– Ну, что же, будем вас проверять, товарищ пока еще генерал-майор Кольцов.
– Надеюсь, что это будет объективная проверка, пока еще генерал-майор Перцев, потому что еще неизвестно, кто, кого тут проверять будет.
Я, естественно, не планировал пикироваться с проверяющим, все вышло само собой. Имея разрешение звонить Сталину, я чувствовал себя вполне уверенно с такими вот командирами. Хотя звонить из-за какого-то генерала не собирался, все должно было решаться согласно вечным жизненным реалиям «нет человека – нет проблемы», поэтому осадить этого «хрена с бугра» я решил сознательно.
«Зря вы так, товарищ Кольцов, мы же все одно дело делаем», – сбавил обороты Перцев.
– Согласен, одно дело делаем, поэтому прошу в мой кабинет, приступим к работе.
Проверяющие приуныли. Не знаю, когда они ели, но было видно, что надеялись подкрепиться. Вот тут я не стал их разочаровывать и все пошло по утвержденному плану. Их накачивали сибирской водкой и настойками, парили в бане, выкидывали освежиться в холодный пруд и снова парили, затем поили и немного кормили.
Ходили они и на рыбалку на озера, и на охоту на кабана. Стреляли они так же, как и проверяли, то есть по принципу «выстрелил в небо и промахнулся». Страховавшие их снайпера с расстояния свалили взрослого секача и двух поросят.
«Как я подстрелил секача, не вы же, вы и стрелять-то не умеете, а я еще в 37-м стрелял!» – распинался поддатый Перцев, обращаясь к своим сопровождающим полковникам.
«Не любишь охоту, командир?» – спросил у меня Бурят.
– Знаешь же, Ардан, что не люблю, разве что с голода придется застрелить зверя. Вот если с ножом выйти на секача или медведя, тогда честно будет, а с ружьем, не мое это.
– Так выйди, найдем тебе бурого.
– С ума сошел, Ардан, я боюсь. Если припрет, тогда выйду, а вот так для интереса своим здоровьем рисковать, уволь.
– Пошутил я, командир, я тоже их стороной обхожу, хоть и с ружьем.
Случился и казус с бравыми охотниками. Перцев и солдатик из дивизии с собакой шли впереди, вырвавшись метров на 100 от основной группы. Вдруг убежавшая вперед собака завизжала и замолкла. Перцев и солдат подошли поближе и увидели, как над серой лежащей на земле собачкой возвышался какой-то рыже-бурый зверь.
«Что за зверь, бульдог что ли, кто тут будьдога выпустил, хозяин забери своего зверя!» – закричал солдат.
«Сейчас мы ему самому морду набьем!» – поддержал того Перцев, подходя все ближе к зверям.
Зверь поднял голову с кисточками на ушах и оскалился, утробно зарычав, вся его морда была в крови.
Мужики забыли, что у них есть ружья, и один точно из нх приехал поохотится, они побежали. Мы наблюдали, как два человека, показавшись из-за деревьев, перепрыгивая через кусты и ложбинки, бежали к нам.
«Мужики, тигр, елки-палки, настоящий, чуть нас не сожрал, собакой занялся, еле спаслись!» – с прерыванием на глубокой дыхание, сообщил Перцев.
– Странно, вроде не было тиров тут, неужто зашел?
«Я схожу, проверю, что там», – сказал Ардан, готовя свою «СВТ» к бою.
Через пятнадцать минут вернулся Ардан: «Рысь, утянула уже песика нашего»
– Как рысь, я же видел тигра!
«Товарищ генерал, рысь в таких лесах еще опаснее, сверху нападет, шею перекусит, как собаке, и нет человека. Вы просто чудом спаслись, так что молодцы, что вернулись и предупредили всех нас», – встрял я в разговор, перемигнувшись с Арданом.
Все хищники обходят человека, пока не случается обратное. Так что тут не угадаешь, кто опаснее рысь или тигр может быть. Мы не стали преследовать кошку, пусть кушает, раз собаке ничем уже не поможешь, а может быть, свое потомство кормить потащила добычу.
Пока эта пародия на комиссию охотилась и расслаблялась, штабисты писали отчеты о проверке. Иногда к ним присоединялся и я, а так все время приходилось болтаться с проверяющими. Все их поведение фотографировалось, разговоры писались на диктофон, одним словом, четко документировалось, как эта комиссия работает в поте лица.
– Сразу запустишь в Москву свой отчет о работе комиссии?
– Нет, пусть нашей страховкой полежит на «черный» день.
В предпоследний день я дал отчеты на подпись комиссии.
– Давай, генерал, по рюмашке и пора подписывать акты проверки.
– Я к тебе, Палыч, со всей душой, а ты Сталину на меня жаловаться собрался, или врешь?
– А ты проверь, только не жалей потом о своей недоверчивости, когда в лагере со своими собутыльниками лес валить станешь. Подписывай, давай.
Комиссия убыла, а мы вздохнули спокойно – выбила она нас из уже привычного ритма жизни. Но, видать, пить-то Перцев пил, но головы полностью не терял, и решил не рисковать, проверяя, позвоню я Сталину или нет, а, может быть, просто затаился до лучших времен. Никаких неприятных последствий проверка нам не принесла, поэтому мы стали считать, что бравурный отчет о нашей дивизии прошел там без корректировок.
Но все вернулось на круги своя. От родителей вернулась Елена, которую с сибирскими подарками я усадил на военный самолет, летящий в Москву, а оттуда ей домой будет проще поездом добраться. Гульчатай снова вернулась в городок. Шаман же на должности фельдшера оказывал медпомощь солдатам, ведь Потапов уже давно вернулся в Шахты в свою городскую «Скорую помощь».
Мы же с шаманом занимались уроками изотерики, на которых я осваивал управление энергиями своего тела, изучением болевых точек на теле человека, чтобы нажатием излечить или умертвить его, изучал вместе с Галсан и свойства полезных трав.
Вообще, Шаман умел общаться с животными, подманивая их к себе. Я сказал бы, что он владел гипнозом. А вот на людях свои гипноумения он не показывал, отнекиваясь, что не умеет. Но я решил, что он просто бережет в рукаве козырь. Сама же Галсан была оформлена на кухню, помогая вольнонаемным поварихам.
Целой комиссией со штабистами и несколькими командирами батальонов проехались мы по Амуру до самого Владивостока, выходя в городах, где были наши части с проверкой их боевой подготовки. Боевая выучка этих подразделений и рядом не стояла с подготовкой нашего полка, за что командиры частей получили в личные дела соответствующие взыскания со сроком устранения недостатков в полгода: «Вам полгода на исправление, а там либо взыскание снимется, либо, как не справившихся, вас самих сниму с должности. Мне лентяи на командных должностях, неспособные ничего организовать, не нужны!»
Служба шла своим чередом, лесопилка и магазин наших товаров работали по плану, принося хороший доход, в Шахты шли посылки с кедровыми орешками и местными лечебными бальзамами.
Прошли лето и осень, наступила снежная зима. Мы в полку после обязательных тренировок ввели спортивные игры: футбол и биатлон. Набегавшись на этих тренировках, вечерами я подбирал и перерабатывал в пьесы произведения Джека Лондона и Конан Дойля для нашего театра.
– А что вы делаете, Александр Павлович?
– Это, Галсан, я готовлю постановки для нашего театра.
– А вы играете в театре, а можно мне съездить с вами в ваш отпуск туда, откуда тетя Лена приехала?
– Вот после Нового года возьму тебя, деда твоего и поедем в Шахты.
– Вы в шахте живете, под землей?
– Нет, так город называется, а живем мы в обычном доме.
– А дедушка говорил, что вы с ним давно знакомы?
– Не только я, у него есть еще друзья в этих Шахтах, воевали мы вместе с ним против япошек. Гуля, я вижу, что тебе нравится Ардан?
– Нравится, он спокойный и сильный мужчина – добытчик, только вы ему не говорите.
– Хорошо, не скажу, да вот только в Шахтах среди друзей вы и свадьбу сыграете, я так думаю.
– Я ему тоже нравлюсь, значит.
