Одесское артиллерийское. 1913-2018. Исторический очерк

Отчисление в войска производилось также за неуспеваемость и плохое поведение, увольнение могло быть только по болезни.

1 декабря 1914 года училище впервые выполнило основную функцию своего назначения – состоялся 1-й выпуск молодых офицеров. 112 его воспитанников стали подпоручиками и влились в ряды офицеров славной русской артиллерии.

Сердечно поздравил 1-й выпуск сергиевцев генерал-лейтенант В.Т. Черняв-ский и пожелал им успеха в трудной борьбе во славу родного училища. Он поблагодарил весь коллектив училища, хорошо потрудившийся при подготовке юнкеров, и провозгласил здравицу в честь училища.

Шеф училища Великий князь Сергей Михайлович пожелал молодым офицерам-артиллеристам – первым выпускникам училища успехов в предстоящей деятельности.

Поздравил молодых подпоручиков и выразил твердую уверенность, что предстоящей службой сергиевцы докажут отличную артиллерийскую подготовку, начальник Главного артиллерийского управления генерал Д.Д. Кузьмин-Караваев.

Николай II собственноручно написал: «Благодарю Сергиевское артиллерийское училище».

В этот радостный и памятный для всех день начальник училища напомнил о сложности и необычности обстановки, в которой пришлось осуществлять 1-й выпуск.

В ожидании приказа о присвоении офицерских званий выпускные юнкера были переведены в специально подготовленное для них помещение, имеющее отдельный ход. После получения телеграммы о производстве в офицеры они составляли особую команду. Сдавали имеющиеся у них казенное имущество, получали офицерское обмундирование, револьверы, шашки, уставы и руководства, личные документы, деньги, свидетельства для льготного проезда к месту службы и предписания об отправке в часть.

Три дня после этого выпускники могли пользоваться отведенным помещением и юнкерским столом. Находясь в городе, молодые офицеры строго соблюдали форму одежды и правила поведения в Одесском гарнизоне. При отъезде их из училища не позднее 5 декабря каждый должен был подать на имя начальника училища рапорт об отъезде. Время на дорогу исчислялось следующим образом: по железной дороге – 300 верст в сутки, водным путем – 100 верст и по грунтовым дорогам – 50 верст. В части молодой офицер вместе с предписанием начальника училища подавал рапорт о прибытии.

Одновременно с продолжением занятий старших классов шел прием вновь поступающих в училище. Уже в 1915 году 31 января были приведены к присяге юнкера, принятые в декабре 1914 года. Непрерывно работала комиссия по постройке и внутренней отделке зданий и помещений училища. Некоторые офицеры привлекались к выполнению задач, не связанных с их должностным предназначением. Все это и многое другое, связанное с тяжелой обстановкой военного времени в значительной степени затрудняло выполнение главной задачи – подготовку юнкеров. И тем не менее оно было «выполнено стойко, гладко, в полном порядке, без суеты и малейших недоразумений».

Начальник училища, отметил в праздничном приказе, что успех дела был обеспечен дружным напряжением всех сил, добровольной работой коллектива училища не за страх, а за совесть вне всяких границ служебного времени, при полном отрешении от личных интересов.

Несмотря на радикальную корректировку всех учебных планов, неоднократные изменения сроков обучения, вызывающие соответственно и изменения программ, расписаний занятий, сложности с организацией лагерных сборов и боевых артиллерийских стрельб, несмотря на все возрастающую дороговизну жизни и связанные с этим затруднения в содержании, обмундировании юнкеров и снаряжении выпускников, а главное, несмотря на ужасы войны, тревогу и беспокойство за судьбу Отечества, сильное душевное волнение, усугубляемое желанием и вместе с тем невозможностью принять непосредственное участие в войне, усердие, стойкость и усилия всего личного состава обеспечили ход учебного процесса без срывов.

Начальник училища генерал А.А. Нилус, вспоминая военный период, с восторгом отзывался о стойкости, такте и самообладании офицерского состава. «Пошатнись они, расстройся – разладилась бы вся жизнь училища. Но они устояли и с честью выдержали испытание. Не могу не отметить их самопожертвование, победу соблазна идти на войну».

Следует отметить, что с самого начала войны многие офицеры училища обращались с просьбой отправить в действующую армию.

На первые же рапорты был дан решительный отказ. Генерал В.Т. Чернявский сказал свое характерное «цыц» и предложил спокойно и энергично трудиться по ускоренному выпуску с сознанием, что исполняется не свое желание, а свой долг, а заявлений – ни устных, ни письменных было приказано не подавать. И это понятно, так как выгоды получения фронтом двух-трех десятков опытных и сведущих офицеров не окупились бы нарушением системы подготовки и пополнения армии двумя-тремя тысячами молодых артиллерийских командиров.

Следует отметить, что офицеры, служившие в училище, лишались больших преимуществ. Это и боевые награды, и слава, и быстрое продвижение по службе, и боевой ценз для дальнейшей карьеры, и финансовые выгоды. Но все-таки главным было моральное удовлетворение.

Многим офицерам приходилось «хладнокровно» наблюдать, как их обгоняют по службе в наградах и чинах не только сверстники, но даже и бывшие воспитанники – юнкера. Нередко сталкивались они и с незаслуженными, несправедливыми и неразумными обвинениями в уклонении от участия в войне.

Было же у них единственное утешение – результаты собственной деятельности: положительные отзывы начальства о службе бывших воспитанников училища, их честная доблестная работа, их отношение и привязанность к родному училищу, и многократно выражавшаяся на словах и в письмах благодарность ему. Сознание честно выполненного долга нередко служили офицерам училища единственной наградой.

Нелегко было в тех условиях и юнкерам, но держали они себя, по оценке начальника училища, блестяще и смогли стать подготовленными и достойными офицерами – венцом большого труда всего коллектива училища, его гордостью. Это они установили и своими делами поддерживали репутацию училища, высоко держали его честь.

Смертью героя на поле брани пал офицер 1-го выпуска кременчужанин Александр Антонович Цымбалюк. Первым он поступил в училище, первым был в учебе, первым его окончил, первым по предписанию начальника Михайловской артиллерийской академии был занесен на почетную мемориальную доску, одним из первых принял участие в боевых действиях, первым погиб и первым был занесен на траурную доску10 училища. О подвиге подпоручика А.А. Цымбалюка сообщил в училище генерал-майор Мусхелов, командир артиллерийской бригады, в которой он служил после выпуска.

Так, 6 февраля 1915 года, сделав переход около 60 верст, бригада приняла участие во встречном бою с немцами. Батареи под непрерывным огнем противника заняли огневые позиции. Наблюдательные пункты были развернуты в передовых цепях пехоты в наскоро вырытых окопах. Подпоручик А.А. Цымбалюк вместе с командиром батареи был на наблюдательном пункте.

Находясь под непрерывным ураганным огнем артиллерии противника, подпоручик А.А. Цымбалюк отважно наблюдал за противником и за разрывами своих снарядов, чем оказывал огромную помощь командиру батареи. Неоднократно под губительным огнем противника он выходил из окопа и сращивал телефонные провода для восстановления связи. Все работы подпоручик А.А. Цымбалюк производил спокойно, в веселом настроении духа, с улыбкой на лице. Дважды он был ранен осколками, но выполнял поставленную задачу, пока не был отправлен на перевязочный пункт. 8 февраля в 5.50 утра подпоручик А.А. Цымбалюк скончался на главном перевязочном пункте 9-й Сибирской пехотной дивизии от ран в шейный позвонок. Тело подпоручика А.А. Цымбалюка было похоронено в цинковом гробу в Ломже – небольшом польском городке между Варшавой и Белостоком.

«Со своей стороны могу засвидетельствовать геройское мужество и беззаветную храбрость подпоручика Цымбалюка, – писал генерал-майор Мусхелов. – Подпоручик Цымбалюк представлен мною к награждению орденом св. Великомученика и Победоносца Георгия IV степени».

Обращаясь к юнкерам, солдатам и офицерам начальник училища отметил, что подпоручик А.А. Цымбалюк явил собой «пример, которому мы все должны следовать и подражать. Не каждому дано быть всюду первым, но каждый может и обязан стремиться быть как можно лучшим. Счастлив видеть и отовсюду слышать, что выпущенные впервые из нашего училища офицеры верно служат и этому завету и этому примеру. Уверен, что и все последующие выпуски офицеров родного нам училища окажутся также на высоте своего воинского призвания и честно выполнят свой долг».

И юнкера учатся, юнкера участвуют в практических стрельбах у Ланжерона, несут службу, тренируются в оказании первой помощи раненым, завидуют тем, кто воюет. Правда были и другие. Только в январе 1915 года были отчислены из училища – три юнкера за пьянку, один – за драку. Велась решительная борьба с самовольными отлучками, которые, как правило, сопровождались пьянством юнкеров. И не только жесткими мерами вплоть до исключения из училища, как было, например, с тремя юнкерами, вернувшимися нетрезвыми из городского отпуска.

Не могли не действовать и слова увещевания: «Если противен вид пьяного простолюдина, то вид пьяного военного – отвратителен. Он свидетельствует о низком уровне интеллектуального развития пьющего, разрешающем ему не дорожить личным достоинством, позорить честь мундира и бросать тень на репутацию училища». И в конце начальник училища выражал надежду, что подобные проступки впредь больше не повторятся. Отчисляли и за неуспеваемость.

В одном из приказов начальник училища привел список 26 юнкеров 1-го ускоренного курса, имеющих неудовлетворительные баллы и не выполняющих необходимых условий выпуска в офицеры. Он высказал требование позаботиться о ликвидации задолжности в течение недели. В противном случае будут предприняты строгие меры.

Не нарушая хода учебного процесса, училище готовится к предстоящей встрече царя. 14 апреля 1915 года в 08.30 учебный дивизион прибыл на Куликово поле в составе 54 рядов в каждой батарее для участия в смотре войск гарнизона.