Хищник. Официальная новеллизация

4

Кейси Брэкетт иногда задавалась вопросом, почему она делает это с собой. В тот прекрасный день, когда у нее не было занятий, она могла делать со своим свободным временем все что угодно. Мама говорила, что Кейси нужно найти парня – она принадлежала к тому поколению, которое считало, что женщине в ее жизни мужчина нужен для обеспечения безопасности, или прочного фундамента, или чего-то еще. Кейси не имела ничего против случайных связей, но отношение мамы сводило ее с ума. Девушке не нужен был парень… хотя она не возражала против того, чтобы время от времени собираться в кругу друзей.

Но у Кейси не было такого круга. Из-за плотного графика ее друзья были, скорее, одними из тех, кто связывает факты в единое целое. Случались дни, когда это казалось печальным, но, если быть честной самой с собой, Кейси приходилось признавать, что и сама она относилась именно к таким людям. В конце концов, ей и правда не очень нравились люди. Вот почему, в этот прекрасный день, она сидела на скамейке в парке для выгула собак недалеко от университета Джонса Хопкинса в Мэриленде и исправляла красным карандашом ошибки студентов, которые никогда не были такими умными, какими Кейси хотела их видеть. По крайней мере, за год она исписывала множество красных карандашей.

Работы лежали у нее на коленях, в правой руке был карандаш, а левой Кейси держала связку поводков, на которых бегали ее глупые, но красивые собаки. Обычно они вели себя очень хорошо, что часто приводило ее к мысли, что она может приводить их в парк для собак и спокойно исправлять работы. Но потом одна или несколько начинали носиться как сумасшедшие или отвлекать ее, и Кейси вспоминала, как она в последний раз обещала себе, что больше не будет себя так обманывать.

Но это был великолепный день, и ей нужно было сделать исправления.

Назойливое гавканье напомнило Кейси саму себя, когда она учинила в продуктовом магазине разнос продавцу, который положил бутылку апельсинового сока в сумку поверх свежей буханки хлеба. Она знала это гавканье так же, как мать знает крик своего ребенка, и ее охватило раздражение.

– Саммер! Прекрати! – рявкнула она. – Это не твое. Она что, похожа на твою?

Собака дважды тявкнула на игрушку, которую пыталась украсть, а затем отскочила, не забыв бросить жалобный взгляд на Кейси. Эта собака была проблемной. Иногда она подбирала оставленные без присмотра игрушки в парке и мочилась на них, как бы говоря, что теперь они ее собственность. Помечала свою воровскую территорию, как пушистый завоеватель-фетишист. Как-то раз она укусила красивого пожарного, который изо всех сил пытался выпросить у Кейси номер телефона. Она дала его, пусть и по не совсем правильным причинам, – думая, что парень позвонит, чтобы заставить ее заплатить за напитки или закуски, которые ему могут понадобиться, – но он так и не позвонил. Кейси почувствовала и облегчение, и разочарование.

Черкая карандашом по верхнему листу бумаги из стопки, лежащей на ее коленях, она заметила пробегающего рядом спортсмена-любителя со своей собакой на поводке. Парень замедлился. Даже периферийным зрением Кейси видела, как он вытянул шею, чтобы лучше ее разглядеть.

«Просто супер», – подумала она.

Таща собаку на буксире, зевака вернулся и теперь бежал на месте рядом с Кейси. Ей стало интересно, знает ли он, как предсказуемо себя сейчас ведет, или ему все равно.

– Как делишки? – спросил он, вытирая шею полотенцем.

Где-то из-за спины раздалось повизгивание еще одной собаки. Кейси оглянулась и закатила глаза.

– Тедди! Хватит! Ты же видишь, что ей это не нравится!

Пес бросился в сторону Кейси, выдирая на своем пути траву. Иногда она думала, что этот большой негодник ведет себя плохо только для того, чтобы она делала ему замечания. Пес прибежал и сразу положил морду ей на колени, шелестя бумагами. Кейси улыбнулась и начала ласкать его гибкое ухо, зная, что это его успокоит. Тедди был негодяем, но при этом оставался душкой.

Бегун стоял и наблюдал за этой картиной, видимо не подозревая, насколько это назойливо.

– Видел вас здесь, – сказал он, протягивая руку. – Даг Аматуро.

После чего почесал уши своей ухоженной, дизайнерской собаки, словно подражая взаимодействию Кейси с Тедди.

– Это Барколепсия. Она… любительница поспать. Она лаб…

– Лабрадудель, – сказала Кейси, нахмурившись и глядя на собаку. – Гипоаллергенная помесь пуделя и лабрадора.

Собрав свои бумаги, она резко встала и направилась к выходу. Даг настойчиво следовал за ней.

– Да. Так и есть, – сказал он, желая угодить. – Вы разводите животных?

Кейси покачала головой, ненавидя парня за то, что он завел разговор о своей собаке – старейший книжный трюк, но это сработало.

– Я профессор естественных наук, – сказала она. – Из Беркли.[9]

Он попытался не выглядеть напуганным.

– Что вы преподаете?

Кейси вздохнула, спросив себя, почему мужчины так делают. Зачем заходить так далеко, вынуждая ее грубить? Неужели этот Даг Аматуро действительно был таким невежей, или он думал, что его упорство разрушит стены ее равнодушия? Останется ли его подход прежним, когда он впервые увидит, как она учит своих студентов самообороне или упражняется в тире?

– Эволюционную биологию, – сказала она. – Наука о том, как изменяются существа. И приспосабливаются.

Даг задумчиво кивнул.

– Вы имеете в виду, типа… как меняется мужчина, когда встречает привлекательную женщину?

Кейси усмехнулась. Тот, кто хорошо ее знал, понял бы, что при виде этой усмешки нужно сделать несколько шагов назад.

– Забавно, не находите? Дарвин считал, что все дело в ловкости, интеллекте… а сейчас? Ты просто должен быть богатым, толстым, белым парнем.

– Я… – начал Даг, но вдруг моргнул, как будто впервые осознал, что, возможно, его предполагаемое обаяние на нее не действует. – Что?

– А забрось сейчас генерального директора в Серенгети?[10] Вопрос только в том, какого цвета дерьмо будет на нем через двадцать четыре часа? Если в Серенгети, значит, вероятно, оно будет шакальим… с красноватым оттенком. А шакалы? Да они жрут всякую хрень.

Даг сглотнул. Она отчетливо увидела движение его кадыка при глотке.

– Ээ, не хочу вас задерживать, так что… – пробормотал он и бросился вперед со своим лабрадуделем, который едва поспевал за хозяином.

Кейси посмотрела ему вслед и, засунув руку в карман куртки, вытащила серебряную фляжку. Открыла ее и сделала глоток.

– Доктор Брэкетт?

Кейси повернулась и увидела трех мужчин в темных деловых костюмах, наблюдавших за ней. Все трое находились в боевой готовности, но не к драке, а к тому, чтобы создать ей проблемы. Она сразу же подумала о федеральных агентах или дорогих телохранителях. Затем Кейси заметила у бордюра роскошный заведенный седан с правительственным номерным знаком на заднем бампере и поняла, что ее первое предположение было верным.

– Я так понимаю, вы наслаждаетесь созерцанием звезд, – сказал агент, который ее окликнул.

Кейси вздрогнула. В голове заметались мысли. Она уже слышала эти слова раньше, но не ожидала услышать их снова.

– Мои люди позаботятся о ваших собаках, – сказал главный агент. – Не могли бы вы пройти со мной?

Чувствуя страх и не желая этого показывать, она позволила им взять бумаги и поводки и подвести ее к седану.

Спустя пару секунд она залезла на заднее сиденье и взглянула в окно на своих собак. Машина тронулась с места.

– Любите собак, да? – спросил агент.

Кейси вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Они вас не осуждают. Они не лгут. Никаких скрытых замыслов. Они или любят или раздирают вам горло. Я вроде как должна это уважать.

Агент протянул ей папку.

– А как у вас с высшими формами жизни?

– Я не знала, что они есть, – ответила она, пытаясь держать себя в руках/

На папке была эмблема Центрального разведывательного управления – орел и щит. Кейси открыла ее и изучила верхний лист:

Секретно

ПРОЕКТ «ЗВЕЗДОЧЁТ»

МЕМОРАНДУМ ДЛЯ ПЕРСОНАЛА, ДОПУЩЕННОГО К СЕКРЕТНОЙ ИНФОРМАЦИИ

ТЕМА: КЛАСС 4. ВТОРЖЕНИЕ

МОНТЕРРЕЙ, МЕКСИКА

Кейси нахмурилась. Начала перелистывать страницы – и у нее пересохло в горле. Первой из серии снимков была фотография восемь на десять какого-то мужчины по имени Куинн Маккенна. Кейси увидела поле обломков, и ее сердце забилось от волнения. На следующем фото был изображен предмет, похожий на космический корабль – не очень большой и, конечно, не приспособленный для межзвездных путешествий. Какой-то подводный транспорт класса «корабль-корабль»? Корабль на поверхности?

Кейси открыла следующую фотографию, и сердце на миг замерло в ее груди. Она резко вдохнула, на несколько секунд потеряв самообладание. Это снимали со спутника сквозь верхние ветви деревьев. На фотографии не было обломков космического корабля. И самого обугленного судна.

Картинка была размытой, но она поняла, на что смотрит.

Человекообразная фигура. Та, которая была внутри этого космического корабля.

Кейси Брэкетт тут же забыла о своих собаках.

5

ВЕДОМСТВО ПО ДЕЛАМ ВЕТЕРАНОВ

ЧАТТАНУГА, ШТАТ ТЕННЕССИ

В комнате не было окон, если не считать зеркало Гезелла[11] на дальней стене. Маккенну забавляло то, что некоторых все еще волновали такие устаревшие методы допроса. Любой, кто смотрел кино- или телешоу последнего пятидесятилетия, знал, что за этой отражающей поверхностью кто-то скрывается, молча наблюдая и оценивая как допрашиваемого, так и того, кто проводит допрос.

Пол и стены задрожали, и Маккенна услышал и почувствовал грохот грома снаружи. Когда его привели в эту комнату, буря уже началась, но за последние несколько минут гром стал сильнее. Он не мог слышать дождь или видеть молнию, но представлял себе, какие они беспощадные. Позор. Маккенна любил смотреть, как молния сверкает в грозовых облаках, а затем спускается с неба. В детстве он влюбился в мифы о разных божествах и, слыша раскаты грома или видя молнию, до сих пор думал о Зевсе, Торе, Гефесте и многих других.

Но в комнате не было окон, поэтому ему пришлось сосредоточиться на этих придурках.

– Расскажите мне о задании, – сказал мужчина в уродливом галстуке, сидевший за столом напротив него.

Маккенна, одетый теперь в оранжевый комбинезон, уставился на него, а затем взглянул на двух других людей в комнате. Один из них, предположил он, был кем-то вроде психолога. Другой отвечал за полиграф. Он присоединил Маккенну к машине с бесстрастностью могильщика.

Они уже задали все базовые вопросы, спросив его имя и дату рождения – типа для того, чтобы понять, что будет делать машина, когда он будет лгать или говорить правду. Этот полиграфист напомнил капитану еще об одном специалисте, который встретился ему много лет назад. Жена Маккенны тогда была на шестнадцатой неделе беременности, и он отвез ее на УЗИ. Они обсуждали, стоит ли узнать пол ребенка, и в тот момент лаборантка подняла глаза и с бесстрастным лицом сказала, что она просто ищет сердцебиение. Бессердечная тварь его не нашла.

Маккенна сложил руки и наклонился вперед.

– Это была спасательная операция. Пару агентов из УБН[12] разоблачили. Их отвели к боссу картеля.

Он не мог отделаться от ощущения, что просто соблюдает формальности. Все, о чем его спрашивали, было в деле, которое эти ребята прочли, прежде чем войти в комнату. Правительство США тратило много часов и огромные деньги, пытаясь пробить дыры в наркокартелях, но до сих пор так и не сделало ничего, чтобы нанести им существенный ущерб. Картели были похожи на легендарную гидру, у которой на месте одной отрезанной головы вырастали две новых. Правда в том, что на кону слишком много денег, и довольно большая их часть оседала в карманах правительственных чиновников и корпоративных повелителей в Мексике, США, Центральной и Южной Америке, чтобы эта проблема не решалась.

– Понятно, – чопорно сказал Уродливый галстук. – Вам было поручено убить его?

Маккенна еле сдерживал себя.

– Нет, мне было поручено предложить ему набор пончиков.

Психолог изумленно уставился на него. Как и Уродливый галстук.

Маккенна указал на манжету для измерения давления на руке:

– Что с полиграфом? Я думал, это психологическая оценка.

– Нам нужно знать, представляете ли вы угрозу.

– Я снайпер. Разве это не угроза для гребаной точки? – Он не произнес слово «тупица», но оно определенно подразумевалось.

– Я имел в виду для общественности… для себя, – ответил Уродливый галстук.

Маккенна только вздохнул.

По ту сторону зеркала стоял Трэгер, скрестивший руки на груди. С того момента, как он столкнулся с Маккенной, агент знал, что из-за этого парня возникнут проблемы. У Куинна Маккенны было такое же упрямство, которое Трэгер видел у сотен военнослужащих, но у парня также имелись мозги. Нельзя сказать, что обычные солдаты – или матросы, или морские пехотинцы – были болванами, но большинство из них обучали следовать приказам и, как правило, «вырезали» модели их поведения. Обычно они не слишком глубоко изучали тени или углы.

Однако Маккенна… этот сукин сын как будто с детства подвергал власть сомнению. Как он ухитрился настолько долго выжить в разведчиках – загадка. Годами он делал то, что ему говорили, и все же в его учетных документах можно было найти несколько случаев нарушения субординации. Правда, все незначительные. Маккенна следовал приказам (это никогда не было проблемой), но всегда хотел понять, почему он это делает.

На темном экране замерцали показания полиграфа. Трэгер и Сапир внимательно изучали данные.

– Он хорош, – сказал агент с усмешкой.

Но тихий смешок не был признаком веселья. В нем звучало раздражение. Сапир почувствовал это и передал боссу чашку с «Никоретте». Трэгер постоянно жевал эти чертовы пластинки и сейчас взял одну, почти не задумываясь об этом.

– Его пытали в Кандагаре, – сказал Сапир. – Но он не сломался.

– И чего он хочет? Медаль? – усмехнулся Трэгер.

– Вообще-то…

– Знаю, знаю. «Серебряную звезду»[13]. Вот почему мы должны действовать осторожно. Мы не можем просто похоронить его за сараем.

Трэгер засунул в рот «Никоретте» и начал жевать.

– Э-э, думаю, вы должны задвинуть это на задворки своего… – начал Сапир.

Трэгер бросил на него уничтожающий взгляд:

– Ты что-то сказал?

Сапир умолк. Трэгер продолжил энергично жевать, ожидая привкуса никотина. Он был ему нужен.

Маккенне было скучно. Он закатил глаза.

– Послушайте, я все понимаю, – сказал он. – Мексика. Кто-то не хочет свидетелей.

Уродливый галстук выглядел изумленным.

– Что, простите?

Маккенна посмотрел ему в глаза, а затем окинул остальных присутствующих в комнате беглым, но многозначительным взглядом.

– Вы здесь не для того, чтобы узнать, сошел ли я с ума. Вы здесь, чтобы убедиться, что ярлыки держатся прочно.

Приложив усилия, чтобы восстановить контроль над ситуацией, Уродливый галстук изогнул бровь.

– Вы думаете, что вас сажают в тюрьму. Так?

– Я уже вижу решетки на полу, – ответил Маккенна.

Тон в голосе этого ублюдка подтверждал его слова. Параноидальные высказывания только помогут их делу, если они хотят его дискредитировать. Он вздохнул.

– Кстати, на самом деле я не вижу решеток на полу. Боже мой, парни. Расслабьтесь.

Придурок невозмутимо продолжил:

– Вы проводите большую часть своего времени в других странах. Вдали от жены и сына. В одиночестве.

Уродливый галстук взглянул на полиграф. Маккенне не нужно было даже смотреть, чтобы узнать, что игла мерцает. Он почувствовал, как внутри закипает гнев.

– Вы чувствуете себя чужим на своей планете, не так ли, капитан?

Маккенна склонил голову набок и пристально посмотрел на мужчину.

– То есть, как инопланетянин?

Казалось, что даже воздух в комнате перестал двигаться. Похоже, даже полиграфист затаил дыхание.

– Вы этого хотели? – спросил Маккенна. – А теперь дадите мне печеньку?

Психолог смотрел на Маккенну одновременно с триумфом и страхом, словно тот был диким зверем, который мог наброситься в любую секунду. Маккенна и не думал, что ему дадут печенья.

6

Военный, выводящий Маккенну из здания ведомства, был либо глупым, либо нетерпеливым. Он шел слишком близко, время от времени нанося капитану удары и тычки, и что-то бормотал себе под нос. При других обстоятельствах, если бы Маккенна был уверен в своем окружении или не боялся, что его могут убить, он мог бы разобраться с этим дураком в мгновение ока. Возможно, парень был достоин охранять сидящих в камере или следить за главными воротами, но сопровождение заключенных не было его сильной стороной. К счастью для него, Маккенна не был заинтересован в драке с действующими американскими военнослужащими, если только у него не останется другого выбора.

На улице у фасада здания ждал невзрачный громоздкий автобус. Похож на тюремный, но соответствующая маркировка отсутствует. В автобусе ждал второй военный. Маккенна подошел к двери, солдат ступил на подножку и ждал, пока заключенный заберется внутрь. Когда Маккенна вошел в автобус, военный номер два открыл клетку, отделявшую водителя от заключенных, запертых позади него. Маккенна втиснулся туда и остановился, чтобы рассмотреть пять фигур, рассевшихся на находящихся в тени скамейках. Несмотря на то, что они были без формы, после секундного размышления он понял, что все они либо военные, либо ветераны, либо действующие госслужащие.

«Ну, уже не действующие, – подумал Маккенна, – если учитывать то, что все они заперты в той же клетке, что и я». Мужчины были одеты в гражданскую одежду, но что-то в их поведении говорило, что их арестовали не одновременно. Неряшливый парень в бейсболке вертел колоду карт и управлялся с ними, словно фокусник, несмотря на наручники. Лысый мужчина с козлиной бородкой взглянул на Маккенну, и в его глазах горел маниакальный блеск. Парень, сидевший ближе к задней части клетки, был одет в лётную куртку, что казалось подходящим: что-то в его задумчивом виде напоминало тикающую бомбу замедленного действия. Рядом с ним сидел длинноволосый сукин сын, смахивающий на Джона Сноу[14], с бандитской татуировкой и золотым крестиком на шее.

Вне всякого сомнения, они были крепкими парнями, но, несмотря на это, Маккенна чувствовал, что в них есть озорство. Он сел на ближайшее место рядом с пятым мужчиной – мощного вида парнем, закованным в такие же тяжелые наручники, как и остальные.

Автобус тронулся с места.

Сразу после этого здоровяк, сидящий рядом с Маккенной, похоже, зашевелился. Наклонившись в его сторону, он беззлобно спросил:

– Есть закурить?

Маккенна посмотрел на него и ответил:

– Я почти уверен, что в автобусе это не разрешено.

– Оральный секс тоже не разрешен, но если бы сюда вошла Кэти Перри, я бы спросил.

Маккенна осваивался на новом месте. Автобус громыхал, а мужчины казались довольными, не беспокоясь пока о том, куда он может их доставить. Капитан снова обвел взглядом группу, остановившись на неряшливом фокуснике, чтобы посмотреть на его трюки с картами. Маккенна, как человек, который никогда не смог бы правдоподобно выполнить карточный трюк, был уверен в том, что этот тип талантлив. Не долбаный Гудини, конечно, иначе бы сбежал из автобуса, но, если говорить о ловкости рук, парень знал свое дело.

Маккенне стало интересно, как долго эти пятеро сидят здесь вместе, куда их перевозят и откуда. У всех них, по-видимому, были определенные психологические проблемы, поэтому тот факт, что его бросили вместе с ними, начал обретать смысл. Трэгер и его подставные врачи-ветераны пытались представить Маккенну умалишенным, чтобы дискредитировать все, что он мог бы сказать.

Но какого черта? Он находился и в худшем обществе.

Капитан протянул руку сидящему рядом здоровяку и сказал:

– Маккенна. А тебя как?

С лязганьем наручников мужчина пожал ему руку.

– Небраска Уильямс.

– Это твое настоящее имя?

Уильямс сделал паузу и слегка вздрогнул. Затем с кривой улыбкой признался:

– Меня зовут Гейлорд.

Маккенна мрачно кивнул:

– Ясно.

– Ты уже получил свою психологическую оценку? – спросил Уильямс.

– Ага.

Небраска посмотрел на него сверху вниз.

– Ты сумасшедший?

Маккенна не знал, как ответить на это – не сейчас, когда он только встретил этих людей.

– Да, – наконец сказал он. – А как ты урвал билет на эту колымагу?

Здоровяк равнодушно пожал плечами:

– Пустил пулю в командира.

Эти слова заставили Маккенну сделать паузу. Даже в автобусе, полном психов, мысль о том, что Небраска Уильямс застрелил своего командира, выбила его из колеи. Это тебе не парень с ПТСР[15] или экземпляр, видящий врагов, которых нет. Совершенно другой уровень.

– По какой-то конкретной причине?

Здоровяк снова пожал плечами:

– Он был мудаком.

Через приоткрытые окна в салон проник теплый ветерок. Маккенна не был трусом, но решил, что сейчас его лучший вариант – сидеть очень тихо и стараться не раздражать своих попутчиков.

Автобус же знай громыхал себе дальше.

7

Кейси Брэкетт затаила дыхание, когда пилот направил свой HH-60 «Пэйв Хок»[16] над плотиной и чем-то похожим на ухоженную современную водоочистную станцию. Здание стояло на краю скалы, и Кейси напряглась, когда вертолет спустился к отмеченной посадочной площадке рядом с водопадом. Это было похоже на кадр из фильма о Джеймсе Бонде, и ей ситуация вовсе не казалась безопасной.

Она никогда не летала на вертолете, и как только он коснулся земли, пообещала себе, что сделает все возможное, чтобы избежать этого в будущем. Доктор Кейси Брэкетт не была той женщиной, которая чурается рискованного поведения, но сейчас риск был, ведь они летели на высоте несколько тысяч футов над землей в жужжащей консервной банке с кружащимися лопастями, а порывы ветра пытались сбить их на землю.

Один из охранников, которые летели с ней, выпрыгнул из вертолета первым, за ним последовал другой. Они повернулись, чтобы помочь ей, но в этих людях не было чувства галантности, только практичность. Кейси разглядывала их на протяжении всего полета и сделала вывод, что оба не являются регулярными военными. Ее отец и дед были военными – она провела рядом с ними всю свою жизнь, даже жила на базах в детстве, поэтому понимала разницу. Эти парни – участники спецопераций или даже наемники: икаких знаков различия на одежде, нет и именных жетонов. К тому же, они не шутили по каждому поводу, а насколько знала Кейси, военные делали это всегда. Эти люди занимались делом. Она попыталась убедить себя, что это хорошо.

Агент Черч, который до сих пор выступал в качестве представителя группы, которой требовались услуги Кейси, вылез из вертолета сразу за ней и подошел к какому-то строению, которое оказалось флигелем, структурой и размером схожим с сараем на заднем дворе. Охранники шли вместе с ними; Кейси смотрела по сторонам, задаваясь вопросом, какая часть того, что она видит, может быть фасадом.

В сарае Черч вручил ей планшет с листом бумаги.

– Соглашение о неразглашении.

– Я подписывала его два года назад, когда меня наняли, – ответила она.

– Это дополнение, – объяснил Черч. – Новая информация всплыла в последний день.

По телу Кейси пробежала дрожь. Разумеется, появилась новая информация (без нее они никогда бы ее сюда не привезли), но все же она чувствовала, как сердце бешено стучит в груди.

– Я нахожусь посреди ничего в окружении вооруженных наемников, – сказала она. – У меня есть выбор?

Черч натянуто улыбнулся:

– Выбор есть всегда.

Ей не понравилось, как это прозвучало. Она также заметила, что агент не оспаривал ее идентификацию охранников как наемников, а это значит, что она права. Мало того, что они не были регулярными военными, так еще и не имели отношения к ЦРУ или любой другой официальной структуре. Кейси было неловко, как будто она собиралась совершить безрассудный прыжок в неизвестность.

Глубоко вдохнув, она подписала соглашение. Кодовый замок сарая издал глухой щелчок, и тяжелые двери разъехались, открывая вид на небольшую компактную комнату – своего рода контрольно-пропускной пункт. Возле рабочего места, уставленного сканерами, камерами, принтерами и другими инструментами, стоял лаборант. Внимание Кейси сразу же привлекла большая красная кнопка на дальней стене.

Лаборант выступил вперед и использовал один из приборов для сканирования сетчатки Кейси, а затем другой – для проверки отпечатков ее пальцев. Как только лаборант подтвердил, что с ней все в порядке, Черч нажал большую красную кнопку. Вся комната содрогнулась, и Кейси услышала, как из каждой стены раздался гидравлический свист – комната дернулась, а затем начала опускаться вниз.