Мозамбик
Иван Бакунин
Эта история основана на реальных событиях, произошедших с советскими специалистами в 1983 году в Мозамбике. Оказавшиеся по разным причинам в далёкой африканской стране, советские граждане вынуждены бороться за свою жизнь и спасение своих товарищей.
Мозамбик
Иван Бакунин
© Иван Бакунин, 2023
ISBN 978-5-0059-8766-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
– Зачем?! Отец! Ты спятил! – закричал Сергей.
Он сидел на берегу озера и бросал камешки в воду. Сгущались сумерки. Сергей почувствовал сзади какое-то движение. Не зверь ли? Он обернулся и увидел отца в выцветшей зелёной спецовке с топором в руке. У него было серое злое лицо. Отец надвигался на него. Крики сына не произвели на него никакого впечатления. Сергей понимал, что его спасение в озере. Можно было броситься в холодную воду и поплыть, но ноги его словно вросли в землю. Отец подошёл совсем близко и начал поднимать руку с топором.
– Нет! – завопил Сергей.
Как глупо умирать в тридцать лет.
Топор завис над ним и плавно опускался в направлении его головы. Сергей закрыл глаза. Весь его мир заполнила тьма, а потом чувство ожидания боли, мучений и конца. Потом он словно закружился, как что-то очень маленькое почти невесомое в тёмном хаосе образов и картин. Это и есть смерть? Странно, но мозг продолжал думать. Разум – это единственное, что от него осталось.
Сергей открыл глаза и увидел маленькую комнату с белыми стенами. Сквозь маленькое окно уже пробивался молочный свет. Тяжёлый выдох. Это был всего лишь сон – страшный и навязчивый. Ему уже снилось нечто подобное пять месяцев назад. Сергей перевернулся на другой бок. Светлана крепко спала. У неё было красивое немного курносое лицо, русые прямые волосы и ярко-голубые глаза. Сергей долго смотрел на неё. Скоро она проснулась: открыла глаза и снова закрыла, промурлыкала что-то непонятное. Сергей улыбнулся и начал вставать.
– Сколько время? – спросила, продирая глаза Светлана.
– Половина шестого, – ответил Сергей.
– Можно было поспать ещё полчаса.
– Не спится.
Сергей взял на подоконнике из пачки сигарету и спички. Рядом с окном была дверь, ведущая на маленький балкончик со стулом. Сергей сел на него и закурил.
– С чего ты взял привычку курить – никогда же не курил, – ворчала Светлана, вставая с кровати.
– Тут все курят.
– Неправда – Улыбин не курит.
– Так то Улыбин.
Светлана стала перед зеркалом, расправила ночнушку и принялась расчесывать волосы.
– Ты кричал во сне.
– Мне приснился страшный сон.
– Что именно?
Положив расческу на комод, Светлана подошла к открытой двери балкона.
– Ерунда это всё, обычный кошмар.
– Что-то связанное с войной?
– Отец как-будто пытался меня зарубить топором.
Светлана положила ладонь на левую грудь.
– Это его проклятье. Он хочет нашей погибели.
– Перестань нести этот мракобесный бред. Ты же сама говорила, что сны сбываются только с четверга на пятницу, а сегодня понедельник.
Сергей затушил окурок в пепельнице, вышел с балкона, подвинув Светлану и мягко обнял её.
– Сны это всего лишь отражение наших мыслей и воображаемых нами образов, – сказал он и поцеловал Светлану в нос.
– У меня плохое предчувствие. Давай ты никуда не поедешь сегодня.
Сергей усмехнулся.
– Любовь моя, это невозможно. На фига мы припёрлись на этот край света? Надо работать и зарабатывать деньги.
Сергей и Светлана Ломовские жили в маленькой квартире с двумя комнатами, кухней и ванной на втором этаже в двухэтажном кирпичном доме, построенном колонистами португальцами в центре Нампулы. Эта квартира считалась приличной по меркам Мозамбика и даже Союза, где обычные граждане иногда ютились в коммуналках и бараках. Сергей и Светлана работали в «Зарубежгеологии»: он геологом, она бухгалтером.
Было 22 августа 1983 года. В Мозамбике это была зима, так как эта африканская страна протянулась вдоль побережья Индийского океана ниже экватора. Зимой здесь было жарче, чем в России летом. Ранним утром солнце палило не так жестоко. Сергей вышел из дома, прошёл немного по улице и оказался на площади у Собора Богоматери Фатимской. В самом слове колонизатор чувствовалось что-то нехорошее, неприятное; и всё же португальские эксплуататоры умудрились оставить после себя много красивого. А что новые коммунистические власти Мозамбика? Какой от них останется след? Пока они ещё не создали ничего существенного, замечательного; но это им обязательно помогут исправить советские специалисты. Сергей не сомневался в этом. Он улыбнулся сам себе, своим мыслям. На площади стояли два серых автобуса, которым было лет пятнадцать или двадцать. Не было сомнений, что они остались также от «проклятых» колонизаторов. Сергей вошёл в один автобус, который был заполнен наполовину. Сзади сидели Алешков и Скороспелов. Поприветствовав всех сидящих, Сергей двинулся к ним и сел между ними.
Скоро автобусы тронулись и двинулись из города на юго-запад в дальний угол провинции. За рулём сидел темнокожий местный житель в серой майке и болотного цвета шортах. В автобусах кроме советских специалистов ехала местная вооружённая охрана. Скороспелов читал в дороге журнал «Новый мир». Шоссе закончилось, дальше было что-то вроде грунтовой дороги. Пассажиров немного укачивало. Путь составлял около двухсот километров. Ехали около трёх часов.
Автобусы высадили Сергея и его спутников на руднике Морруа. Смена уже ожидала их. Работали геологи и рабочие вахтовым методом по две недели.
Траншеи и ямы, вырытые экскаватором; горки грунта около буровых установок и несколько построек, где жили работники рудника и охрана, окружённые саванной – это и был рудник Морруа. Иногда геологи с рабочими уходили далеко от стоянки для исследования залежей новых пород и траншеи с ямами появлялись в километре, а то и дальше от центра рудника. В задачу Сергея входило исследование нового накопанного материала на предмет его ценности и оценки. На руднике были обнаружены приличные залежи редкоземельные металлов тантала и ниобия. Было здесь и железо.
Первый день новой вахты прошёл буднично, вяло, без интересных открытий и событий. Рабочие делали большие перерывы в работе. Бригадир Самохин смотрел на это снисходительно. Ребят можно было понять – при таких условиях, погоде и климате много не наработаешься. Сергей порой думал, что зря ругают африканцев за лень и разгильдяйство – сама природа тут будто шептала: «ляг, полежи и отдохни». Он совсем забыл про дурной сон. К концу дня ему хотелось лечь спать пораньше. Отдыхали в двух постройках, в которых были установлены в каждой по пятнадцать коек. Эти домики были похожи на корпуса в летних пионерских лагерях, только стены в них были тоньше, не было пионервожатых и разрешалось играть в азартные игры. Когда Сергей расположился для сна на своей койке в самом дальнем углу домика, у входа за столом резались в карты Алешков, Самохин, Скороспелов и Табатадзе. Играли в очко на мозамбикские деньги. Входивший в домик замбригадира Улыбин, сделал замечание игрокам:
– Потише, ребята.
Он был ниже в должности Самохина, но вёл себя так, будто бы тот напротив находился в его подчинении.
– Мы и не шумим особо, Глеб Михайлович, – оправдывался Самохин.
Улыбин прошёл в глубь домика и лёг рядом с Сергеем.
В ночь на вторник Сергей спал крепко и ему снился какой-то сумбур, а потом море или океан. Он давно думал со Светланой о поездке на море. Они ни разу не отдыхали на морских курортах. Море было светло-серым. Вверху небо было белёсым от яркого солнечного света, как в Мозамбике. Сергей вошёл в море, а перед ним плескалась и дурачилась светловолосая красавица в голубом купальнике. Она заливисто смеялась и манила за собой Сергея. Это была Лена Шишкина. Он тогда подумал во сне, как она притягательна и обворожительна. Это была настолько искренняя мысль, настолько же и страшная. А как же Света? Она столько значит в его жизни, что перевернула её, перекрутила так, что он оказался теперь в Африке в Мозамбике. Но его влекло к Елене. Разве одна лишь мысль не есть уже измена? И он пошёл к Елене. И сблизился бы с ней, если бы не очнулся от непонятного звука похожего на хлопок. Вокруг было темно. Все спали. У входа в домик ворочался Табатадзе и зверски храпел Янушев. Что это было? Может быть, военные что-то испытывают, проверяют. Почему ночью? Значит, так надо. Сергей успокоил себя и вспомнил сон. Елена была хороша. Во сне, а сон – это не действительность, в которой он верен Светлане.
