– Ты что же полагаешь, что наш отдел и отдел ОБХСС, с которым мы соревнуемся, в своей работе проявляют бестактность, беззаконие?
– Но и навязывать какую-то арифметику неуместно и смешно.
Прокудин согласно покачал головой, недовольно причмокивая уголком рта.
– Оно так. Но не нами это заведено. И, хотим мы того или нет, это нас подстёгивает и дисциплинирует. Как по пословице: давши слово – крепись… И надо сказать, что отдел до сегодняшнего дня неплохо выглядел. Если мы постараемся, то в конце квартала нас вновь ожидает премия. Что тебе, плохо что ли иметь в кармане дополнительно тридцать-пятьдесят рубликов?
Феоктистов вновь иронично усмехнулся.
– Мы с тобой, как прорабы на стройке.
Прокудин зачмокал уголком губ.
– Что-то у нас не получается разговора сегодня. Ну ладно. Что там за утопленника прибило к нашему берегу?
– Зверевский участковый сообщил, что документов при нем не было. При осмотре, врач телесных повреждений не обнаружил. Похоже, утонул по собственному желанию.
– Где сейчас труп?
– В сангородке, в морге.
– А что не в городском морге?
– У них что-то с оборудованием не в порядке, закрыт.
– Когда наступила смерть?
– Предположительно, двое суток назад.
Прокудин достал из папки, лежащей на столе, листок и протянул Феоктистову.
– Вот заявление. От некой гражданки Шпаревой Юлии Петровны. Мужик у неё пропал. Две недели назад. Не он ли ходил рыб кормить? Поработай. Возьми у неё фото муженька, сличи. А нет, так тащи её в морг на опознание.
Феоктистов принял заявление и поднялся.
– Хорошо, Евгений Моисеевич.
Задвинув стул на место, направился к двери.
– Относительно тех двух друзей, – догнал его голос майора, – не выпускай их из виду. Раскручивай, не рассусоливай.
Феоктистов выслушал, спросил:
– Можно идти, товарищ майор?
Майор махнул рукой: иди… Он был несколько обескуражен действиями своего заместителя, хотя особых претензий к нему и к сотрудникам отдела нет: работает неплохо, несмотря на молодость.
– А, сиятельство! Посмотрите-ка, всего лишь слегка сбледнул, – встретил Феоктистова сударь, не поднимаясь из-за своего стола, также стоящего у окна напротив стола Анатолия.
– Сейчас и вы, господин Михалёв, как хамелион, расцветку поменяете. Что там у тебя по гаражам?
Феоктистов прошёл за свой стол.
– Ах, во-от оно что. С вас за нас стружку снимали… – с наигранной тригичностью проговорил Михаил, причмокивая уголком губ. – Ну что ж, докладаю. Мы на верном пути, товарищ замнач отдела уголовного розыска. Сегодня организуем ещё одну засаду. Есть все данные, что этой ночью в Байкальском кооперативе будет угон. Жду звонка от своего агента. Кстати, я уже докладывал, кто именно занимается этим промыслом, но хочу взять с поличным. Конечно, пока не его самого, но его подельников.
Феоктистов утвердительно кивнул, но заметил:
– Смотрите, не пролетите мимо, как стая рашпилей.
– Постараемси, – Михалев чудачил. Это была обычная манера его поведения.
Сергей Юрочкин собирался уходить. У двери остановился.
– Ну, я пошёл. Кого больше не увижу – пока! – попрощался он.
– Сережа, – обратился к нему Михалёв, – ну ты подъедешь на облаву?
– Постараюсь.
– Сбор в двадцать два, в Байкальске. В пункте ДНД.
– Понял. Пока! – Сергей плечом толкнул дверь и вышел.
Феоктистов, молча, читал переданное начальником заявление, медленно доставая из кармана ключи от сейфа.
“Начальнику городского отдела милиции города Майск тов. Сапожникову В.М. от Шпаревой Юлии Петровны, проживающей в квартале… дом 13, квартира 13, – ("симпатичное сочетание", – мелькнуло в голове.) – работающей в п\о “Майскнефтеоргсинтез”, ЛОУТ – инженер-программист. Телефон рабочий… Телефон домашний… Заявление. Прошу Вас помочь мне найти моего мужа, Шпарева Юрия Максимовича, 1943 года рождения, который ушёл из дома 25 мая 1977г. и до сегодняшнего дня не вернулся. У родственников, к которым я обращалась, его нет, и не было. У друзей и знакомых его тоже нет. Прошу помочь мне в его поисках.
Дата: 07.06.77г. Подпись”.
– Похоже, шеф опять чем-то озадачил? – спросил Михалев.
– Да, Миша, у женщины пропал предмет. Просит организовать поиски.
– Предмет-то хоть стоящий?
– Похоже, коли так волнуется.
– И что же?
– Ни что, а кто: муж.
– Ха! Так делай правильно ударение.
Следователи рассмеялись.
– Раз так, то где-нибудь бульдулит, – сказал Андрей Анонычев, молчавший до этого.
– Третью неделю догуливает.
