Десять историй любви

Сара открыла глаза. На табло электронных часов светились цифры: 8.20. Полежав еще несколько минут, она протянула руку к прикроватной тумбочке, пытаясь на ощупь отыскать телефон. Хотелось написать Борису, еще раз сказать о своей любви к нему… Пальцы лихорадочно шарили в поисках телефона, и тут Сара вспомнила, что вчера перед сном оставила его на подоконнике. Пришлось встать и подойти к окну. Посмотрев на экран телефона, где часы показывали 8.23, она глубоко вздохнула и принялась писать: «Борода, я тебя обожаю! Я тебя люблю. Мне так сладко с тобой»…

– Сара, – в комнату вошла мама, – дочка, ты проснулась? – спросила она ласково.

– Да, мама. Что-то случилось? – она отложила телефон.

– Ничего не случилось. Ты чего так рано встала? Раньше я такого за тобой не замечала, – говоря, мама одновременно прибирала в комнате.

Сара приподнялась, оперлась на локоть и заговорила:

– Ты права, мама, просто раньше по утрам мой мозг буксовал, поэтому тело лежало без движения некоторое время. Порой даже имя своё не могла вспомнить, пока постепенно в себя не приду. Но все это уже в прошлом…

– Может, тебя что-то беспокоит? Может, ты влюбилась, а я не в курсе? – мать испытующим взглядом смотрела на дочку.

Сара вспомнила глаза Бориса, как поначалу она чувствовала себя неуютно под взглядом этих кошачьих зелёных глаз. Она хотела сказать: «Может быть», но не смогла. На её губах снова появилась улыбка, и Сара притворилась, что не слышала последних слов матери.

– Ну, дочка, не молчи! Может, все-таки расскажешь…

– Да просто не спится мне… – она была несколько изумлена этим вопросом. Затем встала, чтобы взять халат.– Не смотри на меня, мама… Я стесняюсь…

– Не смотрю, – мама отвернулась, – подумаешь… Не я, что ли, вырастила тебя? Не я тебе попу мыла? Ладно, ладно, не смотрю!

– Вот и хорошо… Мам?

– Да… – ответила та слегка обиженно.

– Ранняя птичка первого червячка склюет, помнишь? – сказала Сара, одеваясь.

– А ранняя мышка угодит в мышеловку, и сыр достанется следующему мышонку, – добавила мать, заправляя постель.

Сара вышла из комнаты и направилась в ванную. Когда она вернулась, ее постель была заправлена. Мама позвала из кухни:

– Доченька, иди пить чай! Только заварился, я сама не завтракала еще, ждала тебя. А папа уже на работу ушёл.

Сара села за стол, на котором чего только не было. Чай в стакане «армуды», мёд, хлеб из тандыра, сыры разных сортов, оливки… Она взяла лепешку, поднесла к лицу и вдохнула, закрыв глаза, затем отломила кусок.

– Как же я люблю этот запах! – она еще раз понюхала кусок хлеба. – На свете нет ничего вкуснее, чем горячий свежий хлеб из тандыра!

– Да, дочка, – мама кивнула, соглашаясь, – вот, бери мёд, настоящий, прислали из горного района. И сливочное масло. – Она подвинула масленку ближе к Саре. – Ну, давай, ешь.

– Нет, я буду немного хлеба с сыром, и все. Мёд слишком калорийный, а уж про масло вообще молчу…

– Ты посмотри на себя – на кого ты стала похожа? Исхудала, руки как спички, – мать схватила ее за руку и потрясла, потом отпустила. – Может, тебе сделать омлет?

– Не надо! Мои руки не худые, а стройные. Если даже я наберу вес, то в первую очередь растолстею вот здесь, – она показала на грудь и бёдра, – это генетика. В общем, все, как у тебя, буду круглая, как пончик.

– Как ты будешь рожать такая худая? Меня это очень сильно беспокоит…

– Перестань, я пока рожать не собираюсь, и ты забыла, что я еще не замужем?

– Не забыла! Как раз об этом хотела поговорить с тобой, пока папы и брата нет дома.

– Ну, давай… – Сара отпила из чашки. – Внимательно слушаю тебя.

– Дочка, тебе скоро двадцать семь, а ты все ещё не замужем. Я, да и твой отец тоже, очень переживаем… Мы хотим увидеть тебя в свадебном платье, потанцевать на твоей свадьбе… Ты же знаешь, у папы проблемы с сердцем…

Это Сара уже поняла, когда вчера в аэропорту ее встретил не папа, а сын папиного друга Тимур.

– Я уже устала уговаривать! – Сара даже хлопнула ладонями по столу. – Пусть он летит ко мне в Москву, там есть институт кардиологии. Московские доктора помогут ему…

– Мы недавно были с ним в Стамбуле, там врачи тоже неплохие. Доктор, у которого мы были, сказал, что ему категорически нельзя нервничать.

– Вот и не нервируй его, – ответила Сара, отпивая чай из стакана.

– Я?! – мать удивленно взглянула на дочь сквозь очки.

– Конечно ты, кто же еще, я-то живу далеко от вас…

Мама промолчала.

– Ну, расскажи, как Тимур тебя встретил вчера?

– Нормально. Получаю багаж, и вдруг слышу голос: «Сара, давайте, я вам помогу». Он меня встретил внутри аэропорта. Честно говоря, мне это понравилось.

– А он сам тебе нравится?

– Конечно нет.

– Почему «конечно»?

– Не знаю. Просто не нравится, и я не смогу полюбить его, – она пожала плечами.

– Может, и сможешь…

– Нет, не смогу, – ответила Сара твердым, уверенным голосом.

– Может и так… – нехотя согласилась мама.

Сара качнула головой, как бы еще раз подтверждая свои слова, и невнятно, с полным ртом добавила:

– Тогда о чем речь? Раз сама все знаешь…

– Доченька, Дюймовочка ты моя, – принялась уговаривать мать. – Полюбишь потом, когда начнете жить вместе. Он очень умный, красивый…

– Да-да, знаю…

– Окончил университет в Англии, – продолжала мать, – сейчас работает в одном из крупных бакинских банков заместителем директора. А ведь ему всего тридцать один. У него есть будущее…

– Вот уж действительно, повезет кому-то! – Сара улыбалась. – Я своё будущее вижу чётко, только в нем нет Тимура, это точно. Времена, когда для девочек выбирали женихов, ещё до того, как они созреют, ушли, слава Аллаху! Но теперь родители и во взрослой жизни не отстают, им так и хочется выдать дочерей замуж! Как будто это единственная цель в жизни! Люди совсем потеряли голову…

– Да перестань! Что ты знаешь о жизни? Маленькая, без жизненного опыта, и вообще, не забывай, твои родители не желают тебе плохого, – мать встала, налила себе еще чаю и снова села за стол. – Мы выбрали для тебя парня, которого знаем с малых лет. Родители воспитанные и достойные люди, ты же понимаешь, в таких делах гены играют большую роль. – Немного помедлив, она добавила: – На днях к нам заходила мама Тимура, после того, как услышала, что ты скоро прилетаешь. Ты же знаешь, они наши дальние родственники…

– Знаю. И вы с его мамой решили отправить его за мной в аэропорт. Вообще, мама, запомни раз и навсегда – когда возвращаешься на родину, хочется, чтобы тебя встретили родные люди. – Сара взяла телефон, чтобы посмотреть, нет ли ответа от любимого.

Но мама опять проигнорировала ее слова.

– Она пришла к нам с кольцом. Он сам выбрал для тебя кольцо с бриллиантом! Купил в Париже, представляешь? В Париже!

Пока мама говорила, Сара читала сообщение: «Дорогая моя, доброе утро! Хочешь узнать, доброе моё утро или нет? Я скажу тебе. Когда я, просыпаясь, не вижу твоих красивых карих глаз, не чувствую запаха твоих волос, моё утро добрым быть не может. Только тебя люблю…»

– Дочка? Ты меня слышишь? – мама, подняв брови, удивленно смотрела на Сару. – У тебя такой отсутствующий вид, как будто ты здесь и где-то ещё одновременно.

– Извини, мама, мне написали с работы. Что ты говорила?

– Говорю тебе, что ты мыслями своими где-то далеко, – мама махнула рукой перед её глазами.

– Нет, наверно, это из-за акклиматизации… Мне хорошо и без его кольца. Подумаешь, из Парижа!

– Ах… дочка… – мать, вздохнув, устало посмотрела на Сару.

– Мам, почему тебе непременно хочется, чтобы я вышла замуж за Тимура?

– Наверно, потому, что я вижу в нем достойного парня, мужа, отца…

– Ну, даже если так, то что?

– Ты выйдешь за него замуж! – сказала мать твёрдым голосом.

– Об этом вообще речи быть не может! – Сара улыбнулась, стараясь смягчить категоричность своих слов. – Я не могу выйти за него замуж… Я его не люблю!

– Полюбишь потом, будете вместе жить – привыкнешь к нему, я тебе уже говорила. Я тоже так вышла замуж за твоего отца, потом полюбила его.

– И ты считаешь это нормой?

– Вне всяких сомнений! – ответила мать, стараясь быть хладнокровным.

– Мне очень жаль, но это, правда, невозможно… – Сара отвернулась на несколько секунд, потом вновь посмотрела на маму. – Жизнь даётся только один раз, и каждый должен прожить ее так, как он хочет.

– Послушай, исторически сложилось так, что наши женщины не решают сами свою судьбу, доверяя это родителям. Я же тебе плохого не посоветую. Выйдешь замуж за него, родишь детей. Что может быть лучше?

Мать смотрела на нее, словно гипнотизируя взглядом, всем своим видом показывая, что надо покориться судьбе.

– Это уже патология… – буркнула Сара, не выдержав.

– Патология у тебя вот здесь, – мама постучала пальцем по виску, – тебе уже двадцать семь лет, а ты все ещё не замужем. Все твои ровесницы уже давно повыходили, при виде их у меня слезы наворачиваются, и на каждой свадьбе тоже, когда вижу счастливые пары… А после свадьбы прихожу домой, принимаю успокоительное.

– У тебя невроз, и я даже догадываюсь, кто может тебя исцелить…

– Конечно, это, оказывается, у меня патология, может, я вообще сумасшедшая?!

– Мам, – Сара встала, тяжело вздохнув, ей явно не терпелось высказаться. Она набрала в грудь побольше воздуха и начала говорить: – Сейчас двадцать первый век… Молодые люди сами должны выбирать себе мужа или жену, не родители! Сейчас жизнь другая, мы не можем жить по старым традициям. В прошлом веке все было иначе. По твоим меркам, за это время, имею в виду – за один век в жизни азербайджанских женщин ничего не изменилось, они по-прежнему ничего не решают и остаются рабынями мужчин? Бред… – Сара пристально смотрела на мать в ожидании ответа.

– Все решаем мы, женщины, только об этом не стоит говорить в присутствии мужчин, – мама встала из-за стола. – Когда говорят: голова – это мужчина, а женщина – шея, мне, знаешь, что хочется ответить?

– Что? – Сара повернулась к ней, не отрывая глаз.

– Папиными словами: мужчина – голова, женщина – ноги.

Сара улыбнулась.

– Пойми, родители всегда хотят только одного: чтобы дети были счастливы, – мама подошла и обняла её.

– Мам, мне помнится, ещё лет десять-пятнадцать назад ты со слезами на глазах говорила, что не позволишь мне пройти через такие же страдания, через которые прошла сама. Не ты ли говорила, что, выйдя замуж за моего отца, тебе пришлось попрощаться со многими мечтами? Или ты память потеряла?

Мать, не слушая дочь продолжала:

– Отец дал добро, он сказал, что Тимур достойный парень. Значит, он ему нравится. У наших внуков будут благородные гены.

– Мама, не выставляйте себя на посмешище! Я давно уже не ребенок и никогда не была дурой. Разговор окончен, я сама знаю, когда и за кого выйду замуж.

– Что ты сказала?! Как ты можешь ослушаться родителей?! За кого это ты собралась выйти замуж без родительского одобрения? Ты, кажется, забыла, кто твои родители… – мать сверлила Сару уничтожающим взглядом, её обычно мягкое лицо вдруг словно окаменело. Сара тоже смотрела на нее, не до конца понимая, чем так ее разозлила.

– Бабушка! Бабушка… – их напряженный разговор прервал проснувшийся племянник Сары, шестилетний Имран. У него загорелая мордашка, глубокие ямочки на щеках и широкий просвет между передними зубами. Волосы черные, как и у Сары, только короткие.

– Что, нельзя было потише? – фыркнула мать в сторону Сары.

Та молча пожала плечами, переводя взгляд с мамы на племянника.

– Да, мой маленький! Мой герой с ямочками на щеках, что ты проснулся так рано? – заворковала мама, обняв Имрана и целуя его в щеку.

Сара вышла из кухни, мама пошла следом.

– Мы ещё не закончили. Сара, открой свои уши и услышь меня. Выйдешь замуж за Тимура, и других вариантов нет. Твой отец обещал, и слова своего он не сможет взять обратно. Папу ты хорошо знаешь… – мама проговорила все это тихим холодным голосом. – В Азербайджане репутация – это ценность, которую трудно восстановить, если однажды она пошатнулась.

Сара посмотрела на мать, будто видела её впервые. Ей почему то показалось, будто мать ненавидит ее.

– Я думаю, точка поставлена, мама, – заявила Сара, прекрасно зная, что это не так. Затем она вошла в свою комнату, бросилась на кровать, уткнулась лицом в подушку и беззвучно заплакала. В родном доме она вдруг ощутила себя рабыней. Тоска по Борису остро пронзила её. Сара резко села и начала глубоко дышать, в горле стоял горько-соленый вкус. Слезы сбегали по щекам прозрачными дорожками. «Зачем я только прилетела», – подумала Сара, вытирая слезы. – О, как я нечестна, – сказала она вслух.

Позже она проверила телефон, новых сообщений не было. С досадой швырнула телефон на подоконник и снова легла, но тут вдруг раздался звонок.

– Алло! – она схватила трубку. – Куда ты пропал, господи боже мой!!! – со вздохом проговорила она.

– Сара, ты что? Это я, папа, не могу до мамы дозвониться, решил тебе набрать. Все нормально?

– Да, да, папа, – ответила она сухим голосом, – я поняла, что это ты.

– А ты от кого ждала звонка?

– Ни от кого, по работе должны позвонить из Москвы.

– Понял, ну, скажи маме, чтобы перезвонила. Она тебе говорила, что вечером мы идём в ресторан? Наша семья, Тимур и его родители. Я там у мамы оставил деньги утром, сходи купи себе платье и приготовься, вечером тебя ждёт сюрприз.