Действительность. Том 1
И главная опасность, как и главное кормило, и условие для совершенствования всякого типа, (они всегда в одной упряжке, и даже суть одно), гнездится, именно в противоречии, внутреннем противостоянии, которое невозможно, ни победить, ни упразднить. Это противостояние, в данном случае, есть противостояние – мира кажущегося, и мира реального.
С переменным успехом, эта война, постоянно ведётся в нашем разуме, на полях трансцендентального опыта сознания, где сталкиваются в своем непримиримом противоборстве, «ганглии» нашего созерцания, и осмысления, словно «рыцарские ордена», на полях социального, и политического противостояния. И надо понимать, что каждый «рыцарский орден», считает себя, и своё мировоззрение, единственно благим, единственно истинным, и порой даже, – единственно возможным. – Самым главным «рыцарским орденом», на земле…
И та простота, в грубой оценке, где неправильность мира соседа, мира иного «ордена», не подлежит сомнению, уступает более сложной, более утончённой, и возвышенной, уходящей в тонкие миры собственного мышления. И там, продолжая свою борьбу, ставит новые невиданные ранее, задачи. Где этим соседом, этим «враждебным орденом», уже служит собственный взгляд, и где вступает в силу, переоценка собственных воззрений.
А правилен ли, мой взгляд на вещи? Ведь он субъективен, он заинтересован… Ведь, его абсолютная объективность – невозможна! Ведь, по большому счёту, глядя в мир, мы смотрим в зеркало… Мало того, человек, слабо доверяет собственному воззрению, и, как правило, с глубоким сомнением смотрит, даже на собственное отражение. Он готов поверить кому угодно, только не себе самому. Человек, не верит уже, своим оценкам, он не верит в собственную реальность,и по каждому поводу, готов спрашивать; «Так ли это, на самом деле?» Это происходит оттого, что он постоянно балансирует между фантазией, и действительностью, между сном, и явью, между истинной, и иллюзией… Где, часто истина, превращается в иллюзию, а иллюзия, представляется, как истина. И даже, очень часто, пережив какой-нибудь сильный аффект, человек, не в состоянии определить для себя точно, что это было, – сон, или явь?
Да… Чрезмерность – подстерегает всякое разумение… Мы пристально вглядываемся в одну из сторон мира, и нас несёт. Мы впадаем в идиосинкразию. Эта сторона, провоцирует в нашем сознании, гиперрост отдельных «ганглии». И постепенно, в нашем представлении, она трансформируется в «огромную опухоль», тесня собой, все остальные стороны мира. Равновесию – надо учиться… Надо уметь ограничивать себя, не только в стремлениях, и удовлетворениях тела, но и в стремлениях, и удовлетворениях разума. Необходимо научиться сдерживать, и его аппетит. Он – сын нашей воли, а наша воля – ненасытна…
То, что мир, именно таков, каким ты его видишь в данную секунду, – бесспорно. И оспаривать это, глупо. Но вопрос здесь, не в том, что реальность, очевидность, а что иллюзорность, эфемерность. Что, можно, и даже должно быть оспариваемо, а что, оспаривать – нельзя. Но в том, что очевидность этой реальности, у каждого ноумена – своя. Вопрос в том, что Мир, у каждого – свой, и общего для всех мира, – не существует. А значит, и критерия, единого для всех, также – не существует.
Но, несомненно и то, что мир, для своего собственного существования, не нуждается в нашем взгляде, и в нашем существовании в нём. И вот здесь, таится самое неразрешимое противоречие мира, его главная проблема. Мир, без нашего взгляда, – не существует, так как без нашего взгляда, он не имеет никаких параметров, и критериев. И в тоже время, для своего существования вообще, он – в нас, и в нашем воззрении, – не нуждается. И в этом, его главная метаморфоза, его неразрешимость, и запредельность. Глобальное противоречие феномена, и ноумена. И, кстати сказать, на мой взгляд, именно здесь, гнездится главная причина возникновения такого понятия, как «вещь в себе». Да, собственно, и всего теизма. Мир, – абсолютно не зависим от нас в своей сути, и абсолютно зависим, в своей форме. В таких «заоблачных водоёмах», рождаются, не только боги, но и черти.
Отношение субстанциональностей
Для того, чтобы ввести в нужное русло размышления, я начну с простого, даже пошлого. Мы, в стремлении постичь мир, в его сокровенной истинности, на самом деле, постигаем себя. О…! Как мы целеустремлены, как тщеславны, и как наивны, в этом стремлении! Мы называем себя царями природы, и каждую секунду, умираем от невидимых глазом, бактерий. Мы изобретаем механизмы для облегчения своей жизни, и становимся рабами этих механизмов, ухаживая за ними, и леча их. Мы становимся их заложниками, совершенно разучаясь обходится без них. Мы угнетаем свои естественные потребности моральными догмами, истязая себя, и даже научились получать от этих пыток, наслаждение и удовлетворение. Мы выделяем себя, и отделяем от природы планеты, и даже от «животного мира», который, прежде, абстрагировали от этой природы планеты, в целом. Мы дошли до того, что сделали весь мир, – собственным представлением! Где же предел нашему тщеславию?
Дело в том, что это тщеславие, заложено в нас, самой же природой. Сама природа, в нашем лице, удовлетворяется собственным тщеславием. Ведь тщеславие, в своей сакральной сути, есть часть общей пирамиды, общего «природного макрокинеза», из которого не выкинуть ничего, никакую мелочь, где всё связано, и завязано в один узел. Вынь, из этой пирамиды самую малость, и вся она, неминуемо развалится. Но этого, не смогут сделать даже Боги! Ибо, хотя действительность, и пустота, вытекают одно из другого, но все же, они – совершенно изолированы. В противном случае, «закон сохранения энергии», был бы простой фикцией, а «мир в себе», не имел бы своей стабильности, и своей вечности. Так полагает царствующая над нашим сознанием, парадигма рационально-аналитического, и диалектического воззренческого пантеона. Её власть – повсеместна, и всесильна! Кто мог бы, противоречить ей?
Вообще, вся наша действительность, и восприятие её, в своей сакральной сути, есть вопрос лишь скорости движения, вопрос взаимоотношения скоростей, в самом широком смысле слова. Подробнее на этом, я остановлюсь во второй книге. Ибо, чтобы это осмыслить, необходима подготовка, надо прежде, хорошо потрудиться, в цехах своего сознания. Ведь это самое глубинное, самое глобальное, и тонкое осмысление природы, и её вещей. И пусть я забегаю несколько вперёд, но всё же, отмечу здесь. Всевозможные формы объектов, их непроницаемость, текучесть, твёрдость, и т. д. Все, без исключения, критерии оценки предмета, так или иначе, основываются на отношении сталкивающихся динамик, – форм движений. Упрощённо говоря, скоростях, радиусах, параболах, гиперболах, и глиссадах, и их столкновениях, и взаимоотношениях в «наномире», с последующим перспективным обобщением нашим эмпирическим воззрением, этих внутренних скоростей, и форм движений, и превращением в «агрегаты синтетической динамики», масштабируемых нашим разумом, и приводимых к закономерным полям реальной действительности, с её всевозможными перспективами. Всё это происходит благодаря рассудочным, умозрительным, и постигающим «ганглиями» нашей осознанности. Эмпирическим разумом, который, целокупирует все отдельные явления, – во внешний действительный мир, – мир, по отношению к наблюдателю. И наше восприятие времени, и пространства, определяются теми же параболами движений, скоростями, и их отношениями. Как отмечал выше, подробнее к этому, я вернусь позже.
Обобщённость и вивисекция
Глубинная сущность жизни, как таковой, не ограничивается тем, что мы называем жизнью, что мы приписываем к жизни, отодвигая в сторону, всё остальное. Критерии жизни, обозначенные нами, – глубоко условны. На самом деле, понятие жизнь, и её отсутствие, правомерно, могут относиться только к понятиям действительности, и пустоты. Только в рамках отношения этих стихий, можно говорить о живом, или неживом. А по сути, о действительном, или пустом. Мы же, в силу своей природной иллюзорной субъективности, разделили целостный мир действительности, на живое и неживое. Тем самым, отделив, и изолировав самих себя, и своих «близких», внутри этой действительности. То есть, создали, и обозначили внутри всего живого, – более живое! А по сути, создали в собственном воображении, – главное, и второстепенное. Мы не желаем замечать то, что между живым, и неживым, в нашем понимании, подчас, совершенно невозможно определить никаких достоверных границ.
Так-как Вселенная – есть действительность, и она не выходит за рамки этой действительности, то и всё, что в ней находится, неоспоримо является живым. Во Вселенной, – не существует неживых тел, всё лишь, живёт своей жизнью. И эта, пусть не новая, избитая, но прочувствованная мною концепция, не нуждается ни в каких доказательствах. Хотя, при желании, могла бы быть легко доказана, стоит только отбросить все догматические привычки нашего разумения, и его моральные устоявшиеся, и закрепившиеся консоли. В моём воззрении, всё материальное вообще, – значит – живое… а так-как, наш феноменальный мир, – есть всецело материальная субстанция, то и «не живого» в нём, просто быть не может. Не живое, – есть прерогатива пустоты, где нет ни времени, ни пространства, а значит, и материи, как таковой.
Смотря в природу, в действительность, мы, не осознавая того, всюду занимаемся вивисекцией. Мы фатально необходимо расчленяем всё, что попадается на нашем пути… Мы ищем родственное, чтобы расширить свою «семью», и изолируем далёкое… Мы создаём для себя друзей, и врагов… Мы отчерчиваем границы, и высаживаем, за возведённым забором, свой «огород». И это, заложенное в нас генетически, стремление, отражается на всех наших отношениях, к окружающему миру.
Когда мы ищем на других планетах жизнь, мы, на самом деле, ищем формы – близкие нам, по своим внутренним, и внешним характеристикам. Мы ищем, некую упорядоченность, близкую нашей системности. – Формы, идентичные нам, по общим критериям нашей действительности, по метаболизму, в самом широком смысле слова. Мы ищем существ, пусть отдалённо, но всё же, напоминающих нам, нас самих. В бескрайнем космосе Вселенной, мы, как всегда и всюду, ищем родственников… И здесь, как следствие нашей генетической предрасположенности, благодаря развившейся в нашем разуме «ганглии фантазии», мы стремимся к «идеализированному», – в ущерб «реалистичного». Мы ищем иные формы жизни, исходя из нашего догматического представления о жизни, и не жизни. Наш разум, – во власти устоявшихся, закрепившихся стереотипов, и не в состоянии видеть, и мыслить иначе.
На самом деле, искать иные формы жизни, за пределами нашей планеты, это всё равно, что искать другие огурцы, или помидоры – в соседнем огороде. И, по большому счёту, нет никакой нужды этого делать. Ибо, Вселенная, хоть и безгранична, но однородна…, – в ней нет, и быть не может ничего, что не было бы уже, на нашей обетованной планете. И, на самом деле, все иные формы жизни, которые мы могли бы встретить в чужих мирах, – находятся вокруг нас. Но мы упорно, не желаем этого замечать. Мы представляем жизнь, исходя их собственных догматических, и архаических критериев, лишь как нечто антропогенно-одушевлённое, нечто органистически-формативное, лишь, как нечто системообразующее, в критериях нашего представления, в строгой последовательности собственных оценок. Ведь мы, даже представляя себе инопланетянина, по большей части, представляем его в виде гуманоида. Какой грубый эгоизм, и извращённый антропоморфизм! Это воззрение, и представление в наших общих правилах, в рамках параболы нашего осмысления, в некотором роде, сродни тому приданию Богу – человеческого тела, общей человеческой формы, и главное – его формы мышления. О…! Как наивно до сих пор, человечество!
Наше понимание живого, находится в узких рамках нашего восприятия, и осмысления. Но ведь, на самом деле, глупо считать появление, так называемой жизни, чудесным феноменальным образом. Появление её, как чего-то выходящего из общего явления природы, чего-то противоречащего всеобщей необходимости вещей, общего возникновения, и разрушения форм, общего для всего сущего, перехода материи из одного состояния, в другое.
Даже наша Вселенная, возникнув когда-то, из «Великой пустоты», из «инфлантонного поля», сохраняет в себе генетику пустоты, её идеальной сбалансированности, её абсолютной гармонии. Обладая так же, и генетикой действительного, – «генетикой нарушения», необходимо воплощающегося в маятниковую, и волновую динамику бытия, с её разбалансированностью, и упорядоченностью, одновременно. Где общий «диссонанс Вселенной», (воплощающийся в материю), стремится к своему «консонансу», к стагнации, к кризису, после которого, всё должно необходимо вернуться к «абсолютному балансу», к изначальной точке отсчёта. – Так живёт Вселенная… Так живёт всё, что она включает в себя… Закончив свой цикл, Вселенная, необходимо вернётся в своё лоно, для того, чтобы возникнуть вновь. И так – бесконечное число раз! И это – «число раз», существуют, лишь в нашем разуме, в его хронометрическом, упорядоченном пространственно-временном континууме познавания. Ибо для «пустоты», не существует критериев ни времени, ни пространства, ни последовательности, ни расстояний. А значит, ни количества, ни качества, ни объёма, ни, в конце концов, динамики, с её скоростями.
Мобилизация и власть
Упрощённо говоря, наш организм, физически состоит, примерно, из шестидесяти триллионов клеток, соединённых между собой коллагеном, который, в свою очередь, состоит из атомов кислорода. Эта коллагенная основа, обеспечивает существование ткани, как таковой. Ткани, в сути своей, имеющей свою существенность, лишь благодаря этому сцеплению. Эта ткань, воплощает собой, некую объединяемость на биологическом уровне, обеспечивающую морфокинезность структуры. Без этой объединяемости, существовали бы, лишь отдельные эукариоты. Так возникает, нечто пространственно-объёмное, нечто формативное, и существенное. Так возникают – системы. Без сложенности, и стремления к слаженности, не существовало бы сложных слаженных систем, неких единиц более совершенного уровня. (С точки зрения, и в оценках существующих догм).
Каждый отдельный эукариот, представляет собой, некую простую систему, единицусвоего уровня, и в совокупности с другими эукариотами, уже представляет систему, как некую единицуследующего уровня. Систему, в которой впервые возникает, и начинает развиваться власть. Власть, как необходимое условие пребывания сложных систем. Ведь никто же, не станет спорить с тем, что человек, его тело, существует только благодаря власти разума. И эта парадигма распространяется, и воплощается во всех иных плоскостях бытия человека, включая, естественно, социальную. Ведь всякая политическая система, только копирует биологическую. Её властолюбие – это интерпретированная форма жизни. И как бы, ни старались люди, одержимые праведностью и моралью, (в своих собственных интерпретациях праведности, и справедливости), привести её, к иной форме, провозглашая, и насаждая демократические принципы, никакая система, не может долго существовать, без власти, причём, необходимо власти диктатной. Люди, объединяясь, создают тем самым, некую единицу социального мира бытия, где царствуют те же законы природы, что присущи всякой системе мира.
В сущности, каждая наша клетка, каждый элементарный «эукариот», простейший организм, появившийся миллиарды лет назад, является сложной системой своего уровня. И наше совершенство, совершенство человека, по отношению к этому эукариоту, наше превосходство пред ним, как системы, по большому счёту, – глубоко субъективно. Это совершенство, вопрос лишь нашего осмысления, – веры нашего разума, в собственную власть. И благодаря этой власти, в собственные возможности. – Веры, целиком и полностью, зиждущейся на оценках, и доминантах собственного воззрения.
Мы уверенны, что в результате объединения простых единиц, образуется более сложная, мощная, а значит, более выживаемая единица. Единица, способная эффективнее противостоять внешним воздействиям, которые, всегда стремятся её распылить, – уничтожить. Мы наивно полагаем, что главная причина стремления к объединению, стремления к усложнению, и выстраиванию сложной системы, (если построить обратную логическую цепь), заключается в стремлении к сохранению, к выживанию. То есть, здесь проявляется инстинкт самосохранения простейшей формы, стремящейся к объединению с подобными, и воплощению в сложенные единицы, обещающие более эффективное противостояние внешнему натиску природы.
Но, на самом деле, главной причиной, доминирующим мотивом здесь, служит, не столько стремление к сохранению, к выживаемости, сколько повсеместное, существующее на всех, без исключения, уровнях, неудержимое стремление к расширению власти. Власти, в которой олицетворяется, самая последняя, из всех целей как живого, так и не живого. Власти – самоутверждающейся и самоудовлетворяющейся, – вершиной, всех возможных стремлений! Так образуются, и существуют, бесчисленные «кланы» всех уровней, и уголков мироздания. Как, так называемых, живых, так и не живых, его областей. Так возникают, и формируются «кланы», как феноменальных, так и трансцендентальных и метафизических сфер осознанности.
Сноска: И далее, термином «клан», я буду обозначать, все возможные объединения, на какой бы основе, они не строились, и к какой области, или сфере познания, они бы не относились. Как физически-феноменального, непосредственного формата, так и ноуменального, метафизического, и трансцендентального.
Как «инстинкт самосохранения», один из главных инстинктов живого, в сути своей, не является прерогативой только живого, так и «инстинкт власти», не является прерогативой, так называемой, живой субстанции. Точнее сказать, живой мир, воплощающийся в сложные системы, берёт его из своего архистатического, и архаического начала, так называемого – неживого. Или, ещё точнее: В живой материи, он появился, не каким-то мистическим образом, но является общим мотивом, для всех материальных систем, от космических объектов, планет, и галактик, до доступных нам, мельчайших объединений не живых субстанций. Как, например, различного рода кристаллов.
Что общего, между стремлением к власти в кристаллах, и в живых соединениях? Или, ещё глубже: Что первичнее, – тело, или стремление этого тела – к власти? Что – в чём, возникает? Кто – кого, провоцирует? Это вопрос, из того же ряда; Что первичнее, – яйцо, или курица? Здесь никогда не найти ответа. Ибо одно, без другого, – не существует, ни во времени, ни в пространстве, и потому, тело и власть, есть, суть одно. Как не существует пространство – без времени, а время – без пространства. И также, абсолютно неправомерно спрашивать, что из них, первичнее. Ибо, они – есть суть одно.
Так вот, несколько забегая вперёд. Всё наше великое разумение, существует лишь потому, что благодаря способности тех эукариот, с помощью коллагена, объединятся, и выстраивать последовательные цепи, «мелкие разумы» каждого эукариота, объединившись в сложные системы, образовали более мощное, и сложное разумение нашего тела. – Инстинкта, выливающегося, в невероятную сложность трансцендентального разумения нашего мозга. Мозга, как некоего конденсатора, собирающего, и упорядочивающего «мелкие разумения эукариот», их «мили токов», и образовывающего «государство-личность», с властвующим диктатом собственного порядка, и разумения. И появление нашего могучего разума, обязано, тому изначальному, и повсеместному стремлению каждого эукариота – к власти, стремление захватить, как можно более широкое пространство…, повелевать, как можно более перспективными пространственно-временными полями. И по большому счёту, благодаря именно этому, самоутверждающемуся мотиву, существует Величие, как таковое.
Поверхностный обзор мироздания
Наша планета Земля, сформировавшись миллиарды лет назад, из отдельных пылинок, блуждающих в космосе, вступив в связь с Солнцем, родила нас. И теперь, мы существуем, и живём, по их законам. Во всём, и всюду повторяя все их сущностные, и трансформативные особенности. Видящий, да увидит! Каждая субстанция в этом мире, развивается по тем законам, которые диктует ей, породивший её. И она, не в силах выйти из-под этой фатальной доминанты. Цепочки этих зависимостей, уходят во все стороны нашей Вселенной. Мы способны видеть, только кусочек, – часть грандиозной цепи, условно говоря, от самой Вселенной, галактик, и планет, до ядра какого-нибудь вещества. Но может статься, что в этом ядре, – целая Вселенная, со своим уровнем пребывания, который мы, никогда не осмыслим. Также, и вся наша Вселенная, для кого-нибудь «безмерного наблюдателя» в нашем представлении, будет представляться мельчайшим ядром. Ведь, вся сущность миропорядка, – в масштабах, и соотношении размеров, с одной стороны, и в соотношении скоростей, и их взаимодействий, – с другой.
Мы, попросту говоря, занимаем лишь несколько колец, этой бесконечной спирали, и ещё несколько способны видеть, в ту, и другую стороны. Конечно, соразмерно нашим способностям, и адекватно нашим векторам воззрения. Имя же, этой спирали – бесконечность… Ибо, вполне вероятно, что мир бесконечен, как в расстояниях, так и в размерах.
Но вот, занимаем мы, уже существующие кольца, или сами создаём их, – это вопрос. Ведь дело в том, что вся эта бесконечность, как в расстояниях, так и в размерах, безусловно плод нашего разума. Ведь всякое расстояние, всякое пространство, как таковое, как и всякая динамика, в этом пространстве, определяемая временем, есть всецело порождение нашего разума, и во всех своих аспектах, строго зависит от его внутренней целокупной архитектоники.
Но вот что, на самом деле, обеспечивает существование пространства вообще, и сущего в этом пространстве? Если не складывать всё на ноумен, если представить себе на секунду, что мир феномена – существует сам по себе, если посмотреть, так сказать, со стороны, на общую физику феномена, и попытаться обосновать само явление, из принципов этого явления, то, пожалуй, это можно проделать, посмотрев в суть самого феномена, как явления.
И так. Что, на самом деле, обеспечивает существование всякого объекта, в эфире пустоты? Это то, что, в противоположность гравитации, некоего фундамента всякого объединения, необходимо присутствует антигравитация, как некое противоположное гравитации, и равное ему, фундаментальное начало. Две противонаправленные, и не существующие друг без друга, стихии.Именно, ихпротивостояние, и сохраняет баланс во всех, без исключения, плоскостях ощущаемого нами мира, и определяет всякий горизонт событий. Ибо, в этом противостоянии – всё! Всякая форма внешнего мира, всякая форма объекта, обусловлена, именно этим противостоянием, и его балансом. Без него – нет, и никогда бы не было сущего, как такового.Ведь, всё материальное, всё сущее, возможно, только в балансе, этих противостоящих стихий, и никак иначе. Всякая гипотетическая победа, на этом поле, одной из монад действительности, приводит к исчезновению обоих оппонентов.
Условно говоря, именно в балансе «сил гравитации», и «сил антигравитации», и далее, «сил центробежных, и «сил центростремительных», образующих в своём синтезе, силы материализации, и силы анти–материализации, существует всё и вся. А сказать проще; Материя, как таковая, существует, лишь как внутреннее напряжение. Не будь этого напряжения, и не было бы ничего. Мы не можем наблюдать те объекты, в которых победила одна из сил. Ибо, они перестали существовать, – растворились в эфире, либо не родились вовсе. Если бы, мы могли их наблюдать, наш мир был бы завален «трупами», – «стихийными трупами природы».
Далее. Что в своей сути, есть – пространство, и что в своей сути есть – время? Могут ли время, и пространство, существовать, как абсолютные самодостаточные данности? Попробуй отделить время, – от пространства, или пространство, – от времени, и каждое их них – исчезнет, как утренний туман. Нам кажется, что мы чувствуем время, и пространство, как некие отдельные, самостийные стихии. Будто бы, как нечто самостоятельно данное, существует в нашем разуме, время, и как нечто сущностное, и незыблемое – существует пространство.
На самом деле, мы чувствуем не время, и пространство, как некие самобытные монады бытия, но лишь соотношение наших внутренних обменов, и трансформаций, (так называемого метаболизма, протекающего в рамках нашего объёма), – со скоростями трансформаций, и динамик – вне нас. Мы чувствуем, и идентифицируем разницу, соотношение, – контраст, но не сами монады, как данность, с определённой константой. Мы идентифицируем отношение. – То, что отражается в противостояние феномена, и ноумена, и олицетворяет отношение объекта, и субъекта, в созерцании.