слух. Возник вопрос, кого выбрать и кто не выдаст, ведь те же работающие у Бена наверняка побоятся. Позже мысли посетила внезапная идея…
Вскоре состоялись похороны отца Рональда, сын велел слугам выкопать могилу и сделать гроб, а также крест, в общем по своим традициям вместо дикого сжигания, как делали здешние. Проводить в последний путь собрались некоторые знакомые; помимо семьи Гамильтон и Куинн, прибыла ненавистная Френсис некая мадам и заслуженный в своем городе учитель, проживающий неподалеку, который занимался обучением местных детей. Каково было удивление Лиони, когда она увидела этого самого педагога в окружении местных возле себя, а точнее, он развелся со своей зрелой супругой и якобы женился на молодой здешней с ребенком подростком, девочкой лет восьми- девяти. В доброте души и чистых помыслах учителя осчастливить дикарочек, давая им лучшую жизнь, никто не сомневался, ну или делал вид. Рональд пожал руку едва ли не пожилому другу своего отца и печально поделился историей. Сей джентльмен вёл себя слегка жеманно, при взгляде или беседе с женой и падчерицей на лице мелькала озабоченная улыбочка, некий энтузиазм, зрительно увеличивающий и без того похожий на картошку нос; его кривые брови с намеком на форму домика бодро приподнимались и озорно шевелились, чуть удлиненный седоватый выцветший волос с залысиной небрежно валялся на яйцевидной голове. Карие маленькие и скользкие глазки покрывали очки, да и в целом взор отдавал то ли бесстыдством, то ли вовсе сластолюбием, однако прикрывалось это особенностью профессии, которая должна была нести в себе много любви и нежности, ведь это мир детишек… В его небольшом, но уютном доме была устроена целая школа, ребятишки до четырнадцати лет приходили на занятия в зал, где имелись доска, мел, тетради, карандаши и даже ручки. Сидели детки на полу на подушках, привыкшие к отсутствию столов и стульев. Пока педагог, оживленно и при этом манерно жестикулируя кистями рук, рассказывал мистеру Куинну о своих методах обучения, где использовалось очень много практики и личного показа примеров вместо скучной теории, возле появилась та самая ненавистная многим мадам и, показав сомневающийся вид, прямолинейно и громко спросила:
– А почему до стольки?
Учитель по имени мистер Густав Бременгем сначала не спеша, вынужденно отвлекся на внезапное, бестактное вмешательство в диалог, следом немного поменялся в лице с улыбочки на сдержанность, так как воспитан и якобы скромен, повернул голову к даме и, приподняв брови исключительно в милости, непонимающе переспросил. Непосредственная и даже слегка грубоватая дама не изменила своей напористости в получении ответа и вновь повторила, только еще громче, что аж обратили внимания другие вроде недовольной миссис Гамильтон.
– Я говорю, почему дети только до четырнадцати лет? Потом они уже что не нуждаются в знаниях или перестают быть детьми?..
Мистер Бременгем впрямь опешил, он также был наслышан про сею неотесанную, по словам уважаемых господ, мадам и ее неподобающее поведение, поэтому не сразу сообразил, а возможно, просто не знал, как лучше ответить, дабы выглядело добродетельно.
– Потом они, миссис Браун, становятся взрослыми и у них начинается другая жизнь, вы правы. Дети очень быстро развиваются, – насколько можно сдержанно и вновь жеманничая изрек Густав, чуть потрясывая головой в легком негодовании.
– Ну конечно! Они же учатся у тебя… – вдруг смело и неоднозначно заявила дама во всеуслышание, следом издала звук ухмылки и чуть прошла, показав на лице явное недоверие.
Тактичный мистер Куинн не занимал ни чью сторону, не вступая в быстро законченную беседу. А вот учитель резко поправлял очки и про себя крайне не довольствовался. Увидев приближение мадам Браун, миссис Гамильтон сразу взяла под руку Изабель и, нашептывая ей нелестности о сей женщине, увела дальше. А вот Лиони не спешила идти на поводу у неприятной ей Френсис и стояла на месте, встречая идущую. Естественно, та заметила новое лицо и остановилась, заводя разговор.
– Появление еще одной молодой красавицы… Это точно во всем виноваты изумительные закаты и местная романтическая природа, – вымолвила на шутливой нотке миссис Браун, закатив на мгновение вверх будто на небо глаза.
Весьма упитанная дама была невысокого роста с бодрым, здоровым цветом гладкого лица, розовыми пухлыми щеками и накрашенными бордовым оттенком среднего размера губами; кажущиеся узковатыми светлые глаза еще больше уменьшались в разрезе при широкой, искренней улыбке или даже пусть иронии; верхние веки немного нависали, выказывая зрелый возраст и эту самую полнощёкость; брови темные и сами по себе невыразительные, но свойственное приподнимание одной или обеих уже заставляло обратить внимания; нос ровный и чуть островатый – смотрелся хорошо, и можно с уверенностью сказать, что в молодости дама была красивой девушкой, сейчас же она определенно обладала пусть не изящностью или тем более напускной миловидностью, однако точно некой харизмой, вызывая обязательную на себя бурную реакцию… разную, но яркую, запоминаясь навсегда. Твердость и вольность характера также были видны с первой минуты, притом с отсутствием высокомерия, что сразу подметила Лиони. На миссис Браун была большая черная шляпа с пушистыми перьями и красной розой, непышное также черное блестящее за счет прикрепленных бусинок платье и шелковая узорная мантилья, которую, оказывается, ей подарила Катарина, имея на себе похожую. Обе дамы вполне нашли общий язык и завели дружеские отношения.
– О, да, вы совершенно правы, – улыбнувшись в ответ, сказала Лиони, понимая слова шуткой.
Та тоже не без радости на лице посмотрела и приветливо представилась как миссис Кэтлин Герберт-Браун, но тут же поправила, что вообще-то она просто Кэти и называть ее лучше так. В свою очередь девушка сообщила похожее с укороченным вариантом про себя. Кэти похвалила выбор отца в пользу столь красивого ее имени.
– Не удержусь, дабы не разузнать в силу своего любопытного и надоедливого характера, что же все-таки привело в далекие края, помимо, конечно, чудного климата… – с ноткой самокритики поинтересовалась дама.
Лиони улыбнулась на речь, но от воспоминаний очевидно замешкала с внезапным тихим переживанием, что, кажется, уловила проницательная Кэти, чуть прищурившаяся на мгновение. Девушка поделилась короткой историей о приглашении своего брата на работу, дама сразу показала головой на Джима неподалеку и с живинкой уточнила:
– Это вон тот голубоглазый красавец?
Лиони подтвердила. Кэти посмеялась характерно себе, то бишь без стеснения, и добавила:
– Поняла. Наверняка у него отбоя нет от местных смуглянок, они-то все черноглазые…
