Утраченный металл

Да, то событие положило начало экспедициям. Но горожане все равно не стремились покидать город, и Вакс их понимал. Его усилия по улучшению уровня жизни сосредоточились на Бассейне. Он не знал, как быть с малвийцами. Пусть минуло уже шесть лет, он по-прежнему с дрожью думал о том, каким большим вдруг оказался мир.

Макс весело подпрыгивал, бросая кленовые семена горстями. Кэт с опаской воспринимала любовь мальчика к высоте – но как иначе, если с младенчества его постоянно носил отец, считавший традиционные способы передвижения слишком времязатратными?

Вакс посмотрел на север, в сторону Дикоземья. Там остались приключения, загадки и жизнь, которую он когда-то любил. Ему стало…

Ржавь. Ни капли не грустно.

Он моргнул и тряхнул головой. С самого возвращения Элендель был для него обузой. Снаружи манили приключения и комфорт. За прошедшие годы стало лучше, но он по-прежнему чувствовал его. Этот зов. До…

До этого дня. Теперь он с теплотой вспоминал прежнюю жизнь на севере, но больше не хотел ее вернуть. Здесь у него – жизнь, которую он любил не меньше. Может, даже больше, учитывая, как тепло становилось на душе от смеха Макса. Здесь… здесь теперь его место. Более того, здесь ему хотелось быть.

Осознание успокоило его. Он наконец-то… перестал сожалеть. Так?

Широко улыбнувшись, он подхватил Макса и крепко обнял, несмотря на то что тот еще с младенчества не слишком любил обниматься и постоянно извивался. Вскоре они начали игру, которую Макс изобрел несколько месяцев назад. Макс бросал соломенный мячик с крошечным металлическим утяжелителем в центре, а Вакс пытался закинуть его на крышу ближайшего здания. Солома ничего не повредит, а с помощью металла можно было целиться. Затем они прыгали на соседнюю крышу и подбирали мячик. Макс бросил, но Ваксу не удалось зашвырнуть мячик достаточно далеко.

– Кидай повыше, – предложил он сыну.

– Если брошу слишком высоко, он нам на голову упадет, – возразил Макс. – А я хочу, чтобы он вон на тот дом улетел.

– Высота важнее всего, – ответил Вакс. – Поверь мне. Чем выше подбросишь, тем дальше полетит.

Макс попробовал. С большей высоты Вакс легко закинул мячик на ту крышу, куда хотел сын. Они спрыгнули за ним. Интересно, что думали жильцы ближайших небоскребов, видя, как мимо окон носится сенатор с ребенком за спиной?

К сожалению, игра увлекла его ненадолго. Через полчаса, запрыгнув на крышу очередного небоскреба, Вакс замер, завороженный зрелищем. Малвийский корабль, замеченный ранее, приближался.

Деревянная конструкция, движимая гигантскими пропеллерами, зависла над Эленделем. Ваксу было известно, что в Бассейне проектировали воздушные корабли на гелии или горячем воздухе. Но даже при самых оптимистических прогнозах эти корабли не могли поднимать такие большие и тяжелые кабины, как малвийские. Их корабль напоминал летающую крепость.

Он был не торговым, как сначала показалось Ваксу, а военным. Демонстрация силы, но не враждебности. Он летел медленно и низко. Это – не угроза, а своего рода спектакль.

С крепко пристегнутым за спиной сыном Вакс взмыл повыше, желая выяснить, с какой целью прибыл корабль.

В конце концов Мараси удалось найти лестницы, спуститься в расщелину и подняться с другой стороны. Она приблизилась к главной пещере, едва держась на ногах и вздрагивая при воспоминании об услышанном и сделанном. Но без улик она не осталась: обыскав труп, нашла записную книжку с количествами и датами поставок.

Также она раздобыла кое-что более опасное. Четыре штыря. Тот, что был покрыт красными пятнами, почему-то не любил соприкасаться с остальными, отталкиваясь от них при приближении. Поэтому Мараси замотала их в тряпки и рассовала по отдельным карманам.

Протиснувшись за укрепленную металлическую дверь, она увидела сущий хаос. Судя по отметинам на полу, большой взрыв породил череду маленьких. Всю пещеру усыпали осколки, обломки оборудования и трупы, коих было пугающе много.

Посреди всего этого сидел оборванный Уэйн и играл в карты с несколькими плененными гангстерами. Их руки были связаны за спинами, поэтому он сам раскладывал карты для них.

– Приятель, ты совсем сдурел с этого ходить? – Уэйн покосился на карту, которую пленник потыкал большим пальцем ноги.

– Это сильнейшая карта, – ответил бандит.

– Да, но ты уверен? – Уэйн присмотрелся к собственным картам.

– Ну… пожалуй.

– Блин! – Уэйн сбросил свою руку. – Кладу три восьмерки поверх девяток. Ты выиграл.

– Э… – промямлил другой пленник. – Ты же видишь наши карты. Почему ты так ходишь?

– Дружище, я играю так, как будто бы их не видел, – ответил Уэйн. – Иначе в чем интерес? Одно дело смухлевать, но раз ваши картишки у меня перед носом разложены… с тем же успехом можно самому с собой поиграть. Есть хитрые способы сделать такую игру веселее.

Мараси запнулась. Она насчитала пятнадцать задержанных в различном состоянии пленения. Как Уэйн и говорил, ему удалось противодействовать замедляющим пузырям с помощью ускоряющего и перехватать бандитов поодиночке. Его умения управлять способностями поистине невероятны.

Ее не удивило такое большое количество взятых живьем. Уэйн всегда предпочитал не убивать, и она разделяла его мнение. А вот что касается карточной игры… впрочем, и это было не столь удивительно. Мараси уже привыкла к выкрутасам Уэйна.

– Уэйн, мог бы и помочь. – Она присела на останки большого ящика.

– Пока я возился с этими ребятами, ты уработала парнягу в костюме, – ответил Уэйн. – Я увидел, что ты отдыхаешь, и решил не мешать.

Она даже не заметила. Ржавь, как же болело плечо. Мараси поморщилась и осмотрелась.

– Ну, э-э… – начал Уэйн. – Блин. Не говори мне, что ты теперь людоедством промышляешь.

Мараси опустила взгляд на пропитанную кровью форму.

– Людоедством? Других ассоциаций не нашлось?

– А какие еще могут быть ассоциации при виде девушки в крови? – удивленно ответил Уэйн. – Печенку поверженных врагов ест, как пить дать. Если что, я не осуждаю.

– Не осуждаешь? Уэйн, это же не заслуживает никакого снисхождения.

– Ты права. В таком случае выражаю тебе свое искреннее «фи».

Мараси тяжело вздохнула.

– И только я подумала, что привыкла к твоей уэйновости. – Она достала штыри, каждый был длиной в шесть дюймов и оканчивался толстой шляпкой, за исключением наименьшего и наиболее интересного, тонкого и едва достигающего четырех дюймов. – Вытащила из тела Цикла. Если бы оставила, он бы исцелился и ожил.

– Как? – удивился Уэйн. – Это так не работает.

– У него работало. Скорее всего, причина в этом штыре.

– Это что?..

– Треллиум? Да. Почти наверняка.

– Нужно будет отпраздновать. – Уэйн присвистнул. – Для меня печенка осталась?

Мараси смерила его уничижительным взглядом, но он лишь улыбнулся.

– Он шутит, – сказала она заволновавшимся гангстерам. – Мы людей не едим.

– Эх, Мараси, – вздохнул Уэйн. – Я тут усердно репутацию зарабатывал, а ты все испортила.

– Мы вломились к ним в пещеру, одолели вожака, взорвали почти весь товар, перебили половину и задержали остальных. Думаю, твоей репутации ничто не угрожает. – Она сощурилась, заметив, что все пленники были босиком. – Позволь спросить, зачем ты отнял у них обувь?

– Шнурки понадобились, – ответил Уэйн, и Мараси поняла, чем связаны руки бандитов. – Старый приемчик из Дикоземья на случай, если веревки не хватает. – Он кивнул в сторону, предлагая отойти и побеседовать с глазу на глаз. – Мараси, пленников много, и шнурки их надолго не удержат. В любой миг кто-нибудь достанет нож, который я не заметил при обыске, а может, и пистолет. Так что…

– Мгновенная подмога? – спросила она.

– Ржавь, нравится мне это кодовое имя.

– Если так я скорее доберусь до ванны, то давай. Иди в ту дверь, откуда я вернулась. В расщелине найдешь лестницы, а где-то дальше должен быть выход в город. – Она задумалась. – Взглянешь еще разок на труп? Меня не покидает беспокойство, что я проглядела штырь и этот парень поднимется и захочет мне отомстить.

– Заметано, – ответил Уэйн, оглядываясь напоследок. – Хорошо мы постарались.

– Взорвали все вокруг и убили того, кто мог бы предоставить важные сведения.

– Главное, живы остались. А еще остановили банду контрабандистов, защитили город, не позволили врагу получить ценную амуницию и раздобыли редкие металлы. Как по мне, отлично сработано, ржавь побери. Мараси, хватит тебе прибедняться.

Пожалуй, он был прав. Недооценивать себя она привыкла с самого детства. Поэтому она кивнула, принимая комплимент, и почувствовала, как с плеч гора упала. Уэйн убежал прочь, а она направилась к связанным бандитам, угрожающе держа пистолет.

Судя по взглядам, дополнительного устрашения не требовалось.

– Вам повезло, – сказала она, в первую очередь чтобы отвлечь их. – Вас ждет справедливый суд. Только не делайте глупостей. – Она порылась в кармане и достала записную книжку, слегка пропитавшуюся кровью. – Я зачитаю вам ваши права. Слушайте внимательно, чтобы не забыть, какая защита и какие судебные привилегии вам положены.

Открыв книжку, она разожгла кадмий и подняла пузырь замедленного времени, накрыв всех пленников. Оставалось надеяться, что лекция увлечет их, иначе они могут заметить, что пламя за пределами пузыря гаснет слишком быстро.

Других подсказок, кажется, не было. На поверхности подвох можно было легко понять по движению солнца, падению листьев, стремительному перемещению пешеходов. В пещере ничего этого не было. В замедленном времени для Мараси и гангстеров должны были пройти считаные минуты, пока Уэйн не приведет подкрепление из полиции.

Закончив чтение, Мараси медленно обошла пленников, не убирая пистолет и продолжая жечь металл. Некоторые резко замирали при ее приближении; очевидно, они пытались распутать узлы на запястьях. Уэйн оказался прав. Столь большое число пленников могло вызвать опасную ситуацию. Чем быстрее придет подмога, тем лучше.

А пока Мараси задумалась о Цикле, чьи слова напомнили ей последнюю речь Стожильного Майлза. «Наступит день, и люди в золотом и красном, носители последнего металла, придут к вам. И вы покоритесь их власти».

Она дотронулась до треллиумового стержня в кармане.

«Надвигается пепел», – сказал Цикл.

Это было невозможно. Пепельный Катаклизм ознаменовал гибель и возрождение мира. Пепельные осадки остались в старых легендах и сказках. Теперь, когда кругом горели электрические фонари, а по улицам ездили автомобили, подобное не могло повториться. Ведь так?

Она поежилась и покосилась на дверь в углу пещеры, надеясь увидеть там констеблей. С облегчением заметила размытое пятно, означавшее, что кто-то пришел. Мараси едва не сбросила пузырь, но вовремя спохватилась, поняв, что там всего лишь один человек. Кто? Уэйн? Размытый силуэт приблизился к границе пузыря и на миг остановился.

Этого мига хватило, чтобы Мараси разглядела женскую фигуру в темной одежде и черной тряпичной маске на лице. Не малвийской, а такой, какие частенько надевают воры, чтобы оставаться незаметными в ночи. Женщина была стройной, с прямыми черными волосами. Она на мгновение встретилась взглядом с Мараси и вновь расплылась.

Мараси уже была готова сбросить пузырь, но все слишком быстро закончилось. Пока она гадала, что происходит, в пещеру коричневыми пятнами ворвались констебли. Секунду спустя в пузырь замедленного времени вскочил Уэйн. Он воспользовался своим талантом, чтобы нейтрализовать талант Мараси и восстановить обычное течение времени.

Ржавь, могла ли она научиться так же умело обращаться со своими пузырями? Ее рабочий график был так загружен, что свободного времени на тренировки не оставалось, но все же… мастерство Уэйна поражало. Казалось невероятным, что замедляющий пузырь больше на нее не действовал. Она повернулась к застывшим гангстерам, один из которых сумел-таки развязаться и теперь пытался сбежать.

– Ты как раз вовремя, – сказала Мараси, обратив внимание, что констебли уже выстроились вокруг с сетями и веревками. – Уэйн… тебе кто-нибудь встретился по дороге?

– Нет, – ответил он, нахмурившись. – А должен был? Твой покойничек на месте, в том же виде, в котором ты его упокоила.

– Кто-то входил сюда секунду назад, – сказала она. – В реальном времени… может, минут пятнадцать назад? Она посмотрела на нас, затем скрылась.

– Странно. Штыри на месте?

Мараси проверила карманы. Три штыря с одной стороны, один с другой. Нетронуты.

– Да. Давай сбрасывать пузыри. Готов?

Уэйн кивнул. Они сбросили пузыри, и Мараси тут же раздала приказы констеблям. Те методично сомкнули ряды, остановили одинокого беглеца и крепче связали остальных. Полицейские врачи на всякий случай осмотрели трупы, пока другие собирали улики. Те, что не взорвал Уэйн.

– Пойдем, – предложил Уэйн. – Дальше они сами справятся. Покажем Ваксу находки.

– Сперва бы помыться, – заметила Мараси. – Уэйн, от тебя разит так, что мне даже не хочется знать, как пахнет от меня. Но ты прав. Нужно обсудить все с Ваксиллиумом.

И не только штыри. Красные глаза и загадочную смерть. «Вас ждет заслуженная кара; все живое увянет под черным облаком, а землю укроет прах сожженных тел». Оставив других констеблей работать, она проследовала за Уэйном к выходу.

Прибытие военного корабля было громким событием, но не беспрецедентным. Они прилетали и раньше, получив необходимое разрешение.

Даже несмотря на то, что корабль шел на низкой высоте, Вакс не мог добраться до него с помощью алломантии. Чтобы толкнуть себя так высоко, требовался либо якорь огромных размеров, либо… металлы, к которым у него больше не было доступа.

Когда-то он держал в руках их все. Мимолетный прилив невероятной силы, как будто он испил из самого Источника Вознесения. Но лучше было не вспоминать о Браслетах Скорби, иначе все прочие воспоминания казались унылыми.

В этот день он привлек к себе внимание несколькими высокими прыжками рядом с кораблем. С корабля послали скиммер, чтобы подобрать их с Максом. На борту им выдали медальоны для снижения веса, хотя Ваксу такой не требовался. Когда он его вернул, малвийские воздухоплаватели заметно испугались, осознав, что он двурожденный.

Из пяти народов, населявших Южный Континент, с малвийцами Вакс встречался чаще всего. Они единственные прислали в Элендель посла. В последнее время официальное взаимодействие с Югом все больше шло через них. Насколько Вакс мог судить, за шесть лет Южный Континент пережил больше политических преобразований, чем Бассейн. Прежние ожесточенные конфликты угасли, государствам удалось достичь взаимопонимания. Зачем драться друг с другом, когда на севере живут демоны, способные напасть в любое мгновение? И не важно, что народ Вакса до сих пор не умел строить воздушные корабли.

Через несколько минут скиммер, напоминавший обликом летающую рыбацкую лодку без верха, пришвартовался к большому кораблю. Вакс отстегнул сына, и теперь тот терпеливо стоял, держа отца за руку. Попасть на борт воздушного корабля было для Макса настоящим приключением, и Вакс чувствовал, как сын вздрагивает от нетерпения. Едва их впустили на палубу – в коридор, отделанный темным деревом, с выпуклыми, как у трубы, стенами, – Макс отдал честь вышедшему к ним офицеру.

Судя по вычурной маске, это был не кто иной, как сам капитан. Маска была деревянной, резной, украшенной у глазниц узором из шести разных металлов. Мужчина посмотрел на ребенка, но, в отличие от констеблей, которые обычно весело отвечали Максу на приветствие, не сделал ответного жеста. Маску он также не поднял.

– Достопочтенный металлорожденный, – обратился капитан к Ваксу с легким кивком, – и… простите, если ошибаюсь: достопочтенный прежний носитель Браслетов?

– Так точно, – ответил Вакс.

– А также присвоитель Браслетов, которые должны быть возвращены законным владельцам.

– Он самый. Надеюсь, вам не нужно напоминать, что я отдал Браслеты кандрам по договору, чтобы ни один народ не мог пользоваться их силой.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

– Адмирал Даал, – несколько неохотно представился малвиец. – Добро пожаловать на мой бывший корабль, Благословенный Вор.

– Бывший? – уточнил Вакс.

– Меня назначили новым послом Малвийского Содружества в вашей стране.

Малвийского… Содружества? Очевидно, объединение южных государств завершилось.

– А как же Йоннес? – спросил Вакс.

– Она вернется домой, – ответил Даал. – Было решено, что она слишком… влилась в здешнее общество.

Просто замечательно. Такие вот политические преобразования. Пожалуй, лучше ограничиться простым обменом любезностями, чтобы ненароком не усугубить межгосударственные трения.

– Тогда позвольте мне первым из сенаторов поприветствовать вас в Бассейне, – сказал Вакс. – Пусть между нашими государствами процветают согласие и выгодная торговля.

– Выгодная? – переспросил Даал. – Разве что для вас.

– Для обеих сторон. Вы ведь теперь можете пользоваться услугами наших алломантов.

– С ограничениями, – парировал посол. – И эти ограничения слишком серьезны, чтобы сравнивать с роскошными подарками, что получили вы.

– Три скиммера и горстка медальонов? Все это бесполезно, если у нас нет технической возможности поддерживать их в рабочем состоянии или создавать аналоги.

– Вы же не рассчитываете, что мы с вами и производственным оборудованием поделимся? Мы продаем товары, а не фабрики.

Всякий раз, когда они пытались выведать больше информации о медальонах у тех, кто в этом разбирался, от них отмахивались. Очевидно, такое поведение можно было списать на торговую тайну, но лишь отчасти. В диалогах с Алликом удавалось проследить несоответствия между его словами и реальной ситуацией. Если малвийцы умели с помощью ферухимии увеличивать физическую силу, скорость ума и прочие способности, то почему в их армии не было ни одного солдата-ферухимика? Почему не существовало алломантических медальонов? Чем больше они узнавали, тем сильнее Вакс уверялся в том, что есть какой-то подвох; что медальоны не настолько эффективны и многофункциональны, как уверяли малвийцы.

«Да, – подумал Вакс, – станешь тут беспокоиться о случайном усугублении политических трений…»

Он молча уставился на адмирала. Между ними повисло напряжение, как между дуэлянтами.

– Гм… Пап? – Макс потянул его за рукав.

– Чего? – отозвался Вакс, не опуская взгляда.

– Какать хочу.

Вакс тяжело вздохнул. Пятилетний ребенок ничуть не помогал снизить градус дипломатического напряжения. Впрочем, могло быть и хуже. Он ведь мог и Уэйна привести.

– Есть у вас туалет? – спросил он Даала.

– Подождет.

– Посол, у вас есть дети?

– Нет.

– Тогда запомните: пятилетние дети не могут ждать.

После очередной напряженной паузы адмирал вздохнул и развернулся, пригласив следовать за собой мимо матросов в масках. Вакс с сыном пошли. После длительного общения с Алликом и другими южанами Вакс чувствовал себя спокойно среди масок. И все же череда темных глаз выглядела несколько угрожающе. Никто не произносил ни слова, никто не приподнимал масок. Ваксу приходилось и выпивать, и веселиться с малвийцами, но эта команда, несомненно, была из другого теста.

Даал жестом указал на гальюн.

– Ничего себе! – воскликнул Макс, заглядывая внутрь. При его приближении зажегся электрический свет. – Как тут мало места! В самый раз для меня!

– Сын, давай побыстрее, – поторопил Вакс.

Макс закрыл дверь и принялся делать свои дела, тихонько напевая. Ваксу стало неловко перед адмиралом. Пришлось признать, что тут Уэйн не помешал бы. Он как никто умел снизить градус напряжения… спровоцировав напряженность другого сорта. Такого, когда ты и твой оппонент смущаетесь настолько, что приходите к взаимопониманию.

«А вдруг он специально так делает?» – задумался Вакс. С Уэйном никогда нельзя было знать наверняка. Порой он делал весьма проницательные замечания, но всякий раз разрушал положительное впечатление о себе. Но кто знает…

– Браслеты Скорби, – спросил Даал, – они же в безопасности, ага?

– Полагаю, – ответил Вакс. – Я их не видел с тех пор, как передал.

– На границе города я заметил орудия. Мне о них докладывали. Какая у них предельная дальность? Тысяча футов? Две?

Вакс не ответил. Она была чуть больше, но, что бы там ни утверждала пропаганда, ненамного, особенно если стрелять вертикально вверх. Переданные Бассейну скиммеры могли летать на высоте в полторы тысячи футов. Но Вакс точно знал: некоторые малвийские корабли способны подниматься туда, где воздух становился настолько разреженным, что человек мог умереть, задержавшись там сверх необходимого.

– Я все думаю, – произнес Даал, – что случилось бы, встреться наши народы в более… воинственную эпоху? Одна бомбардировка, и от вашего города осталась бы груда камней.

– Значит, хорошо, что мы встретились сейчас, – ответил Вакс.

Адмирал повернулся к нему, глядя сквозь инкрустированные металлом глазницы маски.

– Что бы вы сделали, если бы мы просто напали?

– Не знаю, – признался Вакс. – Но вам бы пришлось гораздо тяжелее, чем вы думаете.

– Я нахожу странным, что ваши газеты постоянно повторяют одно и то же. Восхваляют убийц-кандр и солдат-алломантов. Хотя я знаю, что ваши бессмертные демоны не способны никого убить. А алломанты… скажите, как вы попали на этот корабль? Своими силами, или…

Какой милый человек.

– Разумеется, – не унимался Даал, – мы живем не в столь… жестокие времена. Достопочтенный двурожденный, я не собираюсь развязывать войну. Не смотрите на меня таким оскорбленным взглядом. Но я солидарен с теми из нас, кто считает, что ваш народ пользуется нашей… мягкостью. Особенно в случае с Браслетами Скорби. Они принадлежат нам и должны находиться у нас.

Ваксу хотелось поспорить. Объяснить, что Браслеты нашли на территории Бассейна. Их создал мастер с Севера, а не с Юга. Что в отношении них был принят справедливый договор. Но посол, очевидно, провоцировал его, а Вакс, какие бы заслуги за ним ни водились, не мог говорить за весь Элендель. Он был лишь одним представителем народа из многих.

Он не собирался вестись на провокации.

– Об этом вы можете побеседовать с губернатором и нашими законодателями. И может быть, с Богом.

Адмирал в маске пристально посмотрел на него, но ничего не сказал. Ржавь, если трения усилятся…

«Хуже момента не придумаешь», – с досадой подумал Вакс. После принятия акта о главенствующей роли Эленделя Бассейн мог утратить политическое единство. Как на это ответят на Юге? Даал обещает, что войны не будет, но вдруг южане решат, что ослабленный Бассейн – легкая цель?

При первой встрече южане были восхищены. Северная земля, кишащая металлорожденными и ходячими легендами? Но чем больше они взаимодействовали, тем сильнее каждая сторона убеждалась в том, что в другой стороне нет ничего особенного. Легендарные герои оказывались обычными людьми. А убивать людей обе стороны прекрасно умели.

Макс наконец-то вышел, демонстрируя влажные руки в подтверждение того, что он их помыл. Даал отвел их назад, и Вакс снова пристегнул сына к портупее.

– Рад был встретиться с вами, Ладриан, – сказал посол. – Это было весьма полезно, ага? Позволяет понять, в какие истории верить.

– И в какие же?

– В правдивые, разумеется, – ответил Даал, жестом скомандовав матросу открыть двери. В проеме им явился город. – Не сомневаюсь, что проведу здесь время с пользой. Счастливого дня, сенатор.

Со вздохом Вакс спрыгнул с корабля под радостное улюлюканье Макса, для которого пребывание на корабле, очевидно, стало вершиной и без того запоминающегося дня.

Вакс осторожно замедлился с помощью толчков, после чего быстрыми короткими прыжками вернулся к башне Альстром. Пентхаус был оборудован посадочной платформой, и спустя несколько секунд они уже оказались внутри. Вакс предусмотрительно запер за собой дверь.

Стерис укладывала Тиндвил спать. Вскоре она вышла в гостиную и увидела, что Макс собирает мозаику, а Вакс смешивает коктейль.

– Мам! – обернулся Макс. – Я покакал на воздушном корабле!

– О! – воскликнула Стерис с энтузиазмом, который такая тема может пробудить лишь у матери. – Ничего себе!

– Смотри, какая у них странная туалетная бумага! – Он поднял прихваченный с корабля клочок. – Белая, а не коричневая! Я на нее поменялся, как дядя Уэйн учил!

– Ну да. И что ты оставил взамен, сынок?

– Ну… – Макс смутился. – Это…

– Ясно. Как же иначе. – Стерис подошла к Ваксу за барной стойкой и приобняла его за талию. – Что случилось?

– Новый посол не шибко нас жалует, – ответил Вакс. – Хочет вернуть Браслеты. Сыплет расплывчатыми угрозами.

– И выбрал для этого лучший день, – заметила Стерис.

– Ты в точности спрогнозировала их объединение, – сообщил Вакс. – Посол объявил о создании нового содружества государств под малвийским флагом.