Тимофея я все так же игнорировала. Вскоре животное перестало пытаться меня разговорить или успокоить, просто находясь рядом. Ближе к ночи караван останавливался, нас выводили наружу, выдавая воды и еды. В такие моменты я редко смотрела по сторонам, гонимая жаждой и голодом из-за долгого перехода, все больше напоминая зверя. Тимофей выглядел не лучше, буквально воюя за каждый кусок еды с заложниками на радость загонщикам.
Чуда не произошло, и через три дня меня все так же мотыляло в корзине. Вместе с тем я уже практически свыклась с бренностью бытия и самим фактом, что это не бред сумасшедшего или пропойцы, а суровая реальность, куда меня занесло, а это значило, что нужно было узнать о себе и окружающем мире в разы больше. В это время я вспомнила о своем попутчике.
– Так что ты говорил про охотников на ведьм?.. И что это за Тарнария?.. – спросила я, смотря на Тимофея. Мой вопрос взбудоражил пушистого.
– Неужто наша светлость снизошла до простых смертных? – буркнул Тимофей, смотря на меня своими изумрудными глазами.
– Сам посуди, каково было мне. Жила себе как жила и бед не знала. И вот тебе подарок, внученька: ты ведьма, кот говорящий и, кажись, бессмертный, а, и еще кое-что: вся нечисть в округе на тебя открыла сезон охоты. Такое и в больном бреду не приснится – фантазии маловато. Так что если я вела себя с тобой грубо и временами неадекватно, прошу прошения, – прошептала я, стараясь вести себя как можно тише.
– Вот уж послал Бог хозяек. Одна решила: раз отправила девку за тридевять земель, то она всю жизнь будет в безопасности и пророчество белой ведьмы пройдет стороной. Да и ты не лучше, в любой непонятной ситуации – напилась и спать, а там хоть трава не расти. Ты мне лучше ответь: кто тебе эссенцию Тарнарии споить умудрился? Она ведь несметных денег стоит, – спросил кот, смотря на мои руки.
– Да не знаю я, когда из Москвы бежала, в запое таком была, что порой и имени своего не помнила, – созналась я, в это время кот всплеснул своими лапами.
– Ты невозможна! – воскликнул кот, как вдруг нас резко мотнуло в сторону.
– У ну-ка ша там! – произнес трубный голос, и Тимофей тут же перешел на шепот:
– Ладно, чего уж там. Скорее всего, кто-то из магов решил тебя угостить, чтобы ты посговорчивее стала. Это ведь не просто наркотик, магам он заметно сил прибавляет, и не только магических, но и амурных тоже, делая из даже самого зачуханного ботаника альфа-самца, правда, этот эффект весьма быстро проходит. А вот в плане магии эффект дольше, может и неделю продержаться. На смертных практически не действует, правда, в твоем случае он пробудил твои силы, которые Марфа запечатала, когда ты была совсем крохой. – Произнеся эти слова, Тимофей начал всматриваться в мое лицо, пока я обдумывала то, что случилось по прибытии в Марьино, уже с учетом его слов. – А теперь говори, что сотворила, по глазам вижу: что-то да было. Странности там всякие. Любая деталь важна. Нужно понять, какие силы в тебе пробудились, а какие еще спят, – произнес пушистый, по мере изложения кошачьи глаза становились все шире.
– Порча на смерть… Ты что, совсем спятила?.. Теперь понятно, чего тебя так быстро нашли, так еще и защитные чары активировала со страху, заставив водителя маршрут сменить. Так-с, ведьминское зрение у тебя тоже пробудилось, это я и сам понял, а вот та старушка, у которой ты платок купила… Что-то с ней не так, не дают ее слова мне покоя. Как она выглядела? Вспомни ее досконально, – попросил Тимофей, вслушиваясь в мой рассказ.
– Да обычная старушка, худющая слишком, кости наружу, одним словом, вязаными вещами торговала. Я бы мимо нее прошла, да сердце екнуло. Решила старушке помочь, она поначалу меня за свою кума Марфу приняла, но было чувство, что она меня с моей бабулькой перепутала. А потом за руку взяла, в глаза ее посмотришь – перекрестишься: белая пелена стоит перед глазами.
– Ведунью ты встретила… Как пить дать магии в тебе полно было, вот ты и спровоцировала у нее видение, тогда они практически ничего не осознают. Жаль, что она тебе ничего толкового не сказала, ну да ладно. Прорвемся, как говорится. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, – приободрился Тимофей. За клеткой начало холодать, а это значило, что скоро будет кормежка.
К удивлению погонщиков, из клетки вышла уверенная в себе девушка в компании фамильяра, а не зачуханная простушка-истеричка, которой она была последние дни. Они сильно выделялись среди ведьм, которые утратили всякую надежду на жизнь. Девушка, словно львица, подошла к столу, на который сбрасывали объедки со стола извозчиков. Несмотря на голод и страх, никто из пленных не посмел даже приблизиться к столу, пока ведьма с фамильяром вдоволь не наелись, вернувшись обратно в корзину. После чего драка за еду продолжилась. Увлеченные извозчики делали ставки на дерущихся, разгоняя скуку. Под конец пара мёртвых заключенных была отдан на корм дрофрам, развлекая мужчин, как вдруг слово взял один из них:
– Как я и говорил, только долгие лишения отсеивают слабых, давая переродиться сильным. Завтра ты будешь есть за нашим столом, ты слышишь, ведьма? Гордись! – прозвучал громкий голос одного из погонщиков, вызвав негодование его друзей.
– Ты чего, Кобра, из ума выжил? На кой нам эта квелая баба сдалась? Ни кожи ни рожи, даже не развлечься с ней толком, больно товар редкий, на кой портить? – сказал один из мужчин и тут же поплатился, задыхаясь от крепкой хватки короля пустыни, коим старик и считался. Несмотря на свои почтенные годы, мужчина был непререкаемым авторитетом в их деле, а все работорговцы его буквально боготворили за негнущийся нрав, прекрасный товар и демократичные цены.
– Кто пальцем ведьму тронет, лично на перо пущу. За таких, как она, золотом платят за каждую унцию веса. Я таких за свою жизнь всего дважды видел: одна стала женой шаха Назира, а второй была моя мать, и поверьте, горе тому, кто причинит этой ведьме вред, – прошептал пожилой караванщик, вызвав страх в душах своих людей.
***
Империя шаха Назира простиралась на долгие версты вокруг, а его жена стала верховным визирем, по факту сменив своего мужа на посту. Первым делом она разогнала весь гарем невольниц, часть из которых стала личной гвардией султанши. Работорговля отныне каралась смертной казнью, но была и уловка. В восточном мире она всегда была, если торговали пленниками из других земель, то торговцы обязывались платить обычный, можно даже сказать, смехотворный штраф в один золотой – и торгуй сколько хочешь.
За время правления султанши на страну было множество нападений. Однажды враг обступил столицу – город Раймин, осада длилась семь дней. На восьмой день королева вышла на закате из окруженного города. Противник решил, что таким образом город сдался без особой борьбы. Наутро из десятитысячного войска в живых остались лишь трое: королева Айше, ее верный слуга Тамал и главнокомандующий войском, которого королева велела отпустить, выделив богатый караван. Однако тот отказался от позорного возвращения, решив принять смерть от руки королевы и умереть достойно. В течение недели вся округа была наполнена дымом от сжигаемых тел, а все, что осталось, – щиты и мечи – отправили в плавильни, установив новые ворота в город.
***
Дни все так же сменяли друг друга. Вскоре во время одного из привалов караванщик выкупил мне новую клетку, которая была в разы больше и просторнее. В ней было возможно даже лежать, правда, полусидя. Днем Тимофей преподавал мне азы магии, а ночью я развлекала скучающих караванщиков всевозможными сказками и рассказами о своей жизни и всем том, что видела в кино и сериалах.
Я уже начала привыкать к новой «хорошей» жизни, но Тимофей умело возвращал меня на бренную землю, напоминая об истинном положении вещей. Я не многим отличалась от тех несчастных девушек, которые ежедневно убивали друг друга за лишнюю краюху хлеба. Я – такая же рабыня, как и они, и довольно скоро на мне будет позорная табличка с ценником, а алчные проходимцы будут осматривать меня как товар, и одному богу известно, чем это все может закончиться.
Смотря в ночное небо, я впервые за многие годы захотела помолиться, не из-за того, чтобы исполнить очередное веление бабушки, а искренне.
– Господи, я знаю, что ты никогда не простишь все то, что я делала в своей жизни, я и вправду этим не горжусь. Но если ты действительно тот, в кого верила моя бабушка, умоляю, помоги, – прошептала я, смотря на небо, как вдруг меня сильно толкнули в спину. Это был один из извозчиков, очень пьяный мужлан дождался, пока все уснут, чтобы исполнить задуманное.
– Здесь твоего бога нет! Хотела красивую жизнь – умей и отрабатывать… – смеясь, произнес мужчина, наваливаясь на меня, удерживая у моего горла клинок.
– Если ты или твой кошак хоть пискните, я тебя убью, – прошипел мужчина, одной рукой пытаясь расстегнуть ширинку своих брюк. Из-за алкоголя это у него никак не получалось, он нервничал. Помощи было ждать неоткуда, по моим щекам текли слезы от осознания своей никчемности.
«Господи, хоть кто-нибудь!» – молила я про себя, и вот клинок располосовал мою рубашку. Отбросив оружие в сторону, мужчина решил было перейти к главному, как вдруг мой взгляд столкнулся с грозным взором дрофра, монстр словно ожидал моего приказа.
– Приди и спаси меня! – приказала я, громко крикнув. Все случилось за доли секунд. Тимофей отбросил лапой клинок насильника, пока дрофр скинул мужичину с меня и вместе со своими собратьями устроил очередной ужин, разрывая насильника на куски.
– Эффектно, девочка… А теперь садись в свою камеру, – произнес Кобра, который, как оказалось, не спал. – Если спустишь на меня зверей, никто тебя из этой пустыни не выведет. Будь лапочкой и больше не балуй, – ласково произнес мужчина, кидая в мою сторону браслеты, которые хищными змеями оплели мои ноги.
– Это убережет тебя от новых глупостей. В клетку, я сказал! – произнес мужчина. Кандалы сильно сдавили ноги, причиняя невыносимую боль, в очередной раз напоминая, кто я и кем являюсь.
5
Больше никто меня не беспокоил до самого прибытия. Я услышала невнятную возню и крики Кобры, который начал командовать разгрузкой.
– Давайте, давайте! Шевелитесь, бестолочи! – кричал он на огров. Я уже было выглянула из корзины, но, заметив гневный взгляд мужчины, юркнула обратно, а на корзину тут же наложили мощные чары. Уроки с Тимофеем не прошли даром.
– Самое лучшее для себя приберег, я думал, что мы друзья, даже обидно, – услышала я незнакомый голос. Через маленькую щелку между прутьями я увидела восточного торговца в зеленом одеянии, мирно разговаривающего с Коброй, пока один из его людей осматривал замученных девушек, словно скот.
– Ты их что, голодом морил? Как я их тебе продам? Триста золотых, и ни рупией больше, – сказал прислужник торговца, становясь возле господина.
– А малец-то твой с норовом, еще ни разу на торгах не бывал, а уже торгуется, – с ухмылкой произнес Кобра, хлопая друга по плечу, пока его товарищ отвесил зазнавшемуся сыну подзатыльник, отсылая его от себя.
– Нужно же кого-то на смену себе готовить, а в нашем деле мямлям места нет. Но в чем-то малец прав – на девочек жалко смотреть. Что-то произошло по дороге? Последние дни приходят плохие новости с востока, пустынники вконец распоясались, – произнес торговец, подходя к мужчине вплотную, переходя на шепот.
– Поговаривают, на главных торгах будет сам Тамал с заграничным послом, так что я бы приберег твою жемчужину до того момента, – сказал мужчина, после чего высоко задрал голову, лукаво подмигнув, словно корзины и не было вовсе. От этого по спине пробежались мурашки.
– Спасибо, брат, выбирай, какую пожелаешь, пусть у твоего сына будет богатый гарем, – сказал Кобра, указывая на девушек, стоящих на жгучем песке. Мужчина еще раз прошел мимо девушек, осматривая их, преподавая своему сыну очередной урок:
– Не смотри на их миловидные личики, смотри на таз: чем шире бедра, тем плодовитее и здоровее будет потомство. Затем кости, зубы, а уж потом их личико, – сказал мужчина, доставая цветное стекло, осматривая девушку с его помощью.
– М-м-м, ведьм в этот раз привел, то-то я гадал, чего ты так долго. Все же ты сумасшедший – с охотниками связываться, они же ради Тарнарии на все пойдут. Но, надо отметить, подарок поистине щедрый, а товар бесценен. Рахид, поблагодари дядю как следует, – произнес купец. Парень снял со своего пальца один из перстней, передавая его Кобре.
– Отныне и впредь обещаю не перечить против вашей цены, признавая вашу благодетель, достопочтенный Король пустыни, – произнес юноша клятву, после чего схватил девушку в охапку, неся ее в сторону своего скакуна.
– Эх, было время – и мы были такими, – с легкой долей ностальгии произнес мужчина, прощаясь с приятелем. Кобра посмотрел на мою клетку, переводя взгляд на рабынь.
– Отведите их в термы Данарии, пусть приведет наших пташек в порядок к вечерним торгам, а я пока подготовлю наш главный лот. – Мужчины беспрекословно повели девушек вглубь базара, взяв на расходы пару монет. Я столкнулась с улыбающимся взглядом торговца.
– Ну что, киса, сама вылезешь или помочь? – с насмешкой произнес мужчина, усиливая хватку браслетов. Выбравшись из корзины вместе с Тимофеем, я тут же поспешила скрыться в тени огра – ноги жгло немилосердно, – взяв пушистика на руки, чтобы тот не повредил лапки.
– Хм, так мы каши не сварим, – сказал мужчина, кидая в мою сторону странный мешок. – Тут твои пожитки от предыдущих хозяев, одевайся, – сказал Кобра, не понимая моего удивления. В это время в рюкзак занырнул Тимофей. Из рюкзака начали вылетать кроссовки, носки, а также плотный дождевик. После чего кот вновь появился, вынырнув из мешка.
– Нехило они на тебя потратились, ни одной вещи в доме не оставили, – с улыбкой сказал кот. В это время я судорожно начала одеваться, так как кандалы уже начали обжигать, напоминая, что время Кобры лучше зазря не тратить. Когда я натянула на голову капюшон, Тимофей занял место в качестве воротника.
Великие торги проводились дважды в год, а место их проведения каждый раз менялось. Хоть государственные деятели и понимали, что большая часть товара на данных торгах нелегальна, торговцев они особо не притесняли, так как даже контрабандисты платили налоги, пополняя казну звонкой монетой.
Базар напоминал множество шатров, в которых были всевозможные диковины со всего мира, а возможно, и миров. Как вдруг мимо нас проплыл эльф-носильщик, тащивший огромный мешок. На его шее блестел ошейник с таким же узором, как и кандалы на моих ногах. Глядя на его атлетичную фигуру, я невольно засмотрелась.
