Земной рай. трилогия

Уж если он что-нибудь задумал, так не мог успокоиться, пока не сделает, или пока не убедится, что сделать нельзя. В такие моменты он почти не ел, не пил, терпел по нужде до предела, потом опрометью бросался в туалет, и при этом работал без отдыха и если работал не один то мучил и других. Иван купил пару пачек порошка и торопливо возвращался домой. Чтобы не терять времени он даже решил не переодеваться. Скинув ботинки, он босиком направился к бочке. – Переоденься дурак – прокричала жена. Не торопясь, но с ослиным упорством Иван переоделся и направился к бочке. Понюхал – Она здорово пахла. Ну ничего – у него даже и тени сомнения не появилось в том, что он этот запах уничтожит. Он втащил бочку в ванную. Обильно насыпал порошка и слегка смочил горячей водой. Затем взял железную мочалку, много, много мелкой спутанной проволоки, и начал тереть. Он наметил небольшой сучок близ дна, и решил тереть от него вправо по кругу, постепенно поднимаясь кверху. Вокруг этого сучка он тер минуты три, с силой упираясь в мочалку ладонью, то одной, то другой. На ладонях появились красные проволочные отпечатки. Иван всунул голову до дна, отчего его зад оказался высоко приподнят, а одна нога повисла в воздухе, с трудом дотянулся до сучка и понюхал. Толи он уже притерпелся к запаху селедки, то ли правда сучок отмылся, но ему показалось. Что пахнет всего чуть чуть, едва заметно. Он продолжал с остервенением тереть бочку. Сначала тер небольшие островки поверхности, когда силы иссякали, он выпрямлялся, глубоко и медленно несколько раз вдыхал и выдыхал и снова нырял в бочку. Он обливался потом. Часа через полтора он применил другую систему мойки. Стал тереть сверху до дна, по волокнам.. Еще через час, окончательно замотанный, Иван ополоснул бочку – сначала горячей водой потом холодной и позвал жену. – Мать понюхай, чем пахнет. Жена культурно помахала над бочкой рукой, направляя поток воздуха к своему носу. – Пахнет селедкой, кажется атлантической. – Иди – - сказал Иван. Оставшись один на один с бочкой, он пнул ее ногой, присел на край ванны и задумался. Мыло не берет, порошок не берет, что еще. А может этот запах вообще не изжить. В ванную заглянула жена. – Не мучайся – купи завтра после работы подсолнечного масла. От селедки, ножи вилки всегда отмывают подсолнечным маслом, капнешь на нож одну каплю, разотрешь, и нож как будто с селедкой десять лет не лежал. Иван еще раз ополоснул бочку теплой водой, дал воде стечь и оттащил бочку на балкон. Когда проносил бочку через комнаты, старшая дочь, читавшая книгу, недовольно заметила. – Что вы там делаете, навоняли сплошной селедкой. Иван умылся холодной водой, вытерся. Он очень проголодался. Пообедал сегодня в начале первого, да и обед был какой-то холодный и пресный. Обычно еда доставляла ему большое удовольствие, если борщ был огненно горячий, со сметаной, со жгучим перцем и чесноком. Тогда он умудрялся с одним борщем съесть три четыре куска хлеба, намазанные горчицей и посыпанные солью. А сегодня в столовой была чуть теплая лапша да гуляш с какой-то гречневой размазней. Иван поел основательно и прошел в большую комнату к телевизору. Кино уже кончилось – передавали погоду. Спал он в эту ночь неважно. Во первых, накрылся байковым одеялом, и почти всю ночь ему было холодно, до утра по настоящему так и не согрелся, а вставать, что б утеплиться, не хотелось. Только под утро он уснул, и почти проснувшись, увидел на столе банку с селедкой и ему показалось что атлантическая с наклейки лукаво подмигнула. Встал он совсем разбитый, болела поясница и хотелось спать. На работе Иван часа полтора мучительно думал, как избавиться от запаха. Так ничего и не придумав, он занялся работой и до вечера о бочке не вспоминал. После работы, не заходя домой, Иван зашел в универсам. Подсолнечное масло было в полиэтиленовых бутылках. Однако народу в кассах было не сосчитать. Очереди тянулись как змеи через весь зал, огибая прилавки и контейнеры. – Эх, тут проторчишь, с тоской подумал Иван и занял очередь. Сорок минут, переминаясь с ноги на ногу, потребовалось Ивану, чтобы покинуть не гостеприимный магазин. Он вошел в квартиру, и его встретила жена. – Наконец-то соизволил сходить в магазин – где так долго шлялся – ядовито спросила жена. Он поставил подсолнечное масло и стал переодеваться. – В универсам зашел за маслом – показал он на бутылку – да там сейчас столько народа – пропасть, целый час простоял. – Вот будешь знать, как по магазинам ходить – назидательно откликнулась жена. Переодевшись, Иван вышел на балкон и понюхал бочку. Она отчаянно пахла. Он вернулся на кухню, захватил и отрезал ножом кончик у бутылки с маслом и задумался. – Где мазать бочку. На балконе, все маслом перемажешь, а масло вывести будет посложней селедки. Он опять притащил бочку в ванную. – Когда ванну мыть будешь – недовольно вдогонку кричала жена – всю изгадил своей бочкой и поцарапал. Иван проигнорировал замечание жены и занялся бочкой. Тоненькой струйкой, сжимая полиэтиленовую бутылку рукой, он пролил масло по всем стыкам сверху до низа. Потом начал водить рукой по кругу, поливая в поперечном направлении. И наконец, когда масло в бутылке кончилось, ладонью растер остатки по всей внутренней поверхности. Пришла жена, посмотрела и посоветовала. – Пусть постоит. В дверь заглянула дочь. – Я хочу мыться.. – Потерпишь – одновременно, не сговариваясь, ответили родители. В этот день Иван больше не входил в ванную. – Молодец жена – думал он – пару дней постоит бочка и будет как новая. Два дня бочка с маслом стояла в ванной. За это время Иван успел посоветоваться насчет бочки еще с одним специалистом, точнее со специалисткой. В столовой, где он обедал, работала знакомая Галя. Знакомы они были мало, однако раскланивались. Обедать он пошел специально в тот зал, где работала Галя. Как всегда, поздоровавшись, Иван попросил ее выйти из-за прилавка. – Галя, скажи пожалуйста, чем можно отмыть деревянную бочку из под селедки. – Бочку что ли достал – спросила Галя. – Достал, но она пахнет селедкой. – Не беда, у нас, когда приходит комиссия из санэпидемстанции, берут мазки и за чистоту борются, мы успеваем протереть все, что нужно, уксусом и никакой заразы и никаких запахов. – Ну, спасибо за совет – ответил Иван, отошел и встал в очередь. Через пару дней Иван ополоснул бочку несколько раз, долго принюхивался, но так и не смог определить – пахнет или нет. Позову соседа, он лицо нейтральное, не заинтересованное. У Ивана был замечательный сосед – Паша. Он жил в соседнем подъезде этажом ниже. Этот замечательный сосед работал по какому-то странному графику, то его не было несколько дней, то он два три дня торчал дома с утра до вечера. Зато он всегда был слегка пьяненький. В любое время дня и ночи у него можно было стрельнуть сигарету или бутылку пива. Как и кем он работает никто толком не знал, говорили, что он таксист, но то ли водит машину то ли ошивается кем-то в таксопарке. Но домой он возвращался неизменно пьяный. По его же выражению – одну дозу после работы необходимо принять обязательно. Иван несколько раз задавал ему вопрос, где и кем он работает. Но Паша всегда, поводя посоловелыми глазами, отвечал что-то немыслимое. Например. – Импорт, экспорт в Симферополе. Иван поднялся в соседний подъезд и позвонил в квартиру к Паше. – Паша – это Иван, зайди ко мне на минутку. В ответ послышался хриплый голос спросонья. – Выпить что-нибудь найдешь? – Паша, сегодня ничего нет, но ты мне нужен по другому делу. Зайди на пару минут. – Ну, так ты иди ко мне – пивка выпьем, а может сгоняем за бутыльком. – Нет, Паша – я занят, а ты мне все-таки нужен у меня, а выпьем мы обязательно, но попозже. – хорошо, сейчас приду. – Жду – ответил Иван и пошел домой.

В дверь позвонили, Иван открыл. В дверях стоял Паша. Высокий, черный и лохматый, с заспанными глазами в дешевых трениках, в стоптанных домашних тапочках. Ввалившись в прихожую и пожимая руку Ивана, спросил.

– Что-то у вас селедкой попахивает, угости, а то что-то остренького хочется. Бери Иван свою селедку, и пойдем ко мне пиво пить. С досады Иван и вправду готов был напиться, но ответил Паше отказом.

– Нет, Паша, сегодня дел много.

– Ну, а какое у тебя дело ко мне – спросил Паша. – Ты его уже сделал – определил, чем пахнет из бочки.

– Покажи.

Иван вытащил злополучную бочку и поставил ее перед соседом. Тот сунул голову в бочку, понюхал, поморщился и сказал. – Пахнет. Возьми шабер или изогнутую стамеску и сними верхний слой, миллиметра полтора и запаха не будет. – Это очень трудоемко. – Хорошо, пойдем ко мне пивка попьем и я дам тебе очень грубую шкурку, сдирает лучше шабера или асфальта. Попотеешь, конечно, но миллиметр с внутренностей снимешь. – Ладно, пошли. Нин – крикнул Иван, я пойду к Паше шкурку возьму. – Напьешься, не приходи дверь не открою. – Ладно, не напьюсь, только пиво.

Выйдя из квартиры, мужики не сговариваясь, задами, что б жена не увидела, направились в магазин.

– Идем быстрей, а то закроют – торопил Иван.

– Не боись, для меня не закроют до десяти, пока все не уйдут.

Паша сбегал домой, набросил пиджак, и надел ботинки. Он был постоянным клиентом винного отдела, знал всех продавщиц по именам, никогда не скупился, переплачивал, почти за каждую бутылку, поэтому отказа не знал. Они купили бутылку портвейна, хотя на витрине его не было, и по две бутылки пива на брата. Когда Паша расплачивался, Иван пытался сунуть полтора рубля своих, но Паша махнул рукой, отдал трояк, не подумал получить сдачу, улыбнулся толстой продавщице и они вышли из магазина.

Паша и Иван выпили портвейн, пиво, покурили раза по три. Иван рассказал про бочку всю историю с самого начала. Паша долго и заразительно смеялся. Потом влез на антресоль, достал огромный свернутый кусок наждачной бумаги, оторвал половину и дал Ивану.

– На, верное средство, это тебе не химия.

– Спасибо Паша, я побегу, а то Нина ворчать будет.

Дома Иван откупорил непочатую бутылку уксуса и залил его в бочку, которая по-прежнему, стояла в ванне. По квартире пополз запах уксусной кислоты.

– Ты что, уморить всех нас хочешь со своей бочкой. Развонял на всю квартиру. Заканчивай, давай и разбирай постель детям. Иван накрыл бочку тряпкой, а сверху поставил таз.

– Пусть мокнет до завтра.

Разобрал постели, сам долго не мог уснуть. Сколько можно возиться с бочкой. Что она пропиталась насквозь что ли. Дочь вторую неделю вымыться не может. Я кажется, пропах бог знает чем. Чего там Паша говорил про химию. Завтра на работе пойду к химикам, посоветуюсь. Если после химии запах не пропадет, выкину ее как телевизор и успокоюсь. Лет восемь или десять назад Иван работал на радиотехническом заводе монтажником. В то время было поголовное увлечение монтажом карманных приемников, как правило, в мыльницах, магнитофонов, телевизоров. Соседи Ивана – такие же монтажники, как и он, собирали дома и гнали на продажу телевизоры. Иван им даже искал покупателей. И вот он решил – соберу себе телевизор. Два года возился. По винтику, по сопротивлению, по панельке собирал, ящик и большие железки покупал в магазине Пионер, где продавалась не кондиция. Сделал все-таки. Тысячи деталей соединил, ночами сидел, коптил паяльником. Телевизор был новейшей марки, а работал как Николкина машина. То хрипел, то молчал, то рожи корчил, то дымился. Если есть в доме хороший телевизор – это радость и удовольствие, если телевизора нет – на нет и суда нет, а если есть плохой или отвратительный, то это беда, скандалы, нервотрепка, сплошной кошмар и ужас. Рассуждая так, Иван снял кинескоп, дорогой больно, отсоединил начинку от ящика. Полированный ящик пусть останется, дыру заделаю, дочь будет игрушки складывать. Снял лампы – пригодятся. Строчник – дефицит, силовик – все хватит. Засунул свое детище в рюкзак и… оттащил на помойку. Долго мучился еще потом, почему не бросил и трубку с лампами и трансформатор. Лет пять перекладывал их с места на место, пока тоже не отправил на помойку.

Утром Иван проснулся необычно рано и опять к бочке. Она стерва пахла. Он уже собирался выйти из дома, когда в дверь позвонили. В дверях стоял дядя Коля – сосед с четвертого этажа. Он частенько заходил к Ивану или к Нине, одолжить до вторника или четверга, когда трешку, когда два рубля. Остальные соседи как-то отвадили дядю Колю, а Иван никак не мог нагрубить ветерану. – Что дядь Коль – спросил он.

Прежде чем ответить, дядя Коля потянул носом и сказал.

– Селедочкой балуетесь с уксусом.

Ивана передернуло. Не проронив ни слова, он достал из бумажника трешку, отдал соседу. Они вместе вышли из квартиры. Лифт не работал, и они пошли пешком. Рядом, то слева, то справа семенил маленький Дядя Коля и унизительно обещал.

– Я не такой человек, ты не думай, не беспокойся, во вторник принесу трояк.

– Ладно, ладно – дядь Коль, я побегу, а то опоздаю – ответил Иван и быстро побежал вниз, стуча ботинками по ступенькам.

На работе Иван разыскал молодого и, как утверждали, талантливого ученого-химика, прозванного за страсть к химии, Менделеевым и напрямик выложил.

Сергей Николаевич, помогите, пожалуйста. У меня есть бочка – пахнет селедкой. Как ее вымыть, что б, не пахла.

– Так – протянул Менделеев, закатил глаза и начал бормотать. Бензол, толуол, керосин – можно помыть, но будет вонять. Хлорка, хромик, ацетон. Хлороформ, пардон – сказал он громче. Спирт хорошо, но не годится, никто не даст. Да я и сам считаю кощунством отмывать спиртом селедку. Спирт надо использовать по назначению. Он щелкнул по горлу и выразительно подмигнул. Лучше всего народное средство. Испокон веков, применявшееся на Руси. Прост, дешев, доступен, эффективен. Это выпаривание обычной водой. Дальше объяснять..

– Не надо я все понял. Спасибо – ответил Иван.

– Еще раз спасибо.

Ну, берегись чертовка. Драть шкуркой не буду, а пропарю от души.

Вечером Иван снова перетащил бочку в ванную. Достал с антресоли шестилитровую кастрюлю, налил ее горячей водой и опустил в нее кипятильник. Включил его, и как только, из под кипятильника, пошли пузырьки, накрыл кастрюлю с кипятильником, бочкой. Все, как выкипит вся вода, бочка будет без запаха – иначе – Иван стиснул зубы, я сделаю, я выброшу ее с седьмого этажа.

Половина первого ночи Иван вошел в закупоренную ванную. Оттуда повалил пар, как из парной. Когда в ванной что-то стало видно. Иван обалдел. Его гордость, даже жена хвалила, великолепно оклеенная клеенкой, ванная была неузнаваема. Клеенка свисала клочьями со всех стен и с потолка тоже.

Выключив кипятильник, Иван снова закупорил ванную. Законопатил щель под дверью старым ковриком и пошел спать. Он уже больше не верил ни во что, ни в народную мудрость, ни в химию, никаким умельцам и специалистам. Он принял решение. Ему сразу стало легче, просто легко. Посмеявшись про себя, подтрунив над собой, заранее возрадовался завтрашней субботе и спокойно уснул.

Половина шестого утра Иван проснулся и босиком, в одних трусах вошел в ванную. Пар уже выветрился весь, и только под бочкой еще было сыро и тепло. Осторожнеько, потихонечку, он дотащил бочку до входной двери. Все в доме было тихо. У двери он снова сунул голову в бочку и понюхал. Бочка пахла.

– Ничего, со злорадством – подумал Иван – скоро пахнуть не будешь.

Он оделся, обулся. Проверил – сигареты есть, спички есть. Медленно, медленно, нажимая на ручку двери, чтоб не скрипела, он открыл дверь и осторожно вынес бочку на лестничную клетку. Также осторожно прикрыл за собой дверь. Вызвал лифт. Никого, не встретив и видимо никого не потревожив, он спустился со своей ношей вниз. Бесшумно пронес бочку через двери подъезда и дотащил ее до пустыря. Несколько близ лежащих многоэтажных домов, окружив старый заброшенный сад, образовали участок, почему-то прозванный пустырем. Через пустырь проходили две три узенькие тропки, остальная земля заросла джунглями крапивы травы и лопухов. Заброшенные яблони и груши одичали, некоторые засохли, какие-то еще плодоносили, но плоды обрывались мальчишками еще в зародыше, не дотянув до величены грецкого ореха. Среди этого пустыря, между распустившимися корявыми деревьями пионеры сделали склад металлолома. Сюда стаскивали всякий железный и металлический хлам, а местные из домов превратили склад металлолома еще и в свалку ненужных вещей, старой мебели, отслужившей свой век.

Железо вообще, кажется, ни разу не увозили и груды металла и старой рухляди медленно росли. Неподалеку лежал огромный валун, неизвестно когда и как попавший сюда, в середину вновь построенного микрорайона из многоэтажных домов. На этом камне Иван сидел иногда во время прогулок с дочкой. Дети любят такие заброшенные, заросшие уголки, где можно отыскать что-нибудь интересное.

Иван положил бочку около валуна. Подобрал сухой и чистый ящик из под винограда – - их тут было много, сказывалась близость магазина. Быстро разломал его и сложил дощечки колодцем. Подоткнул кусок газеты под дощечки и зажег. Потом полез в кучу металлолома. Он искал железную трубу, потолще. Наконец он нашел то что искал. Взвесил ее на руках – - миллиметров сто в диаметре, толстостенная, и метра полтора в длину. То что нужно. Он поставил бочку вверх дном немного наискосок. Отошел на метр, расставил ноги пошире, и поднял трубу. Вздохнув всей грудью и озверев, Иван со страшной силой ударил по бочке. Раздался оглушительный треск. Бочка лопнула и перекосилась. Разогнувшись, он нанес второй сокрушительный удар. Бочка хрустнула и развалилась. Иван отбросил трубу в кучу железа, туда же полетели снятые с бочки обручи. Затем он аккуратно, шалашом наложил дощечки на уже разгоревшийся костер. После этого он закурил и присел на камень. Доски бочки не загорались. Иван злорадно усмехаясь, продолжал сидеть и курить. Наконец доски задымились и подсыхая загорелись..

Где-то, через час, от костра осталась тлеющая кучка углей. Иван воровато огляделся, кругом никого не было. Он встал на колени у костра, низко наклонился, опалил жаром костра лицо и ресницы и понюхал. Селедкой больше не пахло. Иван выпрямился, удовлетворенно и смачно плюнул в костер и пошел домой.