Верочка позвонила в Платные услуги. Там талоны действительно имелись, но ближайшее время оказалось только через неделю. Скрепя сердце, Верочка согласилась – ехать сейчас куда-либо далеко от дома она не могла.
Целый день она прикладывала к колену гипотермический «Снежок», а потом девочки нашли пластиковую квадратную бутылочку из-под воды и заморозили лёд в ней. В туалет они по очереди возили Верочку на офисном кресле – в общем, поддерживали изо всех сил. Верочка приняла все оставшиеся в пачке нестероидные противовоспалительные и время от времени кривилась от боли.
Первой не выдержала Петрова.
– Тебя сглазили, – сказала она, вытаскивая из ушей наушники. – Хочешь обижайся на меня – хочешь нет. Я тебе это всегда говорила. Поэтому ты и не замужем до сих пор. И твоя кожа здесь совершенно не при чём.
– У нас полстраны сглазили, – резко ответила Нина Павловна, не поднимая головы от клавиатуры. – У нас полстраны не замужем!
Петрова растерянно замолчала – крыть было нечем. В бухгалтерии, действительно, почти все были не замужем. Потом Петрова осторожно посмотрела на Верочку, проверяя, не обиделась ли она.
Верочка уткнулась в монитор: её кожа доставляла ей постоянные и мучительные страдания. Уж что только она не делала с этими прыщиками, которые появлялись и появлялись у неё на лице. А после недавней лазерной шлифовки на её лице остались пигментные тёмные пятна, в которых проступали кровеносные сосудики: горе-хирург просто сжёг ей кожу.
В офисе наступила тишина. Обстановку разрядила Соболькова.
– Попробуй намазать колено кремом «Софья – пчелиный яд» для суставов, – произнесла та из своего угла. – И погуще.
– Да ничего ваша «Софья» не помогает, – раздражённо отмахнулась Нина Павловна.
Тут не выдержала Пантелеева.
– Почему это не помогает? – возмутилась она. – Очень хороший крем, если мазать лицо. И оливковое масло там есть, и кедровое, и облепиховое. И мумиё. И экстракты шалфея и зверобоя. И ещё много всяких трав, целый список.
Девочки изумлённо замолчали, а Марь Иванна потянулась к своей сумочке за записной книжкой, в которую всё записывала «на память».
Ближе к вечеру нестероидные противовоспалительные перестали действовать вообще.
– Что ты пьёшь? – спросила Марь Иванна, видя Верочкины мучения.
– Найз, – ответила та.
Марь Иванна презрительно фыркнула и сказала:
– Верочка, ну кто так болеет? Только Целебрекс. Он самый сильный.
Бухгалтерия заспорила: посыпались названия, которые Верочка раньше даже не слышала. Когда все успокоились и немного поработали, Соболькова опять вытащила из ушей наушники и сказала:
– Надо к коленке привязать лягушку. Живую. Мне мой мануальный терапевт рассказывал про одну свою пациентку. Она к нему на первый приём пришла с лягушкой на ноге и говорила, что ей очень помогает.
Верочка онемела.
– Да что ты говоришь такие глупости! Какую лягушку? – вскричала Марь Иванна со своего места, потом она повернулась к Верочке и сказала: – Даже не слушай! И не лягушку вовсе надо привязывать, а жабу! У жабы слизь на коже особенная, едкая!
Девочки опять заспорили. Кто-то стал рассказывать о ядовитой тропической лягушке кокоа, кто-то – о вуду-жабе ага, страшно зловредной твари, умеющей, к тому же, плеваться ядом в своего противника. Конец спорам положила сама Верочка.
– Да где я сейчас лягушку найду? – спросила она. – Ведь осень уже.
Родная бухгалтерия притихла.
– Ну-у… Может купить в зоомагазине? – неуверенно предложила Соболькова.
– А если из зоомагазина не подействует? Может, они там искусственные? – опять спросила Верочка, уже улыбаясь.
– Значит – заговор. Заговор подействует непременно, – сказала Петрова и, оглядев всех в ожидании поддержки, закатила глаза и быстро забормотала: – Зубы мои зубы, выпадите все мои зубы, останьтеся одни губы.
– Ну… Это же для зубов, – проговорила Нина Павловна даже как-то разочарованно.
– Я других заговоров не знаю, – смутившись, объяснила Петрова.
– Дикость какая-то средневековая! Только Целебрекс, – начальственным голосом отрезала Марь Иванна, потом она глянула на Верочку, и взгляд у неё потеплел.
– Не печалься, деточка, – произнесла она уже каким-то не своим, а добрым голосом. – Вот влюбится в тебя какой-нибудь парень – всё сразу и пройдёт.
Тут Верочка с громким стуком привычным уже движением разбила пакет с гипотермическим льдом: рабочий день подходил к концу. Она держала лёд на колене, вздыхала и думала: «Да как же он в меня сейчас влюбится, этот парень, когда я даже ходить не могу?»
Вот была бы она волшебница – полетела бы домой на метле.
****
Через неделю МРТ выявило у неё разрыв мениска со смещением.
Верочке это МРТ показалось страшно болезненной процедурой, потому что её ногу, закрепляя, придавили какими-то тяжёлыми кирпичами, под которыми следовало лежать и не шевелиться. Шевелиться хотелось нестерпимо, и не просто шевелиться, а убежать, уползти, исчезнуть отсюда, наплевав на свои деньги. Верочка мучилась под кирпичами, пытаясь сдерживать конвульсии больной ноги, слушала космические пульсирующие звуки и тихо плакала.
Потом она едва упросила сестру дать ей талон в живую очередь к хирургу, к которому, вообще-то, полагалось записываться по терминалу и две недели ждать приёма.
В очереди на приём к хирургу многие сидели и писали. Когда Верочка спросила, что все пишут, ей объяснили, что симптомы заболевания для памяти лучше записать. Ведь когда заходишь к врачу в кабинет, то всё из головы вылетает, а болезней много и времени, чтобы вспоминать про них в кабинете – нет. Поэтому всё, что хочешь сказать, лучше заранее записать, а потом на приёме врачу продиктовать. Или ещё лучше – дома на принтере распечатать и врачу в печатном виде предоставить, положив на стол. Как вошёл – сразу молча кладёшь листочек с симптомами и не отвлекаешь больше специалиста своими глупостями. В коридоре же люди ждут!
– Боже мой! – пробормотала Верочка и начала искать в сумочке ручку.
– А что же вы хотите, милочка? На приём врача отпущено двенадцать минут! – воскликнула сидящая напротив приятная пожилая дама.
– Десять, – сквозь зубы поправил даму мужчина, баюкающий свою забинтованную руку.
– Уже десять? – ахнула приятная дама. – Кошмар, что творится!
Когда Верочка вошла в кабинет хирурга, тот вежливо предложил ей сесть на стул у своего стола. Колено он, как и травматолог, тоже не смотрел, зато очень заинтересованно расспрашивал.
– А вот когда больше болит? При ходьбе или в покое? – спросил он, глядя на Верочку глазами кота из «Шрека».
– При ходьбе, – быстро отреагировала она и посмотрела на хирурга с надеждой.
– А вот при какой ходьбе? Просто по прямой или по лестнице? – спросил хирург и выжидающе сощурился.
– По лестнице, – выпалила Верочка и подумала обрадованно: – «Ах, какой специалист!»
Она с надеждой смотрела на хирурга, но тот уже отвернулся от неё к монитору. Минуту он сосредоточенно что-то искал там мышью, а потом крикнул в сторону двери, не переставая что-то искать:
– Следующий!
