Жена чужого мужа. Счастье взаймы
– Я жду, – говорю зло, скрещивая руки на груди. – Какого черта ты меня похитил?
– Я бы не назвал это похищением. Скорее спасением.
– От чего? – недоверчиво фыркаю я. – Меня не нужно спасать, если только от тебя, потому что ты пока единственная угроза в моей жизни.
– Хватит ерничать, Вита. Ты ведь далеко не дура и должна была уже понять, что я не просто так оставил на тебя ребенка посреди ночи, хотя мы не виделись до этого два года. После смерти моего отца, которая, кстати, не была естественной, что бы не говорили в новостях, я сам оказался под ударом, как и мой сын. Сейчас контроль снова в моих руках, но мой враг все еще на свободе. Не знаю, откуда он о тебе узнал, потому что хвоста за мной сегодня точно не было, но мой человек сообщил, что он уже послал за тобой свою группу. Я едва успел опередить их.
– Но зачем? – не понимаю я, чувствуя настоящий ужас при мысли, что со мной могли сделать его враги. – Я ведь никто тебе, Булат. Я не важна, чего они хотели этим добиться?
Он смотрит на меня, пронизывающим до костей, темным взглядом и я невольно ежусь, чувствуя его гнев. Тагиров не отвечает, просто сверлит меня глазами, пока я не начинаю нервно перебирать полы своего халата, не зная, куда себя деть.
– Они этого не знают, – наконец, говорит он. – Что ты не важна для меня. Теперь уж точно не узнают, потому что ты никуда не выйдешь из моего дома, пока я не буду уверен, что опасность миновала и мой враг ликвидирован.
Ликвидирован – значит убит? Что же это за люди такие?
– Так это правда, да? – затаив дыхание спрашиваю я, чувствуя, как мне становится дурно при этой мысли. – Ты действительно бандит?
– Никакой я не бандит, – закатывает глаза Тагиров. – Это не какие-то криминальные разборки, а просто семейная вражда за наследство, Вита.
– То есть, ты просто так рассуждаешь о ликвидации человека и считаешь себя обычным гражданином?
– Под ликвидацией я имею в виду арест, Вита, – насмешливо говорит он. – Я в жизни не убил ни одного человека и не собираюсь начинать. Все в руках закона.
– А поподробнее? – хмурюсь я, не слишком доверяя его словам.
– А подробностей никто не знает, – бросая взгляд на свою охрану, говорит Булат. – И тебе не нужно. Просто потерпи несколько недель. Я со всем разберусь и тебе больше не будет грозить никакая опасность.
– Не собираюсь больше ничего от тебя терпеть! – взрываюсь я. – С меня хватит, я не хочу иметь к тебе больше никакого отношения и разбираться с твоими проблемами не хочу! Говоришь, мне угрожает опасность? Ну и ладно! Я перееду из своей квартиры, но на этом все. Не собираюсь прятаться и тем более делать это там, где скажешь ты, с твоими людьми или с тобой рядом. Единственным хорошим во всей этой истории был Асад, но его ты уже отнял, так что плевать я хотела на тебя и твои слова, Булат! Немедленно останови машину и выпусти меня!
– Так и пойдешь, босая и в халате? – не воспринимает он всерьез мои слова.
– Да, пойду! – не желаю отступать. – Все лучше, чем терпеть тебя рядом. Я ненавижу тебя!
– И ты это до меня уже не раз донесла. Жаль, но ничего не поделаешь, Вита. Придется тебе быть хорошей девочкой и слушаться меня.
Мои глаза расширяются в ужасе от этого совсем не тонкого намека.
«Ты ведь моя хорошая девочка, Вита?»
«Хорошие девочки заслуживают награду».
«Хорошие девочки не заставляют своих мужей ревновать, Вита».
Я отчетливо слышу этот хриплый, интимный тон, которым он говорил лишь наедине со мной, в своей голове сейчас. На этот раз Булат совершенно бесстрастен, но триггер уже сработал. Я ощущаю до тошноты знакомое желание уступить ему.
Нет, это не я! Это прошлая Вита говорит во мне, но я давно закопала ее с ее глупой любовью к этому монстру.
– Пошел. Ты. К черту! – медленно и четко выговариваю я, вызывая на его лице очередную насмешку, потому что он не воспринимает меня всерьез.
– В свое время, обязательно. Ты стала острой на язык, Виталина Сергеевна. Мне нравится, это даже заводит.
– Не смей! Ты можешь говорить все, что хочешь, но знай, что я ни секунды не останусь с тобой! Я сбегу, сколько бы охраны ты не приставил, не оставлю ни единой попытки ускользнуть, понял?
– И от Асада сбежишь? – обезоруживает он меня одним предложением. – Знаешь, я очень плохо чувствовал себя, когда забирал его у тебя. Мне показалось, что ты очень привязалась к нему. Но вот, не прошло и суток, а ты уже дерзишь и порываешься исчезнуть. Быстро же ты о нем забыла.
– Зачем ты это делаешь? – в отчаянии цепляюсь за остатки своей злости, но ее уже смыло, стоило лишь вспомнить об отнятом у меня малыше. – Почему ты так жесток со мной, Булат? Что я тебе сделала?
Слезы снова текут из моих воспаленных глаз и на секунду лицо монстра смягчается. Он поднимает руку, пытаясь дотронуться до моей щеки, но я отворачиваюсь, не допуская этого прикосновения.
– Я не хочу быть жестоким, – вздыхает Тагиров, сжимая руку в кулак на своем колене. – Жизнь жестока, Вита. Я просто пытаюсь выжить и защитить свою семью. Обещаю, что не доставлю тебе больше неприятностей, если ты позволишь мне защитить тебя на этот раз. Я даже оставлю на это время Асада рядом с тобой.
– Разве ты не отдал его матери? – спрашиваю я. – Или хочешь, чтобы я жила в одном доме с твоей женой? Ты вообще нормальный?
– Это не твоя проблема, ты все равно ее не увидишь, – говорит он, окончательно убеждая меня в том, что передо мной совершенно не тот человек, которым он предстал передо мной в прошлом. – Просто сиди в доме, нянчись с ребенком и жди, пока я не скажу, что ты можешь вернуться к своей жизни. Моя жена не должна тебя беспокоить, Вита. У нее свое крыло и доступ в него для тебя закрыт. Как и ей туда, где будешь жить ты. Ну что, согласна? Или хочешь быть моей пленницей в одиночной камере?
Глава 5
Прижавшись к окну, я тихо плачу всю дорогу до дома Тагирова, делая вид, что нахожусь в этой машине одна. Так легче, потому что успокоиться я все равно не в силах.
Мне сложно уложить в своей голове образ мужа и этого незнакомого жестокого монстра, ведь всю нашу совместную жизнь, ровно до того дня, когда бросил меня, Булат был совсем другим мужчиной. Я именно поэтому и не могла смириться с его уходом. Потому что он всегда заботился о моем счастье, решал проблемы и лелеял так, словно я не женщина, а богиня, спустившаяся к нему с небес. Я не хотела верить, что он просто устал от меня и бросил, изменившись за один день. В первое время я была уверена, что у него были причины, которые он, вероятно, не мог озвучить. Я верила, что он вернется. А когда этого так и не случилось, начала заниматься самоедством и ковырять свои раны, ища недостатки в себе, из-за которых он меня и бросил.
И все ради этого человека? Да его даже человеком назвать сложно, он просто бесчувственное животное!
До чего же больно осознавать, что он играл с первой нашей встречи. Я ведь чувствовала, что в его предложении переехать в Москву был подвох. Как и в наших участившихся «случайных» встречах. Почему я не подумала головой, почему связалась с ним?
Тогда
Новая работа нравится мне гораздо больше старой, а от нашей огромной столицы я просто без ума! До чего же правильно было переехать сюда, отбросив свои страхи и сомнения! И Булат Булатович не обманул, ничего от меня не потребовал и не ставил никакие условия, а просто помог по-человечески.
А я, честно признаться, кажется, влюбилась в него, как малолетняя дурочка. Вот что делает с девушкой мужское благородство! А он, наверное, и думать обо мне забыл. Устроил на работу и исчез на пару недель, а когда появился снова, лишь коротко спросил, как я устроилась и пошел в кабинет к нашему директору.
Однако, после этого я столкнулась с ним в торговом центре, а потом как-то даже в метро, хотя я была уверена, что такие люди, как он, не ездят в метро. Как бы то ни было, эти случайные встречи не помогли мне выбросить его из головы, а лишь больше раззадорили мои чувства. Я даже не надеюсь на взаимность, но в один прекрасный день все меняется, потому что на этот раз, придя в наш офис, он не идет к директору, а заходит ко мне, в кабинет, который я делю с двумя сотрудницами, уже вышедшими на обед. Повезло, что я вернулась за забытым кошельком, а то мы с ним разминулись бы.
– Здравствуй, Вита! – улыбается Тагиров, подходя ко мне и протягивая руку.
– Здравствуйте, Булат Булатович! – смущенно улыбаюсь я, заправляя волосы за ухо и пытаясь не слишком явно рассматривать его, хотя он настолько красив, что удержаться сложно.
Моя рука, которую он бережно обхватил теплыми пальцами, слегка подрагивает от волнения.
– Поужинай со мной сегодня, – без предисловий ошарашивает меня мужчина.
– Зачем? – спрашиваю, слишком растерянная, чтобы подумать, прежде чем ляпнуть.
– Ах, всегда этот вопрос..! – усмехается Тагиров. – Затем, Виталина Сергеевна, что нравишься ты мне. Причем еще с нашей первой встречи в лифте, но видимо, пока я прямо не скажу, до тебя это так и не дойдет.
– Вы помните? – удивленно спрашиваю я.
Потому что я помню. Никогда раньше не видела таких мужчин: уверенных, властных, да и чего греха таить, красивых. Не знаю, как это объяснить, но от Булата Тагирова исходит какая-то особая энергия превосходства и не я одна это чувствую.
– Помню, – делая шаг ко мне, вполголоса говорит мужчина, заставляя мою грудь взволнованно вздыматься. Я рефлекторно отступаю, но, когда его руки ложатся на мои предплечья, заставляю себя замереть на месте. – Ты не похожа на девушек, с которыми я обычно встречался, но все равно зацепила меня с первого взгляда, Вита. Я не могу перестать думать о тебе.
– Я… Я не буду для вас девушкой на одну ночь! – заявляю откровенно, подавив свою робость. – Вы зря теряете время, если думаете, что я…
– Тсс… – кладет он палец на мои губы. – Я знаю, что ты не такая, Вита. И приглашая тебя на свидание я имею в виду ужин, поход в театр или на балет, да даже в кино, в зависимости от твоих предпочтений, и, может быть, поцелуй на ночь. Что скажешь?
– А вы уволите меня, если откажусь? – спрашиваю я, хотя это не имеет значения, ведь я не хочу отказываться.
– Это не ультиматум, Виталина Сергеевна, – насмешливо улыбается он, отпуская меня, но не отходя. – Я большой мальчик и умею принимать отказы.
– Тогда я согласна, – выдыхаю я, силясь спрятать улыбку, растягивающую губы против моей воли.
Он улыбается в ответ, открыто и непринужденно, а потом снова касается моей руки и обещает заехать за мной вечером.
В ту ночь, после сказочного свидания, Булат действительно лишь сдержанно целует меня на пороге моей квартиры, спрашивая, не хотела бы я продолжить с ним встречаться, и я, окрыленная счастьем, говорю ему «да». Теперь становится смешно, стоит вспомнить, как он медленно, словно пугливого зверька, загонял меня в ловушку, играя роль того, кем не являлся на самом деле.
Ведь действительно, разве похож Булат Тагиров на того, кто будет ждать и ограничиваться объятиями и поцелуями с девушкой, с которой встречается месяц, если только изначально это не было какой-то игрой? Не знаю, что за спортивный интерес заставил его зайти настолько далеко, чтобы жениться, но он явно не пожалел средств и времени для удовлетворения своего странного каприза.
Так же, как и теперь, не беспокоясь о методах и моих чувствах, играет мной, как хочет, шантажируя ребенком, с которым я рассталась всего каких-то полдня назад. Я ведь и правда не могу отказаться, хотя это было бы правильнее всего. Мне так плохо сейчас, что только мой львенок сможет утешить меня и уменьшить агонию, которую я испытываю. Он – мое лекарство, и именно поэтому я соглашаюсь с гнусным планом Булата. Даже зная, что после всего, мне, возможно, будет еще больнее.
***
Мы едем довольно долго, пока город не остается позади. Дом Булата находится в лесистой местности, на огороженной территории, и тут у него точно нет соседей, потому что кругом глушь. Когда массивные ворота закрываются за машиной я невольно чувствую себя пленницей, за которой только что захлопнулась дверь в тюрьму, и ежусь от беспокойства.
Мы подъезжаем к массивному дому, который иначе, как поместьем, не назовешь, и видя, как много охраны рассредоточено по огромной территории за высоким забором, я чувствую, что Тагиров преуменьшил опасность.
– Приехали, выходи, – говорит мне Булат, а потом опускает глаза на мои босые ноги и хмурится. – Хотя, постой-ка.
Он выходит из машины и говорит что-то одному из телохранителей, который быстрым шагом направляется в дом, а потом выходит обратно с тапочками в руках, которые Булат забирает у него и открыв дверь, протягивает мне.
– Обувайся и пойдем.
Выбора у меня нет, так что я слушаюсь. Надеваю большие на пару размеров тапочки и затянув потуже пояс банного халата, выхожу из машины, направляясь вслед за Тагировым в дом. Как и можно было ожидать, внутренняя обстановка соответствует внешней, но я не трачу времени на рассматривание претенциозного дизайна.
– Ты будешь жить в левом крыле, – на ходу объясняет мне Булат, пока мы проходим по большому холлу в более узкий коридор и не добираемся до левого крыла дома. – У тебя в распоряжении четыре комнаты и свой участок сада. Охрана круглосуточная, так что погулять по дому без разрешения не удастся, но рядом с твоими комнатами есть бассейн и хамам, так что можешь пользоваться. Туда никто не ходит.
– Почему?
– Потому что это мужская половина дома, – отвечает Булат. – У женщин в правом крыле есть свой бассейн. Там сейчас живет только моя мать и жена. Остальные жены отца разъехались после его смерти, а мои сестры замужем.
– У твоего отца тоже было несколько жен? – не могу сдержать сарказм, с вызовом глядя на него, но Булат и бровью не ведет. Он совершенно не чувствует себя пристыженным за то, что обманул меня.
– Четыре, если быть точным, – нагло ухмыляется мерзавец.
– И они жили в одном доме? – не могу скрыть изумление.
Дурдом какой-то!
– Да, но это приносило больше проблем, чем удобства, – морщится он. – Одно из глупых решений моего отца, хотя он был совсем не глупым человеком.
Мне становится неудобно, ведь его папа умер совсем недавно, а я не принесла соболезнования, хоть он и не заслуживает от меня никакой человечности. Тем не менее, я не могу заставить себя открыть рот и сказать что-то, поэтому дальше иду молча.
Булат останавливается перед большими двойными дверями и охранник, стоящий перед ними, распахивает их перед нами. Мужчина пропускает меня вперед и войдя в довольно уютную на вид гостиную, с настоящим камином и красивым роялем в углу, я незаметно осматриваюсь, замечая, что французские двери выходят в сад, огороженный высокой живой изгородью. При других обстоятельствах я бы восхитилась этой красотой, но тревога все еще не отпускает меня.
– Спальня тоже имеет выход в сад, она вон там, – кивает в сторону двери в углу Тагиров. – А в той стороне еще одна спальня, но там пока расположилась няня с ребенком.
Это сразу же привлекает мое внимание.
– Асад здесь? – взволнованно смотрю на него.
Булат одаривает меня нечитаемым взглядом и чуть прищурившись, поджимает губы.
– Пойдем, – вздыхает он, направляясь в другую сторону и я послушно иду следом, чувствуя, как сердце учащенно бьется от предвкушения встречи со своим рыжиком.
– Булат Булатович! – вскакивает с кровати, спавшая до этого, женщина, при нашем появлении в спальне.
Но я не обращаю на нее внимания. Мой взгляд прикован к детской кроватке у дальней стены и я целенаправленно иду к ней, пока с резким вздохом не останавливаюсь, вцепившись пальцами в деревянные бортики и жадно разглядывая спящего малыша.
Асад. Мой львеночек. Здесь, совсем рядом.
– О-он только что заснул после кормления, – врывается голос няни в мое сознание, когда я уже тяну к нему руки, заставляя остановиться.
– Оставь, – жестко говорит Тагиров и я испуганно смотрю на него, но он говорит это няне, а не мне.
Я снова смотрю на спящего ангелочка и осторожно касаюсь его нежной щечки, прежде чем отойти от кроватки. Няня права, жестоко будить ребенка из-за своих бушующих эмоций. Судя по тому, что на улице уже светло, а малыш только что поел, сейчас примерно шесть часов утра.
– Простите, что разбудили вас, – говорю няне, прежде чем нехотя направиться к выходу.
Та что-то бормочет про то, что никаких проблем, выглядя смущенной и испуганной.
Мы с Тагировым выходим, закрывая за собой дверь, и я неловко останавливаюсь в середине гостиной, не зная, что делать дальше. Его молчание действует на нервы и держит в напряжении.
– Твоя охрана может забрать мою одежду? – спрашиваю у Булата, желая скрыть свои чувства и уже укрыться чем-то более существенным, чем халат. Не думаю, что смогу больше уснуть сегодня, хотя и не спала практически ночью.
– В твою квартиру никто пока не сунется, но я распоряжусь, чтобы тебе доставили новую одежду, – говорит он. – Няня останется здесь, с тобой. Отдохни пока, еще рано. Или хочешь, чтобы приготовили завтрак?
– Не надо, – говорю я. – Просто уйди уже.
К счастью, он не возражает и не строит из себя хозяина. Только продолжает прожигать глазами, словно хочет рассмотреть, что творится в моем мозгу, и спокойно сказав «Как пожелаешь», уходит, оставляя меня, как я и хотела.
Глава 6
Я тупо сижу на диване, уставившись на сад через стеклянную стену. Внутри клокочет злоба, которую мне хочется вылить во что-то, но я, как всегда, подавляю ее внутри себя. Пока через какое-то время не заходит молодая женщина в униформе прислуги со стопкой одежды в руках.
– Здравствуйте! – увидев меня в гостиной, останавливается она. – Меня зовут Наташа, я горничная. Булат Булатович прислал вам одежду и просил передать, что пока не сделают доставку из магазина, у вас нет других вариантов, кроме как принять ее или продолжать ходить в своем халате.
Она не выглядит смущенной, значит, не в первый раз этот самодур ставит ультиматумы и навязывает другим свою волю, не стесняясь прислуги. Как же живут его бедные домашние под такой тиранией?
– Спасибо, Наташа. Положите все здесь и можете идти, – говорю я женщине, и она кладет то, что оказывается комплектом мужской пижамы, на кресло, прежде чем выйти.
Помнится, когда мы были жена… вместе, Булат отказывался спать в чем-либо, кроме нижнего белья. Но даже если это действительно его пижама, я не собираюсь ее надевать. Этому козлу хотя бы хватило такта не присылать мне одежду своей жены.
Так, стоп! Его жена! Он же сказал, что она живет в другом крыле, в этом же доме. Тогда почему Асад с няней находятся здесь? Почему ребенок не со своей матерью? Ведь забирая его у меня, Тагиров сказал, что малыша ждет его мама. И как бы я не цеплялась за рыжика, по факту, он действительно чей-то сын и должен находиться рядом с мамой или хотя бы бабушкой, а не с няней, в мужском крыле дома.
Я даже не думаю, прежде чем разъяренной фурией выскочить из комнаты в коридор, где меня останавливает удивленный охранник.
– Куда вы? – преграждая мне дорогу, но не трогая, спрашивает он.
– Мне нужно поговорить с Булатом. Срочно! – требую я, не намеренная ни минуты ждать ответов, так необходимых мне.
Он обманул меня, в который раз, а я даже не сразу поняла! Булат не отдавал ребенка матери, потому что, когда я согласилась на его поганое условие и приехала сюда, ребенок уже жил в этой комнате с няней. Вряд ли его забрали от матери в середине ночи и перенесли сюда ради меня. Слишком уж обжитой казалась спальня, детские вещи валялись тут и там, а няня преспокойно спала в кровати, в собственной пижаме.
– Булат Булатович удалился к себе и приказал не беспокоить его до девяти утра, – отказывает мне охранник.
– А мне плевать! Немедленно свяжись с ним или я переверну этот дом вверх дном!
Я не узнаю саму себя, ведь совсем не в моем духе так разговаривать с людьми, но в этот момент мне все равно на чужое мнение. Видимо, есть предел и моей выдержке, потому что я действительно готова все здесь разнести, если мне немедленно не дадут ответы на все вопросы.
Боже, мне кажется, я схожу с ума… Что я делаю со своей жизнью? Почему позволяю себе быть чужой марионеткой? И ради чего? Ради Булата? Так я его ненавижу! Теперь уж точно ненавижу всей душой. Ради Асада? Но ведь он не мой. Моя привязанность, моя слепая любовь к нему – это просто необъяснимое и в корне неправильное чувство. Лиза была права, права во всем! А я просто выгнала ее, словно она враг мне, хотя сестренка лишь хотела донести до меня, что я совершаю непоправимую ошибку. Но ведь даже если умом я это понимаю, то все равно нет сил отказаться сейчас от малыша! Я реально не могу без него. Это слишком больно – остаться без него.
С его появлением моя жизнь изменилась полностью. Незаметно, мало-помалу, я настолько привыкла к нему, что он словно стал частью меня. Всегда вместе, ночью и днем, ведь с работы меня, в конце концов, уволили, и я нашла себе удаленную работу на несколько часов в день, чтобы не тратить деньги Булата и дальше.
Утром, даже еще не открыв глаза, я первым делом думала о том, что вот сейчас увижу своего солнечного мальчика и прикоснусь губами к его бархатной щечке, прижму к груди. Я могла часами разговаривать с ним, не выпуская из рук, и отчаянно скучала, когда он спал. А спал он много, потому что слишком маленький еще. Лиза не уставала повторять, что я веду себя ненормально, что нельзя быть настолько зависимой от ребенка, но мы только ссорились из-за этого, пока несколько дней назад я не попросила ее уйти из моей квартиры, о чем теперь горько сожалею. Я действительно поступаю во вред самой себе, она говорила правильно. И что она теперь почувствует, когда поймет, что я исчезла? А если Булат не предоставит мне телефон? Если не даст выйти на связь и сообщить, что я в порядке?
Боже, как же я ненавижу себя! Наверное, ничуть не меньше, чем Булата в этот момент, потому что нельзя быть более презираемым человеком.
А Асад? Разве я спросила его, нужна ли ему такая одержимая и неразумная псевдомать? Потому что я не его мать, я не могу ему ничего дать. У ребенка есть родители, родные. Я всего лишь должна была сыграть роль временной няни, как и та женщина, что находится рядом с ним сейчас. А вдруг Тагиров и впрямь, не успев вернуть, снова отобрал его у своей жены? Только чтобы задержать меня здесь, потому что я не хотела идти с ним.
Как же тошно от самой себя… И от него.
Нет, пора кончать этот цирк! Даже если меня это убьет, я должна положить конец всему, потому что нельзя так жить. Но сначала… Сначала я обязательно получу все ответы на свои вопросы. Тагирову не удастся просто отмахнуться от меня. Я не позволю!
– Пожалуйста, вернитесь к себе, – пытается направить меня в сторону двери охранник, но я резко отталкиваю его в сторону и бегу в том направлении, в котором мы с Тагировым пришли ранее.
К сожалению, меня догоняют быстрее, чем я успеваю выскочить в большой холл из узкого коридора. На этот раз охранник не церемонится и не обращая внимания на мое возмущение, за руку тащит обратно.
– Приказы Булата Булатовича не оспариваются, – вталкивая меня в комнату, заявляет мне этот мужчина. – Как только он выйдет из своих комнат, я сообщу, что вы хотели с ним встретиться.
– Послушай меня, ты..! – Мою гневную речь обрывает громкий детский плач и я с досадой понимаю, что совсем забыла о спящем рядом малыше. – Черт, ладно! Но после девяти утра я жду его здесь или он очень пожалеет о том, что проигнорировал меня, понял?
Охранник кивает и выходит, закрывая за собой дверь, а я иду в сторону комнаты няни, потому что хочу сама успокоить и, чего греха таить, увидеть поскорее своего львенка. Который на самом деле не мой. Нужно постоянно держать это в уме.
***
– Сладенький мой, знаешь, как я по тебе скучала? – воркую я Асаду десятью минутами позже, устроившись с ним на кровати в предоставленной мне Булатом спальне. – Будь ты постарше, ты бы понял меня, львеночек.
Малыш просто хлопает глазками, глядя на меня с совершенно спокойным выражением. Асад слишком маленький, чтобы быть привязанным к одному человеку. Ему два месяца, точно не больше трех. Кто его кормит – в том он и нуждается. Но мне все равно неприятно думать, что он может забыть меня, стоит мне только исчезнуть из его жизни. Жаль, что и я не могу вот так же забыть о том, что он у меня был. Пусть ненадолго, но все же он был моим.
Внезапно малыш хватает меня за палец, сжимая его в крошечном кулачке, и мое сердце замирает от нежности.
– Я не должна любить тебя, но я люблю, Асад, – шепчу в его кожу, прежде чем прижаться губами к гладкому лобику. – И ради тебя, я добьюсь справедливости от монстра, который зовет себя твоим отцом. Ты не должен расти ни у няни, ни у чужой тетеньки, рыжик. Тебе нужна твоя мама. Я была такой эгоисткой, когда хотела, чтобы ты остался со мной. Прости, малыш!