Чужестранка
После изувера с баночкой воска мне уже и черт был не страшен, поэтому я полностью игнорировала окружающий мир как данность, и вот он… последний круг ада – стилист-парикмахер… фавн-нарцисс. Не знаю, какой магией он пользовался, но мои волосы стали длиннее и гуще, после чего меня, словно куклу, начали наряжать.
– Не то… не то… нужно что-то особенное… Ты чего молчишь?.. Скажи хоть что-нибудь, – приказал мне фавн, снимая свое заклинание.
– Я не умею все это носить, потому и смотрится нелепо. В моих краях в моде другие наряды, – сказала я, пытаясь быть крайне тактичной. Как вдруг озлобленный фавн схватил меня за голову.
– Как ты смеешь сомневаться в моем таланте?! Ну-с, посмотрим, что у вас там такого особенного, – сказал мужчина, буквально вторгаясь в мои воспоминания.
Перед моим взором было воспоминание о предстоящей свадьбе и все платья, которые я перемерила перед ней, а также те, что были в интернет-каталогах. Вот я вновь захожу в комнату и вижу, как на моем будущем супруге гарцует моя лучшая подруга. Фавн отпрянул от меня, немного успокоившись.
– Мы ему отомстим, моя дорогая. Ты будешь самой желанной женщиной сегодняшних торгов! И ни один подлец не посмеет бросить тебя у алтаря ради бесформенной воблы. – Не знаю почему, но его слова заставили меня улыбнуться. К моему выходу все было готово, а будущее стало немного ярче. Тимофея тоже нарядили, надев аккуратную бабочку. Также не без помощи магии мешок с пожитками превратился в элегантную сумочку.
– Она станет такой, какой захочешь. Это мой прощальный подарок. Задай им всем, – сказал фавн, выпуская меня на улицу. Выйдя из шатра, я оказалась на практически пустой улице, где меня ждал встревоженный Кобра.
– Скорее, Тамал с послом уже прибыл на торги! – прикрикнул мужчина, усаживая на дрофра, после чего скакун сорвался на бег, спеша по узким улочкам опустевшего базара.
***
Тамал дико нервничал, ему был жизненно необходим договор с Антами, гарантирующий беспрепятственный доступ к порту в Шире, что вывело бы империю на новый уровень. Однако поход по невольничьему рынку лишь ввел посла в тоску. Девушки сменяли друг друга, демонстрируя свои умения и таланты, приводя в восторг покупателей, которые ждали отмашки визиря, так как по закону он выбирал товар первым.
– Хотите, мы покинем это место? – спросил Тамал, стараясь угодить послу.
– Думаю, не стоит мешать торгам, – несколько лениво произнес посол, было видно, что он был далек от всего этого, витая где-то далеко. Посол встал со своего места, собираясь уходить, как тут же замер, услышав знакомый голос. Его глаза его не обманывали – это была та самая незнакомка, которая не так давно пленила его сердце, но это было невозможно, она была далеко от этих богом забытых мест. Тем временем он как завороженный смотрел на девушку, не смея отвести глаз.
– Ласточка, не садись на ворота —
Крылья черные свои поломаешь.
На моих воротах остры колья —
Сама знаю…
Милая, не летай под окошком,
Не дразни меня, и так больно.
Мне б с тобою улететь пташкой
На волю…
Тамал было взмахнул рукой, чтобы уже начать Великие торги, как того требовал обычай, как вдруг его руку перехватил посол, буквально силой усаживая его на место.
– Пусть допоет, – сказал мужчина, едва скрывая волнение. Это была победа Тамала. Хоть посол презирал работорговлю, но, как сказал великий визирь Айше, он всего лишь мужчина, а мужчине нужна женщина. Тамал тайком дал знак своим людям выкупить девушку и доставить в его дворец в качестве подарка для посла.
В это время девушка все продолжала петь. Ее пение завораживало, отражаясь от стен, разносясь мелодичным эхом. Чем дольше посол не отводил от девушки глаз, тем шире была улыбка Тамала.
– Я с тобою со двора в поле.
Через поле – к скалам да к морю.
Над водой взлечу тебе черной
Сестрою.
Буду песни петь, как ты, звонко.
Будет хвост, как твой, двойной, тонкий.
Забери меня с собой черной
Да живою.
Когда последняя строчка была допета, зал взорвали аплодисменты. Торговцы кидали к ногам девушки шелка и золото. Увидев визиря, толпа смолкла.
– Выбор сделан, товар оплачен. Да начнутся Великие торги! – объявил Тамал на древнем наречии, чтобы посол не догадался о его покупке, после чего в компании посла, слуг и охраны вышел из шатра.
– Достопочтенный Тамал, не могли бы вы… – начал смягчаться мужчина, который впервые шел против своих принципов, желая не спасти, а именно обладать желанной женщиной, даже если та была лишь мимолетным миражом, не больше чем курортным романом.
– Да никак вам запала в душу эта прелестная девушка? Не беспокойтесь, она будет ожидать вас в ваших покоях. Это мой вам подарок, – сказал визирь, усаживая дорогого гостя в карету.
***
– Достопочтенный Тамал выбрал тебя! – радостно произнес Кобра, тряся меня словно грушу, снимая кандалы, однако его радости я не разделяла. Меня купили… купили как вещь, и я с радостью пошла на это, променяв одну клетку на другую. Не знаю, но что-то во мне в этот момент сломалось. Я стала абсолютно безучастна к своей судьбе. Тимофей всячески пытался привести меня в чувство. Меня словно драгоценность усадили в белую карету, запряженную грифонами, по моим фарфоровым щекам текли слезы.
– Вот же счастливица, – слышала я голос одной из рабынь, пока моя душа буквально разрывалась на кусочки.
– Счастье… когда тебя купили… купили как вещь. Моя жизнь больше мне не принадлежит, вы это называете счастьем? – произнесла я, оставаясь все так же безучастной. Мне было все равно, кто меня купил и зачем, все стало абсолютно невзрачным и серым.
Я хотела домой, к семье, беззаботно играть с Беляком на летней террасе, пока бабушка готовила брусничный пирог. Это воспоминание было единственным, которое согревало мою душу. Крепко обняв Тимофея, я не заметила, как уснула, пока карета летела в сторону замка визиря Тамала.
6
Карета мерно плыла по небу, изредка слышалось недовольство извозчика, что ему приходится вести второсортную подстилку вместо достопочтенного посла и визиря. Несмотря на возмущения и обещание кота устроить мужчине кастрацию с трудоустройством в качестве евнуха, мужчина так и не замолчал, продолжая бурчать себе под нос. Как вдруг карету изрядно мотнуло вбок, едва не перевернув, после чего нас подкинуло вверх – карета падала.
Тимофей изо всех сил пригвоздился серповидными когтями к обивке кареты, став своеобразным ремнем безопасности. Я кричала от страха и ужаса, а меланхолия ушла на второй план. В эти секунды я приняла для себя одно важное решение.
– Я хочу жить!!! – прокричала я. От собственного вопля у меня заложило уши, к моему удивлению, карета замедлила падение, опустившись на землю. Я крепко сжала Тимофея, пытаясь успокоиться, но времени на это нам не дали. В момент опасности все мои чувства обострились в сотни раз. За доли секунды я успела выпрыгнуть из кареты, держа Тимофея за шкирку, пока карета превращалась в лохмотья от боевого заклинания. Часть осколков кареты ранила меня, но я продолжала бежать, бежать как можно дальше оттуда, прячась во тьме ночи, но все было тщетно.
Забежав за бархан, я встала как вкопанная. Нас окружили, оскалившиеся хищники преградили мой путь. Спустя несколько минут глаза привыкли к темноте, и я увидела их – пустынников.
Кобра был умелым рассказчиком, травя байки, сидя вечерами возле костра. Его любимая была о том, как он потерял три пальца в бою с одним из пустынников. Но одно дело рассказ, и совсем другое – увидеть этот народ вживую. Пустынники были больше человеческого роста, внешне напоминая ящероподобных людей с хорошо развитой мускулатурой. У них были змеиные глаза, а их руки больше напоминали лапы, не говоря про длинный хвост. Оставив человека один на один с подобным монстром, о результате схватки и говорить не приходилось, можно было лишь гадать, как быстро тебя прикончат и с какой именно жестокостью.
– Черт! Назар клялся, что в этой карете будет визирь! – взревел один из монстров, зло смотря на меня, хватая меня за горло когтистой лапой, не давая вздохнуть.
– Говори! Говори, куда направляется визирь! ГОВОРИ! – ревел монстр, оглушая. Тимофей молнией взбежал на ящера, пытаясь нанести ему хоть какой-нибудь вред, однако тот лишь отмахнулся от него. Я краем глаза заметила, как Тимофей упал на остывающий песок и больше не поднимался.
– Тиш… ка… – прохрипела я, отдавая последние запасы кислорода, как вдруг ящера скинул один из соплеменников. Пока толпа бесновалась, делая ставки, я зацепилась взором за слабое голубое сияние. Я знала, что это была Тарнария, во время драки ящеры обронили пару бутыльков.
Я не питала каких-либо надежд, помня предупреждение о передозировке этим зельем, но быть разорванной на части под радостные крики ящериц я не хотела. С жаждой утопающего я схватила один из бутыльков, осушая его, едва не захлебнувшись. Голова кружилась, мир погружался в водоворот, а вены на теле начали сиять синим цветом, это ящеры проигнорировать не смогли. Они отошли от меня на пару шагов, общими усилиями создавая защитный барьер, боясь шелохнуться, так как заряженный Тарнарией маг был способен на все. Как вдруг я взяла вторую бутылку зелья, выпивая ее.
– Ты чо творишь?! Это же убьет тебя! – завопил ящер, который до этого пытал меня. Я слабо улыбнулась, магия буквально разрывала меня на клочки, стремясь выйти наружу.
– Хотя бы умру свободной. Свобода превыше всего! – сказала я, разжимая руку. В моей голове вихрем метались мысли, воспоминания прошедших дней и месяцев, жизнь в рабстве и эти проклятые торги. Все вокруг поглощало белое сияние под вопли монстров.
***
Мне было холодно. Я много читала о свете в конце туннеля, который видят все при переходе в мир иной, но я его так и не увидела. Была лишь безмятежная тьма, как вдруг передо мной оказалось зеркало. Я узнавала его – именно на нем мы пытались призвать пиковую даму в детстве. Мне было страшно, я знала, кто именно предстанет предо мной – Смерть, истинная владычица царства мертвых. Однако вместо нее я увидела седую старушку с рынка. Пожилая женщина вела в мою сторону белого льва, зверь перешел через границу зеркала, встав возле меня.
– Твоя душа очернена болью, страданиями и лишениями, но даже в последние мгновения ты думала о других. Береги это качество, твое великодушие и милосердие. Помни: ночь не будет вечной, за ней всегда будет рассвет, – сказала женщина, исчезая. Я легко тряхнула головой, как от наваждения, оказавшись на каком-то настиле из лиан. Впереди виднелось несколько изнеможенных мужчин, которых окружали дрофры.
– Динар, объясни мне, на кой мы уже вторые сутки тащим эту квелую девчонку на своем горбу? И не смей даже заикаться про эльфийскую честь. – Мужчина остановился, отпустив лиану, которая тащила настил.
– Она спасла наши шкуры, или забыл, в качестве кого нас купили на базаре? А я напомню: мы с тобой оба проиграли на поединке в Бойцовских ямах. Раненые и слабые рабы никому не нужны, их пускают на мясо, – вспылил эльф, выхватывая клинок. Второй тоже не остался безучастным, сменяя ипостась, как вдруг драчунов буквально растащили в разные стороны. Отделяя меня от мужчин, ко мне приблизился белоснежный лев.
– Доброе утро, засоня, вставай, – произнес ласковый голос. Я не могла поверить своим ушам – я узнала его.
– Тишка! – воскликнула я, разревевшись, крепко обнимая льва, словно боясь, что его отнимут.
– Не знаю, что ты сотворила, чтобы задобрить Костлявую, но меня повысили! Теперь я официально твой фамильяр, а не простой приблуда-демон, – сказал Тимофей, гордо выпячивая грудь. Новость о том, что мой фамильяр – житель подземного мира, меня несколько взбудоражила и испугала. Заметив мое смущение, Тимофей решил несколько прояснить ситуацию:
– Ну да… Я был не совсем честен с тобой. В общем, когда ты родилась, я охотился на мелкую нечисть в округе. Фамильярам без хозяина очень тяжело, вот и приходилось питаться чем придется. Твоя бабка тогда пыталась твою мать с того света вытащить, это темная магия. Она сняла все щиты и обереги в доме, открыв мелкой нечисти полный карт-бланш. Дети – их самый любимый деликатес, а тут еще душа ведьмы на подходе, в общем, явились все. Не скрою, поначалу все мои мысли были лишь о твоей матери, но когда я услышал твой плач, я не смог пройти мимо, вспомнив о своем предназначении. У меня не было защиты, и совершить обряд связывания ты не могла, поэтому я и прислуживал твоей бабке, так сказать, на добровольных началах. Без связи у нас нет доступа к магии, да и оболочка весьма хрупкая. – Я потрясенно выслушала исповедь кота, чувствуя, что он говорит правду, хотя сама не могла поверить ни единому слову.
– Как проходит связывание? Отвечай! – крикнула я, видя идущий в нашу сторону караван, усиленный магическими заклинаниями, словно бронепоезд. Я толком даже не видела сам караван – я видела исходящую от него магию.
– Ты должна призвать меня, используя истинное имя, трижды произнести: «Связываю тебя духом, телом и кровью», – сказал Тима, не понимая, в чем причина моей спешки. Я встала перед взором Тимофея, царапая его когтем свою руку. Удивленно взглянул на меня, в это время я протянула его лапу одному из дрофров. Зверь аккуратно оцарапал лапу Тимофея и вернулся к сородичам.
– Аэрзеозарес, демон преисподней, призываю тебя! – крикнула я под изумленными взглядами мужчин. Эльф потрясенно наблюдал за действием, поскольку данный ритуал он ни разу не видел, как вдруг его внимание привлек караван, вышедший из-за бархана.
– Связываю тебя духом, телом и кровью! Связываю тебя духом, телом и кровью! Связываю тебя духом, телом и кровью! – на одном дыхании произнесла я, даже не зная языка заклинания, словно кто-то меня направлял. Как вдруг на меня навалилась слабость, и я вновь упала на землю под рев льва.
– Свершилось! – услышала я радостный голос Тимофея, погружаясь в сон. Видя это, эльф встал на колени, пытаясь поудобнее уложить девушку на настил из лиан, незаметно для всех шепча одну из древнейших клятв эльфов.
По древнему закону, сформировавшемуся еще во время первой магической войны, – «За жизнь, плати жизнью» – спасенный был обязан вернуть спасавшему долг, равный его потере. Это мог быть потерянный дом, жена и даже дети. Со временем про этот закон все забыли, войны закончились, а люди предпочитали презренный метал, но Динар (именно так эльфа назвал его первый хозяин, сказав цену вместо имени) чтил этот закон, зная, какая цена была уплачена за его свободу и жизнь, и заплатить ее не сможет ни одна казна в мире.
***
Караван уже практически прошел мимо путников, успокоив оборотня, который был готов отразить любую атаку. Несмотря на все свое равнодушие и внешнюю холодность, он знал, чем обязан безумной ведьме, которая чудом оставила их в живых. Как вдруг в их сторону помчалась целая вереница дрофров. Бывшие рабы узнали спешащего в их сторону визиря в сопровождении охраны.
Тамал почувствовал неладное, когда карета вовремя не прибыла, благо посол купился на его ложь, но ему была жизненно необходима та самая девушка. Вот почему он посреди ночи собрал караван, отправившись на поиски, благо девушка оставила весьма четкий магический след, а также вереницу из трупов песчаников. Найти ее было делом времени.
– Немедленно верните мою рабыню – и я вас пощажу! – крикнул визирь, однако его дрофры не осмеливались подойти ближе, игнорируя приказы и даже телесные наказания. Воевать с визирем было самоубийством, потому мужчины вскинули руки к небу, показывая, что сопротивляться они не намерены. Наемники бережно взяли девушку на руки, неся в сторону каравана, несколько побаиваясь белого льва. Динар молча пошел следом. Охрана визиря попыталась остановить эльфа, который перехватил девушку, поднимаясь вместе с ней на слона, но закаленный в боях раб с легкостью избежал схватки, наверху его уже ждал визирь с боевым заклинанием наготове.
– Оставь ее и иди прочь, – приказал мужчина, однако эльф его проигнорировал.
– За жизнь плати жизнью, – коротко сказал эльф на древнем наречии, оголяя грудь, показывая визирю метку данной им клятвы. В это время возле эльфа появился запыхавшийся оборотень, разрывая свою рубашку. Он тоже дал клятву, правда, гораздо раньше.
– Да будет так, но здесь находиться ни один из вас не будет. Посол не одобрит, что его рабыня была осквернена второсортным отребьем. Вы даже не представляете, насколько ценен этот бриллиант, – сказал визирь, скидывая мужчин с ездового животного, и караван медленно отправился в сторону дома, в то время как упертый эльф, ругаясь на всех известных и малоизвестных языках, пытался оседлать одного из дрофров, чтобы не идти до замка визиря пешком, до колик смеша наемников, а также более удачливого оборотня.
7
Пробуждение было более радостным: я впервые за долгое время спала на мягкой перине, с чистыми простынями, комната была наполнена ароматическими маслами. Первое время я попросту млела от удовольствия, потягиваясь на шелковых простынях.
– Проснулась? Ну ты и соня. Теперь понятно, почему твой фамильяр принял облик кошки, как говорится, яблоко от яблони. – Услышав голос незнакомки, я тут же вскочила на ноги. В комнате стояла красивая женщина средних лет с огненно-рыжими волосами, ее изумрудные глаза лукаво улыбались, смотря на меня. Осмотревшись, я увидела на себе золотистый шелковый халат и шелковые шаровары, через которые просвечивалось все, я тут же поспешила замотаться в одеяло.
– Да ты никак дикая… эй… Ты вообще понимаешь, что тебе говорят?! – начала повышать на меня голос женщина, ругаясь на чем свет стоит, однако давать в обиду меня не собирались. Проснувшись от воплей, Тишка принял более представительный вид, как бы невзначай точа огромные когти о деревянные полы, превращая прекрасный паркет в стружку.
– Да не ори ты как ума лишенная! Дай с мыслями собраться толком, – произнесла я, превращая безразмерное покрывало в подобие сари. В это время женщина преобразилась на глазах, ее лицо выражало искреннее счастье.
– Так ты из северных! Какая радость, уже больше десяти лет никого из соотечественников не видела. Как тебя сюда занесло? Как дела на родине? Я хочу знать все, – начала расспрашивать меня женщина, усаживая на кровать. Как вдруг в двери постучали, в комнату вошел мужчина в восточном наряде. Он молча поклонился, хлопнул в ладоши, после чего в комнату занесли огромные подносы с едой и напитками, слуги тоже были мужчинами. Все время, что мужчины находились в комнате, ни один из них даже не взглянул в нашу сторону, а у некоторых и вовсе были повязки на глазах.
– Таков здешний уклад: на нас запрещено смотреть даже евнухам, исключение – только термы, занятия и центральный зал, где мы проводим свободное время. Тамал весьма суров и очень ревнив, но это идет даже на пользу отношениям, – с придыханием сказала женщина, поглощаясь своими мыслями, как тут же спохватилась.
– Где мои манеры?! Меня зовут Зарема, я старшая жена. Тамал попросил тебя подготовить и обучить к его возвращению из Фаршады. До тех пор тебе запрещено выходить из этой комнаты – заклюют. Сама понимаешь, новая наложница, а уже поселили в лучших покоях. Раньше здесь жила Шахрат, будь с ней осторожна, стерва еще та. На все готова, лишь бы занять место старшей жены. – Слова Заремы немного меня взволновали, но, вспомнив один из турецких сериалов, который постоянно крутили по телику пару лет назад, я немного успокоилась.
– Пусть сунется – зубы обломает, – с улыбкой произнес Тимофей, запрыгивая мне на руки в виде маленького котеночка, требуя ласки. Эта трансформация фамильяра очень удивила женщину, новенькая поражала ее: только древние ведьмы севера могли призвать себе на службу настоящего жителя подземного мира, в то время как остальные довольствовались неприкаянными душами. Оттого мысль о том, что девушку купили на торгах в качестве рабыни, повергла ее в шок.
– Не беспокойся, мне с вами делить нечего. Меня купили в подарок для посла, – произнесла я несколько грустно, начав лениво ковырять угощение, уже сбираясь приняться за еду, как меня остановил Тимофей, перевернув блюдо, под крышкой которого оказалась змея.
– Говорили же тебе умные люди: будь настороже, а все туда же, – фыркнул кот, разрывая змею пополам, в то время как тень пресмыкающегося продолжала упорно ползти в мою сторону.
– Не на того напала, тварь, – произнес Тимофей, наступая лапой на голову тени, буквально вдавливая ее в пол. Вскоре тень попросту исчезла, а со стороны коридора раздался отчаянный вопль. Зарема резко распахнула дверь, выбежав наружу, следом за ней поспешила и я в компании Тимофея. Увиденное привело меня в ужас.
Девушка отчаянно ревела, пытаясь приложить непонятные ошметки к своему лицу. Присмотревшись, я поняла, что это была ее кожа. Кожа слезала с нее хлопьями, словно со змеи во время линьки, превращаясь в ее руках в прах.
– Что ты наделала?! Я была прекрасна! – вопила девушка, кидаясь в сторону Заремы, однако подоспевшие евнухи успели перехватить девушку в считаных сантиметрах от госпожи, которой считалась первая жена хозяина.
– Ты хотела меня убить, мерзавка! – сказала женщина, давая зазнавшейся наложнице пощечину, снося половину ее лица, под которым оказалась змеиная кожа. Увидев это, наложницы, которые были в главном зале, поспешили спрятаться по своим комнатам, смотря на все с безопасного расстояния.
– Ты так сильно хотела быть первой, что согласилась стать приспешницей Нагайны… Ты еще глупее, чем я думала. Посмотри, посмотри, кем ты стала! Такова цена твоего контракта с демоном, это твой истинный облик, который ты не сможешь изменить. Ты будешь изгнана из гарема и заклеймена позором, с тобой не разделит ложе даже бедняк с базара. Отныне все увидят твое истинное лицо, надеюсь, оно того стоило, – сказала Зарема, выстраивая посредине зала хрустальную клетку в назидание наложницам.
– Молю, убей… убейте! Не дайте господину увидеть меня такой! – стенала заключенная ведьма, но никто ее не услышал благодаря пологу тишины, который использовал один из евнухов.
– Рахид! Немедленно наведите порядок в покоях нашей гостьи и подайте по новой обед. Все блюда проверять перед подачей. Одному всевышнему известно, что эта стерва успела сделать! Пусть лекарь осмотрит всех девушек на предмет отравления ядами и порчи. До моего разрешения никого из комнат не выпускать, – отдала распоряжения Зарема, ведя меня в сторону своей комнаты. Ее комната была в разы больше той, где жила я, просторнее, здесь даже имелся балкон.
– Спасибо, что спасли нас от этой мерзости. Служители Нагайны питаются соками и красотой окружающих, скрывая свою ущербность. Разгадать их невозможно до самого конца, а когда вскрывается правда, чаще всего становится слишком поздно, – сказала женщина, усаживая меня за стол, попутно доставая граненые стаканы, нехитрую закуску и запотевшую бутылку фруктового вина. – Ну, раз с проблемами все решено, можно перейти и к более приятному. Ну что, за встречу, – сказала Зарема, поднимая бокал.
***
Слухи разносятся быстро, не прошло и дня, как докладчики спешили с вестями о нападении на визиря к султанше, которая все узнавала еще быстрее, как говорится, из первых рук. Благо визирь всегда носил свой перстень, и особой надобности за ним следить она не видела, зная о его безграничной преданности.
Больше всего ее беспокоила объявившаяся на торгах северная ведьма, которую выкупил визирь, хотя это было строжайше запрещено и каралось смертью, это был ее первый приказ в качестве Великого визиря, по которому все ведьмы Северных земель приравнивались к местному населению, которое не подлежало торговле и рабству.
Айше подошла к зеркалу, висевшему в ее комнате, начав наносить на него древние руны заклинаний. Вскоре по поверхности зеркала пошли круги, показывая комнату ее старой подруги, где вовсю шла задушевная беседа под прекрасное вино.
***
– Так как тебя занесло так далеко на юг? – спросила Зарема, наливая захмелевшей девушке еще вина.
– Да чего уж там рассказывать. Жила обычной жизнью в Москве, вся эта волшебная история была вообще не про меня, я до сих пор слабо верю, что я ведьма. Начну с главного: мой парень изменил мне в день свадьбы, была в депрессии, чего уж греха таить, напилась я тогда сильно и решила поехать в деревню, где жила в детстве. По пути кто-то меня опоил эссенцией Тарнарии. Прокляла козла и его подстилку Людку сгоряча. А затем на мой дом напали охотники на ведьм, и вот я здесь, – сказала я, осушая бокал, в то время как Тимофей под предлогом «ну вы и алкоголички» пошел на балкончик спать на солнышке. Лицо женщины изменилось, став серьезным, несмотря на алкоголь, она смогла заметить портал, из которого появилась Айше. Девушка так же незаметно подсела за их стол.
– Москва, говоришь? Ну и как там, в первопрестольной? Как поживает дедушка Ленин? – спросила девушка, ставя на стол очередную бутылку, незаметно активируя заклинание истины, чтобы избежать подвоха, так как в столь глобальные совпадения она не верила.