Книга Выборгская светотень - читать онлайн бесплатно, автор Анастасия Александровна Калько. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Выборгская светотень
Выборгская светотень
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Выборгская светотень

– А что за женщина приезжала в колледж? – признав, что Алика права, Вероника решила сменить тему. – В черно-белом костюме, с охраной и секретарями?

– "На лабутенах и в штанах", – протянула Алика, – не знаю, какая-то шишка из Москвы. Она к ректору приезжала, с простыми смертными даже поздороваться не удостоила. Только Марго ее провожала в ректорат и парой фраз перебросилась…

– А мне сказали, что ректор уехал, – заметила Вероника.

– Для кого-то уехал, а для кого-то на месте, – пожала плечами Алика. – Се ля ви.

Высказавшись, она тоже удалилась.

Ника наконец-то прикурила и достала пискнувший в сумке телефон. Прочитав СМС от Гершвина, она отправила ответ. И подумала, что на первый взгляд ее пробная вылазка в колледж неудачна по всем пунктам. Но на второй – кое-что она все-таки узнала. И загадок прибавилось. "Значит, будем искать отгадки!".

***

– Что у тебя? Этот номер только для экстренной связи, а не для простого ля-ля, фа-фа.

– Да, я помню, но у меня как раз экстренный случай. В дело Нестеровой вмешалась пресса. В колледж приперлась какая-то девка из Питера, лезла ко всем с вопросами. Мы ее послали, но она настырная, по-хорошему не отвалит.

– Ну и что тебя волнует? Журналисты всегда ищут "горячую тему", а сейчас это – пандемия, очаги заражения и связанные с ней бедствия. Надо только уметь правильно отвечать на вопросы репортеров. Или для тебя это уже слишком трудно, весь ум на грызню ушел?

– Но она из отдела журналистских расследований, вот что мне не понравилось.

– Подожди-ка… А из какого она издания?

– Эээээ… Микроскоп, Кажется. Или Телескоп.

– Фамилию, конечно, никто из вас не запомнил?

– Ну… Птицына какая-то… Нет, наверное, Коршунова. Или Беркутова…

– Короче, лошадиная фамилия?.. Чехова-то вы хоть читали? Все ясно, выясним. А вы сидите тихо и не истерите. Засветиться вам совершенно не с руки. Все.

***

– Послушайте, я узнал эту девицу на проходной. Это Орлова из "Невского телескопа". Она уже лет 15 занимается журналистскими расследованиями. В позапрошлом году она распутала сложное дело в Краснопехотском, а прошлой весной изловила диверсанта в Синеозерске. Спецвыпуски с подборками статей по этим делам нарасхват шли.

– Мне некогда читать россказни в газетах, и "Телескоп" я давно не читаю.

– Зато я наслышан об Орловой. Она цепкая, как бультерьер, и, если вцепится – не оторвешь. И еще…

– Я все понимаю. Мы встретили звезду журналистики, которая уже прославилась, как Рэмбо, Рокки и Терминатор, вместе взятые. Избавь меня от этих побасенок. Перейдем лучше к делу. Если я ничего не путаю, из Стокгольма уже должен прийти ответ…

– Да, письмо с вложением уже в почте.

– Отлично, открой и прочти. Нужно как можно скорее отправить им ответ. Время работает на нас.

– А за Орловой приглядеть?

– Если тебе больше нечем заняться. Меня она не волнует.

***

Вероника спустилась в ресторан отеля, который только на днях возобновил нормальную работу вместо торговли на вынос и доставки заказов в номер. Но столики были расставлены на расстоянии двух метров друг от друга, пол расчерчен желтым, а персонал носил маски и перчатки.

Наум уже ждал ее, просматривая новости в телефоне.

– Неплохо выглядишь, – он окинул взглядом посвежевшую после душа Веронику и ее длинный бирюзовый сарафан. – И почему ты так редко носишь платья? Тебе очень идет.

– Витя тоже так думает, – Ника села напротив и раскрыла меню, – но в повседневной жизни брюки гораздо удобнее.

– С этим я не спорю. И считаю глупостью то, что есть еще люди, требующие снова подвергать женские брюки остракизму, как бывало раньше. Ты вообрази: еще лет сорок назад женщину в брюках могли не пустить в учреждение, или в ресторан! А между тем, изначально брюки были именно женской одеждой. Женщины из кочевых племен в древности носили, как и мужчины, штаны: и теплее, и удобнее в седле.

– Да здравствует Коко Шанель, которая вернула женщинам брюки сто лет тому назад и не дрогнула перед антагонистами.

К ним подошел официант и принял заказ. Когда парень отошел, Гершвин сказал:

– Ну а теперь послушай, что я накопал… Константин делал тесты перед отъездом из Москвы и прошел обследование по прибытии в Выборг. И результаты тестов и обследования совпали: абсолютно здоров.

– Тесты иногда дают неверный результат, – задумчиво сказала Ника, – и обследование может ошибиться. Вирус новый, неизученный, врачи еще только учатся распознавать его и бороться. Может быть и ошибка. Но когда и то, и другое – это совпадение настораживает.

– Или он поймал вирус по дороге в Выборг, – вслух рассуждал Наум, – все-таки ночь ехал из Москвы в Питер, потом до Финбана добирался на городском транспорте да в Выборг на электричке. Теоретически он мог тогда подхватить болезнь, которую на зачаточной стадии не выявило обследование. Но на деле – выглядит притянутым за уши.

– А в Выборге заразиться он не мог? – спросила Ника. – Конечно, ситуация тут намного лучше, чем в мегаполисах, но тоже есть заболеваемость… Ох, Наум, что-то мне не нравится в этой истории, а ведь я только начала присматриваться.

– Да и странно, – потер подбородок Наум, – тридцатилетний мужчина, здоровяк, кровь с молоком, Я видел его фото: настоящий богатырь. И вдруг заболел в такой форме, что даже в больнице ничего сделать не успели. А ведь люди его возраста и с его состоянием здоровья по статистике практически всегда выздоравливают и болезнь переносят в легкой или средней форме. И почему он, почувствовав недомогание, сразу же не сообщил в медучреждение, а лечился дома, пока не скрутило всерьез? Если бы так поступил кто угодно другой, какой-то идиот, который газетами чаще зад вытирает, чем читает, а в интернете только играет в стрелялки и смотрит порнушку и футбольные новости – я бы не удивился. Но Константин был врачом, эпидемиологом, и в Москве работал как раз в отделении, где лежат больные новым коронавирусом. Может, затюканные страшилками последних месяцев рядовые читатели новостей и не поймут, какую лажу им задвинули, а мне это не нравится, Ника. Что-то тут концы с концами не сходятся.

Им принесли ужин: рыбу, картофель и греческий салат для Наума и пасту с мясом для Вероники. Когда официант отошел, Орлова сказала:

– А я ходила в колледж, где преподавала Олеся. Но с ректором поговорить мне не удалось потому, что он, якобы, уехал и сегодня уже на работу не вернется. Дальше проходной меня не пустили. Пандемия, понимаешь ли, режим ЧС, и так далее. Но странное дело – при мне как раз из ректората вышла какая-то мадам, которая смотрит на людей, как на пыль под ногами, если их имени нет в списке "Форбс". Видно, для нее ректор никуда не уехал.

– Я не удивлен, – пожал плечами Гершвин, – это сплошь и рядом. Дорвется какой-нибудь ушлепок до власти, хоть и небольшой и начинает от простых людей нос воротить, щеки надувать, а тем, кто стоит выше, готов задницу в сортире вылизывать, извини за мой плохой французский.

Вероника не была шокирована такими экспрессивными образами. Она уже привыкла к эпатажным высказываниям Гершвина и, не моргнув глазом, продолжала аккуратно накалывать на вилку золотистые "ракушки", посыпанные тертым пармезаном. Потом сказала:

– И мне эта картина знакома. А еще в колледже есть одна дама, приятная во всех отношениях, некто Маргарита, которая усиленно дружит еще с тремя такими же особами против Олеси. При мне они громогласно жалели, что в стране мораторий на высшую меру наказания и что женщинам не могут присудить пожизненное заключение.

– Как я понимаю, эта дама уже не в юном возрасте? – Наум поднес ко рту кусок рыбы в румяном кляре. – Ммммм, рыбная кухня тут отменная. Хотя мне надо налегать сейчас на овощи и фрукты. Пять кило набрал за карантикулы, – сокрушенно признался Гершвин, – хоть дома и не сидел, но все залы и площадки были закрыты, а в домашнем спортзале разминаться было особо некогда.

– А я не взвешивалась уже полгода, наверное. Но, судя по одежде, если и набрала вес, то совсем немного. А Тася даже похудела. Лебедевку закрывают, контингент переводят в другие изоляторы, сотрудники переоформляются на новые места, беготня, суета… Иногда даже об обеде забывают. И Таська мне говорила, что ей уже форма великовата стала.

– Может, и мне во ФСИН перейти? – Наум похлопал себя по животу. – Ладно, закончим это дело, рвану в горы! Пара восхождений на вершины – и я снова в форме!

– Маргарите лет сорок или чуть больше. По крайней мере, у меня такое впечатление.

– А как она себя держит? – поинтересовался Наум. – Я с ней тоже должен буду побеседовать и хочу заранее знать, с кем придется иметь дело и какой подход к ней подобрать.

– Видно, что она уверена в собственной неотразимости, любит быть в центре внимания и "строить" всех по своему вкусу, – Ника вспомнила огненную шевелюру Марго и слишком тесный костюм, не очень выгодно подчеркивающий оплывшую после самоизоляции фигуру.

– Тогда понятно, почему ее так бесит Олеся. Такие ненавидят тех, кто моложе их и если имеют возможность, всячески усложняют им жизнь в отместку… "Потому что нельзя, потому что нельзя, потому что нельзя быть на свете красивой такой"… – подражая солисту популярной группы, тихонько пропел Гершвин. – Или им просто нравится кого-то погнобить, просто так, для развлечения или поднятия самооценки. И всегда находят возможность обосновать свой буллинг, приведут сто причин, по которым человека было просто необходимо натыкать носом, как кота в лужу. Ключевой аргумент: "Я что, неправ?".

– Ты угадал. Когда я пришла, у них одного сотрудника увозили по "скорой". Маргарита с подругами вовсю камлали, призывая громы и молнии на голову Олеси за то, что она, по их словам, притащила в колледж вирус. А заодно примеривались, как лучше содрать скальп с новой жертвы, Олесиной подруги, мигрантки из бывшего СССР.

– Попала девчонка, – цокнул языком Наум, – народ сейчас на взводе, им только дай кого погонять, и они не остановятся, пока не растерзают человека. Прямо как "Нервные люди" у Зощенко.

– Драка в коммунальной кухне из-за "ежика"? Да, писатель оказался провидцем. Со мной тоже поначалу не жаждали общаться и готовы были бежать за охраной, чтобы посмотреть, как меня выпнут за ворота под зад. Но потом Рита сообразила, что мне, как журналистке, можно с драматическим видом поведать, какая безмозглая дрянь эта Нестерова и как она подставила весь колледж. Человек, которого увезли – седьмой, у которого диагноз подтвердился. И всему виной, по словам Риты, или Марго, как ее называет Алика, та злосчастная прогулка Олеси и Константина в Парке скульптуры.

Внезапно Ника озадаченно нахмурилась, поняв, что ей так не понравилось в этих словах.

– Наум, – сказала она, – а ведь ректор должен был после первого же случая заболевания в колледже закрыть учреждение и всех сотрудников отправить на обследование, чтобы свести к минимуму новые случаи…

– А они продолжают ходить на службу, хоть и падают один за другим, – Гершвин отпил вина из высокого бокала.

– Странное поведение у ректора, – Ника посмотрела на бухту за окном. – Скорее смахивает на преступную халатность. Странно, что это не озадачило следователя, работающего с делом Нестеровых!

– Да этот дудон не сможет раскрыть даже кражу белья с веревки на коммунальной кухне, – припечатал Наум и в пылу гнева залпом выпил бокал кампари. – Кувшинное рыло, чугунный лоб! Надо воспользоваться этой оплошностью, – он потер руки. – Ладно, они думали, что и так прокатит, но не повезло им: в дело вмешался я. Ну, что, Ника, поставим их в позу морепродукта, свистящего на горе?

– Попробуем, – улыбнулась Орлова и вдруг изумленно воззрилась на вход в зал. В дверях она увидела ту самую посетительницу колледжа, даму, похожую на Мэрил Стрип в роли редактора гламурного журнала.

Дама проследовала к столу у панорамного окна, брезгливо провела рукой по стулу и села. Пролистав меню, она хмыкнула:

– Надо же, стейк из говядины, и даже сибас… Надеюсь, что местные повара умеют это готовить!

– Наум, посмотри, – шепнула Вероника, – за столиком у окна…

Гершвин обернулся. И на несколько секунд застыл на стуле в крайне неудобной позе.

– Хм, теперь она косит под эту, которая в Праде? – бормотнул он. – А ведь похожа, шельма… И что?

– Я видела ее в колледже. Она выходила из ректората, и по словам Алики, гостью к начальству сопровождала Маргарита, и по дороге дамы о чем-то беседовали…

– Это интересно, – потер подбородок Гершвин, – по-моему, эту Маргариту следует прощупать… Там хоть есть, что щупать? – не удержался от колкости адвокат. – Или она такая же сохлая тарань, как эта?

Дама тем временем быстро и вполголоса заказала официанту зеленый салат с креветками, сырное ассорти, сибас и торт, и, выговорив служащему за отсутствие в винной карте "вин, достойных посетителей ее уровня", – порцию "Хеннесси ХО".

– Очень даже есть, – Вероника вспомнила, как угрожающе потрескивал на статях Маргариты строгий костюм с нестрогой длиной юбки. – И ты можешь прийтись ей по вкусу. У нее обручалка на левой руке; или разведена, или вдова, а ты умеешь нравиться женщинам…

Тут оба смолкли. Нике стало неловко. Они с Наумом дружили уже несколько лет, и адвокат пытался поухаживать за журналисткой, но Вероника всегда находила дела поважнее флирта и свиданий, плотно загружала каждый свой день делами и считала, что ей некогда крутить романы. Гершвин соглашался на дружбу, надеясь на то, что когда-нибудь сможет рассчитывать на большее.

Но потом Вероника встретила Морского, и обнаружила, что отношения с ним совершенно не мешают ее работе и не отнимают время. Наум все правильно понял и отошел в сторону, сохранив дружеские отношения с обоими. Но судя по тому, как часто лопались его связи с женщинами, он до сих пор не забыл своего чувства к Веронике и не нашел женщину, которая смогла бы затмить журналистку…

Дама у камина не спеша ела салат и обводила зал скучающим взглядом. При виде громко хохочущей молодой парочки, растягивающей свои порции самого дешевого супа, она раздраженно поджала губы, на парня, заказавшего третий бокал "Пулайнера", взглянула саркастически; при виде входящей в зал супружеской пары с девочкой лет трех-четырех страдальчески вздохнула. Потом она увидела Веронику и даже приподняла очки в форме бабочки. Судя по одежде, эта молодая женщина не была завсегдатаем дорогих ресторанов. Ногти без маникюра; рядом с прибором лежат очки в пластиковой оправе… И потом… "Я ее уже где-то видела сегодня. И мне о ней говорили!". Эта встреча явно удивила даму не меньше, чем Веронику. А потом она вспомнила, что видела эту девушку в медицинском колледже у проходной. И это – журналистка из отдела расследований в каком-то питерском таблоиде. А вот ее спутник… "Интересно… Еще интереснее!"

***

Вероника проснулась ночью от жары. Даже с открытой фрамугой легче не было. От залива не долетало ни малейшего дуновения прохлады, ни ветерка. Воздух словно застыл и сгустился. Нагретые за день асфальт, гранит и металл теперь активно "выдыхали" жар в недвижный воздух. Вероника сбросила одеяло, но снова заснуть не смогла. Тонкая пижама липла к телу. "Триста километров на север от Питера – и не знаю, куда деваться от жары… Эдак, чего доброго, и Арктика вся растает, мы тогда на работу на лодках будем плавать", – подумала Орлова и потянулась за пультом. Может, под кондиционером получится поспать.

Через неплотно задернутые шторы в номер проникал серебристый свет июньской ночи. Здесь белые ночи были еще светлее, чем в Питере. Обычно Веронике это не мешало спать, но сейчас светлая полоска словно приковала к себе ее взгляд, не давая глазам снова закрыться.

Вероника отвернулась от окна, но сон уже убежал от нее. "Плохо, – подумала Вероника, – если я не высплюсь, голова будет тормозная, а мне нужен ясный ум. И что это со мной?"

Она вздохнула и встала с постели. Балкон выходил на набережную, совершенно безлюдную в этот час. Заснули даже самые заядлые полуночники. В неверном свете летних сумерек заманчиво поблескивала вода Залива, и Орловой захотелось прямо сейчас выйти из гостиницы и искупаться прямо с лодочной станции. Может, хотя бы вода сохранила хоть немного прохлады.

На балконе, как и в номере, красовалась табличка с жирно перечеркнутой сигаретой, и помаргивал огонек веб-камеры над козырьком.

– Блин, надеюсь, хоть в ванной "глазков" нет, – проворчала Вероника, вернулась в номер и надела шорты и топик. Сунув в карман сигареты, зажигалку и телефон, она вышла.

Спустившись на набережную, Вероника немного поболтала босыми ногами в воде с причала, а потом устроилась на скамейке под раскидистой ивой у прихотливо изогнувшего спину моста.

На розоватом небе не было ни облачка. Тускло белел силуэт замка-крепости. И тишина была такая, словно Вероника, подобно героям рассказа Брэдбери, осталась одна во всем городе. Даже щелчок зажигалки в этой тишине показался девушке неестественно громким.

И вдруг тишину вспорол выхлоп автомобильного мотора неподалеку, у Круглой Башни. Хлопнула дверца. Кто-то перешел через дорогу и поднялся на мост над головой у Вероники.

– Ну и время для встреч, – пробормотал он, – сам, небось, может потом дрыхнуть хоть до обеда, а мне-то утром на службу вставать…

Кто-то прошел по набережной мимо ивы, в сумерках не заметив ступенек, ведущих на мост, забрел под него и оттуда гулко чертыхнулся:

– Тьфу, что за свиньи под мостами сортир устраивают? Мордами бы их сюда, как котов!

– Ступеньки у вас за спиной, – донеслось с моста, – все приезжие их проскакивают… А вы вовремя пришли.

– Точность – вежливость королей, – незнакомец стал подниматься и на ступеньках снова ругнулся:

– Блин! Тень падает, ни черта не видно. Чуть не навернулся!

– Это было бы досадно.

– Не то слово. Итак, вы знаете, о чем я хочу вас попросить.

– Догадываюсь.

Под ивой было сыро и прохладно, и Вероника уже начала замерзать в коротких шортах и тонком топе. Но выходить и обнаруживать свое присутствие ей не хотелось. Какое-то шестое чувство шептало журналистке, что нужно дослушать разговор до конца…

– Я буду краток, учитывая поздний час, – сказал человек, пришедший вторым. – Вы знаете, какой результат нам нужен.

– Понимаю, – отозвался местный житель, – но тут надо учесть один нюанс… Решать эту проблему радикально нельзя; это все провалит.

– О чем вы говорите?

Местный что-то прошептал. Вероника напрягла слух, но не разобрала ни слова.

– Да, вы правы, тут радикальные методы принесут больше вреда, – ответил приезжий. – Но не мне вас учить, как держать его на расстоянии и в заблуждении.

– А что с другим фактором? Мне скинули сегодня инфу… – снова зашептались.

– Это не проблема. Не волнуйтесь.

Вероника уже забыла о сырости и холоде, гадая, о чем говорят эти двое. Разговор ее настораживал – с перешептываниями даже на ночной безлюдной набережной, с намеками и иносказаниями. И если бы она могла увидеть в лицо хоть одного из собеседников!

Местный житель спустился с моста и направился к Башне, где оставил машину. Приезжий задержался на мосту. Щелкнула зажигалка.

– Принесла же их нелегкая, – он основательно выругался, и в серебристо-розовой тишине над Заливом это прозвучало таким диссонансом, как таракан на парадной скатерти, что Веронике захотелось дать ему крепкого пинка: "Самого бы тебя мордой под мост! Свинья ты и есть".

Мужчина запулил окурок в залив, сплюнул следом и стал спускаться, и тут в кармане у Вероники заорал телефон. "Вот блин!". Девушка хлопнула по карману ладонью. Звук захлебнулся и смолк. Замер на ступеньках мужчина.

– Кто здесь? – хрипло спросил он. Его рука метнулась к карману – наверняка не за расческой или жвачкой…

Прежде чем Вероника успела подумать, как глупо они оба себя ведут, ее тело рефлекторно выскочило из-под ивы и помчалось к вокзальной площади. За ее спиной угрожающе протрещал электрошокер.

– Стой! – заорал приезжий. Потом раздался шум падения и залп ругательств. – Ну, г…н, я тебя порву!

Затаившись за Мальчиком с кошкой, Вероника увидела, как преследователь поднимается и, прихрамывая, с шокером наизготовку, крадется по набережной. Еще непонятно было, кто из них больше напуган… "И я хороша, сдуру рванула, как заяц, – Ника не видела лица преследователя, но смогла оценить его физическую форму; явно нечастый гость в спортивном зале и тренажерам не уделяет должного внимания. Даже с шокером он бы имел мало шансов в рукопашной…

Телефон снова запиликал. Вероника сильнее шлепнула по карману шортов. Но преследователь, забыв о хромоте, сразу сиганул на звук. Шокер затрещал громче.

Не дожидаясь, пока он подойдет к Мальчику, Вероника скользнула на газон, под могучие деревья, где царила самая настоящая ночь. Если она хочет уйти от преследования, то глупо бежать по ярко освещенной набережной. И в тени легче подкараулить и застать врасплох этого психа, который, похоже, уже в штаны напрудил, вон как шокер трясется в руке.

Словно что-то почуяв, незнакомец остановился на поребрике, отделяющем прогулочную часть набережной от газона, прямо напротив Вероники. Оба замерли друг против друга, чутко вслушиваясь и карауля каждое движение. Стоя спиной к фонарю, преследователь виделся Нике только черным безликим силуэтом. "Прямо кадр к фильму ужасов, – мрачно иронизировала про себя Орлова, – черный человек без лица и девица едва ли не в неглиже!" – за бедро кто-то укусил, но Ника даже не отмахнулась. Ей надо застать парня врасплох… А если она начнет отбиваться от каждой кусачей мошки, врасплох застанут ее…

И тут тишину прорезал боевой клич, полный леденящей душу ярости. Ему в ответ взвыл такой же басовитый голос. Два кота у заправочной станции самозабвенно выясняли отношения. Преследователь нервно дернулся, среагировав на их крики.

Раздался шум короткой схватки. На набережную пулей влетел огромный рыжий кот с ободранными с одного бока бакенбардами. Он мчался, не разбирая дороги, и долбанул лобастой головой в колени незнакомцу.

Раздался вопль. Парень снова растянулся. Шокер описал красивую дугу в воздухе и с оглушительным треском плюхнулся в воду. Перепуганный кот, тряся головой, умчался к лодочной станции. Незнакомец, охая и матерясь, стал приподниматься. Похоже, на этот раз он треснулся еще сильнее. "Не повезло тебе, Карл", – посочувствовала Вероника и выскочила из тени:

– Эй, урод, ты не меня искал?

За деревьями замерцали синие лампочки полицейской мигалки. Преследователь вскочил и напролом, не разбирая дороги, рванул под деревья и моментально скрылся.

– Обожаю кошек, – задумчиво сказала Вероника. – А то пока мы тут стояли и ждали неизвестно чего, мной вся местная мошкара успела полакомиться…

Снова зазвонил телефон, и Нике захотелось ответить и наорать на настырного звонильщика от души. Если бы не он, ей не пришлось бы играть тут в сыщиков-разбойников на ночной набережной с каким-то идиотом и торчать в сырых кустах, не имея возможности даже отмахнуться от мелких кусачих тварей…

– Полиция. Сержант Ефимов. Что происходит?

– Младший сержант Никаноров. С вами все в порядке?

Двое молодых полицейских подошли к девушке.

– Все нормально, – ответила Вероника и снова хлопнула себя по карману, чтобы прекратить назойливый трезвон. А потом с таким же наслаждением пришлепнула комара на плече. – Какой-то придурок привязался, когда я вышла на набережную покурить. "Кстати, не из Виктории" ли он пришел на мост? Он явно приезжий, город знает плохо, а тут ближе всего – именно "Виктория". Мы еще и соседи по гостинице? Так, еще интереснее…". – Услышал, что вы подъехали, и тут же дал стрекача.

***

Остаток ночи прошел в отделении полиции недалеко от вокзалов. Вероника терпеливо отвечала на вопросы не по времени суток ретивых сержантов; дежурный записывал ее показания; другие сотрудники в это время прочесывали набережную в поисках неизвестного хулигана. "Зря, конечно. Он, наверное, уже десятый сон видит в гостинице, или лед к заднице прикладывает. Поделом ему, задрыге…"

Хотя, во время беседы на мосту приезжий "задрыгой" не показался – наоборот, по манере держаться он производил впечатление человека преуспевающего и довольного собой. И судя по тому, что он явно остановился в "Виктории" – не с другой же улицы он шел пешком ночью – человек не бедный. "Вот будет забавно, если мы встретимся в коридорах гостиницы и узнаем друг друга. Я-то не видела его лица, но могу узнать силуэт, голос, манеру держаться. Может и он запомнил какие-то мои опознавательные знаки… Видно, серьезная у него тайна, если он за случайным свидетелем ночного разговора с шокером по набережной гонялся. Конечно, сейчас все на взводе из-за пандемии, но это уже нервный срыв какой-то. Или слишком многое поставлено на карту".

Полицейские вернулись с набережной ни с чем. Хулиган, гонявшийся за Вероникой, успел скрыться.

– Вероника Викторовна, – окликнул юный круглолицый дежурный с маской на лице. Ника встряхнулась – надо же, а она и не заметила, как задремала в кресле для посетителей у стола, опершись лбом на ладонь.