Исходное состояние

Оказалось, перед тем, как начать думать о передвижении, эту груду металлолома еще необходимо завести. Тихо матерясь сквозь зубы, Оззи долго копался в капоте и лишь когда двигатель, наконец, утробно заурчал, смог выдавить из себя слабое подобие улыбки.

–Этому «Форду» больше лет, чем мне, – чистосердечно признался бармен, эффектно сверкнув в темноте золотыми зубами,– я иногда сам удивляюсь, что он еще ездит. Давай я тебя пристегну.

Ремни Оззи ничтоже сумняшеся перекинул через ручник, но мои мысли витали настолько далеко, что я даже толком не удивилась столь странному подходу к обеспечению безопасности на дорогах.

–Куда мы едем? – я только сейчас осознала полное отсутствие какого-либо плана дальнейших действий. Мне казалось, что главное добраться до «Джангл», а там все разрешиться само собой. Естественно, ничего подобного не произошло. Просто отступило гнетущее чувство одиночества, а в данной ситуации это уже немало.

–Пока не знаю, -Оззи отпустил ручник, и несмотря на то, что я успела резко задержать дыхание, тугой ремень больно впился мне в живот, – возможно, стоит объехать больницы и…

–Морги, -закончила я, – ты прав.

Драндулет со скрипом тронулся с места. Бармен включил фары и сосредоточенно следил за дорогой, близоруко щуря накрашенные глаза. Меня посетила неуместная мысль, что их небесно-голубой цвет, скорее всего, достигается благодаря использованию контактных линз.

–У меня есть знакомый в полиции, мелкая сошка, но все таки какой-то доступ к оперативной информации имеет,– спустя десять минут затянувшегося молчания сообщил Оззи, -попробую позвонить, вдруг чего получится.

Я до крови впилась ногтями в ладонь. Мне было до такой степени страшно, что хотелось закрыть глаза, заткнуть уши и спрятаться в багажник.

–Работы много, ничего не успеваю, -оправдывался между тем бармен перед своим телефонным собеседником, -лучше ты ко мне забегай. Обижаешь, брат, фирменный за мой счет. Слушай, тут у меня друг пропал, можешь помочь? -закончив обмен любезностями, Оззи перешел к делу, -да нет, ты его не знаешь. Короче, длинные светлые волосы,…

В голове у меня непонятно шумело, словно кто-то специально генерировал помехи, мысли путались и наслаивались одна на другую. Звуки, долетавшие до меня извне, превратились в безумную какофонию, сквозь которую мимолетно проскальзывали бессвязные обрывки фраз.

–Итак, куда едем, в больницу или сразу в морг? Выглядишь так, будто сама на тот свет собралась – насмешливый голос Оззи заставил меня вздрогнуть. Возвращение в реальность вышло болезненным как раннее пробуждение в выходной день, но черный юмор бармена я все же оценила.

–Давай сначала в морг, – я решительно махнула рукой, – двум смертям не бывать, а одной не миновать.

ГЛАВА XII

Каким образом Оззи умудрялся так гонять на этом ржавом корыте, так и осталось для меня одной из величайших загадок современности, но улицы вечернего Ландера сменялись за окнами с калейдоскопической скоростью. Казалось, светофоры и запрещающие знаки вообще отсутствуют на дорогах, или бармен их просто дерзко игнорирует. Бледное лицо Оззи сохраняло бесстрастное выражение даже на самых крутых виражах, он будто летел над трассой, не ощущая под колесами твердой поверхности. Как ни странно, эта бешеная гонка даже доставила мне определенное удовольствие и здорово отвлекла от тяжелых размышлений. Согласитесь, довольно трудно рефлексировать на тему роковых ошибок прошлого, когда ты в любой момент рискуешь остаться без будущего.

До морга мы так и не доехали, потому что внезапно завибрировал мобильник Оззи. Не снижая скорости, бармен плечом прижал телефон к уху:

–Да, Алекс, есть новости? Ничего себе, а это где? Все, понял, еду. Спасибо друг, жду тебя в «Джангл». Ну вот, Нелл, -Оззи повернулся ко мне, -нашелся наш блудный Эксл, мать его женщина!

Я еле-еле удержалась от радостного крика. С души упал не просто камень, а целый самосвал горной породы. Правда радость едва не переросла в смертельный ужас, так как Оззи вдруг круто развернулся прямо посреди оживленного перекрестка. Взвизгнули тормоза, со всех сторон засигналили возмущенные водители, но старый «Форд» уже несся в противоположном направлении.

–Значит так, -Оззи вырулил на полупустынную улицу и наконец-то перешел на относительно нормальный темп движения, – сообщаю последние новости: Эксла замели менты, сейчас он парится в обезьяннике. Подробностей не знаю, надо ехать.

Я на минуту потеряла дар речи. Час от часу не легче. Похоже, меня снова ждет веселенькая ночь. Однако, это всего лишь мелочи жизни по сравнению с тем, что Эксл жив! Эксл жив!

–Жил и будет жить, -добавил Оззи. Ну вот, последнюю фразу я неосознанно произнесла вслух.

Место расположения изолятора временного содержания задержанных, известного под поэтичным названием «обезьянник», замечательно описывалось расхожей поговоркой « у черта на куличках». Ехали мы очень долго и при этом постоянно петляли по всяким глухим закоулкам.

–Ты очень изменилась, Нелли, -задумчиво протянул бармен, аккуратно объезжая очередную яму, -даже не ты, а твое отношение к Экслу. Ты раньше никогда так за него не беспокоилась.

«Потому что это была не я, а другая Нелли, которая выполняла ответственное поручение одного сдвинутого банкирского сыночка», -со злостью подумала я, но сдержалась и промолчала.

–У Эксла была куча девчонок, – наверное, Оззи не особо интересовала моя реакция, ему просто надо было выговориться. Что ж, вполне нормальный способ снятия стресса,– когда они с Ингой приехали в Ландер, они произвели фурор. Еще бы, настоящие столичные штучки. С Ингой -то все понятно, она потащилась за своим Эарином, а вот Эксл…Я работал в одном кабаке, так, забегаловка среднего пошиба, и однажды Эксл туда заявился, весь такой прикинутый, с волосами до пояса, ну, естественно, под кайфом, я уже не помню на какой наркоте он тогда сидел. Наши девчонки первое время по нему с ума сходили, штабелями к нему в постель укладывались…

–Эксл из столицы?– уточнила я. Надо же, я почему-то считала их с Ингой уроженцами Ландера. Теперь понятно, откуда у Эксла такой безупречный английский. Получается, мы долгое время жили в одном городе?

–Да, из нее самой, говорю же. Мы создали группу, взяли аппаратуру, стали играть понемногу. У нас и до этого был свой мир, свой город –Ландер, свои имена… А тут Эксл появился. Короче, он отлично вписался в нашу компанию, – Оззи выехал на широкую магистраль и от всей души надавил на газ. Я лишь поплотнее вжалась в спинку сиденья. Наверное, начала потихоньку привыкать к экстремальной манере вождения.

–Если бы Эксл себе хоть иногда выписывал тормоза, может из него бы и вышел толк, -с сожалением продолжал Оззи. Окна он предусмотрительно закрыл, чтобы свист ветра не мешал нашему разговору, – Эксл очень талантливый, но с головой у него реально не в порядке. Девки это быстро поняли, вот он и остался один. Кому, кроме Инги нужно его после передоза откачивать или деньги на ханку давать? В конце концов даже Инга его выгнала, он жил где попало, снимал там что-то. А в один прекрасный день пришла ты. Знаешь, Нелл, мы долго понять не могли, что такая девушка в нем нашла. Ты, красивая, стильная, ухоженная, и Эксл… В общем, без комментариев.

Бармен чуть заметно улыбнулся, а я сдержанно кивнула в ответ. Что тут скажешь? У той другой Нелли была объективная причина терпеть присутствие Эксла рядом, а у меня…

–Ты раньше всегда держала дистанцию, – Оззи словно прочитал мои мысли,– создавалось впечатление, что ты просто позволяла ему любить себя. А вчера я увидел, как ты на него смотришь… Такого взгляда у тебя никогда не было, Нелл. Поэтому я и сказал, что ты изменилась. Вот мы и приехали.

Перед тем, как покинуть раритетное произведение американского автопрома, я прикоснулась к плечу бармена и чуть слышно прошептала:

–Эксл мне очень дорог, и я готова воспринимать его таким, как есть. Спасибо, что ты помогаешь нам.

Оззи часто заморгал подведенными глазами, на долю секунды растянул тонкие губы в улыбке и без единого слова вылез из машины.

Изолятор, несмотря на поздний вечер, жил своей жизнью по давно установленному распорядку. По узкому плохо освещенному коридору два сотрудника в форме протащили мимо нас горько рыдающую женщину в окровавленном домашнем халате, тетка размазывала по опухшему лицу слезы и тихонько подвывала что-то малоразборчивое. Я инстинктивно отшатнулась от жуткой процессии, и крепко вцепилась в тонкое запястье Оззи. Конечно, я смелая девочка, но перерасход душевных сил кого хочешь доведет до нервной дрожи.

Дежурный за конторкой скрупулезно заполнял, очевидно, очень важные документы. Правда, бланки выглядели такими мятыми, словно только что побывали в обратной стороне переда. Услышав наши шаги, полицейский поднял голову и уставился на нас немигающими рыбьими глазами.

–Мы пришли за Экслом, -сходу заявила я, будто меня здесь давно ждали и наконец дождались.

На топорном лице дежурного проступило нечто отдаленно напоминающее удивление.

–Это еще кто такой? Фамилия, имя, отчество, когда поступил, за что задержан?

Оззи прокашлялся. До меня тоже начало доходить, что придется нам ой как непросто.

–Нашего друга по ошибке задержала полиция,– максимально дипломатичным тоном поведал бармен, -по моим сведениям, он сейчас находится у вас. Хотели бы узнать…

– Фамилия, имя, отчество, когда поступил, за что задержан?– в рыбьих глазах неожиданно проступило усталое раздражение педагога, переведенного из московского вуза в интернат для умственно отсталых детей, -сколько я вам тут попугайничать должен?

Оззи тяжело вздохнул. Я решила, что пришла моя очередь вступить в разговор.

–Увы, его настоящего имени мы не знаем. Но он называет себя Эксл, у него длинные светлые волосы, серо-зеленые глаза, он одет как бы с чужого плеча, – я на секунду задумалась, подбирая правильные слова – возможно, он не совсем адекватно себя ведет.

–Как ведет? – переспросил дежурный, в лексиконе которого, по всей вероятности, отсутствовали, подобные словосочетания.

–Как придурок, – доходчиво пояснил Оззи, – так что, Эксл у вас?

Из-за спины дежурного материализовался упитанный полицейский в наполовину расстегнутом кителе. Невзирая на довольно низкую температуру в помещении, он беспрестанно вытирал со лба выступающие капельки пота.

–Придурок у нас в третьем боксе, пару часов назад привезли, – одышливо пророкотал блюститель порядка, -по описаниям подходит. А вы кто, родственники?

Оззи отрицательно помотал головой.

–Друзья. Мы можем забрать Эксла?

Дежурный выразительно хихикнул, демонстрируя весьма специфическое чувство юмора.

–Вашего друга задержали в районе привокзального моста, при проверке документов он повел себя агрессивно, отказался назвать фамилию и оскорбил сотрудника полиции при исполнении, -толстяк развернул платок шириной со средних размеров наволочку и громко высморкался, – в соответствии с действующим законодательством мы вправе задержать его в целях установления личности и последующего привлечения к административной ответственности.

Последняя фраза меня окончательно добила. Эксла собираются посадить в тюрьму? Но это же ни в какие ворота не лезет, он же болен, он, наверное, совсем замерз там на мосту! Стоп, на мосту?!

–Простите, товарищ…

–Капитан Бондаренко, – соблаговолил представиться крупногабаритный полицейский.

–Товарищ капитан, прошу вас, что Эксл делал на привокзальном мосту?– я четко услышала в своем голосе истерические нотки и постаралась взять себя в руки. Не хватало еще учинить в «обезьяннике» такой же погром, как в клинике Вахитова. Милейший капитан Бондаренко навряд ли будет ко мне столь снисходителен.

–Понятия не имею. Задержанный категорически отказывается отвечать на вопросы. Мы с него сняли отпечатки пальцев, но результаты дактилоскопической экспертизы пока не пришли, -Бондаренко снова вытер влажный лоб, -так что, уважаемые, до выяснения личности вашего приятеля не отпустим. Вдруг он по какому-нибудь делу проходит, уж больно рожа у него подозрительная, да еще и покоцанная по самое не хочу.

–Вы не смеете…!!!– воскликнула я, чувствуя, как внутри медленно закипает гнев, -да как вы можете…,-я задохнулась от негодования, и Оззи мягко, но настойчиво прикрыл мне рот ладонью. Я дернулась, но в итоге передумала сопротивляться. Видимо, его опыт общения с представителями правоохранительных органов был гораздо богаче моего. Что ж, спасение утопающих – дело рук…профессионалов.

–Товарищ капитан, – голос бармена звучал настолько спокойно и уверенно, что даже мне сразу полегчало,– Эксл сбежал из клиники доктора Вахитова. Нелли, -Оззи кивнул в мою сторону, -привезла его туда с бытовой травмой головы сегодня утром. Ни в каких преступлениях он не замешан.

–Ага, а кто сержанта Барсукова матом обложил и за руку укусил? –очнулся «рыбий глаз» до этого момента практически незаметный за своей конторкой, -дядя, что ли? Вы, товарищ, капитан, у них тоже документики спросите, мало ли?

Мы с Оззи одновременно одарили дежурного испепеляющим взглядом. Если бы я умела метать золотые искры, как Микаэль, от этого изолятора давно бы уже горстка пепла осталась. Но «рыбий глаз» проявил завидную выдержку. Наверное, кровь в нем текла тоже рыбья.

–Да-да, товарищ капитан, -как ни в чем не бывало продолжал он, – вы на этого посмотрите, волосы крашеные, морда размалеванная, разве ж добропорядочные граждане так ходят? И не стыдно вам, девушка, с такими якшаться?

Я демонстративно обняла Оззи, пусть эти самодовольные менты видят, что мы вместе.

– Мне стыдно за нашу полицию, которая тратит время на обсуждение внешнего вида ни в чем не повинных людей, вместо того, чтобы ловить настоящих преступников, -с достоинством произнесла я, гордо выпрямляя спину, – когда же занимаетесь поимкой воров, маньяков, убийц, если вам куда более интересны новинки модной индустрии?

Дежурный обиженно засопел (скорее всего, не понял последнего слова и оттого расстроился), а блинообразная физиономия капитана Бондаренко покрылась красными пятнами. И тут я поняла, какую глупость только что сморозила, поддавшись спонтанным эмоциям.

–Предъявите документы, оба, иначе я вынужден задержать вас для установления личности, -видя, что никто из нас не спешит «доставать из широких штанин» заветные корочки (я за неимением оной, а Оззи, возможно, из принципа), полицейский окончательно разозлился и двинулся к нам.

–Пожалуйста, – бармен невозмутимо вытащил паспорт, и цепкая рука дежурного тут же ухватила документ.

–Сейчас пробьем по базе, товарищ капитан, – откровенно злорадствовал «рыбий глаз», -будут знать, как права качать. Так-так, Литвинов Игорь Николаевич, посмотрим…, -короткие пальцы резво забегали по клавиатуре.

Я затаила дыхание, а вдруг что-то найдет. Я ведь ничего не знаю про Оззи, то есть Игоря (надо же, а он-то не Вася Пупкин). Вдруг «Джангл» – это вообще криминальный притон какой-нибудь?

–Девушка, а вам особое приглашение нужно?– Бондаренко взмахнул платком, как командир атакующего взвода боевым знаменем, – давайте паспорт.

Я просто, чтобы потянуть время, запустила руку в карман плаща. Оззи посмотрел на меня своим фирменным параноидальным взглядом, отлично знакомым мне еще по «Джангл». Но у меня были основания выглядеть, как приговоренный к смертной казни, которого усадили на электрический стул и неожиданно объявили о длительном перебое в энергоснабжении. В кармане я обнаружила пухлый конверт – привет от доктора Вахитова.

–Паспорт дома оставила, вот эти документы подойдут?– медовым голоском пропела я. Конверт плавно перекочевал в потную ладонь Бондаренко. Ну, теперь пан или пропал. Какой там срок дают за взяткодательство?

–Литвинов, у тебя задолженность по подоходному налогу за второй квартал, -выдал «рыбий глаз», явно недовольный, что кроме уклонения от платежей в бюджет Оззи ничего пришить не удается.

Бармен, видимо, разгадал мои маневры, и не стал лишний раз лезть в бутылку.

–Завтра прямо с утра пойду заплачу, -совершенно серьезно пообещал он, -все времени нет -работа, сами поймите, товарищ капитан.

Бондаренко повернулся к дежурному спиной, вскрыл конверт и быстро пересчитал деньги. Я очень надеялась, что доктор Вахитов не пожадничал. Все-таки поскандалила я от души.

–Давайте паспорт,– нетерпеливо потребовал «рыбий глаз», кристально чистая биография Оззи его до такой степени разочаровала, что он просто жаждал оторваться на мне. Но капитан оказался не лыком шит.

–В порядке ее документы, сержант, -быстро произнес он, -веди придурка в комнату свиданий, пусть поговорят.

В этот момент я искренне пожалела о своем бесчинстве в клинике и еще более порадовалась, что официальная пропаганда о неподкупности блюстителей закона – чистой воды фуфло. Ну ладно, фуфло в данном конкретном случае.

Дежурный, о чем-то доверительно пошушукавшись с капитаном, препроводил нас в душное полутемное помещение размером со среднестатистический туалет, молча указал на колченогие стулья и сразу удалился.

–Сколько ты ему дала? – без обиняков поинтересовался Оззи.

–Да хрен его знает. Это мне в клинике всучили, типа компенсацию за моральный ущерб.

–А документов у тебя, что ли нет? – и чего он прицепился ко мне, ну нет и нет.

–Потеряла, – привычно солгала я, -недавно совсем, -а вот это уже истинная правда.

–Дрянь дело, -посочувствовал Оззи, -так что теперь делать будем? Экслу хороший штраф грозит, это по минимуму, но я же не думаю, что он сержанта до полусмерти закусал.

–Ну сорок уколов от бешенства ему все равно не помешают, -хмыкнула я.

–Кому? Экслу? Да ему сорок маловато будет, -тут мы уже заржали в голос. Наверное, ранняя стадия сумасшествия выглядит именно так.

Отсмеявшись, я выразительно похлопала по сумке.

–У меня еще деньги есть. Буду намекать. Не вешай носа, мэн!

Оззи вновь истерически расхохотался.

–И вообще, мэн, налоги надо платить вовремя! – назидательно добавила я.

Бармен натуральным образом сложился пополам.

ГЛАВА XIII

Не знаю, почему «рыбий глаз» так разозлился: то ли капитан Бондаренко с ним не поделился, то ли отсутствие компромата на Оззи произвело на него тяжкое впечатление. Так или иначе, он заставил Эксла заложить руки за спину и втолкнул в комнату свиданий с такой силой, что парень еле удержался на ногах. Мы с Оззи одновременно подскочили со стульев.

Эксл сделал попытку ринуться нам навстречу, но дежурный немедленно пресек его благие начинания хорошим тычком под ребра.

–Сиди тихо! Так, время свидания – десять минут, вещи не передавать, дистанцию не нарушать. Я буду следить.

Нас разделял всего лишь видавший виды стол, обильно украшенный нецензурными надписями, но мне внезапно показалось, что между нами целая вселенная. Сказать, что Эксл выглядел ужасно, значит, не сказать ничего. Грязные волосы, двухдневная щетина, какая-то непонятная одежда, пластырь на лбу, но больше всего меня поразили его глаза: пустые, потухшие, отрешенные. В них мутным озером плескалась грусть, подернутая рябью одиночества.

Мы смотрели друг на друга, пристально, внимательно, словно стараясь понять, что же с нами происходит, почему все вокруг так несправедливо и жестоко и не наша ли в этом вина. А драгоценные минуты, отпущенные корыстолюбивым капитаном Бондаренко, тем временем утекали сквозь пальцы.

–Что ты делал на мосту? -спросила я.

Эксл печально улыбнулся.

–Искал…, -он на секунду замешкался, – путь, искал выход. Они мне помешали, – парень метнул презрительный взгляд в полицейского, – мне всегда мешают.

–Какой еще, на хрен, путь?– не выдержал Оззи, – почему ты не дождался Нелли в клинике?

–Ты свободна, Нелли, -Эксл словно не услышал вопроса, -я больше не доставлю тебе проблем. Моя жизнь ничего не стоит, и не боюсь с ней расстаться.

–Ты для этого всю простыню изодрал, вешаться собрался, скотина, чтоб нас потом под трибунал?– с ненавистью выкрикнул «рыбий глаз», -на голых нарах спать теперь будешь!

–Мне не нужна такая свобода, Эксл, – твердо произнесла я, – ты – моя свобода, свобода от прошлого. Ты – моя жизнь,– возможно, эти слова прозвучали чересчур пафосно, особенно применительно к окружающей атмосфере, но на тот момент они наиболее точно отражали мои мысли и чувства.

Эксл закрыл лицо руками и затрясся в беззвучных рыданиях.

Я пребывала в том состоянии, что готова была последовать его примеру. Мои глаза медленно наполнялись слезами, и я поняла, что сейчас заплачу. Я уже очень давно не позволяла себе эту обычную женскую слабость, я всегда хотела быть сильной или хотя бы выглядеть сильной, и не скажу, чтобы у меня не получалось. Во всяком случае, никто не мог похвастаться, что видел меня плачущей на протяжении многих лет. А теперь я теряла последние остатки самообладания, я будто снова вернулась в годы юности, когда деревья были большими, а одна девушка чересчур сентиментальной.

«Не вздумай разреветься, тупая стерва!»,-мой внутренний голос понял, что пора вмешаться и сделал это донельзя бестактно, впрочем, как всегда, -«ты думаешь, твои сопли кого-то разжалобят? Или ты хочешь показать Экслу, как он на самом деле тебя довел? Представляешь, что он после этого сделает? Нет, а вот я представляю: свяжет себе веревку из первого попавшегося подручного материала. И ты себе это простишь, тупая стерва?»

–Черта с два, возьми себя в руки!– я адресовала сие ультимативное требование своей собственной персоне, но вероятно, его услышали и все присутствующие. В первую очередь, Эксл.

–Хорошо, -твердо сказал он, отнимая руки от покрасневшего лица, – только скажи мне, прошу, скажи мне, Нелли, скажи, что ты меня любишь.

Оззи громко фыркнул, несмотря на то, что обстановка отнюдь не располагала к дружеским подшучиваниям. Дежурный взглянул на часы, всем видом давая понять – наше время почти истекло.

–Я люблю тебя, Эксл, – я вновь испытала странную смесь удивления и восхищения, когда вдруг увидела, какими ясными и светлыми могут быть его глаза, какая искренняя нежность может сиять в них, я физически почувствовала нашу необъяснимую близость и обжигающее единение наших одиноких душ, – я люблю тебя.

–Простыни я тебе все равно уберу от греха подальше, знаю я вашего брата: сначала любовь-морковь, а чуть чего не так – и в петлю, -«рыбий глаз» без прелюдий заломил Экслу руки и потащил того вон из комнаты. Парень не сопротивлялся. Наверное, так улыбаются индийские йоги, погрузившиеся в состояние нирваны. Все-таки, Оззи прав –Эксл не в себе. Но от этого не стану любить его даже капельку меньше, а возможно, и больше.

–Ушли в себя, вернемся не скоро, -язвительно прокомментировал бармен.

Я, как сомнамбула вышла в коридор, прислонилась к холодной стене и тут меня накрыло. Застучало в висках, в тиски невыразимой боли сдавило голову, а ноги наотрез отказались поддерживать обессиленное тело в вертикальном положении. Я привалилась к плечу Оззи и, тяжело дыша, прошептала:

–Нужно забрать Эксла отсюда, я не могу его здесь оставить. Я боюсь за него.

Бармен мягко взял меня под руку.

–Я с тобой согласен, Нелл, -нехотя признал он,– надо действовать. Давай, включай женское обаяние, и вперед.

Меня как-то сразу отпустило. Бывают в жизни такие случаи, когда только ценой максимальной концентрации сил ты можешь повлиять на будущее, а если это еще и будущее любимого человека, то все твои внутренние резервы удваиваются, словно по мановению волшебной палочки. И куда только девается казавшаяся непреодолимой слабость?

Если по общему правилу объем отпущенного везения прямо пропорционален количеству совершенных глупостей, то мне можно было официально присваивать «премию Дарвина». За конторкой сидел один Бондаренко и устало вытирал лоб. «Рыбьего глаза» поблизости не наблюдалось, а на приличном отдалении маячила высокая фигура какого-то незнакомого полицейского. В-общем, что называется, «погода шепчет».

–Товарищ капитан, мы вам очень благодарны за предоставленное свидание, – запас обольстительных улыбок необъяснимым образом восстановился, батарейка подзарядилась, что ли, -огромное спасибо.

–Ну все, поболтали и двигайте отсюда. Личность установим – тогда уже и меры будем применять, -пробурчал капитан и с шумным чмоканьем отхлебнул из большой замызганной кружки.

–Я прошу прощения, -улыбка моя стала еще шире и загадочней, а ресницами я захлопала так энергично, будто собиралась с их помощью взлететь, – давайте рассмотрим возможность освобождения нашего друга под залог.

Бондаренко шмыгнул носом, отставил кружку в сторону и глубокомысленно посмотрел на меня своими поросячьими глазками.

–Вот был у нас в изоляторе такой случай, -нарочито задумчиво протянул он,– привезли к нам одного цыгана. И тоже без документов. Я его, как мол, фамилия, он –так-то, так-то, а подтвердить ничем, значит, не может. Отправили мы пальчики евоные на экспертизу, а толку? Ни по каким делам он не проходит, нигде не учился, нигде не женился. Дело в суд пора отправлять, а у нас кроме слов этого цыганка ничего и нету. Вот тогда начальник наш, полковник Самойлов, и говорит, да пусть следователь дело отправляет, кому там его имя нужно, вина и так доказана, пусть на зоне сказки рассказывает. И что бы вы думали?– Бондаренко поднял указательный палец, – судья оказалась баба, новенькая и до того правильная, что дело назад вернула. Хотите знать, почему?