– Так ты, Васса, понял об чём я прошу, а?
Мизинцев согласно затряс головой.
– Смотри, паря, если што, я тебя везде найду… Говори всем, што падал. Мордой об кушетку, об пол убился. Темно было, туман был, плохо видел. Аха, а?
Мизинцев тряс головой. Но глаза его постоянно косились на дверь. Он ожидал появления Феоктистова, того же, как назло, не было. Вот так всегда!..
Василий боялся. Очень боялся. Но даже ни самого бурята, а боли. Ту, которую он пережил, ему хватит до гроба. А Вася до жути не хотел её повторения. Ему нужна передышка, и он готов её заполучить любыми способами: унижением, слезами, согласием на любые сделки. Но уж потом… Потом будет праздник и на его улице. И уж какой праздник!
Он уже представлял, что первый выстрел из пистолета он сделает буряту в правую ключицу. Шалыч первый удар нанес правой рукой. Второй выстрел – в ногу, и тоже в правую. И третий, контрольный – в голову. Но последний после того, как насладится его муками…
– Ну, раз так, то вота: пей, ешь, куры, – обрадовано заговорил Шалыч. – Мало будет, я потом ишо принесу. Я скоро потом приду, аха, попрафедую… Саша тебе прифет передавал, однаха, забыл было. Совсем с ума с вами выжил… Ну ладно, я пошёл. Машину нельзя долго держать, понадобица скоро может. Вечер скоро, ага. Работать надо. И за тебя трудица будем, аха. Деньги зарабатывать. Выдешь с больнице, а у тебя уже вот такой карман будет.
Шалыч поднял ладонь над карманом галифе и, показав ею окружность над ним, засмеялся ободряюще. Жёлтые зубы сверкнули в оскале. Подхихикивая, словно сбрехивающий пёс, взял в обе руки безвольную руку Мизинцева и, осторожно потрясывая её, попрощался:
– Пока, Васса. Не скучай и паправляйса. А на меня не сердиса. Я побил, я и пожалею. Будь хорошим шеловеком, а не сабакой, и я к тебе буду хорошим. Я ить тебя, как сынка полюбил, аха.
Он наклонился, готовый поцеловать парня, но передумал.
– До свиданя, Васса. Лечиса.
Ушёл косолапой, покачивающейся походкой, словно с тяжёлой ношей на плечах.
Солнце ослепило бледное лицо Мизинцева, его слезившиеся глаза, подрагивающие губы. Он с облегчением вздохнул.
13
"Так. Вернёмся к нашим убийцам. Что-то я хотел? – мысленно спросил себя Феоктистов.
Взгляд его был направлен на репродукцию с картины Васнецова, что висела на стене над столом. На ней добрый молодец увозил девицу на сером волке. "Хороший волк, в любви знает толк…" – усмехнулся сам себе, – поэт! – взгляд его опустился на календарь, напечатанный ниже картины, и остановился на цифре тринадцать. Тринадцатое… Мнда, веселый денёк, ничего не скажешь.
Достал записную книжку и стал просматривать её. На страничке с пометкой "медвытрях", нашёл запись и оживился.
– Ага, позвонить в ЖЭК! – снял трубку и набрал справочное города. После справочного, набрал номер ЖЭКа.
– Аллё! С вами говорит старший следователь уголовного розыска, капитан Феоктистов. Девушка, будьте любезны, скажите, какой участок обслуживает район, где располагается медвытрезвитель?.. В таком случае дайте мне номер телефона главного инженера… Ну, хорошо. Начальника ЖЭКа. Так… – записал. – Спасибо, – хотел было вставить какую-нибудь шутку, комплимент секретарше, но в трубке запикали кроткие гудки. – Хм, как автоответчик…
Набрал новый номер. Длинные гудки. Положил трубку и вновь стал листать книжку. Наткнулся на запись – "утопленник".
– Вот черти! Совсем утопленника выбили из головы.
Поднялся и быстрым шагом вышел из кабинета.
В коридоре стояли две женщины: старшая медсестра и незнакомая женщина в белом халате.
– Клавдия Сергеевна, где сейчас Игорь Васильевич? – спросил он.
– Спустился вниз. Наверное, в анатомке, – ответила хозяйка кабинета.
– У вас есть её номер телефона?
– Да, там в справочнике. По местному, сангородскому.
Феоктистов поспешил обратно в кабинет. Отыскал на столе между бумаг справочник. Нашёл в нём нужный номер.
– Игорь Васильевич, извините. Я совсем забыл, у меня ведь ещё к вам есть дело. К вам сегодня привозили утопленника?.. Так. Что вы можете сказать по нему?.. Так. А где он сейчас, в холодильнике?.. Это какой день пошёл, как он умер?.. Ага, Игорь Васильевич, а что если сейчас на нём продолжить наш эксперимент?.
И услышал встревоженный голос Бердюгина.
– Толя, если у вас есть время, то спускайтесь сюда. Здесь поговорим. По телефону не надо.
– Хорошо! Бегу. Только сделаю один звонок.
Но телефон начальника жилищно-коммунального участка молчал. Феоктистов с сожалением положил трубку и направился из кабинета.
14
В анатомке его поджидал Бердюгин. Он был одет в тёплый синий байковый халат.
– Вам, Толя, придётся одеться потеплее. В холодильнике прохладно.
Снял с вешалки такой же, как на нём, халат и подал Феоктистову. Прошёл к сейфу, открыл его и достал футляры с приборами. Анатолий без напоминаний взял туб, и они направились из кабинета.
Ионовый свет, льющийся с потолка, освещал холодильник. Большое, облицованное кафельной плиткой помещение. На широких лежаках лежали три трупа, двое мужчин и одна молодая женщина.
У всех на животах большие продолговатые разрезы. Они были сшиты нитками.
На свободном лежаке доктор смонтировал ультрафен, подключил его к батареям, лежащим в кармане.
Анатолий стоял и смотрел с сочувствием на труп женщины.
– Жаль. Молодая… Могла бы сколько нарожать. А сколько принести радости мужикам. Муж-то есть?
– Не знаю. Наверное. Кто-то же принёс для неё одежду. В пять часов должны забрать. Кстати, я Филипповича отослал, скоро должен вернуться. Поторопиться надо… Берите ультрафен. Смотрите… Вон, на дальнем лежаке, посиневший…
Феоктистов поднял прибор и направил его на труп. Над ним было точно такое же оранжевое свечение, какое он видел над обваренным, только вдвое выше, и пульсация более ритмичная, глубокая. Над головой нет красного оттенка и “сердце” лишь слегка потемневшее. Под потолком висел грустный образ утопленника.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
