«Интересно, ему тяжело? – некстати подумала Кристина. – Должно быть, не очень… он ведь меня спокойно тащил… а я – помимо костей еще и мышцы… и прочее… и еще полбутылки коньяка и литров пять воды».
– Эстерхази думает, что это поселенец по кличке «Мастер», – ответил Джафар. – В прошлом году пропал. Мы считали, что зеки своего пахана замочили и прикопали, а он…
Джафар посмотрел на мешок, шевельнул его ногой.
– А он целый, – с некоторым сожалением заключил Джафар. – Хоть и правда в музей сдавай.
– И что теперь с ним будет? – спросила Дана.
– С ним – уже ничего, – сказал Джафар, перехватывая горловину мешка поудобнее. – В его книге жизни события закончились. А кости отправим в его родной город на идентификацию. Хотя по моему опыту…
– Что? – насторожилась Дана.
– Шансов опознать мало. Если только по зубам, но вряд ли у Мастера в последние годы была медицинская карта.
*
К вечеру об ужасной находке знал весь поселок. Что персонал, что рейдеры, округлив глаза, пересказывали друг другу страшные подробности о «черепе с золотой фиксой». Кристина в Мастерском щербатом оскале никакой фиксы не помнила; разве что зубы действительно с самого начала были не все, но для уголовника преклонных лет это скорее норма, чем курьез.
Получив документ на выплату круглой суммы за собранные Threaderis segmani, Кристина зашла к Эстерхази за подписью.
Сидя на скамейке возле домика, тот отскребал что-то ногтем с розовой футболки и поглядывал, как некий парень из местных вбивает в газон деревянные колья. Парень был одет в коричневые кожаные штаны, расшитые бусинами, и такую же куртку, украшенную орнаментом из треугольников и стилизованных птиц.
На траве, в клетке, смешно шевеля носом, сидел кролик.
Раньше Кристина никогда не видела местных. По имевшимся у нее сведениям, они были одной из ветвей бурятского народа, некогда смешавшегося с тибетским и вернувшимся на эти земли в виде двух небольших племен. Одно племя ушло на восток, да там и осело, а второе, более западное, за столетия уменьшилось до одного семейного клана. Поскольку база «Солнечное» была окружена горами почти со всех сторон, представители этого клана заходили к ним редко. Разве что за чем-то очень жизненно необходимым.
– Привет! Абармид мне загон для Кренделя строит, – жизнерадостно сообщил Саша.
Интересно, как сюда попал Абармид. Через холмы есть тропа?
– Дулсан, правда, сначала другого мужа мне хотела выдать на строительство загона, – продолжал Эстерхази, – но Абармид всех обошел.
– Жена Дулсан, – включился Абармид, – рожать скоро. Мы хотим в эта больница. Джафар обещал нас забрать, когда срок придет. Анзан хотел пойти, но Дулсан не пустила. Я пошел.
– Что ж, – осторожно сказала Кристина, лихорадочно соображая, как бы поддержать этот внезапный светский разговор, – рожать – это здорово. Это первый ребенок… э… у Дулсан?
– Шестой, – ответил Абармид, явно снисходя до приезжей, не знающей здешних обычаев. – Надо восемь. У Дулсан восемь мужей. Если только сестра Дулсан, Максарама, двоих не родит. Дулсан ей двоих мужей отдала, Максарма гордая ходит. Ей только с этого года замуж можно. Пока только два мужа и земли мало.
– У них там все так аккуратно обустроено, – с восторгом подхватил Саша, – поля ровно квадратные, деревья пострижены, клумбы с цветами – вообще загляденье. Мальвы уже цветут. Дома красивые, резные.
– Конечно, – пробормотала Кристина, – восемь мужей! Будь у меня столько, я б тоже возле дома красоту организовала.
И с ума бы сошла, как пить дать. Мне один-то придурок уже весь мозг выел. А тут восемь.
Представив восемь чекав, Кристина ощутила тошноту и хтонический ужас.
– Дулсан и меня в мужья звала, – гордо сообщил Саша. – Но я сказал, у нас так не принято.
– Ты понравился Дулсан, – кивнул Абармид. – Большой, белый, красивый. Зря не пошел.
– Ну, – Саша пожал плечами, – я в итоге сказал, что мне моя жена не разрешает. Это Дулсан поняла.
– Гм… – Кристина задумалась. – Так вы ж вроде, в разводе, нет?
– У них тут нет разводов, – пояснил Саша. – Если ты чей-то муж, и если дети твои – все, это навсегда. Жена может другой женщине мужа одолжить, но право собственности к ней не переходит. То есть, по их обычаям, жена может одолжить меня для работ или для… как это… разбавления крови. В чем они очень нуждаются, кстати.
– Офигеть матриархат! – восхитилась Кристина.
– Вот Альберта бы жена точно не пустила, – хохотнул Эстерхази. – Я им Джафара предложил.
Абармид перестал разматывать сетку, вытер лоб.
– Нет, Дулсан не возьмет Джафара. Зачем ей худой и черный? Да еще потомок богов. Все потомки богов прокляты. Мы – маленький народ. Зачем нам чужие проклятия?
– Это точно, – пробормотал Саша, расправляя на скамейке документ и рисуя неразборчивую подпись. – Чужие проклятия нам без надобности… Нам и своих хватает… Молодец, Кристинка! Один визит – десять грибов.
– И кости.
– И кости… Бонусом. Все.
– Спасибо, – Кристина убрала документ в файл. – Абармид, а как вы сюда пришли? Самолет ведь вроде не вылетал сегодня?
– Дорогу знаю, – похвастался Абармид. – Через горы дорога есть.
Кристина вспомнила, что прямо в горе, за аэродромом, где заканчивался асфальт и начинался растрескавшийся такыр, видела старые железные ворота и решила, что это, возможно, въезд в тоннель для нелетающего транспорта. Ворота были некогда покрашены красной краской, и неоднократно. Теперь слой краски потрескался и осыпался на такыр мелкими красным хлопьями.
– Через ворота? – спросила она как можно более наивным голосом.
– Нет, – вздохнул Эстерхази. – Мы эти ворота вообще не открываем.
– Ворота нельзя, – подтвердил Абармид.
– А что там, пещера? – Кристине становилось все интереснее.
– Там тоннель и дорога, – сказал Эстерхази. – Но по слухам, тоннель стал непроходимым еще лет пятьдесят назад.
– С другой стороны этой дороги нет, – подтвердил Абармид. – Там скала. Но моя мать говорила, люди ходили в эти ворота. И там был выход. Изнутри гор был выход. Снаружи гор ничего не было. Входа не было. Они и закрыли все, чтобы люди не ушли. Чтобы не кончились.
– А ключ у кого? – не смогла Кристина сдержать любопытства.
– Да откуда ж мы знаем, – рассмеялся Эстерхази. – Давно дело было… Крендель, ты что схватил? Ну-ка брось!
Поднявшись, Эстерхази бросился отбирать у кролика зажеванный им под шумок кусок пластиковой сетки.
*
…Альберт лично пообещал Кристине отправить ее семье деньги не позднее завтрашнего дня.
