Из-за ее громкой речи дошло до слуха Изабель, отчего женщина тихо негодовала; ее сею секундой спешила поддержать подруга рядом:
– Какое бесстыдство! Мало того, пришла во вздорном наряде с этой нелепой шляпой, так еще и разносит не весть что, притом со смехом! Посмотри, какие наела щеки на деньги покойного мужа, что даже второй подбородок повис… – с крайне презрительным лицом и надменным взглядом обсуждала миссис Гамильтон.
Вдобавок дама поделилась про обедневшую семью Кэти, что ей невероятно повезло с богатым мистером Брауном, который был намного старше; своих детей у пары не было, якобы она не хотела и понятно почему… ведь любви с ее стороны точно быть не могло, по убежденному мнению окружения. Поэтому, когда он умер, то всё наследство, безусловно, перешло жене, а эта самая жена, недолго горюя, завела себе молодого любовника и поговаривали, даже привезла сюда, но благо притащить его на похороны не посмела. Весьма приятно поговорив с Кэти, Лиони получила от нее приглашение в свой дом, также приглашены Катарина с Джуди, если второй, конечно, позволит суровый жгучий супруг, так и выразилась откровенная дама, чем повергла девушку в задумчивость, она вновь взглянула на печальную, будто опустошённую Джуди в черном скромном платьице. А вот когда поделилась с братом о беседе, тот уже был науськан Изабель, которая сказала избегать бесцеремонную и вызывающую мадам, поэтому посоветовал того же и сестре, правда спокойным тоном и с добрым настроем. Лиони же тотчас опровергла наговоры и защитила Кэти, увидев в ней много хорошего… и юмор, и простоту, и вовсе не бесцеремонность, а лишь прямолинейность без притворства, что как раз несвойственно иным окружающим. Скорее тот же скользкий, как коричневый с щупальцами слизень, учитель, непонятно, каким образом ставший заслуженным, вызывал гораздо больше негатива. Лиони вдруг заметила, как при разговоре с падчерицей в светлом милом платьице на высокой талии чужеземного пошива он ненавязчиво прикоснулся к ее спине ладонью, а следом повел до ягодиц и похлопал. Девушка даже сморщила лицо, уж так неприятно это выглядело, совсем не по-отцовски, кем мужчина себя прозвал.
По окончании похорон близкие мистера Клиффорда были приглашены в дом на обед, но так как на всех за столом мест не хватало, то Бен разрешил жене и Лиони отправиться домой, а точнее, остановиться на время у Катарины, чьё жилище было ближе к семье Клиффорд и дабы не гонять туда-сюда кучера. На самом деле повлиял мистер Куинн после просьбы любимой супруги, сославшейся вдобавок на нехорошее самочувствие от сего мрачного мероприятия. В итоге три девушки уехали; Кэти также последовала примеру в свою сторону. В гостиной дома Куинн или, лучше сказать, сеньоры Ласерды гостьи наконец расслабились, Лиони даже выпила портвейна, от чего Джуди сегодня отказалась. Вспоминая синяк, первая решила еще раз спросить про его источник появления. Подружка заметно встревожилась, тема была очевидно неприятная и обсуждать она то ли боялась, то ли стеснялась. Значит, догадки Лиони могли быть верны, возможно, пара повздорила и Бен случайно задел.
– Ну уж нет! – четко вмешалась Катарина, сняв с черного платья легкую мантилью. – Чтобы Генри посмел меня хоть пальцем тронуть… никогда! Иначе он знает, что будет…
Джуди вдруг приподняла взор и задала вопрос:
– А что будет? – словно хотела узнать для себя.
У Катарины сегодня локоны были собраны в низкую прическу и украшены золотой приколкой с цветами. Поправив деловито волос, она уверенно, с гордо поднятой, в отличие от подруги, головой ответила:
– То, чего он боится больше всего… что я уйду от него…
Джуди понятливо покивала, однако соотнести со своим положением не могла. Если Бенджамин захочет или передумает, то сам с лёгкостью отправит девушку подальше, при этом без гроша в кармане, ведь у нее ничего не было. Катарина неожиданно поделилась своей историей:
– Мы случайно встретились на одном мероприятии, я не обратила на него никакого внимания, а он же напротив… Он узнал обо мне, узнал, откуда я, где живу и так далее, затем принялся задаривать подарками, ухаживать, водить в театры… Было дело даже ночевал в экипаже возле моего дома, ждал пока я выйду, признался уже в сотый раз в любви и умолял на коленях выйти за него. Сразу переписал на меня свой особняк в подтверждение намерений. Я долго отказывалась, но в итоге я замужем… – улыбнулась.
Несмотря на поставленную, выдержанную речь приятным и слегка манерным голосом, в словах женщины были слышны нотки уничижительности, и Лиони решила уточнить:
– Почему же ты его не полюбила, если он достойный, хороший человек?
Катарина вновь навела свой замысловатый взор исподлобья в сопровождении мягкой улыбки и достаточно быстро, с уверенностью ответила:
– Я и не полюблю никогда… Мы ведь все понимаем, что в его возрасте иметь молодую жену – значит платить за нее… он, как и другие зрелые или вовсе пожилые джентльмены, выбирающие себе в своем возрасте не тихую спокойную старость вместе с одногодкой, а красивое свежее тело, совершает ошибку, идя на поводу не у разума, а чувств или, вернее сказать, похоти… Да, они такие и мой муж тоже, взыграло вожделение наряду с развратом… – повествовала сеньора, порой меняя настрой на осуждающий и презренный, но, как всегда, держа себя в руках, без повышения тона.
Лиони разинула рот, равно как и Джуди, но в целом смысл слов ясен и даже в чем-то можно было согласиться. Мистер Куинн, безусловно, не просто пошел на поводу у низменных чувств, он действительно влюбился и пусть даже потерял голову, но этой истории именно в данном случае больше подходило слово любовь, нежели разврат. Лиони в очередной раз вспомнила мистера Далтона, вот там-то точно лишь низость, к тому же Генри помладше, да и выглядел приятнее. Однако каждому своё… Катарина дополнила:
– Мой муж хороший человек, но лично для меня этого мало… Женщины, а особенно в молодом возрасте мечтают не только о добром мужчине, но и также молодом, полном сил… – намекая, загадочно прищурилась в ухмылке.
Нечаянно вспомнив, Лиони вдруг таинственно произнесла:
– Словно то изображение на статуэтке…
Катарина навела взор и более широко, с учащенным дыханием улыбнулась. Ее миловидная улыбка вместе с загадочным выражением лица впрямь могла очаровать любого мужчину, особенно, если это было бы ей нужно…
– Верно… – изрекла вслед она, затем похлопала в ладоши.
По приходу Тьяго, хозяйка попросила сыграть, парень быстро принес гитару и завел ритмичную, красивую музыку. Сеньора вышла на более свободное место неподалеку от большого окна и, зазывая подруг, начала танцевать. Руки поднялись к виску, ладони захлопали в такт, двигалось тело, особенно плечи. Затем Катарина поставила руки на пояс, чуть придерживая часть тёмного платья, и стала неспешно вращаться вокруг себя, при этом постукивая каблучками о пол. Лиони не умела так танцевать, а Джуди тем более, она встала рядом и смущенно наблюдала. Катарина внезапно сказала:
– Он показал мне несколько движений из их танцев…
Следом демонстрировала, расставив пальчики веером и уводя летающие руки то вверх, то в стороны или за спину. Вместо плеч соблазнительно качались бедра; Лиони сразилась, никогда ничего подобного не видела прежде. В ее обществе подобное обозвали бы стыдом. Но, право, выглядело очень увлекательно и тянуло попробовать, на что девушка поддалась и попыталась покрутить бедрами, а Джуди с легкой долгожданной улыбкой поставила красиво пальчики, что далось тоже не так-то просто для абсолютного новичка. В итоге началось веселое кружение и хлопки ладонями, у Лиони стало получаться изящно извивать телом. Но внезапно танец прервал стук о стекло… Тьяго перестал играть и показал на окно. Туда снова попало нечто маленькое, Катарина явно забеспокоилась, рассматривая улицу.
– Что это? Это дикари?! – тревожно почти воскликнула сразу напугавшаяся Джуди.
Однако Катарина показала ладонью успокоиться; там неподалеку среди пышных деревьев Лиони обнаружила человека, а точнее, молодого местного мужчину в шароварах с нагой грудью; он находился на толстой ветке и таким образом привлекал внимание хозяйки дома, стреляя из рогатки. Катарина подошла близко к окну, на лице появилась увлеченная улыбка, какой никогда не бывало с мужем. Огорошенная Джуди, сама того не понимая, вдруг спросила:
– А где вы с ним встречаетесь?
Для нее это было настолько дико, что даже одна только мысль смертельно пугала. Лиони навела взгляд на слышащего речь Тьяго, но Катарина его не стеснялась, вернее, парень служил только ей и был предан, зная почти всё…
– В лесу… – вымолвила она негромко, следом откровенно выдала: – И даже в постели… он приходил ночью через открытое окно…
Судя по всему, супруг отсутствовал, пока жена предавалась любви с другим, как она говорила, молодым и сильным мужчиной в семейном ложе. Или, быть может, не любви вовсе, а похоти и распутству… Рискованная Катарина произвела сильное впечатление на робкую Джуди; Лиони тоже многому поразилась, уже в который раз невольно вспоминая свое прошлое. Но до сих пор была не уверена, можно ли сравнить… Зато ее голову вдруг посетила иная мысль по поводу Марии, и девушка, достав из декольте всё тот же огрызок, обратилась к подруге:
– Если ты доверяешь тому молодому человеку, то, возможно, он бы мог помочь перевести вот этот текст…
Катарина пронаблюдала листок в раскрытой ладони и, кивая, взяла.
– Конечно. Я попрошу.
– Только, пожалуйста, никому ни слова, в том числе и от него… – предупредительно попросила Лиони.
Подруга подтвердила и в конце поделилась о новой встрече в гостях у Кэти.
Экипаж Бенджамина вскоре забрал девушек. По пути до дома он спросил, как прошел день, на что Джуди опасливо обмолвилась о чаепитии и рассмотрении цветов. Затем мужчина вдруг обратился к Лиони и ненавязчиво дал совет поинтересоваться здоровьем у его брата, пострадавшего недавно. Ей пришлось согласиться.
Вечером после ужина, куда Ангус не спускался, а получил у себя в спальне, девушка решила навесить ради приличия. К тому же за столом миссис Гамильтон жаловалась на жесткие стулья и неудобство сыночку сидеть, у него разболелась даже спина, бедняжка так страдал… Подойдя к двери, она поднесла руку постучать, но вдруг изнутри донеслись странные звуки… Мужчина, судя по всему, лежал на кровати, а рядом находилась местная и растирала его тело. Следом послышался стон, причем мужской, в процессе он хвалил умелую девушку с ее золотыми ручками и просил еще помять ягодицы… По словам было похоже на некую пришедшую «массажистку», окромя уже работающих в доме. «Тебе нужно навещать меня чаще, мне не хватает такой мастерицы… вокруг только дерзкие львицы…» – жаловался сквозь удовольствие молодой человек. Лиони бесшумно ахнула и поспешила отойти, однако дверь своей комнаты открыла Изабель, заметив происходящее. Позже она осуждающе рассказала Джиму о поведении его сестры. Сидя за туалетным столиком у стены, супруга смотрелась в отражение зеркала и вещала:
– Похоже, Лионелла подзабыла, что является замужней женщиной, и, несмотря на доброту мистера Далтона, не стоит перегибать палку!
– Изабель, Лиони просто общается с окружением, куда входит и Ангус, и любой иной человек здесь… – оправдывал парень.
На самом деле его окутывала тревога, он-то знал правду всей этой истории с приездом сюда, порой голову посещали воспоминания об их с сестрой нехорошей проделке, хоть, с другой стороны, это вовсе не проделка, а просто-напросто спасение из лап негодяя. Джиму всё больше становилось жаль и тяжело от отсутствия взаимопонимания со своей женой, он даже не мог поделиться с ней какими-то своими радостями, не говоря уже про горести или секреты…
– Хм… прийти и стучать поздним вечером в комнату мужчины замужней женщине – это просто дружеское общение? – опустив свойственно себе уголки рта, упорствовала недовольная Изабель.
Джим не знал, что ответить, и очень не хотел заводить на ночь глядя спор, поэтому предупредил об уходе в выделенный ему кабинет для кое-какой работы, пока супруга может лечь и нормально уснуть, не стесняя себя на кровати.
За завтраком Джим обратился к Бену с просьбой брать иногда лошадь для разных поездок, на что тот согласился, и позже в комнату собранного и ожидающего Джима пришла Нюм. Ссылаясь на веление хозяина, смуглянка позвала в конюшню. Изабель молча проводила взглядом без каких-либо эмоций. Доктора хоть и смущала Нюм, особенно своей улыбочкой, а теперь еще и непонятным взглядом словно слегка исподлобья, но он не придал сейчас значения и спокойно пошел. На месте девушка медленно переступала вдоль денников и вдруг, повернувшись, произнесла:
– Лекарь еще не думать о Нюм?
Джим тяжело вздохнул, до последнего надеясь, что она уже перестала к нему довязываться.
– Мисс, лекарь только делать своё дело – лечить, а не думать о Нюм, – довольно четко ответил парень, но сдержанным, дружелюбным тоном.
Местная вновь покосилась, следом вытянула руку в сторону темно-коричневого борзого и быстро пошла на выход. Парень чуть смутился от, возможно, слишком резкой речи и даже пожалел, что не выбрал иные более мягкие слова.
– Ссспасибо, – робко вымолвил ей вслед, подойдя к лошади.
При поглаживании конь пофыркал и помотал головой, быть может, застоялся в стойле и хотел пробежаться. Лиони услышала об отъезде Джима и сильно захотела присоединиться, пригласив и поникшую Джуди, ковыряющуюся в саду. Некоторые цветы действительно зачахли и погибли, девушка сидела возле едва не плача, на ней не было лица. Единственная отдушина и та исчезала. Лиони стало невероятно жаль подружку, притом та отказалась от прогулки, сказав об отсутствии настроения кататься на лошадях, ведь они тоже чувствуют настрой и состояние человека. Тогда девушка спросила, может ли взять ее борзого, если он будет не против и спокойный; Джуди дружелюбно позволила, уверяя в доброте своей лошади по кличке Закат. Коня было легко узнать по характерному темному окрасу, отдающему красноватым оттенком и блеском, словно небо на закате, при этом на лбу имелось белое пятнышко. И действительно, лошадь была очень красивая и смиренная, послушно выйдя из конюшни и позволяя новой наезднице залезть верхом. А вот данная Джиму время от времени не слушала, то не хотела идти, то, наоборот, неслась.
– Осторожно! – предостерегала по пути Лиони, пытаясь догнать или порой сама ожидая.
