Очень высокие горы. Восхождение

И по прибытии в «Ататюрк» они таки отправились в город. Прошли паспортный контроль – визы для россиян Турция не вводила, сели в метро и уехали в старый город.

Византий, Новый Рим, Константинополь, Царьград, Стамбул…

Сюда! Сюда прибивать на врата свои деревянные, круглые, обтянутые пахучей красной кожей щиты приходили русские князья. Фактически, то были печати на торговых договорах, обеспечивавших жизненно важный для Руси транзит товара из Варяг в Греки – по Волхову и Днепру, через Новгород и Киев. Деньги же. Подати. Налоги.

Отсюда на Русь, а значит и в Россию, пришло Православие, а с последней византийской царевной Софией Палеолог13 в молодое Московское княжество перелетел двуглавый орёл – и Москва, возомнив о себе (тогда ещё совсем без оснований!), высокомерно назвалась Третьим Римом. Дескать, Первый Рим пал… Второй – Константинополь – пал, Москва – Рим Третий, и «Четвёртому не бывати»14…

А после окончательного падения Византийской империи, (падения вселенского, с грохотом!), и захвата турками Константинополя у России на долгие пятьсот лет появился новый, агрессивный и серьёзный враг – Османская империя. Да и сегодня, увы, не всё благополучно…

Сюда были устремлены взгляды российских императоров, мечтавших контролировать Проливы15, а Великая Императрица16даже внука нарекла Константином, как бы намекая, где он будет царствовать.

И, наконец, сюда… Сюда в двадцатом году двадцатого столетия прибыли на пароходах битые-перебитые осколки той самой булгаковской Белой гвардии после поражения в Гражданской войне.

«Так громче, музыка, играй победу!

Мы победили, и враг бежит-бежит-бежит!

Так за царя… за Родину, за Веру…»17

Фильм «Дни Турбиных»18 помните? А «Бег»19? Генерала Хлудова20? Того самого, что стоял на берегу Босфора и с тоской взирал на север? Вот именно в Константинополе стоял он – этот настоящий, а совсем не выдуманный, генерал Слащёв21. Мы, современные русские, умеем ли так любить Родину? Не дай Бог пережить гражданскую войну, чтобы понять это…

А ещё Константинополь – место встречи Европы и Азии. Те самые мосты, на которые так стремилась попасть Анна.

И «Бриллиантовая рука»22… Хотя, нет – это, кажется, всё-таки Баку.

В общем – сильно историческое, географическое и всем прочим достопримечательное место.

От станции метро наши туристы пешком отправились в сторону площади Султана Ахмета23.

Дул холодный пронизывающий ветер, накрапывал дождь: зябко, неуютно, промозгло… Им не повезло – угодили в какой-то локальный температурный минимум. До этого стояло плюс пятнадцать, да и после обещали хорошую погоду, а к ним Константинополь отнёсся прохладно.

Уже перед самой площадью, зайдя в сувенирный, (больше, чтобы согреться), они отправили открытки. Юра столько всего напланировал из «посмотреть» на площади Султанахмет и рядом… И Святую Софию24, и Голубую мечеть25, и Базилику Цистерну26, и Топкапы27, и Галатский мост28. А главное, – это должно было стать сюрпризом для Анны – прогулку на катере к Босфорским мостам! (Поездку на мосты Анна благоразумно отменила, решив не отрываться от Серова. «В следующий раз…», – буркнула она. Юру это порадовало. Начинать большое дело со споров по мелочам, доказывая свою самостоятельность, как минимум – нерационально.)

Но слишком много Юра хотел вместить в те короткие десять, а по факту восемь, а то и семь часов… Им удалось осмотреть только Софию, Голубую мечеть, сходить на берег Босфора, пообедать в кафе и познакомиться с наглым рыжим стамбульским котом-пиратом, что буквально обобрал их, отняв все бутерброды (между прочим, московские!). Кстати, турецкий народ, попадавшийся им, был настроен куда дружелюбнее кота. Временами этот народ даже переходил на русский, словно и не было никакой войны – где-то там, в далёкой Сирии. А может, и вправду не было?.. Да нет! Была. Но оставим грустную тему и вернёмся к вечному…

София Юру поразила. Он знал – у храма диссонанс между внешним обликом – эдакая груда камней, контрфорсы лишь усугубляют нелепости строения! – и тем божественным величием, что внезапно открывается посетителю, оказавшемуся внутри. Но одно дело знать, рассматривая фотографии, а другое… Велика оказалась Святая София, велика и исторична! За полторы тысячи лет она успела побывать и православным храмом, и мусульманской мечетью, а теперь принимала посетителей со всего мира в качестве музея.

Юра стоял, задрав голову, и даже боялся пошевелиться. Нее-е-ет… Душу не обманешь! Атмосфера одного из главнейших православных храмов мира сохранилась… Не пропала… Не исчезла за штукатуркой османских властителей, даже четыре огромных щита с именем Аллаха ничего не меняли. (А в общем-то, что такого? Имена Бога же написаны!).

Древний православный храм. Великий и Святой. Для Юры это являлось почему-то крайне важным. Сам бы он вряд ли сумел сформулировать ответ на это «почему»: почти точно так же, как с любовью к горам! Тянуло Юру к Православию, давно тянуло. Крестился он уже в сознательном возрасте, в двадцать пять. Мотивацией стало страстное увлечение историей. «Я русский, а значит православный», – на самом деле слабо представляя себе, что это такое, Православие. Но приняв решение, поехал в Киев и крестился. (Ну, а где крестилась Русь? Туда и поехал). Крестился без крёстных, батюшка поскорому совершил таинство, особо не утруждая ни себя, ни крещаемого.

А после воодушевлённый Юрка (только после!) прочитал Евангелие и впал в задумчивость. Лишь спустя две недели он очнулся и авторитетно изрёк: «Бред сумасшедшего!», решив больше к этому вопросу не возвращаться. Но время шло, и Юра несколько раз даже пытался зайти в церковь (зайти – в смысле начать захаживать, стать прихожанином), но каждый раз ему что-то мешало, что-то отвлекало. То буддизм, то индуистские идеи реинкарнации, то ещё какая напасть в виде «вещих» снов. Плутал Юра.

Плутал… Но душою тянулся к Русскому Православию, даже продолжая отмахиваться! Даже считая, что всё это лично его не касается, что это только «гены предков». А ещё в последнее время жизнь наладилась его «нечаянно» перемещать – то в Иерусалим, то в Ватикан, то на Синайскую гору29. Теперь вот сподобился попасть в Константинополь, в Великую Софию. По ощущению Серова, это было… «круто»! Точнее даже: «круто-круто»! Но далеко ещё было Серову до Православия, далеко, как до Эвереста.

Как София Великая велика, так и Голубая мечеть голуба – но не снаружи, а внутри. Внешне она выглядит более изящно, более воздушно, что ли, чем её великая соседка. Хотя, по мнению Юры, всё же проигрывала главному храму Константинополя – как в величии, так и во внутреннем убранстве. Впрочем, последним упрекнуть мечеть сложно: в исламе наложен строжайший запрет на изображение Бога! Да и потом: Иисус для них только пророк, Богородица всего-навсего мать пророка Исы… Вот посему и изукрашена мечеть изнутри лишь скромным коричнево-голубым растительным орнаментом, да золотом написаны имени Бога. Вход в Голубую мечеть свободный, частично ограничен на время намаза и требует от посетителей отсутствия обуви, а от женщин – покрытой головы. В остальном никаких препон к посещению.

Юра отметил, что в мечети чувствует себя тоже вполне сносно… Не так, конечно, как в православном храме, но и без особого напряжения. Как в гостях.

На том посещение храмов и завершили. К Босфору Юра с Анной отправились уже после обеда. Босфор предстал перед ними ветреным, волнующимся, ярко-синим и… каким-то прозрачно-воздушным. К вечеру погода разгулялась, и нашим туристам удалось полюбоваться и кораблями, плывущими из Чёрного моря в Мраморное, и мостом, соединяющим Европу и Азию, и мечетями азиатского берега.

Всё! На большее времени не оставалось, к четырём часам Юра с Анной вернулись в аэропорт и точно по расписанию вылетели в Килиманджаро.

Всё-таки удалось им посетить Константинополь! Yes!..

Юра счёл это хорошим знаком. «Нужно будет как-нибудь обязательно прилететь сюда с Соней, – думал он, глядя на Стамбул в иллюминатор набиравшего высоту самолёта, – Святую Софию показать, да и вообще…». Пока же на долгие семь часов можно было расслабиться. Анна, вставив беруши и привалившись к Юриному плечу, задремала. Странная женщина, ей богу… Как она решилась в горы? С Юрой-то всё понятно… А она? И не просто в горы. Это же ещё и Африка!..

Прилетаете вы в Африку… (Вы случайно не бывали в Африке? Нет? Значит, в первый раз прилетаете!). Ночью! Темно, жарко, душно… Саванны не видать, но вы её обоняете, ощущаете, спинным мозгом чувствуете, этим нашим миллионолетним сторожем… Гигантские африканские сверчки напиливают… Незнакомые птицы пронзительно и жалобно мяукают. Вот-вот услышишь боевые барабаны, вой гиен и низкий, разрывающий внутренности львиный рык.

Ну, представили? Хорошо?

А тут вас ещё никто и не встречает! Страшно? У-у-у-у…

Рейс из Стамбула в аэропорт Килиманджаро прибыл в 1:40. У национального парка «Килиманджаро» свой собственный аэропорт, расположенный между двумя небольшими городками: Аруши и Моши. Гостиница у наших туристов – в Моши. После двадцатитрёхчасового перелёта перед выходом на Гору у них была только одна мечта: побыстрее добраться и хоть немного поспать.

Таможня.

Паспортный контроль.

Фотография.

Отпечатки пальцев.

50 долларов.

Печать – виза!

На выдаче багажа они почти в сумеречном от усталости состоянии получили баул и рюкзак – по двадцать килограммов каждый, вышли в душную африканскую ночь и… Оба! Не обнаружили заветной таблички «World summits». Сон как рукой сняло!

– Кого ищем? – поинтересовался здоровенный чёрный брат в белой рубашке, чёрных брюках и начищенных чёрных ботинках (понятное дело, на английском поинтересовался).

Юра через пень-колоду объяснил.

– Да ладно! – улыбнулся брат, а вместе с ним заулыбались и закивали другие такие же начищенные чёрные братья в белых рубашках, чёрных брюках и чёрных ботинках. – Тут даже из Моши никого нет.

Улыбаясь, чёрные таксисты будто специально демонстрировали свои замечательные белые зубы. Анна, которая зачем-то выловила грузчика («Я думала, это нас встреча-а-аю-у-у-ут…»), стояла и заворожённо, не отрываясь глядела на эти замечательные, здоровые зубы, лихорадочно соображая, когда их начнут кушать – прямо здесь или отвезут в саванну и зажарят?

– А почём до Моши? – уже понимая, что нужно что-то предпринимать, поинтересовался Юра.

– Пятьдесят баксов, – африканец ткнул толстым чёрным пальцем в белую бумажку, наклеенную на оконном стекле аэропорта.

Юра горестно вздохнул… Раз написано и наклеено, торговаться бессмысленно.

– Поехали, – кивнул он.

Уже в автомобиле (ехать до Моши пятьдесят километров) Серов попытался установить контакт с гостиницей, Анна тем временем слала в Москву менеджерам «Вершин» СМС-проклятия.

– Ду ю спик рашн?! – кричал Юра в трубку, им обещали русскоговорящий персонал отеля.

– Йес-йес! – соглашалась трубка.

– Вы ждёте русских туристов?! Алё! Туристов? Русских?!

– Э-э-э… Спик инглиш, плиз… – просила трубка.

Порадовало только то, что ждали именно их. Не англичан, не французов, не из Питера или Киева, а именно их. И это было здорово! (Учитывая, что времени уже было около трёх ночи местного, его же московского…)

В отеле портье забрал у туристов рюкзаки и баулы, отвёл их на второй этаж, и только они собрались разоблачиться, принять душ и наконец завалиться спать…

– Вас к телефону, сэр! – крикнул через дверь портье.

Звонил менеджер принимающей туристической фирмы «Альтеза» – Сергей (Дошло-таки проклятие Анны!).

«Это мы всё пропустили… Немного перепутали…», – Сергей посыпал голову пеплом, каялся, клялся и божился, что завтра, (прямо рано утром!), оплатит и такси, и лишний выходной день в гостинице.

«Наш косяк! – взывал Сергей. – Это не Москва!»

Путешественники махнули на всё руками – всех поняли, всех простили, на всё согласились и наконец-то упали спать. А в голове всё бежала и бежала взлётная полоса, всё гудели и гудели (не смолкая!) авиационные двигатели. И казалось, что незадачливые туристы всё ещё пытаются умоститься в неудобных пассажирских креслах эконом класса… Так-то, сутками летать. Летать с утками…

С Анной Юра познакомился, как бы это сказать… довольно своеобразно!

Летом 15-го приезжал Дьяков… И они: Ванька, Юра и Андрей Перов – ещё один их давний приятель, вместе работали на Севере, – встретились в «Траттории на Чеховской». Юра с упоением рассказывал о восхождении на Эльбрус в июле 14-го. Ванька вежливо улыбался, восхождениями его не удивить, а вот Андрей слушал внимательно… И через пару дней перезвонил Серову: он, значит, тут прикинул… И… В общем, мол, тоже хочет на Эльбрус.

На Эльбрус Юра не собирался, но уже второй год мечтал о Килиманджаро, о чём и уведомил товарища. «Килиманджа-аа-аро?» – протянул Андрюха. Но ещё через неделю снова перезвонил и спросил, не будет ли Палыч сильно возражать, если к ним присоединится третий, а точнее, третья? «Да хоть четвёртая!» – согласился Серов. Чем больше народу, тем дешевле. «А как она?». «Десятку бегает!» – ответил Андрюха, правильно поняв вопрос Юры.

Да. Если вы собрались в горы, (если вам уж так приспичило, если что-то там в голове хрумкнуло и до невозможности хочется своими глазами увидеть и своими руками потрогать снежные вершины!), то для начала неплохо было бы пробегать каждый день километров по пять. Именно пробегать! Не проходить, не проползать, а про-бе-гать! И если «товарищ» пробегает десять, то он для Килиманджаро точно готов.

А в начале августа на работе к Серову в кафе вдруг подсели молодые коллеги и стали соблазнять поучаствовать в «Гонках героев». (Умеют же у нас давать названия! Впрочем, за Западе с этим ещё хуже: одна шоколадка «Snickers» чего стоит!). «Гонки» эти проводятся с 2014-го в семи городах России. В Москве, точнее в Подмосковье, они проходят на танковом полигоне «Алабино». Трасса десять километров (десять!): горки, лужи, колючая проволока, водные преграды, альпинистские стенки, заборы, сетки… По заверениям организаторов, состязания проходят интересно, весело и задорно, под аккомпанемент автоматных очередей и пулемётной стрельбы из БТР, под последними ещё нужно ползать.

Юра подумал-подумал и, несмотря на возражения Сони («Тебе, дураку старому, сколько лет?!» – ругалась супруга), согласился. И в команду, в которую теперь уже сам Юра пригласил Андрея Перова, Перов тогда пригласил Анну Холодову, ту самую «третью». Такие вот перекрёстные ссылки.

Соревнования прошли успешно, вся команда выдержала испытание… Только на предпоследнем участке вдруг неожиданно исчез Перов: он рванул, оставив товарищей. Юра такого не ожидал. По всем понятиям так не должно было быть, так неправильно! «А как же Анна? – кипел про себя Юра. – Пригласил же. И вообще, команда же!»

– А вы чё так долго копались? Там же препятствия плёвые! – веселился Андрей на финише. И Юра не сдержался и подвзорвался. Он ругался, кричал и плевался, пытаясь донести до Перова: мол, так нельзя, неправильно, не по-товарищески! Андрей ничего не понял. Соревнования же, или нет?

«А как же в горах? – думал Юра в машине Холодовой: Серов с Анной уезжали с гонок как родные. – Там же все вместе…» «Это не я поднялся, и это не ты поднялся, это мы поднялись!»

Но теперь Юра знал, кто идёт «третьей».

А в октябре, уже когда выкупали тур на Килиманджаро, их с Анной вдруг осталось всего двое. Андрей от поездки отказался. «Денег нет», – буркнул он в телефон. Но у Юры появилось стойкое ощущение, что ему просто скинули женщину – с рук на руки. Как на «Гонках»…

Юра думал поехать в Африку за закатом с кем-нибудь из опытных альпинистов: с Ванькой, например, или Котом. На крайний случай это мог быть и неопытный… Но хотя бы мужик! Тот же Перов. Но с женщиной! В горы! Даже сама – идея о таком – уже сильно озадачивала его. А тут ещё и сама Анна стала раздражать, особенно когда упёрлась с этим дурацким Босфорским мостом.

Надо сказать, что Анна расстроена была не меньше, да и обозлена тоже. Не об этом она мечтала, совсем не об этом! Она же изначально хотела уехать в горы с Андреем. А Юра – это так, необходимое дополнение к восхождению.

Но человек предполагает, а наверху всегда знают, как лучше.

Про горы Анна, страстный любитель горных лыж, что-то знала и до этого. К тому же она читала дневник Серова о восхождении на Эльбрус, тогда же и загорелась: забраться куда повыше (понятное дело, с Андреем!), а тут ещё и фильм «Эверест»…

Но вот что я вам скажу, дамы и господа. «Забраться повыше» – идея, конечно, замечательная. Но это всё же только идея – фантазия, так сказать… Желать – одно, реализовать – совсем другое. Сколько людей говорило Серову: «Еду с тобой!», а осталась одна Анна.

Кстати, Анна – бабушка. Сорокапятилетняя, спортивная, совсем ещё молодая бабушка. У неё замечательный внук. А Юра – пятидесятилетний дедушка. У него – замечательная внучка. Собрались в горы бабушка с дедушкой, а Соня дедушку и отпустила. С бабушкой. Святая у Юры Сонька! Свя-та-я!

…К завтраку они спустились уже одетые на восхождение. Трекинговые брюки, трекинговые ботинки, рубашки и майки с длинными рукавами, солнцезащитные очки. У Анны – кепи с пологом. У Юры – шляпа, а на шее ещё и платок от тёщи, (ещё на Эльбрусе носил, уже в некотором роде талисман!).

Вчерашний день прошёл без приключений. Удалось сделать всё по максимуму: и накупить сувениров, и погреться под экваториальным солнцем, и накупаться в бассейне, и отправить открытки с зебрами… А главное, (и это самое главное!), за прошедшие сутки удалось отоспаться и отъесться. Теперь туристы были готовы идти в горы.

В половине девятого во двор гостиницы въехал микроавтобус. Из кабины выпрыгнул невысокий, коренастый, жилистый, подвижный, как ящерица, африканец и энергично зашагал в гостиницу. Юра сопроводил его долгим, внимательным взглядом.

– Думаешь, за нами? – Анна короткими глотками допивала кофе, завтракали они на лужайке перед отелем.

Юра пожал плечами.

Через пару минут парень вышел, некоторое время озирался, а потом взялся названивать с мобильного. «Холодоф», – явственно услышали путешественники. Юра поднялся и направился к африканцу.

– Холодоф? – встретил тот вопросом, внимательно разглядывая Юру, глаза его выдавали значительную примесь монголоидной крови, танзанийцы сильно перемешаны.

Юра представился и, развернувшись вполоборота к своей спутнице, кивнул:

– Это Холодова. Анна Холодова.

– Александéр – ваш гид. Именно так, с ударением на последний слог.

– Рад… Александéр! – Юра протянул руку. – Наши вещи там, наверху… Едем в офис? – Серов говорил по-английски медленно, подбирая (и вспоминая) слова, стараясь, чтобы гид его понял.

– Йес! – кивнул Алекс и затараторил. Юра обречённо вздохнул.

Нет, конечно, Серов говорит на английском, на таком… несколько специфичном: «твоя моя не понимай». В 2014-м он даже «переводчиком» на Эльбрусе «работал»30. Но там его фактическое незнание было некритично… А тут целую неделю общаться… Александер внимательно посмотрел на Юру, всё понял и махнул чёрным парням из автобуса: «Загружай!».

В офисе «Альтезы» у Сергея путешественники оставили ненужные при восхождении вещи, документы и нужные – как позже выяснится – деньги. Зная о сложностях с питанием у Серова, Сергей объяснял Александеру, что для Юры готовить. Тот кивал и писал в блокноте, а потом просто спросил Юру:

– Варёная курица и рис тебе хорошо?

Юра только руками развёл… Спрашивает ещё. Он готовился к жаренной на костре антилопе и перчёной слонятине… А тут – варёная курица, да ещё с рисом!

– А тебе, Энн? – Александер улыбнулся Холодовой.

Та кивнула. Юра помнил, ещё когда собирались, она декларировала Серову: «Как тебе. Я всеядная». Юра это оценил.

– Тогда с едой решили, – Александер сложил записную книжку в карман и ушёл командовать загрузкой.

– А не многовато народа? – осторожно осведомился Юра, наблюдая в окно, как чёрные парни грузят мешки, баулы, газовые баллоны, канистры с водой.

– Одиннадцать человек…

– Ско-о-о-олько?!! – хором пропели путешественники.

Сергей посмотрел на туристов с вызовом:

– Одиннадцать. Два гида, повар, официант и семь носильщиков…

Анна присвистнула:

– Картина: «Белые господа вышли на прогулку в горы»…

– Тут по-другому нельзя. Требования администрации парка, и… – помолчав, Сергей негромко добавил: – Они тут так решают вопрос занятости. Тут работать негде…

– И все с нами?

– Нет! С вами только двое. Алекс и помощник. Остальные сами. Алекс! – крикнул в дверь Сергей. – Познакомь с Джа́мой.

Старший привёл невысокого тощего африканца. Тот оглядел туристов, широко улыбнулся и вдруг по-русски без акцента выдал:

– Пошли?

«Здорово! – оценил про себя Юра, пожимая руку помощнику. – И имя правильное, настоящее – африканское! Не то что… Александе́р…»

…Въезд в расположенный на высоте 1890 метров лагерь Маранга охраняется вооружёнными людьми. В Танзании с восхождениями строго. По сию пору маршрут Маранга-раут известен как «Кока-кола-раут»: в первые же годы массового туризма на Килиманджаро его буквально за пару лет завалили пустыми пластиковыми бутылками чуть не по щиколотку. Бутылки убрали, порядок навели – и на гору теперь с пластиком не допускают под страхом немедленного исключения из восходителей. Хотя не из-за пластиковых бутылок дежурят автоматчики… Браконьеры. Бич всей саванной Африки!

Кстати говоря, Маранга-раут не единственный маршрут на вершину, есть ещё как минимум пять. Друг от друга те отличаются сложностью и длительностью подъёма, но все они палаточные. И только у Маранги базы стационарные (с домиками, туалетами и столовыми). Базы три:

Мандара-Хат, высота 2720 метров;

Хоромбо-Хат, 3720. Крупная «узловая» база, от неё, по сути, начинается восхождение, в неё же возвращаются с Горы, там же передержка для тех, кто взял лишний день дополнительной акклиматизации, (как, например, наши путешественники);

и высокогорный штурмовой лагерь Кибо-Хат, 4720.

На всё про всё, с Горой и обратно – пять дней. У Анны и Юры – шесть.

Пока Александер бегал оформлять разрешения, пропуска, пермиты, уведомления и прочую бумажную канитель (в Танзании тоже любят бумажки), чёрные парни неторопливо разгружали машину, знали – Алекс будет бегать долго. А тот временами возвращался, качал головой, цокал, чертыхался, поминал «факин» бюрократию и снова убегал, едва утерев пот. Погода в Маранге влажная, жаркая, несмотря на почти двухкилометровую высоту. Экваториальный лес! Очень дождливый. Через него путешественникам предстоит идти восемь километров, что по расчётам администрации парка около трёх часов, о чём туристов уведомляют деревянные таблички-баннеры. Восемь за три. Долго? Возможно. Но на Килиманджаро нет акклиматизации в привычном её понятии, когда восходители идут челноком: «повыше поднимешься – пониже поспишь», и где ежедневно набирается высота не более пятисот метров. На Килиманджаро акклиматизация достигается медленным, монотонным подъёмом. Ме-э-э-э-дленным, ме-э-э-э-дленным. «Поле-поле», – не уставая, раз за разом будут повторять чёрные гиды, что значит «тише-тише» – «не торопись».

Наконец-то бумаги оформили. Портеры груз унесли. Джама явился за туристами и махнул рукой:

– Пошли!

– Откуда слово знаешь, Джама? – спросил его Юра, пристраивая палку к руке. – Часто водишь русских?

– Часто. Была группа, всё время повторяли его.

И Джама, смутившись, улыбнулся. Юра кивнул: догадался, что не одноэто слово повторяли, значит…

– Тогда тебе ещё одно, – предложил Юра, они уже начали подъём. – Хорошее. У нас в России есть народ татары…

– Та-та-ры?

– Да. У них есть слово «айда».

– Ай-да?

– Да. Означает то же, что и «пошли». Мы часто им пользуемся.

– Ай-да! – кивнул повеселевший Джама, и они вошли в дождливый лес. И тут Юра сразу пожалел, что надел тёмные солнцезащитные очки. Анна шла без них, а Юра снять очки не мог – они же у него с диоптриями, без них он вообще не увидит ни шиша, что под ногами.

А под ногами вились толстенные корни. А наверху шелестела густая листва. А за листьями обезьяны, и вроде бы их даже видели, но близко они к себе не подпустили.

В целом тропа была лёгкая, дыхание не сбивала, и путешественники, в пределах своего знания языка, знакомились с гидами. Оба родились на побережье. Обоим чуть за тридцать. Оба окончили университет, но, не найдя работу по специальности, устроились простыми гидами в русскую компанию. В целом живут неплохо, но с нетерпением ждут перемен (в России их тоже когда-то ждали, помнится, даже песни пели…).

В Танзании выбрали нового президента, и теперь все надеются, что он возьмёт, да и победит коррупцию – этого неубиенного трёхголового Змея Горыныча… Даже не Змея, Гидру! Срубишь ей две головы, а на их месте четыре вырастают! Снесёшь четыре, а там уже – восемь! Восемь снесёшь, а там шестнадцать! Коррупция. Вот с кем боролся Геракл31! А то «с Гидрой… с Гидрой»… Какая такая Гидра? Обыкновенные взяточники. Но новоиспечённый президент Танзании обещает бороться. Он, конечно, молодец. Штаны бы только не упали. Но парни на него надеются: а то, говорят, жить совсем невозможно. Зря они так категорично. Оптимисты говорят, ещё как возможно… Мы-то в России это знаем.