Действительность. Том 1
Условно, и упрощённо говоря, все те объекты, в которых внутренние процессы – близки нам, по своим механизмам, по скоростям, формам, и алгоритмам трансформаций, мы объявляем – «живыми». Все же, остальные объекты, чуждые нам, по своим механизмам, и формам, мы обозначаем, – как «неживые». Конечно же, осознанность всего этого, происходит, по большей части, на бессознательном уровне, почти, вне рефлексии.
Но посмотрите непредвзято, насколько это возможно, на то, как, на самом деле, неопределённы, и размыты границы, между «живой», и «неживой» материей. Опять же, упрощённо, и образно, почти метафорически: Взгляните на моллюска, с его мягкой тканью, плавно проникающей в панцирь-раковину, которая, является для нас, как бы неживой. Но, в тоже время, раковина – растёт, а значит, – живёт. Только её жизнь, все процессы, протекающие в ней, отличаются от тех, что протекают в мягкой ткани. В ней нет нервных волокон, нет достаточно быстрых реакций, позволяющих относить её, к живой. Но вспомните, сколько обозначаемых нами, «живыми», субстанций, не имеют нервных волокон, и быстрых реакций?
Моллюск, – это метафора физиологии жизни. И при всей примитивности примера, он наиболее наглядно показывает, всю условность нашего определения «живого», и «неживого», как чего-то, – абсолютно противоположного. И даёт начало, для совершенно нового взгляда на мир. Взгляда, который я попытаюсь развернуть настолько, насколько это позволит глубина моего воззрения, и ширина образования.
Ещё с древнейших времён, люди пытаются проникнуть в глубины мироздания, и в сущность явлений. На интуитивном уровне, подсознательно, они всегда чувствовали, всю условность определений – живой, и неживой. Во многих древних религиях, и не только в религиях, мы находим проявления, этого подсознательного. Люди, всегда награждали качествами живых существ, неодушевлённые предметы. Особенно в таких древне-культурных странах, как Китай, Индия, и Япония. Где люди, испокон веков, заглядывали больше в себя, а значит, проникали глубже, в суть явлений мира.
Главный мотив, для нашего желания разделять мир, на живые, и неживые субстанции, лежит в той особенности нашего мышления, который, во-первых, всегда стремится разделить, и сравнить; во-вторых, всегда стремиться индивидуализироваться, и абстрагироваться; в-третьих, всегда и во всём, стремится к власти. Из этих особенностей нашего мышления, собственно, и родились наши высшие аналитические, и синтетические суждения. Превратившиеся, со временем, в отдельные науки, как-то; логика, диалектика, эклектика, и т. д. Но, как известно, у любой медали, существует оборотная сторона.
Всякую «неживую субстанцию», которую мы способны ощутить, с помощью наших органов чувств, мы можем рассмотреть, с совершенно иного угла зрения. Попытаться посмотреть взглядом наблюдателя, с иным, так сказать, противоположным миро-зрением.
На самом деле, мы живём в мире, где, (осторожно говоря), разнообразие живой природы, намного шире, чем это принято полагать. Те, бесконечно многочисленные субстанции, которые, мы привыкли относить к «неживым», являются, на самом деле, «живыми». Только, их алгоритмы жизни, находиться в далёких, от наших оценок, плоскостях. Все обмены, и трансформации в них, происходят, на совершенно ином уровне, по своим законам, и в своих временных отрезках. Они имеют – свою систему бытия, со своими параметрами. Параметрами, в которых, по нашему разумению, жизнь – не возможна…
Сразу, хочу оговориться. Тот произвол нашей воли, который мы ощущаем в себе, и который, является для нас, – неопровержимым никакими доводами…, та божественная искра, которая горит в нас, негаснущим огнём, и, в сущности, благодаря которой, мы убеждены в принципиальном отличии «живого», от не «живого», является – иллюзией. Свободная душа живого, – свободная, в сути своей, есть наша главная иллюзия, – иллюзия нашего разума. Она убеждает нас, в собственной обособленности, собственной божественной природе, изолированности, индивидуальном произволе, и собственной свободе. И выступает главным лейтмотивом, для нашей убеждённости, в сверхматериальность нашего существа, и бастионом нашей веры, в собственную феноменальность, как и в феноменальную наличность, самого, «живого». Этого вопроса, я коснусь подробнее, чуть позже.
Сегодня, уже мало кто сомневается в том, что наша земля, это живой организм. И это, естественно. Ибо, если посмотреть чуть дальше своего носа, то становиться очевидным, что если бы земля, не была живым организмом, то каким образом на ней, могли бы появиться живые твари? Как, вообще, могло бы появиться живое – из неживого? Каким образом «неживая ткань», может трансформироваться в «живую»? В какой, критический, и роковой момент, происходит это превращение? Где находиться та точка трансформации «неживой ткани», – в «живую»?
Я полагаю, что на этот вопрос, не ответит не один естествоиспытатель. И не только потому, что этот вопрос провокационен, по своей сути, не только потому, что он затрагивает самые глубинные уголки мироздания, но и потому, что человеческий разум, на самом деле, не в состоянии найти эту точку, и не может определить той границы, достаточно достоверно, но лишь, как нечто субъективно-эмпирическое. Ибо, на самом деле, мир – неделим, он целокупен. Каждая вещь в нём, включает в себя, всю возможную палитру бесконечного мега-объёма. Как молекула воды, неотделима от мирового океана, так всякая субатомная частица, включает в себя, весь космос! Нет в мире, и никогда не будет единицы, которая родилась бы, и развивалась самостоятельно, которая была бы, полностью изолированной, и свободной. И в сути своей, представляла бы нечто отличное, от окружающего её, мира.
Если даже, предположить, что это возможно, и это так, то тогда возникает вопрос; Как, она могла бы ещё, абстрагироваться, и изолироваться от всего мироздания, отчертив свои границы, и противопоставиться, кроме, как в зеркале нашего разума, с его архаической природой дуалистического, объективно-субъективного воззрения, и осмысления?
Да, в эмпирически-перспективном поле нашего воззрения, и осмысления, на определённых «полюсах», отличия «живого», и «неживого», для нас, – бесспорны. Но мы никогда не найдём чёткой границы, между «неживой», и «живой тканью», в дали от этих «полюсов», в приближении к «горизонтам событий», обозначаемых нами противоположностей, где необходимо, и обязательно происходит диффузия, представленных противоположностей. Ибо диффузия «живого», и «не живого», в трансцендентных транскрипциях осознанности, такова, что, чем дальше ты заглядываешь, ища эту границу, тем сильнее срастаются противоположности.
Мы разделили мир, на две части. Но это деление, в высшей степени субъектативно, и абсолютно условно. Это деление, существует только в нашем разуме, и не существует в природе. И даже в нашем разуме, – только как диалектическая противоположность, основанная, сугубо на трансцендентальных транскрипциях сравнения формальных признаков бытия. И слово «сравнение», здесь, является краеугольным.
Теперь, сосредоточьтесь. Как вся наша биосфера, по отношению к неживой природе планеты, вообще, так и, мы в ней, и относительно неё, – в частности, по сути своей, представляем некое «утончение», относительно грубой материи, «утончение повсеместного, и вездесущего баланса».
В каком-то смысле, мы – есть воплощённая гармонизация «грубого», и «тонкого» в себе, некая, сверхорганизация, в области мирового баланса, вообще. Мы воплощаем собой, некую упорядоченную гармонизацию амплитуд колебаний, в противостоящих стихиях мирового макрокинеза. Нечто, относительно более тонкое, и хрупкое, в своей сбалансированности, в сферах порядка, и на ступенях градационной лестницы мирового макрокинеза. Ведь, амплитуда колебаний нашей среды, с её бесконечно возможными параметрами, и критериями, в самом широком смысле слова, так узка, а сущностная основа нашей жизненности, так тонка, что в сравнении с «грубыми», повсеместно окружающими нас, субстанциями, вызывает чувство совершенной изолированности, и абстрагированности.
И мы обозначаем, это утончённое состояние баланса, – «Живой биосферой земли». Но ведь, это «утончение» - совершенно необходимо, при стечении всех условий, и обстоятельств. И та невероятная мистичность, всего «живого», его божественность, на самом деле, имеет своим паллиативом, лишь то самое невероятное стечение условий, и обстоятельств на планете, и зиждется, лишь на относительной успокоенности природы, почти до штиля, позволившей, так «утончится» всеобщему грубому балансу, и породить субстанции тонкого, внутреннего взаимодействия стихий, – субстанции сверх организованного мира бытия. Балансу, который является фундаментальной основой, всего «живого», и «неживого.
Мы, говоря метафорически, представляем собой, некий «сбалансированный, растянутый во времени, взрыв». И если посмотреть на всё это, обобщённо метафизически, то, все механистические особенности нашего бытия, в точности повторяют динамику всякого взрыва. То есть, мы, в сути своей, являемся неким воплощением солнца на земле, и несём собой, олицетворение его сбалансированного коллапса.
Сегодня утром, я вдруг ясно осознал, всё глобальное единение «живого», и «неживого». – Глобальное единение мира! Описать это, очень сложно, почти невозможно! Это чувство, сродни некоему трансу. Когда ты чувствуешь полное слияние себя, со всем окружающим миром! Когда ты чувствуешь мир – целиком. Когда для тебя, не остаётся ни одного уголка, ни одной крупинки, ни одной капли, вне этого мира. Не остаётся ничего тёмного, и ничего изолированного. Я чертил параллели, и в моём разуме всплывали грандиозные картины. Где ясно виделась, вся схожесть макрокосмоса, и микрокосмоса. Идентичность в своей сути, всех процессов. Где отличия были, лишь в объёмах, и скоростях, существующих, лишь в наших воззрениях, в наших головах. Где всё «живое», и «неживое», всплывало в моём воображении, как простое, глубоко архистатическое деление бытия. И я, вдруг осознал, со всей ясностью, что «живое» и «неживое», точно такая же относительность, как верх, и низ в пространстве…, как прошлое, и будущее – во времени…, только лишь, по отношению к конкретному субъекту, к конкретному ноумену, и никогда, и нигде – вообще…
Градация живости
«Живость», градацию этой живости, её относительную степень, мы можем идентифицировать, и распознать, даже в наших характерах, уловить в тонких оттенках, наших темпераментов. Мы можем ощутить эту градацию, в наиболее полной мере, в наших сношениях с разными людьми. Мы очень чётко чувствуем, и определяем эту степень, общаясь, волей случая, с разнообразными личностями, выявляя, почти безошибочно, все их тонкие отличия.
На мой метафоричный взгляд, одни личности, имеют характер более живого свойства, другие, менее живого. Мы, даже стали классифицировать характеры, совершенно не задумываясь, откуда, собственно, растут их ноги. Мы классифицируем различные психотипы, исходя из обозначенных нами, и запечатлённых темпераментов. Но, на самом деле, исходя из «живости», то есть, степени этой «живости», соответствующей данному типу темперамента.
Всё это, я к тому, что даже в рамках психофизики, в пределах неоспоримо живого душевного агрегатива, сама «живость», имеет свои градационные степени. И в первую очередь, именно в рамках этой психофизики. Ведь, на самом деле, эти темпераменты, есть тонкая проекция, – некое лекало взаимоотношения «живого», и «неживого», во всём остальном феноменальном мире. Некая, воплощённая, субстанциональная матричная относительность, всего того, что мы, так или иначе, относим к «живому», и «неживому», в мире грубого феномена. Наши темпераменты, отражают собой, градационную относительность всех субстанций, и вещей в мире. «Степень живости», во всём внешнем мире, также относительна, как и в наших темпераментах.
И с точки зрения простой физики мы, люди, как некие сложные организации, являемся, лишь одной из ступенек, на бесконечной градационной лестнице «утончения», и «огрубения» материальных форм действительности. И обозначаем эти степени, исходя из собственного положения, на этой лестнице, смотря, будто бы вниз, и поднимая голову будто бы вверх…, смотря, как будто бы налево, и как будто бы направо… Весь окружающий нас Мир, превращается в нашем воззрении, в отдаляющиеся от нас, уходящие во все стороны, перспективы.
И эта виртуальная лестница, на которой мы будто бы стоим, как бы посредине, существует только в наших головах, и сама середина, словно центр мира, определяется только нашим ноуменом. И стоя на этой лестнице, смотря вниз, и вверх, и видя, уходящие в зенит ступени, смотря влево, и вправо, и видя уходящие за горизонт, перспективы, мы вдруг осознаём, что на этой лестнице, нет, и быть не может, никакой середины. Как, и нет никакого истинного деления, как только относительного, в пределах нашего собственного созерцания, и воззрения.
Что только наше, условное положение на её ступенях, определяет, что грубо, а что тонко, что живо, а что не очень. Ведь если бы, эта лестница существовала на самом деле, то, как вниз, уходила бы в бесконечность, так и вверх, не имела бы конца. И всякие перспективы, не имели бы своего завершения. Ибо, если представить себе на минуту, существование самой по себе, такой градационной лестницы, и гипотетическую возможность проследовать по ней, то, как в «грубое», этот путь – был бы бесконечен, так и в «тонкое» – не имел бы конца.
Но, в том то, и дело, что такой лестницы самой по себе, – не существует. Она существует, лишь в наших головах, и выстраивается, исходя их наших собственных состояний, и соответствующих этим состояниям, перспектив, критериев, и оценок. И та, определяемая нами, «живость», и «не живость» объектов познания, субстанций, и организаций, – существует, лишь по отношению, как к нам, к нашей собственной вегетативной организации, так и по отношению всех объектов, субстанций, и организаций друг к другу, в наших же, относительных оценках.
Ибо всё, и вся – есть лишь суть наше созерцание, и воззрение. Лишь оно – всё определяет, и классифицирует. Превращая, открытый пред ним, инертный, и глубоко нейтральный мир, с его уходящими за горизонт, перспективами, в «грубое», и «тонкое», – в два противоположных полюса действительности. Полюса, уходящих своими перспективами, за границы этой действительности.
Определённость
Что, для реалиста, могло бы являться основой того, что мы называем Божественной искрой? Что, с точки зрения «образного физика», может быть зерном, неким началом того движения, и того баланса противостояния, которое проявляется в нас, как стремление, и которое воплощается в нашем разумении, в понятие – воля, и является неким «генератором», для всего мирского. Что, в конце концов, в своей сути есть то, что мы определяем, как основа жизненности?
Я включаю свою фантазию, и в моём неутолимом разуме, образы, начинают всплывать чередой. Метафизика, вперемешку с метафорой, и запредельной физиофилософией, рисует картины бытия в символах, и образах идеального воззрения. Эти картины заоблачны, но так ясны моему умозрению.
Солнечная энергия, сталкиваясь в нас, с энергией воды, образует некий синтез разно-полярных энергий. Где противостояние обеих стихий, как будто уравновешено, и синтетически целокупно. Что создаёт, некое стабильное внутреннее напряжение, которое и вызывает в нас, ощущение относительно стабильного течения внешней жизни, его времени. Именно в соразмерности нашего внутреннего течения, с течениями внешними, возникает то сакральное чувство стабильного времени. Существование же, самой продолжительности, на самом деле, почти не имеет к этому, отношения. Ведь продолжительность во времени, есть лишь способность нашего разума создавать отрезки, сопоставлять, и выкладывать из них, последовательности. То есть, строить из этих отрезков, нечто объективное.
Точно также, как и в пространственном, свойством нашего разума, является создание окаймлённых границами, отчерченных объектов. Сочетание их, выкладывание в последовательности, и выстраивание в сложные алгоритмические формы. То есть, есть лишь свойство нашего разума, как во временном поле, так и в пространственном, выстраивать из предоставляемого материала, линейные, и объёмные конструкции, на полях собственной памяти, и собственного воображения.
Храм стужи и огня
И так. Говоря обобщённо упрощённо, наша глубинная сущность, есть производное, от столкновения огня, и воды, (как неких сакральных олицетворений солнца, и земли). Вот что, продуцирует, и формирует всё то, что мы относим, к, так называемому, «живому» …, вот где зарождается наше ощущение собственной воли…, вот что, является основоположением, и предикатом всякого движения, и всякого стремления, в нашей действительности, вообще, и основой, сбалансированной, упорядоченной на определённый лад, динамики, в сложных системах, в частности.
Жизнь, в своей сути, является, как метафизическим явлением, так и чисто физическим. ОГОНЬ, И ВОДА – вот наши настоящие родители. Они, эти сакральные, невозможные, для нашего окончательного осмысления, и понимания, субстанции, в своём противостоянии, породили всё, что мы называем «живым». Их сбалансированное взаимодействие, их синтетическая коллапсирующая целокупность, – есть фундамент всего «живого» на земле.
Столкновение огня, и воды, превращение их, в модифицированные материализованные субстанциональности, образующие в своём синтезе, конгломераты действительного, упорядоченного на определённый лад, мира. Конгломераты, в которых происходит постоянная, безостановочная реакция. И как следствие, возникает стремление, и торможение, провоцирующие на своих фронтах, эмиссию определённого электромагнитного поля, с определённой частотой, плотностью, и параболической упорядоченностью, как некоей производной, от этих столкновений, с необходимой экспансией вовне.
Последующее усиление этого поля, в первую очередь, за счёт усиления слаженности, и гармоничности собственного, относительно грубого физического тела, и последующее воздействие этого поля, в силу его сверх мобильности, и агрессивности, на свою же основу – грубую субстанциональность собственного основания. Формирование структурных физических субстанций, обеспечивающих стабильные внутренние реакции, и течения. Так, с моей точки зрения, в моём глубоко метафорическом воображении, возникают, и строятся «живые системы». Системы, относительно грубой субстанциональности, в которых, со временем, образуется упорядоченное на определённый лад, электромагнитное поле, и происходит утончённая, и упорядоченная трансляция вовне, электрических полей, цепей, и импульсов, называемых нами, мыслями. Ведь электрические цепи, это и есть то, что является физической основой, для трансцендентального тела мысли.
Огонь, (метафора солнца). Вода, (метафора земли). Электромагнитное поле, (метафора Вселенной). Вот «три кита» от физики мира, на которых основывается то, что мы называем ощущаемой жизнью…, вот то, что является основой всего «живого» …, вот то, что в определённом сбалансированном состоянии, даёт нам ощущение собственного существования, ощущение продолжительности этого существования, а значит, ощущения самой жизни. Не существуй вселенского электромагнетизма, – не существовало бы формы…, не существуй огня, – и всё застыло бы в вечном анабиозе…, не существуй воды, – никогда не возник бы, тот баланс энергий, который мы называем этой жизнью… И, на самом деле, не так уж важно, углерод, или кремний, служит здесь, тем изначальным «кирпичным фундаментом». Важно, что является основанием, самого движения.
Форму, и упорядочивание всех процессов, нам обеспечивает сбалансированный синтез стихий огня, и воды. И в равной с ними степени, то невидимое, и не осязаемое, почти метафизическое электромагнитное поле, которое образуется, в результате столкновения глубинных стихий существенного. Это поле, являясь самой утончённой, и агрессивной формой материи, контролирует всякий синтез, выстраивая на полях феноменального, всевозможные формы бытия. Хотя, не в меньшей степени огонь, и вода, в своей сакральной сути, являются такими же, почти метафизическими стихиями, как и электромагнитное поле.
«Храм стужи и огня» – так я называю Вселенную. В каждом из нас, по сути, живёт это Вселенское божество. В виде противоположных стихий, огня, и воды. Что в нашей, локальной агломерации, имманентно олицетворяют синтез солнца, и земли.
Огонь, и стужа, – синтезированные, и воплощённые в нечто созерцаемое, в нечто мыслимое. Огонь, и стужа – определяющие все факторы разгона, и торможения, в сбалансированных системах пребывания. И благодаря столкновению холода, и тепла, благодаря их единению в некий «синтез противостояний», без всякой возможности слиться в нечто единое, – образуется всё, так называемое «живое», как, собственно, и всё объективное.
Самый простой, и наглядный пример, этого сакрального явления в феноменальном мире природы, это тот синтез тепла, и холода, образующий из, казалось бы, ничего, – некий «живой организм», со своим телом, и своей, непонятной нам, волей. Я имею в виду Циклон, Тайфун, Ураган, или Смерч. Где столкновение стихий тепла, и холода, образуют некий «сплав», который живёт своим, присущим только ему, образом. Он олицетворяет собой, всю архитектонику динамических процессов, свойственную всяким «живым структурам», и всяким, так называемым, системам.
Материя
Камень, вода, огонь, свет, электромагнитное поле, – в сущности своей, одна и та же материя, только в разных формах пребывания, с различными модификационными характеристиками. Это знает теперь, всякий. Разделение общей природы, на материю, и силы природы, которые, якобы заставляют двигаться эту материю, в умах старых философов, исходило из относительно недостаточной осведомлённости, в отношении самой материальной субстанциональности. Осведомлённости, которую имеет теперешняя наука.
Здесь, как и всюду, срабатывал тот же механизм нашего дуалистического осмысления внешнего мира, который всегда являлся причиной амбивалентного деления мира, и в частности, на «живое», и «неживое».
Для понимания сущностной архидинамики материального, от камня, до магнитного поля, представим себе, что вся материальность, изначально имела грубую основу. Но «утончаясь», (образно говоря), усложняясь и дифференцируясь, она становиться более мобильной, более агрессивной, и начинает необходимо, оказывать воздействие на более инертную, более стабильную материю, – на свою основу, что вызывает чувство доминирования, и генеративного воздействия. И вот, уже есть «погонщик», и есть «верблюды» … Но появились бы эти «погонщики», и «верблюды», не будь этого утончения материи, и как следствия, появления агрессивной доминанты, в которой сила, стала определяться не грубой инертностью, но прежде всего, упорядоченной динамичностью, слаженной гармонией, – то, что мы, с лёгкой руки, называем волей, совершенно не вдумываясь, и не понимая сути этого явления.
Так и в контексте «живого», и «неживого». Так называемое «неживое», – утончаясь, и форматируясь, паритетно согласовываясь в себе, тем самым становясь упорядоченной на определённый лад, системой, то есть, приобретая преимущества, пред хаосом внешнего мира, превращалась в нечто доминирующее, нечто повелевающее, нечто устанавливающее свою власть. И достигнув определённой упорядоченности агрегата собственной субстанциональности, продуцирующей субъективно-объективную парадигму воли, тем самым, образующей собственный алгоритм совершенствования, абстрагируется, и определяет себя живым.
«Живое», и «неживое», – это две плоскости нашего воззрения, две плоскости амбивалентного восприятия одного, и того же природного явления, с одним, и тем же модальным проблематическим механизмом, в котором антиномия «живого», выступает, лишь как осознаваемая функциональная упорядоченная организованность, против относительного хаоса, и инертности «неживого». Точно также, как силы природы, и материя, имеющие в нашем представлении, различные основания, на самом деле, есть одно и тоже. Но в силу доминанты более «агрессивной субстанциональности» одной, и той же материи, такая субстанциональность, воплощается в некий авангард, и определяет себя, как генератор, и причина всех движений, относительно более инертной, и менее агрессивной субстанциональности.
Кто более агрессивен, – тот «погонщик» …, Кто более инертен, тот «стадо» …, Кто наиболее упорядочен, и организован, тот доминанта…, кто менее организован, и упорядочен, тот – угнетаемый… И наконец, тот, кто мыслит, – тот обозначает, и определяет всё вокруг. Ибо мысль, есть самое тонкое, упорядоченное, и самое агрессивное состояние материи.