Хищник. Официальная новеллизация
Он был внутри разбитой аварийной капсулы! Наверное, он пролетел по воздуху и угодил прямо в открытый люк, как баскетбольный мяч в кольцо.
Маккенну окружали всевозможные странные инопланетные панели управления, которые даже сейчас мигали, как будто осознавая его присутствие. Он видел, как по экранам пробегают неровные символы, в которых знающий человек узнал бы показания, такие увлекательные и страшные одновременно. Увы, у Маккенны не было ни времени, ни знаний, чтобы в них разобраться. К тому же у него имелось более неотложное дело – враг. Тварь, которая вскрыла Хейнса, словно тот был банкой фасоли, и выпотрошила Дюпри инопланетной молнией.
Выглянув из открытого люка, Маккенна сначала подумал, что глаза его обманывают. Ему показалось, что джунгли за краем воронки двигались, словно живые. Но затем он понял, что что-то пробирается через джунгли – какое-то смазанное пятно, человекообразное, но, как минимум, семи футов в высоту. Казалось, что оно сделано из жидкого стекла; Маккенна видел сквозь него деревья, листья, лучи света. Однако силуэт перемещался резкими толчками, постоянно то распадаясь на части, то собираясь воедино.
Хоть этот странный новый враг и был каким-то расплывчатым, Маккенна, по крайней мере, мог в него прицелиться. Он инстинктивно потянулся за оружием, но и винтовка, и пистолет куда-то пропали. Должно быть, он потерял их, пока летел по воздуху.
Единственным средством защиты была перчатка на запястье с двумя изогнутыми и зубчатыми лезвиями, тянувшимися вдоль тыльной стороны ладони, словно когти. Когда прозрачное нечто снова двинулось по джунглям, капитан инстинктивно дернул рукой, готовясь вступить в рукопашный бой, если понадобится. Как только он это сделал, устройство на его руке случайно врезалось в обшивку капсулы.
Результат был впечатляющим.
Из «перчатки» со звуком «фуухххх» вырвался луч света и энергии, который промчался над краем воронки и дальше в джунгли. Несмотря на то, что Маккенна никуда конкретно не целился, его рука была направлена в сторону стеклообразной фигуры, и он увидел, как выпущенный наугад луч энергии врезался сначала в нее (посыпались какие-то ошметки), а затем отрикошетил в болтающееся тело Хейнса. Луч не просто разбил его, как дыню, но и превратил в щепки дерево, с которого оно свисало.
Фигура, которая (насколько понял Маккенна) и должна иметь такой вид, потому что она активировала маскирующее устройство, издала жуткий крик ярости и боли и упала на землю, корчась в агонии. Она находилась еще достаточно близко к дереву, с которого свисали остатки Хейнса, брызжущие кровью и ошметками внутренностей. Пока Маккенна наблюдал за этим зрелищем, фигура перестала извиваться, медленно выпрямилась, подняла голову и посмотрела в его сторону.
Капитан впервые увидел ее лицо, и у него отвисла челюсть.
Покрытая кровью фигура выглядела как оживший кошмар.
Такое инопланетное существо было почти невозможным, но Маккенна ясно видел, что в нем есть черты акулы, краба и бородавочника, образующие одно невероятное тело. Когда оно открыло рот и снова заревело в сторону Маккенны, он увидел клыки, жвалы и блестящие глаза, а еще зубы на нижней челюсти, длинные и острые, как ножи для стейка.
Маккенна не боялся никого, но это был другой случай. В действие вступил инстинкт «борись или беги», и сейчас капитан склонялся ко второму. Он выбрался из капсулы и побежал что есть сил. Чувствуя существо спиной, он промчался по вспаханной, почерневшей земле воронки и нырнул в джунгли, надеясь скрыться в пышной листве. Маккенна пробирался через кусты и листья и огибал стволы деревьев, как заряженный бейсбольный защитник, обходящий соперников, стараясь не думать о своем преследователе. У него было никакого оружия, кроме инопланетного гаджета, но он хотя бы не потерял рюкзак с тяжелой маской, который сейчас бил его по спине. Капитан слышал только свое тяжелое дыхание и звук влажных листьев, хлеставших его по лицу. Но внезапно, среди этих звуков он различил еще один, где-то над головой – низкое, набирающее громкость «тух-тух-тух», похожее на барабанную дробь.
Его издавало существо? Оно отслеживало его сквозь верхушки деревьев? Но нет. Это было нечто более обыденное. Маккенна узнал этот звук.
Он поднял глаза, уже зная, что увидит.
Над головой курсировал вертолет, похожий на гигантскую черную стрекозу. Возможно, это спасение, но Маккенна доверял своим инстинктам, а в этом случае они подсказывали ему, что в появлении вертолета нет ничего хорошего.
Не отрывая глаз от летящей машины, капитан наступил на неровный участок земли и, споткнувшись, упал на колени. И внезапно почувствовал нервозность и истощенность, подпитывавший его адреналин почти закончился – сегодня был трудный день. Маккенна оглянулся. Никаких признаков существа. Но что, если оно снова активировало маскирующее устройство? Что, если оно прямо сейчас подбирается к нему? Маккенна отчаянно осмотрел «перчатку» – свое единственное потенциальное оружие. На ней было много разных кнопок. Возможно, самое время ознакомиться с некоторыми из них и посмотреть, как они работают. Он робко нажал на одну из кнопок, и, к его изумлению, словно бы из ниоткуда появился крошечный мерцающий металлический шарик.
А затем Маккенна исчез, внезапно и полностью. В физическом плане он еще осознавал свое присутствие – свой вес, болящие мышцы, колотящееся сердце, – но видеть себя больше не мог. Встревожившись лишь на мгновение, он вдруг понял, что преимущество невидимости сейчас перевешивает негативные факторы.
Собравшись с силами и глубоко вздохнув, капитан продолжил как можно тише пробираться сквозь джунгли.
* * *Наемники в черной одежде, появившиеся из вертолета, выглядели так, будто их вылепили из одного теста: короткие стрижки, лица, словно вырезанные из гранита – ходячие горы мышц, вооруженные до зубов.
Вышедший вслед за ними человек разительно отличался от группы. Стройный, темнокожий, с широкой улыбкой и дорогой стрижкой, агент ЦРУ Уилл Трэгер выглядел как самый красивый мужчина в мире. Черная толстовка с капюшоном и нейлоновая куртка сидели на нем как костюм от Армани. Возможно, единственным недостатком в его внешнем виде была коробочка таблеток «Никоретте»[2], смахивающих на «Тик-Так». Когда ноги агента коснулись пыльной почвы джунглей, Трэгер снял свои очки-«авиаторы»[3], открыв миру мягкие карие глаза, которые только подчеркивали красоту его лица.
– Господа, – сказал он успокаивающим голосом, – будьте начеку. Наши враги большие, у них есть бластеры, и их задача – испоганить вам день. Бейте быстро и сильно и помните, – тут он поднял палец, – …они невидимы, только когда стоят на месте. Когда они двигаются, ищите глазами мерцание. А теперь вперед.
Когда наемники разбрелись по джунглям (оружие в их огромных руках выглядело как игрушечное), раздался пронзительный крик, похожий на боевой клич, который звучал, казалось, со всех сторон.
Мужчина, вышедший из вертолета после Трэгера, тоже выглядел по-своему красивым, но у него была способность при необходимости сливаться с окружением, когда его пугал звук. Сам Трэгер просто поднял голову, словно принюхиваясь, и с абсолютно невозмутимым видом снова надел очки. Подзывая помощника к себе, он сказал:
– Мне нужен пассажир. Мне нужна капсула. Если она не отсюда…
Помощник Трэгера, Сапир, закончил предложение вместо него:
– …то она вам нужна.
Агент, в очках которого отражались джунгли, кивнул и повторил:
– Она мне нужна.
2
Увидев помятый, пробитый пулями дорожный указатель, Маккенна подумал, что, возможно, ему удастся вернуться домой живым. Или в то место, которое можно назвать домом. Он больше не жил с Эмили и редко виделся со своим сыном Рори, однако хотел, чтобы это происходило чаще. Отчасти причиной этому была служба в полевых условиях, но и сам Маккенна был виноват, так как никто не мог подсказать ему, как быть тем мужем, в котором нуждалась Эмили, или отцом, которого заслуживал Рори.
Маккенна понимал свои ошибки. Он просто не ныл насчет них.
Его пошатывало, в горле першило, ноги тряслись. Казалось, что он пробежал миль двадцать, и, возможно, так и было, но сил на то, чтобы пробежать еще двести, ему уже не хватало. Капитан поправил рюкзак на спине и уставился на захудалый мексиканский городок, растянувшийся впереди. Называть это место городком было слишком великодушно – оно больше напоминало ряд конюшен посреди ничего, но Маккенна заметил одно здание с выцветшей рекламой кока-колы и словами «Бар “Рохо”».
Бинго!
Бросив нервный взгляд через плечо, капитан стер как можно больше камуфляжной краски с лица. У него не было времени наводить красоту. По правде сказать, Маккенна вообще не знал, сколько времени у него есть. Его ждало множество вопросов и куча людей, которые хотели узнать, что он видел (а, возможно, не хотели, чтобы он увидел это первым). Эти люди захотят возложить вину на него. Когда солдаты умирают…
«Черт возьми. Мои братья», – подумал Маккенна.
Когда солдаты умирают, все хотят возложить вину на кого угодно, но только не на себя.
Но это? Это была ситуация из разряда «полная задница».
Все еще пытаясь отдышаться, Маккенна перебежал через улицу и вошел в бар.
Вентилятор под потолком крутился так лениво, что, возможно, его вращение вызывал лишь ветерок. А может, он только и делал, что перераспределял тепло, Маккенна не мог сказать точно. По спине капитана струился пот. «Гребаная Мексика», – подумал он. Он всегда знал, что умрет грязным и потным.
Маккенна обвел взглядом помещение. На стульях сидели несколько клиентов, изнывающих от жары и наслаждающихся тенью. Никто в баре не забил тревогу, никаких полицейских и военных он не заметил.
– Fuera[4], – сказал он присутствующим, направляясь прямиком к барной стойке.
Бармен вышел из-за стойки, не глядя на Маккенну. Хотя его выражение оставалось бесстрастным, капитан знал, что это только для виду, и ему не нужно было спрашивать, почему. Он услышал скрип половицы и понял, что как минимум один посетитель (а возможно и не один, так как храбрость – удел группы) выступал против его присутствия.
Уголок рта Маккенны изогнулся в подобии ухмылки. Он посмотрел на бармена.
– Хочешь узнать, какая моя любимая каша? – спросил он.
Бармен нахмурился.
– Que?[5]
Маккенна развернулся и увидел двух придурков, приближающихся к нему. Капитан начал двигаться по интуиции, которая была развита уже так давно, что он и не замечал, когда она включалась. После увиденного он был рад вернуться в ритм обычной кабацкой драки, в которой можно махать кулаками и ногами, нанося сильные удары и ломая кости.
– Бах, – сказал он.
Удар.
– Крак.
Удар ногой.
– Бум.
Маккенна понял, что больше очереди к бармену не предвидится, но ему и так было все равно.
– Это намек, – сказал он.
Двое напавших на него мужчин лежали на полу и стонали – они были вне игры. Маккенна бросил рюкзак на стойку, расстегнул карман и вытащил засаленную пачку мексиканской валюты. Когда он протянул деньги, бармен приподнял бровь.
– Мне нужно, чтобы ты отправил это из посольства. El consulado, sí? Muy importante[6]. Вперед!
Бармен посмотрел в глаза Маккенны, затем резко кивнул, схватил рюкзак и повернулся, чтобы идти. Когда он это сделал, Маккенна произнес:
– Приятель?
Бармен оглянулся.
– Если ты не выполнишь мою просьбу, я тебя найду. Ты же не хочешь, чтобы я это сделал?
Не говоря ни слова, бармен исчез в двери за стойкой. Маккенна старался не думать о том, не слишком ли он напугал парня. Страх может быть оружием и отличным источником мотивации, но, как и с любым оружием, нужно точно знать, как его использовать.
Оставшись в баре в одиночестве (парни, которых он отделал, во время его разговора с барменом куда-то отползли), Маккенна наклонился вперед, взял стакан и бутылку текилы и налил себе выпить. Ни стакан, ни бутылка не отличались чистотой, но какая, к черту, разница? Он отсалютовал стаканом мухам, лениво жужжащим вокруг вентилятора, и уже собирался сделать глоток, когда услышал быстро приближающийся звук сирен.
Маккенна вздохнул. Он не удивился тому, что его нашли, но ему стало интересно, как они сделали это так быстро.
Когда сирены достигли крещендо и смешались со звуками останавливающихся машин, капитан засунул руку в правый карман грязной униформы и достал крошечную серебристую сферу – инопланетное маскировочное устройство. Держа его между большим и указательным пальцами, он откинул голову назад, услышав хруст позвонков в шее, и рассеянно бросил шарик в текилу. Затем поднял стакан и выпил все одним глотком.
В этот момент дверь бара с треском открылась.
3
Средняя школа имени Лоуренса А. Гордона, возможно, и была «Домом воинов», как гласила табличка (новая, хотя и временная табличка, висевшая под объявлением «ВЕЧЕРИНКА ПО СЛУЧАЮ ХЕЛЛОУИНА, 25.10 – ПРИГЛАШАЕМ РОДИТЕЛЕЙ И УЧЕНИКОВ»), но Рори не особо волновали спортивные команды школы. В двенадцать лет он был книжным воином. Воином класса.
Но только не в обеденное время.
В обеденное время Рори был воином шахматной доски.
Мистер Мур, его учитель естествознания, обедал за своим столом. В комнате было тихо, потому что проводилось занятие шахматного клуба. Пять игр шло одновременно, все они проходили на лабораторных столах. Рори мог бы сыграть с любым из ребят в клубе и победить, но вместо этого он носился по всему классу, держа в одной руке сэндвич с арахисовым маслом, и наблюдал за каждой доской по очереди. В уме он просчитывал конец всех пяти игр и имел стратегию для каждого из десяти игроков, которая гарантировала бы им победу.
Жаль, но никто не спрашивал его совета.
Мистер Мур взглянул на него и вздохнул. Много раз Рори казалось, что учитель хочет с ним поговорить: он как будто держал во рту какой-то важный вопрос или, возможно, какую-то мудрость, которая могла бы сделать его в глазах Рори более рассудительным, умным и отзывчивым учителем, чем тот его считал. Иногда учитель смотрел на мальчика, как на проигрывающего ребенка из шахматного клуба, но без всякой злости – он смотрел так, словно видел в Рори головоломку и думал, что может решить ее, если ему удастся найти недостающую часть.
Это была одна из странностей расстройства аутистического спектра. Рори не чувствовал, что ему чего-то не хватает, ему не казалось, что его головоломка не решена. Он чувствовал себя полноценным. Он просто чувствовал себя Рори.
«Нейроразнообразный», – подумал Рори, снова взглянув на мистера Мура и поймав его взгляд. Это был приятный ярлык, который докторам нравилось вешать на таких детей и взрослых. Термин, противоположный термину «нейротипичный». Но что было типичным? Рори был тем, кого многие люди до сих пор называли ребенком Аспергера, хотя технически синдром Аспергера[7] уже не определяли как специфический диагноз. Теперь он был всего лишь кусочком крупного пирога под названием «расстройство аутистического спектра».
Однажды мама сказала Рори: она считает, что нейротипичные люди похожи на пещерных людей, а дети, подобные ему, это будущее человечества. Ему понравилась эта идея, но у него появилось ощущение, что кто-то вроде мистера Мура нахмурится с еще большим недоумением (а, может, и с небольшим беспокойством), если Рори скажет такое в классе. Иногда ему было трудно представить, как думали типичные, но он много размышлял над этой темой.
Рори откусил от сэндвича и подошел к доске, где играли Хелен Джемисин и Итан Хилл. Хелен рвала Итана в пух и прах и уже потянулась к своей королеве.
– Я бы не… – начал Рори.
Итан бросил на него злой взгляд, но Хелен изогнула любопытную бровь и подняла глаза.
В этот момент комната наполнилась визгом.
* * *За минуту до того, как Хелен Джемисин подняла свою королеву, двое детей, Дерек и И. Джей (на лице первого было злобное и хитрое выражение, которое, скорее всего, останется с ним по жизни; второй настолько сильно разевал рот и выглядел настолько сонным, что ему можно было набить на лоб слово «болван»), стояли в пустом коридоре школы рядом с пожарной сигнализацией.
Посмотрев по сторонам, Дерек сказал:
– Давай. Или тебе слабо?
И. Джей моргнул.
– А почему не ты?
– Я первый сказал.
Немного поразмышляв над этой неопровержимой логикой, И. Джей пожал плечами и сжал мясистую правую руку в кулак.
* * *Рори зажал уши руками, другие дети повскакивали со своих мест. Сирена ввинчивалась в мозг резким пронзительным визгом. Мистер Мур подошел к двери и, забыв о Рори, выпустил других детей в коридор. Может, он и оглянулся, (а может, и нет), но к тому времени Рори бросился на пол за одним из лабораторных столов и, свернувшись калачиком, заткнул уши пальцами. Он крепко зажмурился, ни о чем не думая. Все мысли заменил звук, врезавшийся в голову, словно сверло.
Он заставил себя открыть глаза.
По коридору проходили Дерек и И. Джей. В тот момент, когда он их заметил, Рори перестал дышать, надеясь сделаться невидимым. На какие-то полсекунды ему показалось, что ему это удалось, но затем Дерек остановился и схватил И. Джея за руку. Они вошли в класс, на лицах расплылись волчьи улыбки.
Рори вздрогнул. Он вдруг понял, кто включил пожарную тревогу. Конечно, он не мог этого доказать, но знал так же отчетливо, как свое имя, и как то, что Хелен Джемисин была в трех шагах от победы над Итаном Хиллом в той шахматной партии.
– Эй, И. Джей! – крикнул Дерек. – Есть хочешь?
Они шли по научной лаборатории так, будто даже не знали, что Рори здесь. Они игнорировали его и в то же время полностью сосредоточились на его присутствии. Их постановка была плохой, и Рори не хотел в ней участвовать, но они никогда не давали ему выбора раньше и не собирались начинать сейчас.
– Да, черт возьми! – ответил И. Джей. – А знаешь, чего я хочу?
Рори напрягся, зная, что сейчас произойдет. Он мог бы сказать следующие два слова вместе с ними. Эти гадкие дети, которые считали себя очень умными, говорили их множество раз. Эсбергер[8].
– Эсбергер! – воскликнул И. Джей.
Рори был наполовину убежден, что эти уроды думали, что слово «Аспергер» так и произносится.
И. Джей пнул его. Рори скрутился еще сильнее, пытаясь защитить себя. Его и раньше пинали, и ставили синяки, но никогда не били до крови. Эти ребята были тупыми, как пробка, но достаточно умными, чтобы не наносить видимый урон. Глупые до мозга костей, но обладавшие мудростью хулиганов.
– Ммм, – отозвался Дерек. – Звучит восхитительно. Большой, сочный Эсбергер.
Он нанес свой удар. Рори закряхтел и пообещал себе, что не заплачет. Он не понимал, почему хулиганы себя так вели. Не мог понять, почему люди решают сделать то, что делают. Но его знаний хватало, чтобы понять: плач только принесет им удовольствие, и они будут бить его еще сильнее. Его терапевт сказал, что мальчику трудно понимать и учиться типичному поведению, но Рори научился очень многому.
Оба хулигана собрались было снова его попинать, но сирена резко выключилась, и в лаборатории воцарилась тишина. Они знали, что все кончено. Скоро вернутся ученики и учителя. Их поймают. Похоже, оба были недовольны тем, что их так быстро прервали, и огляделись по сторонам. Ухмыляясь, мальчики переходили от одной шахматной доски к другой и сбивали фигуры, как будто это Рори играл на них всех. Так оно и было, но они не могли этого знать, а он им не скажет.
Смеющиеся придурки дали друг другу «пять» и гордо вышли из комнаты.
Рори приподнялся на руках и осторожно вытянулся. Будет пара синяков, но ничего не сломано. По сравнению с другими нападениями, это, к счастью, было коротким.
Он выдохнул, обвел взглядом лабораторию и начал расставлять шахматные доски, быстро вспоминая детали. Затем кивнул – есть возможность это сделать.
Как можно быстрее, чтобы это не заметил мистер Мур, Рори Маккенна одну за другой расставлял шахматные фигуры на всех досках в таком же положении, как они стояли до пожарной тревоги. Процесс был простым и приносил глубокое удовлетворение. Хаос и беспорядок проникали в самую душу, и единственное, что смягчало эти чувства, – это восстановление порядка.
Нужно все расставить по местам.
* * *По пути домой Рори снова попыталась убить собака Ортегаса, Багси. Рыча и щелкая зубами, пес промчался по двору и разорвал бы Рори горло, если бы не забор. По крайней мере, так это видел Рори. Он не любил собак, и особенно ему не нравились уродливые твари, похожие на монстров из сказок. Мама сказала, что питбули ничем не отличаются от других собак, просто у них плохая репутация, но, возвращаясь домой, Рори все так же обходил Багси десятой дорогой.
Первое, что он заметил, войдя – тишина. Он всегда чувствовал ее, когда мамы не было дома. Ее отсутствие казалось почти осязаемым, и иногда Рори спрашивал себя: может быть, такое ощущение возникает, если встретить призрака? Вызывают ли призраки ощущение отсутствия, чувство появившейся в мире дыры? Разумеется, Рори знал, что призраков не существует, но иногда думал о них, и это выводило его из себя.
Входная дверь закрылась с сильным хлопком. Мамина картина на стене слегка подпрыгнула, и мальчик немного задержался, желая убедиться, что она не упала. Он считал, что это хорошая картина – во всяком случае, ему она нравилась.
На кухне Рори сбросил рюкзак на пол и остановился, заметив на стене влажное пятно. Отмотав бумажное полотенце, он вытер его, устранив небольшой, раздражающий его беспорядок. Затем подошел к холодильнику, на котором висела записка от матери:
Потратила 1,5 часа на уборку дома. Если ты устроишь бардак, я тебя порежу. Целую.
Мама.
Рори открыл холодильник и осмотрел его содержимое, размышляя, чем перекусить.
Размышления прервал дверной звонок. Рори закрыл холодильник и вышел в прихожую.
Когда он открыл дверь, то увидел улыбающегося мужчину с ручной тележкой, украшенной на боку логотипом почтовой службы США. Рори стало интересно, сколько писем она может выдержать без посылок, каталогов или журналов. Еще он задумался о том, может ли внутри тележки прятаться человек или собака, и не настроена ли эта собака убить и съесть школьника из его района. Каких-то полсекунды он изучал ручную тележку на предмет прячущегося внутри Багси.
– Здесь живет Куинн Маккенна? – спросил почтальон.
Рори моргнул.
Почтальон криво улыбнулся.
– Не хотел тебя озадачивать. Как же это сказать… Куинн Маккенна – это твоя мама или папа?
– Папа, – ответил Рори.
– Ну, вот мы и сдвинулись с места.
Мужчина поднял тележку, и из нее на пол прихожей посыпалась лавина писем, квитанций и коробок. Рори отскочил назад и уставился на кучу вещей, разбросанных по полу. Затем взглянул на почтальона, задаваясь вопросом, не свихнулся ли этот человек. «Свихнулся» – так мама Рори иногда описывала поведение людей, которое ей казалось нелогичным или возмутительным. Она часто говорила, что ее волнует то, что отец Рори свихнулся. Но она никогда не говорила такого о самом Рори. Однако мальчик был уверен, что об этом почтальоне у мамы сложилось бы именно такое мнение.
– Его платежи за почтовый абонентский ящик просрочены. Извини, – сказал мужчина. Он не пожал плечами, но Рори услышал желание сделать это в его голосе. – Думаю, он… не часто здесь появляется, да?
Рори слегка кивнул. Внимание почтальона уже привлекла одна посылка в большой коробке, покрытая штампами, печатями и царапинами и обмотанная клейкой лентой. Рори заметил слова «консульство» и «Монтеррей, Мексика», и подумал: «Мексика?»
– Это почерк моего отца, – сказал он, больше самому себе.
– Печати посольства, – протянул почтальон, изучая коробку, как будто это труп, а он детектив из сериала. – Он выполняет какую-то государственную работу?
– MOS 11B3VW3, – ответил Рори, отчетливо произнося каждую букву и цифру.
Почтальон посмотрел на него так, как делали многие люди. Рори узнал знакомое огорошенное выражение лица.
– Вооруженные силы, – сказал мальчик и сделал паузу. Но увидев, что мужчина ничего не понимает, добавил: – Он убивает людей.
Почтальон склонил голову и, как-то странно посмотрев на Рори, произнес:
– Ага. Хорошего дня.
Рори немного посмотрел, как мужчина спускается по дорожке, а затем закрыл дверь. Хмуря лоб, он повернулся, чтобы рассмотреть посылку из Мексики, и через мгновение поднял коробку. Она была не очень тяжелой (не похоже, что там были книги), но и не легкой. Почему его отец отправил эту коробку себе домой, и что он делает в Мексике? А что еще более важно: что внутри?
«Может, это подарок мне?» – подумал Рори. Каждый раз, уезжая из города, отец говорил, что в следующий раз привезет Рори сюрприз, но всегда забывал. Возможно, на этот раз он решил отправить его домой, чтобы не забыть.
Рори потряс коробку. Его любопытство нарастало.
Он сказал себе, что не будет ее открывать. Сначала надо спросить у папы.