Заключённый в России

034. Миф

Нравственное отношение и логика тут ни при чём. Всё зависит от случая. Кого посадили, тот сидит, а кого не посадили, тот гуляет, вот и всё.

Когда я был на свободе, среди моих знакомых не было никого, кто мог бы рассказать о местах лишения свободы из первых уст, за исключением одного приятеля – Николая Викторовича, отсидевшего два года на общем режиме в возрасте двадцати лет. Он неохотно заводил речь о колонии, а мне, собственно, это было неинтересно.

Пришлось, чёрт возьми, узнать некоторые вещи непосредственно с обочины жизни…

…Юлия Алексеевна, я пишу Вам то, что приходит мне в голову в данный конкретный момент, и вот дилемма: с одной стороны, я ведь в тюрьме, и избежать некоторых аспектов жизни заключённого мне не удаётся; с другой стороны, при описании этих самых аспектов есть риск скатиться к язвительности, хотя бы и мысленно, и наскучить Вам. Кроме того, кое-что может показаться Вам не совсем в тему или даже совсем не в тему… В общем, не судите строго.

Один из наиболее распространённых мифов о тюрьме заключается в том, что, мол, в тюрьме − как ни в каком другом месте! − можно освоить психологию. Дескать, знания по психологии здесь сами плывут к вам в руки, как если бы вы путешествовали по Франции и волей-неволей узнавали бы сведения об этой стране. Кстати, это единственная мысль, которой Николай Викторович поделился со мной, когда вспомнил по какому-то случаю своё заключение. У меня не было оснований ему не верить, но и использовать при случае данный тезис в качестве аргумента в споре я бы не стал. Миф звучит непрекословно и претензионно: человек, который сидел в тюрьме, лучше разбирается в людях, да и вообще в жизни.

Первое, что можно сказать об этом мифе – это то, что он поддерживается и распространяется непосредственно заключёнными – бывшими или текущими. Я своими ушами слышал в нашем общежитии (бараке), как один парень, разговаривая со своей подругой по мобильному телефону, сказал, что он буквально впитывает психологию, и что он стал раскусывать людей буквально за несколько секунд разговора. Полный кретин.

Когда я только вселился в четвёртый отряд, я также слышал различные «отеческие» советы и рекомендации, а также покровительственные фразы о том, что, мол, вскоре я научусь психологии и буду всё понимать. Эта мысль сквозит в мировоззрении почти каждого осуждённого и жутко меня раздражает.

Вольные люди, не сидевшие в тюрьме, не могут опровергнуть этот миф, так как не сидели, и это лишь усиливает позицию мифа.

Безусловно, он имеет под собой некоторое основание: вы оказываетесь в тесном замкнутом пространстве, набитом преступниками, в том числе и настоящими; вы сильно ограничены в общении с близкими и с противоположным полом; вы подстраиваетесь под примитивный быт, и вы чуть-чуть по-новому находите подтверждение тому, что чёрное – иногда на самом деле белое, и наоборот, и т.п.

Пребывание в тюрьме даёт опыт пребывания в тюрьме. Но не более того.

Опыт участия в военных действиях от Москвы до Берлина бок о бок с другими солдатами; опыт многолетней жизни в трущобах Бомбея, описанный в романе «Шантарам»; пятнадцатилетний стаж работы руководителем кадровой службы на большом предприятии – все эти и другие виды жизненного опыта по-своему уникальны и не менее обособлены, чем опыт тюремной жизни. Однако везде предполагается общение с людьми, вы всегда можете наблюдать за ними и за их мотивацией – на свободе таких возможностей несравненно больше, чем в тюрьме.

В четвёртом отряде постоянно проживает около ста человек. Кто-то освобождается, кто-то заезжает. Все знакомы на протяжении многих лет, и знают, чего можно ожидать от того или иного осуждённого, и по этой причине считают себя психологами…

Тьфу, пропасть!

Второе, что питает рассматриваемый миф: люди оказываются на длительный срок не у дел, и в основном в среднем возрасте. Обилие свободного времени частично тратится на разрешение каких-то вопросов, подумать о которых на свободе было некогда. Это действительно так; знаю по себе. Возможно, тюрьма – единственное место, которое позволяет принудительно остановиться, отставить все дела, оглядеться и не спеша поразмышлять, пофилософствовать. А от философии до психологии не так уж и далеко.

Но и этого недостаточно для категоричных утверждений в духе рассматриваемого мифа. Сидя в тюрьме, вы по большей части просто узнаёте характер и наклонности конкретных людей, которые живут вместе с вами в одном общежитии (бараке). То же самое происходит, если вы – иногородний студент и живёте в студенческом общежитии. В студенческие годы я жил поочерёдно в четырёх общагах и знал почти всё почти про всех. И что же я теперь – мегапсихолог? Если вы не разбираетесь в людях и вдруг сядете в тюрьму, вы начнёте в них разбираться на уровне психолога? Если размышлять таким образом, то выходит, что чем больше ваш жизненный опыт, тем больше вы разбираетесь в людях, тем больше вы их понимаете, тем точнее прогнозируете их действия. И это отчасти правильно, но причём здесь тюрьма? Чем она лучше свободы в плане изучения психологии? Глупый человек и в тюрьме остаётся глупым, даже усвоив устав; мало кто берётся за ум и развивает своё сознание в положительном смысле; мудрый же в тюрьме мудреет, однако мудрость сама по себе – страшный дефицит.

О том, что жители на свободе частенько впадают в суетность и перестают замечать окружающее, известно всем. Очень много дел, плюс дети, надо приготовить ужин, не спалиться с любовницей, не забыть сменить резину на колёсах, купить тёще диск с индийскими фильмами и т.д. У каждого по-своему. Плюс пробки в мегаполисах. Волей-неволей приходится находить время и место для уединения и обдумывания серьёзных вещей. Тюрьма – самое подходящее для этого заведение, но минусы уверенно перевешивают, и поэтому задумываться лучше на воле, а не в тюрьме.

035. Трое

Закрой глаза, и увидишь гораздо больше.

Нас – трое. Идея нашего клуба возникла очень давно; мы собираемся если и не очень часто, то, по крайней мере, регулярно, и никогда не меняем состав. Клуб – дискуссионный, и у нас своя версия «мозгового штурма». В качестве темы дискуссии мы берём какую-нибудь связку «тезис-антитезис», например:

«Русофобия – вымысел / Русофобия существует»;

«Зло энтропийно по своей природе / Есть места, где количество зла устойчиво меньше, чем в других местах»;

«Обоснована ли эфтаназия? – Да/Нет».

Самое главное в выборе темы – её сложность для всех троих. Мы не рассматриваем вещи, которые считаем уже определёнными или неинтересными, и не уделяем пристального внимания очевидным вещам. Например, мы не станем обсуждать право человека иметь семью, как не станем изучать гипотезы, касающиеся кишечнополостных.

После выбора темы проводится жеребьёвка, в результате которой один из нас становится на время сторонником тезиса, второй становится сторонником антитезиса, а третий становится судьёй, которому придётся подводить итоги дискуссии.

Между нами много общего: все мы родом из Мурманска, ровесники, вместе учились, у всех есть жёны и дети и т.д. и т.п. Каждому из нас присущи такие качества, как любознательность и склонность к анализу. Мы вроде как на одной волне.

После проведения жеребьёвки все трое в течение месяца-двух готовятся к дискуссии. Сторонник тезиса ищет аргументы в свою пользу и доводы, опровергающие аргументы оппонента, и наоборот. Судья настраивается на непредвзятое отношение к проблеме.

Результатом дискуссии становится выработка всесторонне обоснованного мнения по рассмотренному вопросу. Впоследствии, насколько мне известно, все трое придерживаются данного мнения в своих повседневных делах.

В нашем клубе есть свои правила: запрещается перебивать оппонента, когда он говорит, запрещается оскорблять друг друга и драться. Всё остальное – по кодексам рассудка и разума.

036. Эпизод 2

Как показывает опыт всемирной истории, самое прочное основание всех государств заключается в материальном и нравственном благополучии народа.

Накануне третьего дня пресс-конференции Денис Валерьевич долго не мог уснуть и проснулся утром невыспавшийся. В голове роились мысли, навеянные проектом Н1, раскрыть суть которого Михаилу вполне удалось. Денис Валерьевич обнаружил, что предвыборная программа нового кандидата в Президенты − наиболее содержательная программа из всех, которые ему, как политическому обозревателю, доводилось освещать за последние тридцать лет. На фоне этой программы все остальные блекли и раздражали своей бестолковостью, скрывающейся за красивыми и вроде бы правильными словами.

Наибольшее впечатление на Дениса Валерьевича произвел, конечно, супер-проект Н1. Никто и никогда, насколько ему было известно, не дерзал ставить перед властью страны настолько грандиозные и в то же время простые цели. Возможно, это и есть Русское экономическое чудо…

Денис Валерьевич, как истинный журналист, тут же записал себе в блокнот этот новый термин: никто из его коллег ещё не додумался до этого эпитета, и он собирался щегольнуть им как можно скорее!

Оторвавшись от блокнота, Денис Валерьевич распознал в себе странное, нарастающее возбуждение от мысли, что проект может быть воплощён в жизнь реально. Странность этого возбуждения заключалась в том, что он, пятидесятипятилетний мужчина, давным-давно не испытывал ничего подобного. Ему казалось, что он осязает свою кровь собственными кровеносными сосудами. Впервые за всю свою жизнь Денис Валерьевич по-настоящему почувствовал личную причастность к тому, что происходит в стране здесь и сейчас, и что может произойти в самом ближайшем будущем. Воодушевление отражалось на его лице и в глазах, и Денис Валерьевич поймал себя на мысли о том, что он является пламенным сторонником нового кандидата в Президенты. Более того, его осенила мысль о том, что он при жизни успеет увидеть свою страну цветущей и благоухающей не только по телевизору, не только точечно, не только внешне, но и внутренне, успеет насладиться жизнью во всей красе и внести свой посильный вклад, не отвлекаясь на почти обязательную ежедневную рутину по отстаиванию здравого смысла.

…Мысль о недавно сгоревших накоплениях его матери пролетела мимо, как муха, – Денис Валерьевич не стал акцентировать на ней своё внимание. Вместо этого он, одеваясь, дивился тому, что его личные планы росли, как на дрожжах. Столько всего нужно и можно успеть!

Войдя в конференц-зал, Денис Валерьевич явственно почувствовал, что остальные приглашённые настроены примерно также, как и он. Все пили кофе и угощались пирожными. Михаил, оторвавшись от своего ноутбука, объявил, что кандидат в президенты появится с минуту на минуту. Все расселись по своим местам, и на экране, на белом фоне, появился знакомый всем контур Российской Федерации. Очерченный голубым тоном, он напоминал рисунок из школьного атласа. Больше на экране ничего не было: за пределами России всё было белым-бело, внутри контура – тоже. Михаил нажал кнопку, и внутри контура появилась Москва – там, где ей и полагается быть. В это время открылась дверь, и появился мужчина, которого все мы не раз видели по телевизору.

− Дамы и господа, кандидат в президенты Российской Федерации! – объявил Михаил.

037. Барыги

Никто не знал, какое наказание ожидает за пособничество, но если это ещё хуже, чем сотрудничество, то лучше и не знать.

Пока меня не отправили в тюрьму, я имел очень смутное представление о том, кто такой барыга. Само слово звучит как-то грубо, не правда ли? Если бы возникла такая необходимость, то по обрывкам шансона и российским телесериалам я смог бы предположить, что барыга – это скупщик краденого, или торговец наркотиками, или что-то в этом роде, очень далёкое от моей повседневности. Не знаю, так ли это на свободе, но у нас в колонии барыгами называют осуждённых, которые осуществляют торговлю напитками, продуктами питания и сигаретами. Такие барыги есть почти в каждом отряде. В четвёртом отряде, например, их всегда было не менее двух. Деятельность барыг можно назвать предпринимательской и трудовой в полном смысле этих слов.

На территории исправительного учреждения торговля среди осуждённых с целью извлечения коммерческой выгоды запрещена законом (УИК), однако Администрация закрывает на это глаза, из чего можно сделать выводы различной степени тяжести.

Чтобы стать барыгой, необходимо получить разрешение от блатных. Вне зависимости от того, как пойдут ваши дела, вы должны будете платить налог – на общие нужды.

Для организации поставок продукции внутрь зоны барыги используют два основных канала: передачи и магазин учреждения.

Первый канал связан с тем, что все без исключения осуждённые имеют право на получение определённого количества посылок и передач – у каждого есть положняковые лимиты; однако не у всех на свободе имеются родственники или друзья, способные это обеспечить. Барыги используют этот фактор для своих нужд: агент на свободе покупает, например, двадцать килограммов курицы-гриль, и оформляет это как передачу для какого-нибудь неимущего Иванова. Осуждённый Иванов получает эту передачу и целиком отдаёт барыге. После этого курица свободно продаётся всем желающим зекам. Иванов за свой лимит получает или блок сигарет, или пятьсот рублей – это уж кто как договорится.

Осуждённых, предоставляющих свои лимиты, не так уж мало. Достаточно сказать, что Сергей Валентинович – барыга из шестого отряда – временами получает до двадцати передач в неделю. Это ж почти полтонны! Чего он только не привозит! Макароны быстрого приготовления (так называемые бич-пакеты), колбасы, сыры, торты, пирожные, конфеты, рулеты, квас, сосиски, сардельки, та же курица-гриль – вот далеко не полный перечень товаров, которые вы можете у него купить. Его проходняк и несколько соседних проходняков постоянно заставлены коробками и мешками; кроме того, Сергей Валентинович имеет в своём распоряжении два холодильника, которые всегда забиты едой. Всё это распродаётся почти моментально, и Сергей Валентинович отлично справляется с логистикой.

Лимиты, как право на получение передач, являются объектом постоянной охоты со стороны барыг, и между ними существует определённая конкуренция за эти самые лимиты.

Второй канал – магазин учреждения. Родственники или друзья осуждённого могут положить ему на лицевой счёт любую сумму денег. Придя в магазин, осуждённый может потратить их на приобретение продуктов питания и других товаров в соответствии с ассортиментом магазина, но существует ограничение по сумме: сейчас для осуждённых, находящихся в нормальных условиях отбывания наказания, установлен предел расходования денежных средств в размере 7800= рублей в месяц. Если бы этого ограничения не было и барыги могли бы закупать товар на неограниченную сумму, то другие осуждённые были бы им не нужны. Однако в условиях строгого режима им приходится действовать следующим образом: барыга находит нескольких осуждённых (чем больше, тем лучше), которые не посещают магазин из-за отсутствия денег или по иным причинам, кладёт им на счета деньги в установленных пределах и в итоге отоваривается на сумму, значительно превышающую установленное значение для одного заключённого. Формально это выглядит так, как будто несколько осуждённых что-то себе купили по всем правилам, а по факту все купленные продукты стекаются в проходняк к организатору и потόм уже перепродаются…

038. Тамара Ивановна

В сущности, это была самая заурядная мещанка, напичканная предрассудками, жадная, скупая и злобная. Как всякая мещанка, она угодничала перед теми, кто занимал лучшее положение в обществе, и помыкала стоящими ниже. Рамки мелкобуржуазной морали, естественно, делали ее лицемеркой. В игривые минуты (а она очень любила резвиться, совершенно не понимая, насколько это ей не к лицу) она охотно намекала, что способна «нарушить все запреты». А в действительности бурные порывы сводились к тому, что она с удовольствием выпивала, была лжива и сварлива, нечистоплотна в денежных делах, с азартом билась об заклад и заводила интрижки с нагловатыми молодыми людьми.

О! Какое точное описание! Если вы не можете сходу назвать подходящих под него девушек или женщин, значит, к вам судьба оказалась более милосердной, чем ко мне. Есть мнение, что о женщине за её спиной можно говорить только хорошее, и я интуитивно это мнение разделяю, хотя несколько раз такое мнимое благородство и оборачивалось против меня…

Когда женщина говорит о равенстве полов, она имеет в виду, прежде всего, равенство в правах; в быту это выражается в равенстве права на отдых, на свободное время, на участие в девичниках и т.п. Как только поднимается вопрос об обязанностях, частенько от женщин можно услышать, что их детородная функция, как обязанность, полностью покрывает и даже перекрывает все мужские обязанности: добывание пищи, содержание семьи, техническое обслуживание квартиры и т.д.

Некоторые находят такую постановку вопроса несправедливой, т.к. она противоречит Гражданскому Кодексу. Что тут можно сказать? Наверное, это вопрос мировоззрения. Я, как и многие, считаю, что женщина должна сидеть дома, рожать детей и ухаживать за ними, готовить еду и обеспечивать уют в жилище. Если жилище большое, я не возражаю против прислуги. Я также не возражаю, если женщина по своему желанию работает – не в ущерб домашним делам. Мужчина же должен полностью обеспечивать семью всем необходимым и принимать участие в воспитании детей. Свободное время и досуг семья должна проводить по возможности вместе.

Понятно, что такое разделение имеет смысл только в том случае, когда мировоззрение мужа и жены совпадает. Если между этими двумя персонажами имеются такие чувства, как любовь, привязанность и уважение, то мы получаем идеальную, хотя и несколько старомодную, пару.

Часто в фильмах, да и в жизни, мы сталкиваемся со стремлением женщины самоутвердиться в бизнесе или на службе – в так называемых «традиционно мужских» сферах жизни. Выбирая такой путь, женщина должна обладать железной волей и идти до конца, не сворачивая, иначе она неминуемо попадает в конфликтную ситуацию; конфликт может быть внутренним или внешним, но он неминуем…

Однако, что это я?..

Вернёмся в тюрьму.

В январе 2014 г. я закончил обучение на оператора швейного оборудования. Добавьте к этому ещё и то обстоятельство, что Сергей Сергеевич, с которым я всё свободное время играл в шахматы, освободился. Делать стало нечего, но тут как раз подошло время писáть жалобу на свой немыслимый приговор в очередную инстанцию, и я стал активно искать компьютер.

В нашей колонии, кроме училища, есть ещё общеобразовательная средняя школа. Летом 2013 г. там шёл ремонт, и я обращался к директрисе с просьбой принять меня на работу – хоть маляром, хоть ямы копать, хоть временно, хоть с прицелом на будущее, − но получил отказ в жёсткой форме. Директрису звали Тамара Ивановна, и она была женой Начальника нашей колонии, Александра Романовича. Когда я, постучавшись, зашёл к ней в кабинет, она сидела за столом в безрукавке и что-то писáла. Наверное, в молодости она была симпатичной. На обеих руках у неё пестрели замысловатые татуировки, которые восходили к шее и терялись в тёмных волосах. Что-то в её лице напомнило мне Татьяну Миткову, известную телеведущую. Я представился, изложил суть своего визита и в следующие полминуты выслушал настолько вульгарно-грубую отповедь, что у меня надолго отбило желание с ней общаться.

И вот, спустя полгода, когда мне понадобился компьютер, я решил ещё раз к ней обратиться. Дело в том, что в школе компьютеров – выше крыши, и почти все они бездействуют. Непосредственно перед кабинетом директрисы есть приёмная. Там стоят три парты с тремя компьютерами. Я ни разу не видел, чтобы именно за этими партами кто-то сидел. Ещё в приёмной за отдельным компьютером сидит дневальный школы, как секретарь. Когда в начале февраля 2014 г. я во второй раз зашёл к Тамаре Ивановне, мне сначала показалось, что разговор может пройти конструктивно. Она говорила вежливо, хоть и немного жеманно.

− Здравствуйте, Тамара Ивановна. Разрешите обратиться?

− Да, садись. Что у тебя?

− Тамара Ивановна, у меня к вам просьба. Разрешите, пожалуйста, воспользоваться компьютером, который стоит у вас в приёмной, где дневальный. Мне необходимо написать кассационную жалобу в Верховный Суд. Это займёт несколько дней по нескольку часов.

− Ты учащийся школы?

− Нет.

− Тогда как я могу тебе разрешить воспользоваться компьютером?

После этого вопроса, заданного с давящей интонацией, я, естественно, понял исход разговора, но, сделав паузу, решил продолжить диалог:

− Возможно, я смогу быть вам чем-то полезен…

− Ты – мне? – здесь Тамара Ивановна встрепенулась, как-то вся напряглась и состроила презрительную гримасу с оттенком мании величия.

– Ну, то есть школе… Помните, я летом к вам обращался, хотел помочь по ремонту? – на этом месте я посмотрел ей прямо в глаза и убедился, что она помнит. − Я неплохо владею компьютером, могу печатать документацию, помогать делать стенгазету, да и мало ли чего? У меня высшее образование. Мне негде больше написáть кассационную жалобу, поэтому я к вам и обращаюсь, − я специально закончил именно этой фразой, чтобы она могла произнести:

− Это не мои проблемы.

Далее ещё последовало:

− Обратитесь к Начальнику. Если он разрешит, тогда – пожалуйста. Всё. До свидания.

− До свидания, − я не мог не отметить, что в конце разговора она перешла на «Вы».

039. Работа на корзину

Надежда – моя тюрьма.

Дневальный школы, – его звали Алексей Валерьевич, – был обычным красным. Он не получал заработной платы за свой труд и просто с пользой проводил время, помогая школьным учителям с оформлением учебной документации и т.п. Алексей Валерьевич выслушал мои сетования на судьбу-злодейку и решил мне помочь. Позже я узнал, что он так же последовательно, как и я, обжалует свой приговор на том основании, что половина приписываемых ему злодеяний – неправда.