Ливийский лохотрон

Кроме того вся техника ПВО, да и не только ПВО, была выпущена в Союзе еще в 80х годах прошлого века, технически устарела.

Все это было очевидно для каждого из нас, поэтому-то мы были уверены, что ничего путного из этого предприятия не выйдет, а вот поддержать технику нефтеразведки на уровне работоспособности казалось вполне вероятным. Думаю и Шадров все это прекрасно понимал. Наверняка наобещал наивным арабам золотые горы, а сам решил сделать ход конем, набрать как можно больше денег, развернуть бурную деятельность и в подходящий момент удрать. Для этой цели ему нужны были не специалисты, а просто люди, под которых арабы выделяли деньги. А деньги, надо думать, были не малые. Кроме нас, готовились еще две группы желающих заработать, одна из них успела прибыть в Ливию через месяц после нас и вкусить все прелести арабского плена. Другую группу бог уберег, и она, отдохнув в Тунисе за счет Шадрова, убыла домой почти накануне нашего ареста. Представляю, как они благодарили бога, узнав о нашем аресте и дальнейшей судьбе.

О своих планах и дел с арабами Шадров с нами не делился. О чем-то мы сами догадывались, что-то узнавали от арабов, благо среди нас были товарищи неплохо понимающих арабский язык.

Наконец, наше сидение в офисе якобы нефтяной компании подошло к концу. Появился Шадров и представил нам главного нашего шефа. Это был Абдусалям. Мужчина лет сорока-сорока пяти, довольно приятной внешности, хорошо сложенный, вооруженный пистолетом в кобуре на поясе. Он немного говорил по-русски, и производил приятное впечатление. Далее Шадров представил себя, как заместителя Абдусаляма, и еще одного человека, второго заместителя Абдусаляма. Этим человеком был Кирилл Териенков. Кирилл был гражданином Российской Федерации, окончил, как он мне рассказывал при нашем с ним знакомстве год назад, военное училище Верховного Совета по специальности военного переводчик с арабского языка. В Ливии проработал не один год, прекрасно знал арабский язык, в той нефтяной компании, которую я знал раньше, он работал переводчиком. Чем он занимался до работы в нефтяной компании, я не знаю. Познакомился я с ним в 2010 году, его как-то вечером, тогда, привел Шадров, на очередные вечерние посиделки с бохой (самогон по-арабски) и жареной бараниной. Достаточно коммуникабельный, несмотря на свой огромный вес, внушительный живот и габариты, Кирилл производил приятное впечатление, нос не задирал, много и интересно рассказывал, вообще был своим парнем в любой компании. Мы с ним беседовали на разные темы, вспомнили военную юность, курсантские годы, нашли много общего в нашей прежней жизни. Не знаю, запомнил ли он меня тогда, больше мы с ним уже не встречались, но я его запомнил достаточно хорошо. Меня всегда привлекают люди, обладающие выдающимися способностями и много достигшие в жизни.

Сдав листы с описанием нашей подноготной, мы отбыли обратно в госпиталь, где продолжали ожидать дальнейшее развитие событий. Конечно, мы обсуждали между собой посещение офиса и все что там происходило. Не особо нас и возмутило то, что контракт с нефтяной компанией не был подписан, все надеялись на Шадрова и думали, что он знает что делает.

Через пару дней половина из нас убыла из госпиталя на следующую базу, те, кто остался понятия не имели, куда отправились остальные. Никто никому ничего не сообщал.

Еще через пару дней, куда-то резко засобирался наш десантник Стас Селиванов. Через полчаса он, уже с вещами, наспех попрощался с теми, кто остался и, ничего не объясняя, убыл в неизвестном направлении. Только много позже мы узнали, что отбыл он обратно домой на Украину. Что послужило причиной его убытия, можно было только догадываться. И мы, естественно догадывались. По одним непроверенным данным он якобы не устраивал Шадрова как специалист, по другим Шадрову не нужны были лишние глаза и уши со стороны «упавших на хвост» левых товарищей, которых Шадров не знал, или не хотел знать. Но, тем не менее, Стас, получив на руки штуку баксов, убыл восвояси, заодно отдохнув на халяву в Тунисе в начале нашей экспедиции. Видно ангел-хранитель оберегал Стаса уже тогда, а наш дремал до поры, до времени.

А еще через пару дней, пришел и наш черед. Я и еще пятеро человек, быстро свернулись, погрузились в микроавтобус и убыли на новое место.

Это был один из районов Триполи, Занзур. На берегу Средиземного моря, площадью около четырех гектаров, вдоль моря длиной около 500 метров, за бетонным забором располагалась площадка корейской строительной фирмы» Daewoo». Это был полностью автономный для жизни и работы рабочий городок с населением человек на триста, может даже больше, с полностью укомплектованным всем необходимым жилым фондом, полностью забитыми всем необходимым складскими помещениями, своей электрической подстанцией и мощными бытовыми дизель электростанциями. Была даже своя автозаправочная станция. В этом чудо городке был свой собственный компактный цементный завод. Из техники, с десяток больших и малых автопогрузчиков, больших, малых и средних грузовых автомобилей, японские большой грузоподъемности автомобильные краны с компьютерным дистанционным управлением. Большое количество всевозможной вспомогательной техники, сварочное, слесарное, токарное, такелажное оборудование. Большие мастерские для ремонта любой сложности. Огромные катушки с медным и другим кабелем, штабеля арматуры и прочего всевозможного сырья.

Жилой фонд тоже поражает наше воображение. Металлопластиковые контейнерного типа сборные одно и двух этажные дома. Отдельные, со всеми удобствами комнаты, оборудованы кондиционерами, холодильниками, встроенными шкафами, бойлерами, туалетами и душевыми комнатами. В каждой, как правило, шикарная двуспальная кровать с комплектом спального белья, на полу либо палас, либо ковер. Компьютерный стол, с большим количеством, ящиков. К столу подведен кабель интернета и спутникового ТВ. На окнах современные жалюзи, дневной свет и сенсорная настольная лампа, которая зажигается от одного к ней прикосновения. Короче говоря, как у нас говорят, « полный фарш».

Один жилой модуль состоит из двух рядов комнат, по 10 в каждом, комнаты расположены по обе стороны длинного коридора, на полу которого, по все длине ковровое покрытие. Четыре или пять жилых модулей вместе с прачечным модулем и модулем для культурного отдыха замыкались в кольцо, составляя единое целое. На крыше в центре, четыре огромных спутниковых антенны. Телевизионные кабели расходятся в каждую комнату и комнату отдыха. На миниатюрных полочках на каждой стене жилого модуля антенна Вай-фай. В прачечном модуле пара больших и малых стиральных машин Автомат.

Комната отдыха большая, с плазменной панелью, и спутниковым ресивером, большой стол, десяток стульев, многофункциональная беговая дорожка и велотренажер.

Таких примерно модулей, больших и малых, различного назначения и конфигурации на площадке «Daewoo», как мы ее тогда называли, было десятка два. В таких же модулях был размещен спортзал с тренажерами, штангами и гантелями различного вида и веса. Везде кондиционеры, большие и малые, в зависимости от размера модуля. Все модули на момент нашего прибытия были закрыты на ключ. Ключи были собраны в одну большую коробку, на некоторых ключах были бирки с номерами, на многих просто бирки без номера. Потребовалось достаточно времени, чтобы найти в этой куче нужный ключ. Но как это обычно бывает, нужных ключей оказалось лишь на половину комнат. Проблему решали просто, отверткой и плоскогубцами.

До нас на этой площадке работали корейские рабочие. Когда мы прибыли туда, то создавалось впечатление, что корейцы вышли на обед и сейчас вернутся обратно. Во встроенных шкафах была выходная, спортивная и рабочая одежда, вплоть до нижнего белья, а также несколько пар обуви. В ящиках столов лежали наручные часы, записные книжки, авторучки, маркеры и прочие принадлежности. В душе даже висели полотенца, на полках лежали початые бутылки с шампунем, туалетной водой, бритвенными приборами. В холодильниках, еще не успевшие испортиться продукты и напитки. В комнате полный порядок и комфорт.

Особое внимание необходимо уделить пищеблоку. Такая же модульная компоновка. Складской модуль примыкает к варочному модулю, который в свою очередь примыкает к модулю столовой на 40—50 человек. В каждом, естественно кондиционер, дневное освещение вентилирование воздуха. Варочный цех, это что-то. Два на четыре метра газовая плита, с духовочными шкафами, два бойлера для горячей воды, огромные ванны для мойки посуды и других целей, вытяжная вентиляция, большие разделочные столы, набор поварских инструментов различного назначения. Набор посуды и многое другое. Проходя службу в армии и сменив несколько воинских частей, я насмотрелся на разные солдатские кухни и столовые, но та кухня и столовая, что увидел здесь не идет, ни в какое сравнение. И что особенно примечательно, в отличие от наших, нет ни мух, ни тараканов, никакой живности, везде применяются ловушки и всякие другие премудрости.

Один из модулей пищеблока полностью включал в себя холодильную камеру. Таких пищевых комплексов на площадке ” Daewoo», было как минимум два.

На площадке было несколько вместительных размеров складских ангаров, под завязку заполненных всевозможным имуществом и продовольствием. Поскольку в этом чудо городке кроме нас и нескольких охранников не было ни одной живой души, наши товарищи, как и все остальные помещения, не оставили эти склады без внимания. После того, как каждому досталось по отдельному номеру в жилом модуле, многие решили его немного облагородить. Со складов тащили все что надо и не надо. Компьютеры, принтеры, сканеры и ксероксы. Канцелярские принадлежности, электрические удлинители и настольные лампы. Другие всевозможные офисные принадлежности. Все, что только попадалось на глаза, все тащили в жилой блок. Делали по нескольку ходок. Вскоре многие комнаты приобрели вид офисов.

У некоторых товарищей было по два монитора, по паре принтеров, у кого-то были даже ЖК телевизоры. Сергей Бычков, видно стремясь угодить своему другу Шадрову, взял на себя обязанности начальника штаба нашей экспедиции и развернул бурную деятельность. Бумаги для печати было предостаточно. Первым делом Сергей напечатал на весь формат А4 портрет своего кумира Шадрова и прикрепил его на стену. Дальше больше, на двери каждой нашей комнаты появилась табличка с номером комнаты и фамилией каждого из нас. Зачем он это делал непонятно. Учитывая то, что предприятие наше было всё-таки не совсем легальным, мало ли как могли развернуться дальнейшие события. Все наши фамилии и всевозможные другие данные, автобиографии, фотографии, которые Сергей успел напечатать и наснимать, уже было достаточно, чтобы о нас знал любой человек, к кому эти документы могли попасть. В столовой, где мы завтракали и ужинали, на стенах появились документы, как когда-то в солдатских столовых из нашего армейского прошлого. Это нормы довольствия, сколько кому положено хлеба, макарон, чая, сахара, рыбы, мяса и тому подобное. Документы утверждались Шадровым, делались по всем правилам. Вся эта чушь, естественно придумывалась экспромтом и вывешивалась на всеобщее обозрение. Конечно, все над этим посмеивались, во-первых, зачем все это нужно, во-вторых, все эти нормы ни разу не выполнялись. Было такое ощущение, что над нами просто издеваются. Иногда на завтрак выдавалось по 2—3 маслины, маленьких размеров плавленый сырок, хорошо, если был вчерашний хлеб или сухарь. В первые 2—3 недели еще было как то более-менее нормально, потом « нормы довольствия» по-Шадровски постепенно сошли на нет.

И еще по вопросу нашей скрытности. Бычков имел всегда при себе полупрофессиональный фотоаппарат. Где бы мы не находились, чтобы мы не делали все снималось на камеру, обрабатывалось на компьютере Бычкова и хранилось внешнем жестком диске, который он привез с собой. Кроме этого, некоторые из нас, если не многие, снимали иногда друг друга и не только на мобильные телефоны. Практически половина из нас являлась носителями информации о разрушениях, сделанных американскими крылатыми ракетами, ударов с беспилотников, фотографиями наших орлов на военной технике и многое другое.

Несмотря на скудный рацион, склады были забиты провиантом. Конечно, основная его часть относилась к корейской кухне, были даже деревянные и стеклянные палочки для еды. Но тем не менее можно было спокойно готовить еду из того, что находилось на складах. Просто те, кто занимался приготовлением пищи, не утруждали себя поисками необходимых продуктов, а брал то, что было под рукой.

Теперь о наших поварах. Кашеварить вызвался один из наших товарищей Олег Герасимов из Одессы, сварщик по профессии, в прошлом с военной службой не связанный.

Помощником у него был сын Шадрова Максим. Само провозглашенный начальник штаба составил списки дежурных по кухне. В списке были все, кроме самого составителя списков и его товарища Саши Дробязко. Видимо себя он считал большим начальником и считал мытье посуды не царским делом. Именно тогда у меня появилось первое ощущение, что Бычков совсем не тот человек, каким я его себе представлял. А ведь нас до этого многое связывало, его я считал, чуть ли не старшим братом. В дальнейшем эта маленькая трещинка между нами перерастет в огромную пропасть.

Наша строительная площадка прилегала одной стороной к морю, и там не было никакого ограждения, с другой была обнесена двух метровым бетонным забором. За забором проходила асфальтированная городская дорога, а вдоль нее шли обычные жилые дома. Дома были одно, двух, трех и даже четырех этажные. Окна домов выходили и на дорогу, и из них как на ладони была видна вся наша строительная площадка. Население, по-прежнему находилось в городе и любой заинтересовавшийся гражданин, мог вполне видеть, что твориться за забором, и какие «корейцы» там работают. Мобильная связь работала нормально, и совершить звонок «куда надо» мог любой, недовольный властью. Что, наверняка, и делалось. Думаю, о нас уже тогда знали всё, если не с момента пересечения границы, то с момента нашего появления в корейском городке, это уж точно.

В целях конспирации, нам приказано было сдать ливийские сим карты, у кого они были, и ни в коем случае не звонить с мобильного телефона. Но этого, конечно, никто не сделал, и продолжал звонить на родину и по другим адресам. Кроме того предписывалось надевать специальную одежду и строительные каски оранжевого цвета. Это, якобы, чтобы из окон домов никто не догадался, что мы не настоящие корейские строители.

Надев униформу народ начал осваивать строительную площадку. Подбирались ключи и открывались двери служебных помещений и мастерских, гаражей и ангаров, открывались кабины грузовиков, автопогрузчиков и автокранов. Заводились моторы и, начиналось движение всего, что двигалось и вращалось. Сварщики знакомились с новейшим иноземным сварочным оборудованием. Рабочие руки жаждали работы.

Почти неделю мы осваивались на новом месте, в офис нефтяной компании больше никто никого не возил, Шадров с Кириллом частенько куда-то уезжали, возвращаясь под вечер. Пользуясь их отсутствием, народ продолжал обследовать все помещения, и строительные площадки. Так прошло две недели. Наконец в пустующие ангары, площадью почти с футбольное поле, начала поступать разнообразная военная техника. Техника завозилась в темное время суток, затягивалась в ангар. Ворота ангаров, как правило, закрывались, оставшийся проход завешивался маскировочной сетью. В одном из ангаров располагалось несколько пусковых установок зенитного ракетного комплекса С-75 «Волга». У нас в Союзе ЗРК С-75 назывался иначе, вся техника, которая поставлялась в то время за границу, меняла свои названия. Так С-125 назывался «Печора», ЗРК сухопутных войск «Куб» звался «Квадрат», и так далее. Свое название, почему то не поменял ЗРК С-200, как был «Вега», так и остался. На этом зенитном ракетном комплексе я прослужил всю свою службу в вооруженных силах, сначала Советского Союза, а потом и Украины. Судьба накрепко связала меня с техникой противовоздушной обороны и после окончания военной службы. Наверное, я был всё-таки неплохим инженером, если меня после окончания службы нашли и пригласили продолжить свое общение с техникой войск ПВО.

Пусковые установки представляли собой жалкое зрелище. Грязные, ржавые, с искореженной ходовой частью, по всему видно они не работали лет десять, а то и больше. Откуда их притащили я как то не поинтересовался, да и не до того нам тогда было. У нас тогда в мозгах крутились совсем другие мысли. Многие из нас давно покинули службу в армии, и встреча с техникой, на которой проработали не одно десятилетие, вызывала ностальгические чувства, и народ с головой погрузился в работу. Удивительно, но никого не приходилось заставлять что-либо делать, сами находили, сами организовали свою работу, сами находили нужный инструмент и погрузились в работу. Конечно, общее руководство осуществлялось Шадровым, но, как говориться, народ бежал впереди паровоза.

Во второй ангар, такого же размера, притащили КИПС. КИПС это Контрольно- Испытательная Передвижная Станция. Это техника предназначена для диагностики электронного оборудования зенитных ракет комплекса С-75. Состоит она из двух машин с оборудованием. Эту технику мне и еще двоим товарищам, предстояло привести в чувство, подготовить для проверки ракет. Я не являлся специалистом по данному образцу техники, хотя моя военная специальность было родственная данной, поэтому ко всему прочему, мне еще предстояло изучить эту хоть и устаревшую, но все-таки пока еще достаточно грозную технику. Триумфом ее был Вьетнам. Эта была гроза для американских «Фантомов». Основным специалистом КИПС был Михалыч. Анатолий Михайлович Козлов, мужчина шестидесяти двух лет, на этом комплексе прослужил 25 лет, дослужился до подполковника, командира технического дивизиона, закончил он свою службу около двадцати лет назад в Одессе. Уволился как раз накануне перехода одесского военного округа под юрисдикцию Украины.

Не успел Михалыч вкусить всех прелестей службы в украинских вооруженных силах.

В отличие от меня, Михалыч в Ливии был с самого начала первых наездов Шадрова и его команды в эту африканскую страну. А началась эта эпопея в далеком толи 1999, толи 2000 году.

Еще одним членом команды Михалыча был Василий. Василий, бывший прапорщик, техник и старшина в бывшем дивизионе Михалыча. Вместе они служили при Союзе, жили по соседству, после увольнения в запас, поддерживали дружеские отношения, вместе ездили в Ливию. Старшина в армии это не должность, это образ жизни, это диагноз. К этому добавьте, что Василий еще и украинец. Крепкий хозяйственный мужик, своего не упустит, ко всему у него есть дело.

Так мы втроем начали потихоньку доводить до ума это чудо техники. Подключить ее к электросети представляло некоторую проблему и поэтому мы просто очищали машины и оборудование от пыли и песка, чего в Африке предостаточно, производили мелкий ремонт многочисленного кабельного хозяйства. На этом наши работы с этой техникой в этом ангаре и закончились. Подключить технику к электросети так и не удалось. И нас перебросили на следующий объект.

Новый объект это покраска всей техники, которая с каждым днем все в большем количестве прибывала на площадку. Из новой техники появились полуприцепы радиолокационных станций, антенные системы, пусковые установки к зенитным ракетным комплексам С-125. Чего-чего, а краски на складах корейского мини заводика было превеликое множество и на любой вкус. Не знаю, чья это была идея перекрашивать всю технику во все цвета радуги, но все бросились усиленно исполнять это абсурдное решение.

а площадке начали появляться синие полуприцепы, серые кабины автомобилей, желтые пусковые установки, зеленые антенны. Наверное, Шадров думал ввести в заблуждение американские спутники, раскрасив технику под детскую площадку. Жаль не додумался он раскрасить пусковые установки и ракеты под пятнистые мухоморы. Конечно, мы шутили по этому поводу, но особо не возникали, было даже интересно, что из этого всего выйдет. Еще одна непонятная мне, идея заключалась в установке на трейлер пусковых установок комплексов С-125 «Печора», и С-75 «Волга», приваривание их сваркой намертво к корпусу трейлера. В штатном расположении стартовых позиций этих комплексов все пусковые установки расположены по кругу в определенном порядке и жестко привязываются к станции наведения и местности. Как Шадров собирался пускать ракеты с автомобильных трейлеров, непонятно. Установить неповоротливые трейлеры в нужном порядке и подключить их к станции наведения, это еще в принципе возможно. После первого же пуска одной ракеты, вся конструкция с другими ракетами на пусковой установке просто перевернется. Хотя, если вместо четырех положенных ракет зарядить на каждую пусковую по одной, то по одному пуску может и можно, было бы сделать. Возможно, это была одна из очередных афер мастера авантюр Александра Шадрова. Этот вывод следует из того, что на момент этих действий конкретных специалистов по С-75, кроме одного в нашей команде не было. Не было и ракетного топлива, ведь система С-75 работает на жидком ракетном топливе. Специалистов по ремонту и вводу в строй антенных систем и станций наведения обоих комплексов на тот момент тоже не было. Все мы были специалисты широкого профиля, да ПВО-шники, да инженеры высокой квалификации, но каждый по своей системе. Последующие события показали и необходимость не только специалистов по ремонту, но и людей, способных сработать в составе боевых расчетов, а это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Мы тогда уже знали, что на подходе еще одна группа, таких же хабиров, как и мы. А пока они нежатся на море в Тунисе, мы продолжаем работать на той же площадке, где и проживаем. Подходит к концу месяц нашего пребывания в Ливии. Живем там же в 100 метрах от ангаров и площадок с техникой. То, что все это смертельно опасно для жизни, никого особо не заботит. В небе постоянно кружат беспилотные летательные аппараты, слышен их характерный гул. Американские спутники тоже никто не отменял. В жилой комплекс как то даже залетела шальная пуля. Или америкосы знали, кто мы и не хотели нас сразу убивать, хотели поиграть в кошки мышки, то ли по каким-то другим причинам, но нас пока не трогали. Но то, что за нами следили, не было никаких сомнений. Конечно, мы как могли, шифровались, маскировались, но для современных средств разведки, не составляло, ни какого труда нас обнаружить. Доказательством тому послужило определенное событие одного из дней в конце срока нашего пребывания на строительной площадке. На рассвете прозвучал глухой и не громкий хлопок. Никто особо ничего не понял, не все даже проснулись и слышали этот хлопок. На площадке стояла машина зенитного ракетного комплекса «Оса». Прибыла она ночью, в ангар и под маскировочную сеть ее никто не удосужился поставить. Те, кто проснулся, пошли посмотреть, что к чему. На первый взгляд все вроде бы нормально, ни дыма, ни огня, стоит себе машина и стоит. Лишь подойдя вплотную к машине и поднявшись на ее высокий борт, увидели почерневший искореженный двигатель. Пущенная с безпилотника ракета, точно угодила в моторный отсек. Нам явно давали понять, что о нас знают, и наверняка предупреждали, что бы мы убирались, пока целы. Но это случилось позднее, а пока мы продолжали проживать в своих шикарных апартаментах и ждали дальнейшего развития событий. А события не заставили себя ждать. Некоторых из нас начали потихоньку вывозить на другие места работ. Так как я в сложившихся обстоятельствах определенного места работы не имел, то меня Шадров бросал в разные места. Мест таких оказалось несколько. Кроме той ремонтной площадки на месте нашего проживания постепенно образовывалось еще несколько других, но уже на значительном удалении от места постоянной дислокации. Одна из этих площадок была организована, на каком-то частном предприятии с большим количеством морских контейнеров, и парой огромных ангаров. Территория была огорожена бетонным забором, на въездных воротах вооруженная охрана. Из техники там была пара большегрузных контейнерных автопогрузчиков, пара грузовиков контейнеровозов итальянского производства, это не считая мелких грузовичков и всевозможных механизмов и агрегатов типа переносных компрессоров и тому подобное. Туда же были доставлены несколько пусковых комплекса С-75, аппаратная кабина, кабина управления и антенный пост того же комплекса, две войсковые дизель-электрические станции советского производства 80-х годов. В ангар поместили антенный пост зенитного ракетного комплекса С-125, две машины зенитно-ракетного комплекса «Квадрат», дизель-электростанцию, несколько транспортно-заряжающих машин к комплексу С-125. С помощью автопогрузчиков пятнадцати кубовые морские контейнеры были установлены в три этажа буквой «П». Получилась рабочая площадка размером 50х50м. Сверху, по крышам контейнеров натянули маскировочную сеть. Под сетью на бетонной площадке: антенный пост комплекса С-75- кабина «П», рядом с ней кабины «А» и «У», что означает, аппаратная кабина и кабина управления, соответственно. Туда же притащили и трейлеры – длинномеры с уже приваренные к ним сваркой и покрашенные в желто-голубой цвет пусковые установки для С-75. Весь этот металлолом необходимо было отремонтировать, собрать в единую систему, настроить для обнаружения воздушных целей и ее качественного сопровождения и, естественно уничтожения. Что особо удивляет, на данный момент времени на всю эту кучу неисправной электроники, был всего лишь один специалист, да и тот бывший командир дивизиона, возможно знающий эту систему в вопросах организации и ведения боевой работы, руководства боевым расчетом. В вопросах ремонта и настройки, ему одному справиться было практически невозможно. Не думаю, что авантюрист Шадров, этого не понимал. Может быть, он надеялся, что кто-то подъедет во второй или третий заезд, и эти кто-то решат проблему, а пока он кидал в помощь всех, кто подворачивался под руку, в том числе и меня. О моей работе на этой площадке я еще вернусь, а пока о других местах нашей работы, где мне тоже посчастливилось побывать.