Великий Север. Хроники Паэтты. Книга VII
Именно поэтому большинство обывателей полагали, что у Враноока ничего не получится. Он действительно был неординарным человеком – даже внешность его, казалось, давала ему право доминировать над прочими, а кроме внешности были ещё и ум, и воля. У него было всё, чтобы стать прославленным конунгом, но беда была в том, что добрая половина ярлов Баркхатти думала о себе точно так же. А потому, чтобы не сеять бурю, остров десятилетиями обходился без верховной власти.
Сам Шервард, естественно, ни разу не встречался с Вранооком, а потому благоговел перед ним вдвойне, наслушавшись баек и откровенных небылиц. Но он также не мог не знать, что ярл Вёслобородый, глава клана Гриммандов, то есть его непосредственный повелитель, терпеть не мог «этого выскочку». Впрочем, до сего дня это не имело никакого значения, поскольку все эти политические игры касались лишь дружинников, но никак не простых охотников.
– Враноок собирает людей и корабли для войны с Шеваром, – наклонившись вперёд, тихо, но внятно проговорил Лебланд.
Подошёл хозяин с двумя кружками эля, и Шервард машинально отметил, что тот стал явно почтительнее к своему старинному посетителю Лебланду. Кожаный наруч, хотя и почти скрытый рукавом, делал своё дело. Обладатель же наруча, лишь молча кивнув в благодарность, вновь заговорил, едва трактирщик отошёл.
– Он зовёт всех ярлов на эту войну. Нужно много людей. Сейчас парни вроде нас с тобой нужнее в дружине, чем здесь, на берегу.
– Но с чего ему воевать с шеварцами?.. – Шервард непонимающе поглядел на приятеля. – У нас же, вроде бы, всё наладилось… Кроме того, ведь за Шевар встанет вся империя…
– Тебя зовут топором махать, а не рассуждать! – усмехнулся Лебланд. – Говорят, Враноок хочет таким образом возвыситься до конунга. Да и тебе-то что за печаль? Вот, гляди! – и он, вновь подняв левую руку, закатал рукав, чтобы наруч воина был хорошо виден. – Неужто ты не мечтал о таком? Неужто не хочешь стать Шервардом Гриммандом по прозвищу Губошлёп?
– Сам ты губошлёп! – поморщился Шервард.
– Губошлёп и есть! – не сдавался Лебланд. – Ему предлагают стать ратником Воина, а он ещё и мнётся тут!.. Тебя что – даром что ли старик твой Шервардом10 нарёк?
– Ты что ли предлагаешь? – свою растерянность Шервард попытался скрыть за насмешкой. – Можно подумать, Враноок лично доверил тебе вербовать людей!
– Я сведу тебя с ярлом Желтопузом. Я самолично слыхал от него, что ему нужны ещё люди. У него три больших драккара, так что места всем хватит!
Крыть было нечем. Формально, конечно, Шервард принадлежал к клану Гриммандов, но неписанные законы Баркхатти не запрещали в подобных случаях примыкать к другим кланам, если они не находились в состоянии вражды с родственным. Ярл Вёслобородый, мягко говоря, не слишком жаловал Враноока, так что пойти в поход под его парусами представлялось маловероятным, а потому, говоря откровенно, ничто не мешало Шерварду пойти к Желтопузу.
– Через луну моя жена родит мне ребёнка, – признался наконец Шервард. – Не уверен, что именно сейчас я хочу покидать Баркхатти.
– Поздравляю! – Лебланд дружески пихнул его в плечо. – Это добрая весть! Но тем более – теперь самое время отправиться в поход. Не знаю, как у вас там вблизи Скьёвальда, а у нас зверя почти не осталось. Ни кабанов, ни оленей… Все ноги собьёшь, покуда отыщешь какого-нибудь доходягу… Чем сына кормить будешь? Мазанками много не наберёшь, да и семья у тебя велика… А здесь такой шанс! Только представь, сколько всего ты привезёшь из Шевара! Этого с лихвой хватит вам, чтобы перезимовать!
– Мне надо подумать… – буркнул Шервард, разрываясь между желанием согласиться и одновременным желанием оставить всё как есть. – Лойя скоро родит, отец уже стар… На Тробба надежды мало – он каждый вечер набирается элем…
– Это всё отговорки! – отмахнулся Лебланд. – Слышать их не хочу, тем более что твои глаза говорят совсем другое! Вот что: никуда до завтра не уезжай! Сегодня же я поговорю с кем-нибудь из людей Желтопуза. Если они заинтересуются – я тебе сообщу. Если ты сам не можешь решиться – доверим это жребию Воина! Как он решит, пусть так и будет!
Шерварда так и подмывало остановить друга, но он этого не сделал. В голове зашумело, но не от выпитого эля – он и половины кружки не опустошил, а от внезапного ощущения того, что жизнь его может круто перемениться. И пусть в этом чувстве была немалая доля страха, но куда больше в нём было восторга и нетерпения.
– Завтра я буду на том же месте! – срывающимся голосом пообещал он Лебланду.
Глава 10. В дружине
Когда на следующий день Лебланд подошёл к лотку Шерварда, тот уже знал, что согласится. Причём понял он это гораздо раньше – ещё вчера, когда вернулся обратно на рыночную площадь после разговора в трактире. Там его уже поджидал Косма.
– Ну где ты шляешься? – накинулся он на подошедшего парня. – У нас какой договор был? Я приду, и заберу свои мазанки! Я пришёл, а тебя нет!
– Ну я уже здесь, – равнодушно пожал плечами Шервард.
– Тогда я забираю вот эти, – Косма положил руки на два облюбованных им сосуда. – Я бы и сам их забрал, да эти вон не дали… – зло зыркнул он на соседних торговцев, которых Шервард, в общем-то, даже не попросил приглядеть за товаром.
– И правильно сделали, – молодой охотник благодарно кивнул соседям.
– У нас был уговор, помнишь? – тут же вновь взвился Косма. – Две за полцены.
– Уговор был не такой! – спокойно возразил Шервард. – Одна за полцены, другая… Хотя…
Шервард взглянул на этого косматого прощелыгу, и ощутил прилив какой-то безнадёжной тоски. Неужели он хочет провести так всю свою жизнь? Торговаться с подобными проходимцами, горбатить спину, таская из лесу подстреленных кабанчиков? Ещё вчера ему казалось, что это – его жизнь. Но что, если это не так? Вчера он думал, что у него нет выбора, а теперь, кажется, что-то изменилось. И, судя по всему, он совсем не желал оставаться простым охотником и торговцем.
– Знаешь что, Косма? – без злобы и вызова проговорил он, чувствуя огромное облегчение. – Ты либо заплатишь за каждую мазанку её полную цену, либо проваливай отсюда куда подальше! Мой отец делает самые лучшие мазанки в округе, и никто ни разу не пожаловался на его работу, а от тебя я слышу жалобы постоянно. Так что, пожалуй, если тебе действительно нужна мазанка – заплати-ка за неё двойную цену!
Косма ошалело смотрел на юношу – он совершенно не ожидал такого поворота событий. Зная его отвратительный характер, люди обычно предпочитали не перечить ему, тем более что Косма имел неплохие торговые связи за морем. Он настолько опешил, что даже не нашёлся с ответом и, пробормотав лишь что-то вроде «Ну и Грыз11 с тобой!», ретировался под насмешливые взгляды свидетелей этой перепалки.
А Шервард уже всё для себя окончательно решил. Он больше не будет торговать мазанками, а его отец не будет больше плести лозу своими шишковатыми, скрюченными, вечно ноющими пальцами. Его ребёнок не станет зависеть от того, сыщет ли его папаша очередного кабанчика в лесу. А Лойя будет ходить, словно дочь ярла, в самых лучших нарядах! Он и сестре приданное такое сделает, что не стыдно будет её и самому Вранооку сосватать!
Оставалось лишь дождаться Лебланда, надеясь, что он действительно сдержит обещание и замолвит словечко за своего приятеля. Шервард не покинул рыночную площадь – ему всё же нужно было распродать весь товар, чтобы не вернуться с пустыми руками домой. Более того, он вдруг понял, что ни о каких особенных подарках и речи идти не может – он, возможно, надолго покинет дом, и нужно, чтобы до его возвращения семья не умерла с голоду.
По счастью, на следующий день, когда к нему вновь заявился Лебланд, почти всё уже было распродано.
– Как торговля? – поприветствовал его воин.
– Лучше, чем думал, но хуже, чем хотелось бы, – Шервард испытующе глядел на товарища.
– С тобой хотят поговорить, – не стал томить тот. – Пошли.
Шервард не заставил просить себя дважды. Те две-три мазанки, что ещё не были распроданы, вполне могли подождать, и он с колотящимся сердцем и горящими глазами двинулся вслед за Лебландом в сторону пристани.
Там он увидел шеварский корабль, стоящий чуть поодаль – суда южан обладали более крутым днищем и достаточно большим килем, так что не могли швартоваться так близко к берегу, как драккары келлийцев. Вопреки его ожиданиям, Шервард не увидел множества боевых драккаров. У берега стояло несколько судов, но большинство из них были обычными рыбацкими посудинами.
– Туда, – Лебланд указал на большое здание трактира.
В трактире была общая зала, но Шервард заметил там пару шеварцев. Лебланд повёл его к одной из комнат. Там их ждал человек.
– Вот тот, о ком я говорил, – подтолкнув Шерварда в спину, Лебланд придвинул его к сидящему. – Его зовут Шервард, и он отличный охотник. А это – Дион, один из людей ярла Желтопуза. Это тот, кому ты должен понравиться, парень, – усмехнувшись, представил он незнакомца.
– Мы тут не на смотринах, – рассмеялся тот, кого назвали Дионом. – Нам нужны люди, Шервард. Но всё же всех подряд мы не берём. Ты был охотником – это хорошо. Но как сам считаешь – ты нам подходишь?
– Подхожу, – твёрдо ответил Шервард, ободрённый словами «был охотником». – Я силён и вынослив, могу много часов идти без отдыха и тащить на себе три тувра12 мяса. Я метко стреляю и могу управляться рогатиной.
– Лебланд сказал, что у тебя есть семья и вот-вот родится ребёнок, – удовлетворённо кивнул Дион. – Есть ли кому позаботиться о них в твоё отсутствие?
– У меня есть отец и… старший брат, – Шервард совсем немного запнулся. – А также сестра. Они смогут позаботиться о себе в моё отсутствие. А когда я вернусь с добычей – они будут очень рады.
– Хорошо! – улыбнулся Дион. – А что твой брат? Может быть, он тоже хотел бы присоединиться к нам?
– Он рыбак, – едва заметно нахмурившись, ответил Шервард. – Он мог бы пригодиться, но, сказать по правде, у него есть слабости. Любит пригубить…
– Дурак каждому из нас дал какую-то слабость, – снисходительно хмыкнул Дион. – Слабости есть даже у богов. Обсудите это семьёй, и если брат решит присоединиться к нам – тебе достаточно будет лишь замолвить словечко.
– Значит ли это, что я принят? – не пытаясь скрыть радость, воскликнул Шервард.
– Я умею смотреть вглубь людей, Шервард, – вставая, Дион протянул ему руку. – И я вижу, что такой воин пригодится нам. Теперь ты в дружине ярла Желтопуза. Вот твой наруч, носи его с честью!
Дрожащими руками Шервард принял этот знак отличия и доблести. Сбылась мечта всей его жизни – он сделался воином! Сейчас ему было совершенно неважно – когда и куда отправятся дружины Враноока, и с кем ему придётся сражаться. Кровь в его жилах была похожа на пар, что тугими струями вырывается из горячих источников на северных островах. Казалось, в нём бьётся сейчас огонь самого Воина.
– Я не подведу вас! – горячо заверил он и Диона, и Лебланда, и всех воинов Келли в их лице.
– Отправляйся домой, Шервард, подготовься к походу. Будь здесь через десять дней.
***
В любой семье на Баркхатти могла быть лишь одна реакция на то, что кому-то из её членов удалось попасть в дружину. На Шерварда уже глядели как на героя; глаза Лойи лучились нежной радостью, когда она обнимала мужа. Воины были элитой островитян. Здесь не было привычной на материке сословной системы, точнее, она была в значительной мере условной.
Ярлы, конечно, передавали свою власть по наследству, но весьма важную роль играла дружина. Воины могли низложить ярла, если тот по каким-то причинам их не устраивал, и зачастую именно от их воли зависели решения вождей. Попасть в этот круг избранных было непросто, но, тем не менее, происхождение не являлось в данном случае непреодолимым препятствием. Просто воинов на Баркхатти всё же требовалось куда меньше, нежели охотников, рыбаков или пахарей.
Эпоха клановых войн ушла давно и, как хотелось надеяться, безвозвратно. Более того, некогда жестокие и кровожадные захватчики, ныне большинство келлийцев предпочитали жить в мире со своими южными соседями. Торговля с Шеваром и Кидуей приносила куда больше, чем периодические набеги на не больно-то заселённые прибрежные территории.
События, подобные тем, что сгущались нынче над Баркхатти, были отличным шансом для работяг вроде Шерварда. Именно в такое время потребность в воинах становилась достаточной, чтобы подобные парни получили заветный наруч. Это не грозило голодом и разрухой впоследствии. Во-первых, дети воинов не наследовали их статуса, так что будущий сын Шерварда, скорее всего, станет таким же охотником, как и его отец. Да и сами дружинники, вернувшись из нечастых набегов, зачастую брались за старое ремесло, когда заканчивались награбленные запасы.
По дороге домой Шервард размышлял – стоит ли говорить о предложении, сделанном Дионом его брату. Наверное, глубоко в душе он считал это несправедливым – его брат не заслужил той же милости Воина, что и он. Тробб не был образцом ни сына, ни брата, ни мужа. Не говоря уж о том, что, хорош он или плох, но всё же исправно снабжал семью свежей рыбой, и без него отец остался бы единственным мужчиной в доме. Но, с другой стороны, так от него могло бы быть больше проку – вдвоём они принесли бы домой вдвое больше добычи.
Шервард не смог утаить эту новость. Он знал, что никогда не простит себе, если смолчит. И Тробб, разумеется, тут же заявил, что тоже отправиться в поход. Отец, не скрывая радости, благословил обоих, в этот момент совершенно не думая, как тяжело придётся ему в отсутствии сыновей. Жёны также глубоко прятали печаль, гордые тем, что их мужья теперь стали видными людьми.
Шервард, будучи в Реввиале, постарался закупить максимум того, что может потребоваться семье в его отсутствие. Он даже задолжал нескольким торговцам, заверив тех, что сполна рассчитается, вернувшись из похода. И поскольку на его левой руке теперь был кожаный наруч, ему охотно ссужали всё, что он просил. Так что можно было надеяться, что отец, сёстры, жена и невестка не будут нуждаться ни в чём по крайней мере до осени. В конце концов, они живут не в чащобе – тут тоже есть люди, которые могут помочь! Можно было быть уверенным, что семью дружинников в беде не оставят.
Единственное, о чём сейчас особенно сожалел Шервард – это то, что он пропустит рождение своего ребёнка. Но такова была судьба всех воинов – они зачинали дитя, возвращаясь из одного похода, а затем принимали его из рук жены, возвращаясь из следующего. Он непременно вернётся осенью, до того, как Серое море станет непригодно для мореходства, и затем у них будет время до будущей весны, если Враноок решит не ограничиваться одним набегом.
Этой ночью они с Лойей занимались любовью несколько раз, и даже Тробб на сей раз не перебрал с брагой, поэтому из-за перегородок была слышна и их возня. Никогда ещё Шервард не чувствовал себя таким живым, как сейчас. Никогда ещё он не ждал грядущего с таким нетерпением. Он совершенно не боялся смерти – островитяне с пренебрежением относились к южанам, почитая их никудышными бойцами, а потому он был уверен, что вернётся живым. Кроме того, он чувствовал покровительство Воина, Хозяина и Великой Матери, и знал, что они окажутся могущественнее, чем странные боги шеварцев. Он точно знал, что всё будет хорошо.
***
Шервард и Тробб оба попали на один из трёх драккаров ярла Желтопуза с именем «Дригзель13». Кроме них здесь было ещё около трёх десятков человек – большинство также до недавнего времени были охотниками, рыболовами или ремесленниками. С ними же здесь был и Лебланд, который быстро перезнакомил обоих с новыми товарищами.
«Дригзель» ушёл от пристаней Реввиала практически ровно через десять дней и отправился вдоль побережья Баркхатти на восток. Как выяснилось, целью их путешествия был небольшой островок Такки, расположенный милях в пятидесяти от Реввиала, и ставший чем-то вроде перевалочного пункта. Сюда же прибыли и два других драккара Желтопуза, а также несколько кораблей других ярлов.
Такки оказался островком не слишком-то гостеприимным даже по меркам Баркхатти. Тут не водилось зверя крупнее зайца, было всего два-три селения, а почва, похоже, и вовсе представляла собой перемолотый камень, так что полторы сотни бойцов, высадившихся здесь, стали бы непосильной нагрузкой для местных жителей, если бы не припасы, которые люди Желтопуза привезли с собой.
Началось унылое ожидание неясно чего. Среди тех, с кем общался Шервард, не было никого, кто знал бы цель их пребывания здесь. Даже Лебланд, корчивший из себя всезнайку, заткнулся, пару раз ошибившись со своими предположениями. Самого Желтопуза здесь не было, а его приближённые вроде того же Диона не были расположены к пространным беседам. «Ждём» – вот и весь ответ. А чего ждём – не ваше дело. Впрочем, никто особо и не задавал лишних вопросов. Они теперь были дружиной, боевым братством, а не кучкой лесорубов, и потому вести себя нужно было соответственно.
Надо сказать, Шервард очень быстро освоился среди этих людей. Его лёгкий характер помог и здесь так же, как он помогал на рыночной площади. Очень скоро он знал по имени каждого не только со своего драккара, но и со всех прочих, так что по количеству приятелей обошёл самого Лебланда.
Другое дело – Тробб. Он всегда был более мрачным и нелюдимым, и сейчас, похоже, с трудом переносил обилие людей вокруг себя. Чаще он искал уединения и не спешил вмешиваться в разговоры. И, похоже, мрачность его в немалой степени зависела от вынужденного воздержания от бражного. Форинги14 тщательно следили за этим, да и добыть хотя бы крепкого эля на Такки было особенно негде.
Шервард с некоторой настороженностью наблюдал за братом, боясь, что тот выкинет что-нибудь этакое, но, по счастью, этого не происходило. Тробб не был ни буйным, ни излишне храбрым. Шервард особенно не лез к нему с разговорами, зная, что тот не потерпит «покровительства» от младшего брата. Остальные бойцы не проявляли открытой враждебности к хмурому молчуну, поскольку все знали, чей он брат, но и не особенно стремились нянчиться с ним.
Прошло около недели, когда к острову подошёл ещё один драккар. Его заметили ещё издали, и знающие люди тут же сообщили радостную весть – то был корабль самого ярла Желтопуза. Это означало лишь одно – ожиданиям пришёл конец, и они наконец отправляются в долгожданный поход.
Глава 11. Разведчик
Шервард наблюдал за высадкой ярла Желтопуза и поражался тому, как тот непохож на образ, сложившийся в его голове. Молодой охотник до сих пор имел возможность видеть лишь одного ярла – Вёслобородого, да и то раз или два в жизни. И ему казалось, что все ярлы как на подбор – статные умудрённые жизнью мужчины с окладистой бородой и мощной фигурой.
Желтопуз был гораздо моложе того же Вёслобородого, и летами не сильно превосходил самого Шерварда. Разумеется, у него была рыжеватая борода, но не столь внушительная, как представлялось юноше. Да и сам он был далеко не представительного виду – довольно тощий, невысокий, с какими-то рябинами на лице. Однако же все встречавшие его относились к Желтопузу с нескрываемым уважением, хоть и без подобострастия, какое Шервард приметил среди окружающих Вёслобородого.
В целом его новый ярл понравился молодому человеку. Ему нравилась его свободная манера держать себя, нравилось открытое весёлое выражение лица, нравилось то, как искренне он хлопал по плечам своих форингов. Шервард решил, что служить под началом такого человека будет очень даже неплохо.
Желтопуз ушёл в палатку, сопровождаемый форингами и ещё несколькими приближёнными, включая Диона.
– Ну что, – подходя, ухмыльнулся Лебланд. – Кажись, наконец отчаливаем!
Море в последние дни довольно сильно штормило, но островитян подобные мелочи не смущали. Келлийцы ходили под парусами до самого месяца дождей15, когда другие мореходы уже не отваживались выходить в Серое море. Шервард, хоть и был охотником, много раз ходил под парусом с отцом и братом на ловлю рыбы, так что был привычен ко всяким капризам моря.
– Да, похоже, – кивнул Шервард. – Интересно, где сейчас остальные? Сколько драккаров собрал Враноок?
– Скоро увидим, – посулил Лебланд. – Слушай, ты бы поговорил с братом, а?
– А что с ним? – помрачнел Шервард.
– Да, в общем-то, ничего такого, – покряхтев, заговорил Лебланд. – Только нелюдим он уж больно… Нам скоро предстоит драться, и некоторые парни сомневаются – а прикроет ли он им спину в случае чего?
– Прикроет, – не раздумывая, кивнул Шервард. – Да, он не особо расположен к дружеским посиделкам, но на него можно положиться в бою так же, как на меня.
– Да я так и сказал парням, в общем-то, – словно оправдываясь, проговорил Лебланд. – Но, может, ему всё же как-то поближе быть к нам? А то сидит вечно один, ворчит, когда к нему обращаются…
– Я поговорю, – пообещал Шервард.
– Сейчас самое время, – Лебланд кивком головы указал на одинокую фигуру Тробба, уныло сидевшего на валуне у побережья. – А то, быть может, через часок и отчалим.
Молча кивнув, Шервард направился к Троббу.
– Наверное, скоро отчаливаем, – подойдя, он остался стоять, поскольку места на валуне для него не было.
– Угу, – меланхолично буркнул Тробб.
– Там мужики в костяшку16 режутся. Может, пойдём к ним?
– Неохота.
– Тебя что-то гнетёт? – собравшись с духом, начал разговор Шервард. – Ты какой-то смурной в последнее время.
– Всё нормально.
– Точно?.. Тробб, мне ты можешь сказать…
– Я уже сказал – всё нормально! – даже как-то зло бросил брат.
– Парни переживают, глядя на тебя. Они спрашивают – а как он поведёт себя в бою? Ты не можешь так себя держать с ними, Тробб. Ты здесь не один, и каждый из них хочет быть уверенными, что ты прикроешь их в случае чего.
– Не беспокойся, прикрою… – буркнул Тробб, разумеется, нисколько не удовлетворив этим ответом Шерварда.
– Уже много лет я задаюсь одним и тем же вопросом, – начиная закипать, произнёс он. – Кто из нас кому был старшим братом? Мне кажется, с тех самых пор, как я выучился ходить, я присматривал за тобой чаще, чем ты за мной! Сколько я себя помню, у тебя почти всегда было такое вот унылое выражение лица, как будто бы все вокруг тебе что-то должны, но не додают! Я поручился за тебя перед этими людьми, Тробб! И я не хочу подвести их.
– Я же сказал тебе, что я в порядке! – огрызнулся Тробб, но тут же стрельнул взглядом на ошивающихся неподалёку товарищей и понизил голос. – Мне просто нужно побыть одному, понял? Но в заварушке я встану плечом к плечу с остальными.
– Так не пойдёт! – упрямо мотнул головой Шервард. – Я уверен, что ты будешь со всеми. Ты это знаешь, и я это знаю, но они… Они не доверяют тебе, Тробб. А кто захочет идти в бой рядом с тем, кому он не доверяет?
– Просто я им не нравлюсь…
«Просто ты привык, что все должны носиться вокруг тебя и утирать сопли!» – хотел рявкнуть в ответ Шервард, но вместо этого, скрипнув зубами, спокойно произнёс:
– Они тебя не знают. Пойдём, покажем им, кто такой Тробб сын-Стокьян из клана Гриммандов!
Тробб частенько вёл себя подобным образом, и Шервард к этому привык. Но старший брат, разумеется, понимал, что здесь его капризы будут неуместны, а потому, шумно выдохнув воздух, он всё же поднялся и побрёл к кострам. Шервард видел, что он изо всех сил пытается понравиться остальным, что принуждает себя говорить и даже усмехаться, но глаза брата по-прежнему оставались тоскливыми и мутными будто болото.
И тут юношу осенило. Кажется, он вдруг понял, откуда взялась эта тоска и диковатость в отношении к боевым товарищам. Тробб, похоже, не чувствовал себя здесь на своём месте. Ни один мужчина на Баркхатти никогда не признался бы, что ему тягостна доля воина, но для его старшего брата, похоже, это было именно так. Воины были вершиной социальной иерархии келлийцев, но ведь кому-то же могло нравиться быть просто рыбаком или пахарем. Судя по всему, Тробб был именно из таких.
Если это было действительно так, то Шервард понимал, что его брат скорее проглотит язык, чем сознается в этом. В культуре келлийцев это было немыслимо – сызмальства всех мальчиков на Баркхатти учили, что их высшим предназначением является война. У Хозяина и Матери было только два сына, и если ты не был Воином, ты был Дураком. Воинство, впрочем, понималось весьма широко – быть воином можно было и оставаясь торговцем. Но в данной ситуации Тробб был бы опозорен навек, откажись он теперь от участия в походе.
Шервард не знал, как быть. Оставалось надеяться, что брат не натворит глупостей. Нужно было присматривать за ним по возможности. Может быть, со временем он втянется…
Так прошло некоторое время, и из палатки появился Желтопуз. Все воины, находящиеся на берегу, тут же потянулись к нему, в надежде услышать долгожданные новости.
– Ну что ж, парни, – стараясь перекричать ветер, обратился к ним ярл. – Не буду долго тянуть, скажу всё как есть. Признаюсь – моя вина, немного недопонял ярла Враноока… Никакого похода покамест не будет…