Солдат Империи. Книга вторая. Восход

– Я не против, хотя здесь все с опытом войны.

– Но не с опытом специальных операций, – ответил Тихий.

– Учиться нужно всегда, тем более у такого специалиста как Тихий. Если твои командиры не обидятся, то помощь Тихого будет не лишней.

– Хорошо. Курбан! – подошёл курд и поклонился Джамалу.

– Возьмёшь его с собой?

– Как прикажите.

– Он поможет. Если тебе стыдно, что командовать будет он, скажи сразу. В этом нет ничего стыдного, после операции ты снова будешь командовать.

– Если так нужно для дела, то пусть командует, – ответил Курбан.

По радиостанции что-то сказали, Джамал ответил, потом обратился к нам.

– Засекли наблюдателей, пять человек.

– Нужно их снять, иначе они передадут своим то, что даиш*знать не надо.

– Может мы сходим? – спросил Юра, который вернулся с горы, где устанавливал пулемёты.

– По желанию, – ответил я.

– Мы сходим. Пленных брать?

– По возможности. А вот оружие и боеприпасы – обязательно.

Джамал отправил оружие в соседнюю долину и трофеи лишними не будут.

Через двадцать минут, уточнив местоположение наблюдателей и взяв проводника, шестеро наших ушли в поиск.

– Как у тебя с Далилой? – спросил Джамал.

– Спасибо. Хорошо.

– Не обижай её. Она хорошая девушка. Многим не нравится ваши отношения. Будь осторожен.

– Я услышал тебя Джамал. Нужно женщин и детей отправить подальше, для их безопасности.

– Они завтра уйдут в горы, – ответил лидер.

Ночь я провёл в тревоге за своих ушедших в поиск. Спал плохо, часто просыпался пил воду, даже закурил, чего не делал уже несколько лет.

Тихий вечером у костра общался со своей группой, объяснял, рассказывал, отвечал на вопросы. В три часа ночи они ушли, растворившись в темноте. Ушла одна группа в тридцать человек, вторую оставили в резерве.

– Не практично два отряда, если уходить в горы, то слишком большая цепочка, будут потери, неоправданные потери.

– Хорошо, – принял решение Джамал.

– А что будет делать вторая группа?

– Предлагаю отправить её на правый фланг, чтобы иметь возможность ударить во фланг противника, в случае их отступления, как в прошлый раз. Заодно тропы перекроют, чтобы к нам в тыл не зашли.

– Разумно. Так и сделаем. Рашид! Со своим отрядом пойдёшь в горы и будешь прикрывать тропы и если будет надо, ударишь в тыл даиш*

– Я понял тебя, уважаемый, – ответил тот и, отдав своим людям распоряжения, двинулся через долину в сторону противоположной горы.

На другой, день около одиннадцати утра, вернулась группа из поиска, они вели пленных, обвешанных оружием.

– Как сходили? – с тревогой спросил я.

– Один трёхсотый, в руку на вылет, – ответил Паша.

– Их было больше пяти, двадцать. Правда, не ждали нас, – сказал Гена.

Пленных увели на допрос, а раненого Юру в госпиталь.

– Завтра начнут, рано утром, часов в пять, – сказал Исса. – Надо готовиться уже сегодня.

– Так и будет, – ответил я.

– Сколько их?

– Две с половиной тысячи, три броневика, танк и три пушки.

– Много. Можем не устоять. Надо подготовить ещё несколько опорных пунктов, АГС 17 на флангах установить.

– Сделаем. Сегодня. Пока наблюдателей нет.

Целый день мы готовились к предстоящей атаке противника. Вечером пошли на позиции, которые заранее определили всем бойцам. Далила уходила на левый фланг к горам, чтобы вести огонь во фланг противнику. Мы простились при всех и со слезами на глазах она ушла. В четыре часа утра донёсся звук взрыва, с места, где были вражеские наблюдатели.

– Началось, – сказал я Джамалу.

– Да. А что это было?

– Ребята поставили мину для даиш,*– ответил я.

Минут через тридцать послышался рёв танка и трёх БМП они шли по дороге. Затем свернули на лево и веером стали выходить на позицию напротив дома убитого крестьянина, оставляя холм за спиной. Не дойдя до дома метров триста, открыли огонь, медленно двигаясь вперёд, за техникой, прикрываясь и пригнувшись, бежала пехота.

– Огонь, – отдал команду Джамал.

Застрочили пулемёты, затем автоматы, выстрелили несколько гранатомётов. Танк остановился, сделав разворот вправо. У него порвалась гусеница, один БМП загорелся, два других сначала остановились, затем дали задний ход. Выстрелили ещё три гранатомёта задымился ещё один БМП. Пехота, отстреливаясь, стала отступать.

– Скажи, пусть экономят патроны, – обратился я к Джамалу.

– Если отступают, то пусть бегут.

Джамал сказал на своём языке по рации и огонь постепенно прекратился.

– Что-то маловато было пехоты, человек триста-четыреста, не больше. Значит, в обход пошли, по тропам.

Раздались взрывы и стрельба на правом фланге, там, где были тропы.

– Есть ли у нас резерв? Если есть, то нужно отправить их на помощь Рашиду.

– Отправил уже. Семьдесят человек, они как раз были у подножья горы. Через час – полтора будут на месте.

Танк развернул пушку и выстрелил в дом, ответом были четыре выстрела из гранатомётов. Танк замолчал.

– Неужели не удержат тропы? – спросил я.

– Удержат, не могут не удержать, – ответил с тревогой Джамал

Через сорок минут с возвышенности холма стала спускаться вражеская пехота человек пятьсот. На дороге показались джипы с пулемётами и пехотой, которая при приближении, спрыгнула с остановившихся машин и побежала, повторяя манёвр бронетехники. Три грузовика с пушками совершили манёвр и остановились у подножья холма, с которого спускалась пехота. Отцепив пушки, грузовики заехали за орудия и стали выгружать ящики со снарядами. Поднялась отступившая пехота и тут я понял, что тысячи полторы – две наступали на нас. Пулемёты на джипах открыли огонь их поддержал БМП.

– АГС-17 – огонь по пехоте, как раз достанут. Не больше двух километров, до пушек, чуть больше. Снайпера – огонь по пулемётчикам на джипах. Наши крупнокалиберные пулемёты с фронта – отвечать на огонь БМП. Миномёты – огонь по пехоте и технике. – не громко произнёс я.

Джамал заметно нервничал передовая приказы.

Фонтаны взрывов возникали среди бегущих в атаку врагов, гранаты из АГС-17 рвались веером, поражая пехоту. Вражеские орудия открыли огонь, по позициям курдов. Снаряды рвались на позиции, перелетали, не долетали, некоторые попадали в цель.

– Пулемёты на горе, огонь по орудиям, – сказал я Джамалу.

Тот передал приказ и через минуту орудийная прислуга стала падать и укрываться за орудийными щитами. Остановился БМП и задымил чёрным дымом.

– С линии фронта огонь из всех пулемётов и автоматов. Иначе сомнут и прорвутся.

У Джамала затряслись руки, он нервничал, передавая приказ. Вражеская пехота остановилась, присела на корточки, залегла, затем стала отступать, отстреливаясь.

– Пулемётам на горе прекратить стрельбу, пусть стволы остынут иначе заклинят. Миномётам перенести огонь по пушкам, автоматчикам прекратить огонь, пулемётам тоже.

У миномётов закончились мины и огонь прекратился. Послали за минами два джипа. Джамал передал по рации приказ и добавил, чтобы унесли раненых. Их оказалось семьдесят человек, убитых сорок. Противник потерял около шестисот человек убитыми и ранеными, всю бронетехнику, половину джипов. Раненые бандиты уползали с поля боя, так как многие были ранены в ноги гранатами АГС-17.

– Кажется отбились? – Джамал улыбался.

– Я думаю это не всё. Думаю, ещё раз попытаются, в обход пойдут или вдоль горы по дороге, там у нас оборона слабее. Выйдут прямо во фланг нам. Надо развернуть туда три-четыре пулемёта и один АГС-17, немного оттянув его назад и к центру.

Через двадцать минут мои предположения подтвердились. Группа плотной массой, крича «А-а», – ринулась нам во фланг и была встречена тремя пулемётами. Потеряв человек двадцать, она отступила за выступ горы. Наступило затишье, но не долго, открыли огонь орудия, по флангу, где попытались прорваться игиловцы*.

– Ответим пулемётами с горы? – спросил Джамал.

– Нет, стволы перегрелись, будут заклинивать, их засекут и уничтожат.

По рации что -то доложили и Джамал улыбнулся:

– Мы отстояли тропу, правда потери большие, десять убитых и столько же раненых.

– Хреново они подготовились, хотели массой задавить, не получилось, – сказал я и выдохнул своё напряжение.

Через час нас стали обстреливать с уцелевших джипов, применяя тактику постоянного беспокойства противника. Мы не отвечали, экономя патроны, которых у нас было не много, так как крупнокалиберные пулемёты были трофейные, а заказ на них я не сделал. С нашей стороны дважды выстрелили из СПГ, в цель не попали, но дали понять, что мы живые и можем отвечать. День длился очень долго, ближе к вечеру к нам по тропе с горы, где спускались караваны, подошло подкрепление около ста человек.

– Будем ждать ночной атаки, – сказал я.

– Прикажи чтобы установили ночные прицелы на пулемёты, – сказал я Джамалу.

– И покормить людей надо.

– Здесь сможем. А вот тех, кто в горах, вряд ли.

– У них консервы должны быть, кроме как у снайперов Далилы.

– Отправим туда людей с едой, – сказал лидер и улыбнулся.

– Нужно миномётчикам и АГС-17 поменять позиции, иначе накроют огнём из орудий, – хмуро сказал я.

– Сделаем, – ответил Джамал.

– Позови сюда инструкторов, поговорить надо с ними.

Джамал по рации вызвал инструкторов, мы сели в тени кедра, ели плов с тушёнкой и пили чай.

– Как? – спросил я.

– Нормально.

– Мины в рюкзаках привезли?

– У каждого по две, – ответил Гена.

– Ночью попробуют нас на прочность ещё раз.

– Встретим, – подал голос Паша.

– Как бы нам на правом фланге в сумерках установить пару прыгающих мин?

– Просто, сходим и поставим, – ответил раненый в руку Юра.

– Ты отдохни, тебе напрягать руку вредно.

– Я схожу, – произнёс Никита, имя которого я узнал пять минут назад.

– Вдвоём надо. Две мины поставить, одну за другой, метров в пятидесяти-семидесяти, да так, чтобы одна за выступом горы, другую – на окончании выступа.

– Сделаем как скажешь.

– Джамал. Запроси обстановку на линии фронта и на флангах, чтобы не было неожиданностей.

– Постреливают, – ответил тот через пару минут, получив доклады.

– Что-то не слышно группу, которая в засаде, – вздохнул он.

– Ещё не время, – ответил я и отхлебнул чай.

– Тихий знает, что делать и когда. Подождём.

– Даиш* запросили разрешение убрать труппы и похоронить, – произнёс Джамал.

– Нужно хоронить убитых до заката, так положено в исламе.

– Пусть забирают. Наши наблюдатели пусть смотрят, чтобы вместо убитого не лёг на его место живой. Потом, одним рывком, доберутся до нашей обороны и наделают беды.

Игиловцы* больше двух часов уносили убитых, были и раненые. Которые притворились мёртвыми, чтобы в темноте уйти к своим. Мы тоже готовились: готовили укрытия от снарядов, укрепляли камнями вырытые пулемётные гнёзда, набивали ленты и магазины. С предгорья вызвали снайперов и разместили их по линии фронта.

– Слева нас по горам не обойдут?

– Нет, там отвесные скалы, а в обход километров сорок. Если, конечно, не найдут твой лаз в пещере. На всякий случай, отправлю на вершину человек пять наблюдателей, чтобы смотрели за противником. К нам идёт ещё отряд с соседней долины, человек пятьдесят. К ночи подойдут, будет легче.

– Посмотрим, как будет, – ответил я.

– Надо подумать куда их поставить, чтобы не было слабых мест в обороне.

– Думаю разместить их во второй линии, чтобы они быстро могли подойти к фронту, – произнёс Джамал.

– Разумно, – сказал я и прилёг вздремнуть, перед ночью.

Но поспать не удалось, от прикосновения женской руки я открыл глаза, это была Далила.

– Я скучала по тебе, – ласково сказала она, гладя меня по руке.

– Я тоже, – соврал я, у меня не было времени даже думать о ней.

В наступающих сумерках грохнул выстрел пушки, снаряд пролетел в глубь долины. Даиш* не отказались от своих планов захвата долины и уничтожения курдов.

– Сволочи, – сказал я и встав, помог подняться Далиле, чтобы уйти ближе к подножью горы в относительную безопасность.

В сумерках подошёл отряд курдов, пятьдесят пять человек. Их накормили и развели на позиции. Никита с Пашей, надев снайперский камуфляж, пошли устанавливать прыгающие мины. Вернулись через полтора часа с довольными лицами.

– Подползли метров на двадцать к ним, готовятся к атаке. Установили обе мины и ушли. Их ждёт сюрприз, – радостно доложил Паша.

– Идите по местам, будьте готовы. Приборы ночного видения используйте. Бейте самых ретивых, атаку надо сорвать.

– Сделаем как надо, – ответил Никита.

Ночь была звёздная, видимость метров сто пятьдесят. Особенно было приятно, что из-за небольших тучек вышла луна. Стало немного светлее и после взрыва на правом фланге, затем, после второго донеслось.

– Ал -ла.

На нас бросилось около тысячи бойцов, которые подобрались к нам на триста-четыреста метров. Заработали пулемёты и гранатомёты, подключились автоматы и миномёты. Через пять минут атака захлебнулась, противник стал отступать назад отстреливаясь. Дорого им обошлась ночная атака, они потеряли более трёхсот бойцов, и мы понесли потери десять убитых, столько же раненых. До рассвета противник нас не беспокоил.

На рассвете, началась стрельба. Игиловцы* стреляли по двум грузовикам, которые двигались в нашу стороны, таща за собой одну пушку. Это наша засада захватила орудие и два грузовика, два других орудия привели в негодность, сняли прицелы. Курды встретили своих ликующими криками. Машины между окопами проехали в тыл, за строение, из машины высыпали курды и, отцепив пушку, приготовили ее к бою.

Тихий был ранен в руку, морщась от боли он произнёс,

– Орудийную прислуг оставили без прикрытия, грех было не воспользоваться моментом.

– Потери есть?

– Трое, двое раненых, забрали всех, – сказал он и присел на землю.

Наступило относительное затишье. Даиш* изредка выезжали на джипах стреляли из пулемётов и быстро скрывались. Подкрепление ушло в свою долину, унося провизию и боеприпасы. У них тоже шли бои, но не такие как у нас, больше позиционные. Соседняя долина была прикрыта узким ущельем и могла оборонятся небольшим количеством бойцов.

Началась рутина. Новобранцев обучали стрельбе и тактике. Пушку закопали рядом с домом. Работы велись ночью, чтобы противник не знал где оно. Замаскировали, приготовили две запасных позиции. Курды быстро учились, понимая, что от этого зависит их жизнь. К нам относились уважительно, многие выучили несколько слов на русском и при встречи здоровались:

– Здравствуйте. Уважаемый.

Я редко встречался с Далилой, мельком днём. Она тосковала и пыталась привлечь моё внимание разными способами. Два дня шли дожди, ручей вздулся и смыл то место, где я любил отдыхать, где Далила любила меня.

Позвонил полковник Махнов с информацией о том, что нам придётся скоро уйти из долины, так как непризнанное правительство Курдистана приняла помощь Америки. Это было негласно. Они были готовы прислать военных советников и инструкторов, вот только за оружие переговоры зашли в тупик. Американцы не хотели ссориться с турками, поэтому обещания были расплывчатыми.

– Что ж, мы готовы в любой момент. Когда ждать вертушку?

– Я сообщу дополнительно, за день до эвакуации.

– Сколько у нас времени? Примерно. Чтобы мы могли скорректировать свои планы здесь.

– Не больше недели. До связи.

– Пока.

Игиловцы* обстреляли курдов из установки «Град». Удар пришёлся на предгорье в глубине долины. Одну из деревень разрушили до основания. Две других деревни не пострадали, так как находились в стороне от нанесённого удара. Погибли три курда, восемь были ранены осколками.

– Что будем делать? – спросил Джамал

– Или уничтожить установку, или ждать, когда у них закончатся снаряды, – ответил я.

– Может твои сходят?

– Нет. Нас отзывают, мы здесь не более недели, затем эвакуируют на вертолёте.

– Почему?

– Потому, что ваши лидеры приняли помощь американцев, а они не любят нас. И мы не обсуждаем приказы своего командования, мы их выполняем.

– Жаль. Что вы уйдёте, я привык к вам и доверяю.

– Ничего не поделаешь, приказ, есть приказ.

– Что посоветуешь делать с обстрелами?

– У тебя есть группа, у которой уже есть опыт проведения диверсий. Пошли их в тыл, пусть найдут и уничтожат установку и снаряды. Правда, она может находиться километрах в двадцати от сюда.

– Может твои помогут авиацией?

– Я попрошу, -ответил я стал звонить Махнову.

Говорили мы долго, я доказывал, что это сделать необходимо, иначе все усилия были напрасны, что курдов уничтожат, игил* захватит территорию и инициативу.

– Я провентилирую этот вопрос и перезвоню, – ответил Махнов.

Второй удар пришёлся в середину горы, потерь не было, но морально было тяжело всем.

– Если у них нет запасов снарядов, то боекомплект рассчитан на два залпа. Могут стрелять не залпом, а по несколько снарядов, тогда это продлится долго, – сказал я Джамалу.

– Будем молиться, чтобы у них закончились снаряды, – ответил курд.

Стемнело, бойцы отдыхали, редко раздавались выстрелы со стороны противника. Зазвонил телефон, звонил Махнов:

– Беспилотник вышел на цель, жди результатов.

Послышался взрыв, ещё, ещё два. Наблюдатели с горы сообщили, что примерно километров в шести-семи что-то горит и взрывается.

– Это ты? -Джамал внимательно смотрел на меня не мигая.

– Нет. Авиация.

– Спасибо, твоей авиации.

– Спасибо скажешь, когда вместе победим даиш,*– ответил я.

– Идём, выпьем.

– Мне нельзя, но за столом посижу с вами.

Налили по второй, по трети стакана, чокнулись.

– За победу, чтобы все живы были.

Выпили, стали закусывать, не торопясь вели разговор:

– Лучшая оборона, это атака, – сказал Тихий.

– Не всегда, – не соглашался Гена.

– Иногда лучше диверсия, чем атака в лоб.

– А кто говорит, что атаковать нужно в лоб? Можно и с тыла, – спорил Тихий.

– А ты что скажешь? – спросил Джамал глядя на меня.

Я жевал конскую колбасу с хлебом. Проглотив содержимое, ответил,

– Тихий прав. Если только отвечать на огонь, то у противника прибавится наглости. А вот если беспокоить его своими действиями, то они притихнут, никому не хочется умирать. Поэтому нужно активизироваться и беспокоить противника, наносить ему урон. Дать понять, что вы сильные и не боитесь отвечать и нападать. Тогда ситуация может поменяться и даиш* успокоятся. Война перейдёт в позиционную. Они поймут бесполезность своих действий и успокоятся, но расслабляться не нужно, в любой момент подтянут технику, пополнят людской резерв и снова попробуют взять долину.

– Согласен, – сказал Тихий.

– Наливай, Гена.

– Нужно создать пять-шесть групп, которые будут выходить в поиск, минировать, взрывать, уничтожать живую силу противника и тихо уходить. Группы в десять-двенадцать человек, работать с глушителями, снайперы должны постоянно охотиться на противника и днём и ночью. Вот тогда, будет толк, – сказал я, молча поднял стакан, задумался, молча выпил и вылил остатки капель на стол.

– Думаю, что за пять-шесть дней мы сможем подготовить несколько групп, чтобы они знали азы диверсий. Умели работать тройками, пятёрками, маскироваться, подходить, уходить, минировать, работать ножом, – сказал Никита.

– Тогда не будем тянуть время, начнём завтра, – произнёс Джамал.

– Ну а я поработаю со снайперами, им лишние знания не помешают, – улыбнулся я.

Все усмехнулись, особенно Джамал.

Пять дней мы учили курдов, гоняя их до седьмого пота, они чуть не выли от усталости. Но, как говорится, лучше пот, чем кровь. Я в ночь ходил на передовую, на пару часов, чтобы пострелять, по возможности. За три ночи сделал два выстрела, попал или нет не знаю. Со мной ходила Далила, я учил её всему, что знал сам, она утром передавала знания своим девушкам. На шестую ночь мы уединились на нашем месте и провели её вместе. Утром меня не беспокоили, давая мне поспать. К двенадцати часам я проснулся и понял, что сегодня мы улетим и навсегда. Как-то привык я ко всему, меня охватила тоска и грусть. Но в гостях хорошо, а дома лучше, надо готовиться к отлёту. Собрал рюкзак по полной программе, ничего не оставляя, по принципу – своя ноша не тянет. Конечно, мои патроны и винтовка пригодились бы здесь, но правило нарушать не стоит. Ребята ещё вчера собрались, осталось только взять рюкзаки и сесть в вертушку.

– Держи, – протянул мне кожаный мешочек с ценностями Джамал.

– Не возьму, весит много.

– Твой трофей, забирай, всё равно на вертолёте полетишь.

– Нет. Оставь, вдруг придётся оружие покупать. Так что тебе нужнее эти ценности. Возьму одну монетку на удачу.

Джамал вытащил золотой динар и протянул мне.

– Хочу, чтобы он принес тебе удачу, друг.

– Спасибо, друг, – ответил я и пожал руку курду.

Вертолёт не прилетел в этот день, не прилетел и на другой. Позвонил полковник Махнов и сообщил:

– Техника вся занята в другом квадрате, как освободится, сообщу, подготовь координаты места посадки.

– Сколько у нас времени?

– Три-четыре дня, может пять. Что-то нужно курдам?

– Обувь, носки, мясо, мины, патроны, мины для миномётов, перевязочный материал, галеты, топливо по возможности, патроны к ДШК, побольше. Пять штук дальнобойных, снайперских винтовок с хорошей оптикой и запасом магазинов и патронов.

– Сбросим на парашютах в долину. Как беспилотник отработал?

– Знатно. С первого захода попал в цель. Есть возможность ещё раз поработать по пехоте и технике? Ночью, конечно.

– Попробую договориться.

– Спасибо. За день предупреди об эвакуации.

– Хорошо. Удачи.

– И тебе.

Ночью в долину с транспортно-грузового самолёта сбросили восемь тюков и четыре небольших контейнера, одновременно ударили два беспилотника по позициям игиловцев* наведя там панику. Шестнадцать ракет уничтожили несколько джипов, два грузовика и один БМП. Пострадала и пехота, которая металась около горящей техники.

– На позиции даиш* паника, горит техника, – доложили наблюдатели.

– Твоя работа? – спросил Джамал.

– Попросил для тебя прощальный подарок у командования. Пока вертолёт задерживается мы ещё поучим твоих, два-три дня. Не возражаешь?

– Буду только рад этому. Что прислали на этот раз?

– Я просил, обувь, мясо, боеприпасы, бинты, топливо, мины.

– Хорошо. Идём смотреть подарки.

Тюки разбросало по всей долине. Пришлось выгружать их по очерёдности, по мере их нахождения, развозя их по местам хранения. Распоряжался Исса. Весь резерв и часть снятых с позиции бойцов спешно грузил на четыре джипа и грузовик грузы, доставляя туда, куда указывал Исса. Работали при свете фонариков и керосиновых ламп. Через шесть часов всё было разложено по местам, обувь разбирали сами, примеряя по ноге.

После завтрака я пошёл на позицию с новой снайперской винтовкой, предварительно пристреляв её в тылу. Меня встретила Далила, помахала мне рукой и сделала жест чтобы пригнулся.

– Здравствуй любимый. Осторожно, снайпер стреляет.

– Откуда, примерно, стреляет?

– Вон с той возвышенности, где у них были наблюдатели.

– Пригнись, я всё понял, – прошептал ей на ухо, улыбнулся и погладил по щеке.

Пройдя по окопу, обложенного камнем, я приготовился, загнал патрон в патронник, открыл заглушки на прицеле и крикнул:

– Далила, огонь.

Она выставила винтовку за бруствер на вытянутых руках, не поднимая головы и выстрелила в сторону противника.

– Давай, – Далила увидела, как по руке стекает кровь, пуля царапнула руку ниже локтя.

Я поднялся и прицелился на блик оптики, вдохнул и мягко нажал на спуск. Оптика была отличной я увидел, как дёрнулась голова снайпера от попавшей пули вырвав кусок затылка. Пройдя по окопу, увидел курда перевязывавшего Далилу.

– Почему ты не сделала как я сказал?

– Не знаю. Так получилось.

– А если бы пуля оторвала тебе руку? Надо слушать, что тебе говорят и делать как сказали, – ругал я Далилу.

– Я буду делать всё, что скажешь, только не улетай.

– Идём в госпиталь, – ответил я.

Курды что -то говорили у нас за спиной, я не оборачивался, чувствуя взгляды в спину.

– Что они говорят?

– Удивляются как ты смог попасть с такого расстояния в голову.

– Чтобы хорошо стрелять, нужно тренироваться и маскироваться, – ответил я. – – Больно?

– Немного, – ответила Далила, прижалась ко мне телом и обняла за талию.

Хирург снял бинт, обработал перекисью водорода рану, хотел намазать йодом, я остановил его. Достал спец аптечку, затем достал шприц, снял колпачок и выдавил заживляющий клей, который вводил Тихому в ногу, в рану. Разорвал квадратный пакетик с тальком, который сушил рану, присыпал густую жидкость и сказал хирургу,