Нечаянная радость
– Конечно. Сделаешь морковный сок? Опаздываю на работу, – попросил мужчина и заторопился в душ.
– Меня тошнит. Крути сам свой сок.
Ее отказ сделать сок удивил его больше, чем все происходящее со вчерашнего вечера. Нужно разбираться с этим. Она должна ответить за свои выходки. Но сегодня нарушать ритуал гигиены из-за нее не стоит.
Холодный душ невероятно бодрит, заряжает позитивом на весь день. А какой упругой и подтянутой становится кожа при регулярной процедуре! Ведь было время, когда сердце уходило в пятки, и Дмитрий не мог думать ни о чем, кроме ледяной воды, струящейся по спине. Теперь же он чувствует себя обделенным, если по какой-то причине не успел принять душ.
Несколько раз мужчина подставил голову под холодный водопад. Но желанной бодрости так и не обрел. Самый простой способ вновь почувствовать себя спокойным и довольным жизнью – выбросить из головы ненужные мысли. Начинать нужно с простого. Ну что сделаешь, если вчера он так замотался, что не успел приобрести бамбуковые боксеры и теперь не сможет надеть новые легкие брюки цвета синей джинсы, иначе под облегающей тканью будут просвечивать швы от трусов. Он задержал дыхание и от души простил себя. Легче не стало. Другие мысли как назойливые насекомые не давали покоя. С нетерпением он ждал отъезда жены, предвкушал приятные вечера и еще более приятные ночи в обществе настоящей богини. Он сходил с ума от Жанны. В ней ему все нравилось: запах (он даже духи такие подарил супруге, она воспользовалась ими всего раз и это было отвратительно. Иногда искусственные цветы поливают дешевой парфюмерией. Эффект был тот же самый), ее цыганские черные глаза, в которых просто пропадаешь, манера говорить низким грудным голосом, грациозность идеального тела и внутренняя сила. Ее строго дозированная рубиновая улыбка сначала вгоняет в ступор от восторга, а затем пробуждает желание жить и бороться, если уж такая женщина тебе улыбается. Сравнить с ней Ленку, все равно что серую тряпку с утренней розой. Однако отпуск в Турции (официально он, конечно, был в командировке), проведенный вместе с возлюбленной, перевернул все с ног на голову. Она требует развода, и пока дело не сдвинется с мертвой точки, пообещала его не принимать. Вся беда в том, что у него слишком много причин не бросать жену. И дело даже не в том, что Дмитрий понимает, такой спокойной жизни как с супругой у него не будет ни с одной женщиной. Он очень ценит свою свободу. И Лена дает ее сполна. Сцены, скандалы – это не про их семейную жизнь, даже не смотря на ее идею-фикс родить во что бы то ни стало. Они больше партнеры, чем муж и жена. В принципе, со скромной образованной супругой и на людях появится не стыдно. Этот брак ему навязал отец, который был дружен с отцом Лены и состоял с ним в партнерских отношениях. Ему нужно было жениться для дела, а точнее ради огромной швейной фабрики, которую сам же и развалил через пару лет после смерти тестя. Но деньги в семье супруги по-прежнему водились. Да, у нее плохие отношения с матерью. Но чем черт не шутит! В любом случае, ее ждет немалое наследство. Хочешь-не хочешь, а нужно Ленку терпеть. К тому же Дмитрий нацелился на политическую карьеру. Он страстно желал депутатский мандат. И развод испортит ему репутацию.
Голова разболелась от невеселых мыслей. Он зашел на кухню, все еще надеясь на стакан свежеприготовленного морковного сока, но не обнаружил ничего, кроме початой бутылки вина и пустого бокала.
*****
Когда в ванной зашелестела вода, Алена открыла банку с оливками и жадно отправила в рот несколько соленых ягод. Болело все тело, казалось, на нем не осталось живого места, мутило, и в висках нестерпимо пульсировало. Полегчало только после соленого. Теперь понятно, почему похмеляются огуречным рассолом. Она зашла в мастерскую и закрыла за собой дверь. При виде маленькой родной комнаты, щедро залитой солнечным светом, она наконец спокойно вздохнула.
Мастерская была словно из сказки (за это она тоже была благодарна мужу. Своим согласием выделить супруге целую комнату в четырехкомнатной квартире он поддерживал ее творческие порывы). Стены покрывали теплые желтые обои в розовый цветочек. Пресвятая Богородица и святая Елена с кротостью и любовью взирали с икон на входящего. Прямо под ними располагались полки, уставленные большими картонными коробками, в которых «спали» готовые куклы. В тон обоям окно обрамляли простые ситцевые занавески. В двух больших сосновых буфетах и широком комоде хранились ровные стопки тканей пастельных тонов, катушки с кружевами, краски, кисти, фурнитура, локоны. Один угол был оборудован охапками сена, деревянным колесом и маленькими расписными скамеечками для кукольных фотосессий.
Алена села за рабочий стол у окна и опустила голову на прохладную гладкую поверхность сосновой столешницы. Она невольно втянула запах, исходящий от себя. Пахло Михаилом. Его кожей. Настолько сильно, что просто удивительно, как муж не заметил. Что теперь будет? Еще сутки назад все в ее жизни было ясно как солнечный день. Когда же несколько минут назад Димка обнял ее, она едва сдержалась, чтобы не ударить его. Дымка утреннего счастья растаяла бесследно. Осталась тупая ноющая боль в душе. Когда двери лифта захлопнулись, и Михаил начал удаляться с каждым этажом на световые годы, Алена тихо заплакала от горя. Ей было больно, что он не попросил остаться. Не попросил. Что же теперь делать? Как ей теперь жить с мужем?
В попытке заглушить воющий внутренний голос, Алена щелкнула кнопку маленького радиоприемника и в следующую секунду подскочила как ошпаренная. Глубокий, бархатистый голос беззаботно раздавался из динамика и окатывал волной позитива. Она слушала старый анекдот про капитана и коричневые штаны в исполнении Михаила. Он смеялся.
– Друзья, не зря говорится, что наша жизнь состоит из мелочей. Добавьте пару-тройку приятных моментов, и обычный будний день станет ярким и запоминающимся. Удачи, дорогие наши слушатели! До встречи завтра на волне…
Она выключила приемник и толкнула его в корзину с обрезками.
– Надеюсь, я сделала твой вчерашний день ярким и запоминающимся, – безучастно пробормотала Алена.
Она сняла с полок несколько коробок и с осторожностью, больше применимой к младенцам, начала извлекать кукол на свет. Ангельские личики с огромными глазами, пышные локоны, тщательно продуманные наряды с жакетами и многоярусными юбками. Глаза Алены засветились теплотой. Только куклы – единственное настоящее, что есть в ее жизни. Кукла уж точно не предаст, не обидит грубым словом, а будет тихонько ждать, где ты ей велишь.
Алена всегда жила так, как хотели другие. Сначала родители пытались вырастить гимназисток из дочерей. Уроки английского, фортепиано, танцы. Лада быстро провела революцию, забросив все курсы. Алена занималась. Если язык и музыка ей еще хоть как-то давались, то танцы совсем не ее. На каждом уроке она страдала от дискомфорта и стеснения, но все равно ходила. Отдушиной была бабушка. Девочка с удовольствием слушала ее неторопливые рассказы о детстве в послевоенные годы, не сводя взгляда с иголки, ловко снующей в узловатых морщинистых руках. Бабушка научила ее кроить и шить. Ее первая кукла вышла сутулой, с примитивными глазами-пуговицами. Но Алена ее любила. Процесс увлек девчонку раз и навсегда. Каждый свободный час отныне она посвящала шитью.
На семейном совете было решено, что удел старшей дочери – филология, а младшей – экономика. Слава Богу, литературу Алена любила. Девушка давно выросла, но родители по-прежнему за нее решали. А она их по-прежнему слушала. С замужеством они наконец отступили. Теперь она жила так, как хочет Димка. Ему нравилось, что она дома, банально готовит обеды и гладит его рубашки. Ему нравилось, что она не строит карьеру и всю себя посвящает ему. Иногда можно было даже обходиться с женой без особых церемоний. А уж после смерти тестя тем более. Правда, теперь она наконец смогла отдаться любимому делу. Самое замечательное – что кукол покупали, хоть и стоили они как коллекционные, совсем недешево.
Дмитрий ее успех всерьез не воспринимал, но и не мешал, за что она ему всегда была признательна. А мама и слышать об этом не желала. Она считала Алену бездельницей и глубоко сожалела, что слишком баловала в детстве. Удачное замужество – лучшее, что было в жизни дочери. И даже этого лучшего она добилась не сама, а благодаря связям отца, тогда как младшая любимица осталась не удел.
Хлопнула входная дверь. Супруг ушел на работу не попрощавшись. До обеда она собирала вещи, бережно упаковывала кукол. Предстоящая поездка – ее спасательный круг. Она развеется, остынет и продолжит благополучную семейную жизнь. В конце концов, теперь она виновата не меньше Димки.
Это первое путешествие, в которое она отправлялась одна. Никто ее не провожал, чему она была несказанно рада. Сегодня ее брак мог не выдержать еще одной встречи с супругом. Наблюдая убегающую за окном поезда выцветшую степь и прихлебывая кофе из пакетика, Алена сожалела, что не позволяла себе подобного удовольствия раньше. У нее был роскошный дом, изысканные ювелирные украшения, дорогая еда, красавец-муж. А как оказалось, для настоящего блаженства достаточно чашки горячего напитка и прикосновений рук желанного мужчины! И кто знает, что скрывается за новым горизонтом…
5 глава
Шумная компания у окна невольно привлекала внимание посетителей китайского ресторана. За большим круглым столом сидели и писаные красавицы, и статные мужчины, безвозрастные толстушки и забавные толстяки. Собралась вся труппа без исключения. Многие, увы, не дождались этого дня. Окончательно разочаровавшись, кто-то покинул родной город в поисках лучшей доли, а кто-то подался в иные сферы. С счастливыми лицами люди любовались театром, гордо возвышающимся над голубыми елями и круглыми шапочками карагачей. Пару дней назад строители разобрали леса и сняли грязные тряпки, так долго скрывавшие здание. Театр стал выглядеть иначе, по-современному, стильно. Это уже не громоздкая советская постройка.
Артисты оживленно обсуждали 2 новых этажа пирамиды театра, зеркальный фасад, мощные колонны, отделанные коричневым гранитом, просторное крыльцо с бронзовым Пушкиным на лавке. Они со смехом вспоминали, как им тяжело работалось все это время в ДК Металлургов на тесной сцене, без оркестровой ямы, подходящей акустики, освещения, гримерок и самое главное почти без зрителей, предвкушали успех и высокие гонорары. Особенно подзадоривали компанию Михаил и его любимец, Георгий Диккир, лысый старикашка с маленькими смеющимися глазками.
Бледный долговязый юноша сидел подле Волкова, жадно ловил каждое его слово и звонко смеялся над шутками. В прошлом году Никитский окончил школу актерского мастерства при театре. Парень подавал надежды, и Михаил предложил ему место в труппе. Тот же боготворил своего учителя и использовал любую возможность оказаться рядом. Михаил использовал любую возможность отделаться от прилипалы. И дело не в том, что в кулуарах уже поговаривают о якобы нетрадиционных взглядах худрука на жизнь, просто претило такое внимание.
– Молодой человек! – хрипло жаловался официанту в черном фартуке Диккир. – Обычную солянку здесь не подают? Очень сложно разобраться с этими сянами в вашем меню.
– Да ничего сложного! – заверил его Михаил.
Пара ловких движений и он (к большому неудовольствию Никитского) занял место возле старика, под томным взглядом молодой актрисы с платиновыми локонами и пышной грудью. Прежде чем начать просвещать коллегу, он на секунду побледнел. Но девушка напрасно приняла его замешательство на свой счет. Он всего лишь отвлекся на гостей в дальнем углу. Статный брюнет в деловом костюме оживленно беседовал с чопорной пожилой дамой в атласном платье цвета спелой вишни, вероятно, матерью. Теперь понятно в кого у него тонкие восточные черты и гордая осанка. Михаилу довелось общаться с мужчиной лишь однажды, пару месяцев назад, когда они с Дороховым в очередной раз пришли с протянутой рукой в комитет по финансам. Но его образ врезался в память до мелочей. Именно этот чинуша с тяжелым высокомерным взглядом задал тогда вполне резонный вопрос: кому же нужен театр. Его мать на манер Никитского внимательно слушала сына, нахмурив идеально вычерченные брови. Каждый раз, когда она энергично кивала, в такт покачивались узорчатые золотые серьги в форме полумесяцев. Рядом с ней сидела молодая женщина. Вела она себя отстраненно и выглядела уставшей. Поначалу он усомнился, что это Алена. Ее волосы были затянуты в пучок, челка отпущена, а нежно-розовое платье свободного кроя с пышными рукавами неплохо скрывало пугающую худобу. Ряды тесемок на коричневых туфлях окончательно убедили Михаила.
Эта нечаянная встреча не вовремя всколыхнула его душу. В одну минуту он остро ощутил все свое несчастье, о котором вроде бы начал забывать с возвращением в родные пенаты. А ведь в какой-то момент он даже настроился на лучшее. Однако все по-прежнему. Он по-прежнему с огромной скоростью несется к точке невозврата.
Целый месяц, мучась от бессонницы по ночам, Михаил вспоминал полоску белого света и желанное облегчение вслед за резкой болью в груди. А затем на него нападал липкий ужас. Как же ему было страшно в ту короткую секунду, когда свет резко погас. Не проходило и дня, чтобы он не вспоминал об Алене. Временами он злился на нее за то, что она так просто ушла, и на себя за то, что оказался слишком сильным, чтобы отпустить ее. По утрам после чашки крепкого черного кофе он немедленно включался в работу, исполняя обязанности на автомате. Задорно шутил в радиоэфире, с деланным интересом вел курсы по технике речи для начинающих телеведущих, механически занимался текущими делами худрука. Пару часов в день Михаил обязательно уделял ученикам группы актерского мастерства. В городе их на лето осталось немного, но он бы и для двоих ежедневно отпирал зрительный зал. Это самые легкие и светлые минуты в его сутках. Горящие взгляды юнцов, их желание пробовать, вера в себя и принципы абсолютного максимализма, когда все до боли просто, черное без примеси белого и наоборот. С воспитанниками театральной школы Михаил словно сбрасывал беспечно прожитые годы, становился живым, помолодевшим и немножко похожим на них.
Он старался занять делом, людьми каждую свою минуту, горячо желая при этом одиночества. Наступал вечер, и он, наконец, оставался наедине с собой. Но переведя дух от фальши и суеты, он снова попадал в цепкие лапы отчаяния, тоски и уныния. Затяжная депрессия не давала покоя. Острая нехватка настоящего человеческого тепла душила его покрепче того злосчастного рыжего полотенца. Несколько раз мужчина пробовал обратиться к Богу. Не вышло. Он нанес оскорбление творцу. И дело даже не в этом. Он по-прежнему верил в Бога, но больше не верил в его доброту и любовь, как ни старался. Как только он начал ошибаться, на небесах перестали слушать его молитвы. И тогда он снова вспоминал о маленькой угловатой женщине, которая не побоялась войти к нему. Она не просто развязала петлю на его шее, она спасла его, снова посеяла надежду в его грешном сердце. А затем ушла… и ни разу не вспомнила о нем. Жестоко. И неожиданно. Она смотрела на него влюблено, с подобострастием. Логично было бы, чтобы она снова появилась на пороге его квартиры. Но нет. Она осталась с ним, провела ночь, а на рассвете растаяла. Напоминали о ней лишь несколько жемчужных бусин под кроватью. Если бы она знала, сколько раз он порывался набрать ее номер. Но каждый раз останавливался, ведь прав на нее у него нет.
И вот Михаил видит ее в кругу семьи. Конечно, она его заметила, но упорно прячет взгляд. Вероятно, и ей стало неловко от их неожиданной встречи. Он снова посмотрел на Дмитрия и сжал зубы от презрения. Обидно, что она замужем именно за ним.
Алена встрепенулась, когда ладонь супруга легла на ее руку. Его миндалевидные глаза довольно светились. Он придвинул к жене длинную бархатную коробочку. Михаил отвернулся.
Однако ненадолго.
– Счет, пожалуйста! – всего через пару минут громко потребовали с противоположного конца зала. С раскрасневшимся лицом супруг Алены поднялся со стула и выбросил на стол несколько купюр из портмоне. Его мать, поправив рукой безукоризненно уложенное русое каре, гордо зашагала из зала. Он последовал за ней, не взглянув на жену.
Вскоре после их ухода официант учтиво поставил перед девушкой креманку с пломбиром, щедро политым карамелью. За непроницаемым серым взглядом давило безразличие. И для нее прошедший месяц был непростым. Она оттягивала возвращение домой как могла. Но бегство едва ли спасало. Теперь она понимала Михаила. Действительно, бывает, когда тошнит от самой себя. Когда ты настолько замурована собственными комплексами и навязанными принципами, что просто не решаешься сделать шаг к самой себе. Несмотря на заботу и мягкость, с которыми ее встретил супруг, стремления к нему она по-прежнему не ощущала. Только приступы стыда вперемежку с отвращением. Отец Сергий посоветовал бы объясниться с мужем, разрешить сомнения относительно его измены, покаяться перед ним самой и постараться сохранить семью. Брак у них венчанный. Объясняться Алена не хотела категорически. А вот сохранить семью и забыть обо всем придется в свете последних событий.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги