– Это подводные гейзеры? – недоумевала Крис.
– Ты у меня спрашиваешь? Сам вижу подобное впервые.
Майкл взял в руки штурвал и стал манипулировать рычагом направления хода. Через несколько секунд батискаф шел в обратном направлении, держась почти у самого дна. Исследователи рассматривали небольшие взрыхления, а кое-где еще живые струйки газа. Сразу несколько томов исследований по геологии Северо-Западной Пацифики можно было сдать в макулатуру.
Крис не брала на себя смелость комментировать происходящее. Какой-то мощный реактор разогревал земную кору так, что и вода нагревалась на пару-тройку градусов. Но если там, на поверхности, разница температуры в несколько градусов была нормальной даже в пределах небольшого населенного пункта, то здесь, под километровыми слоями воды, подобный факт был аномальным.
«Под воздействием температуры и давления, накапливаясь в земной коре, газы находят выход не на материке, на поверхности, по привычным геологическим каналам, но глубоко на морском дне. Может быть, поэтому вулканы на Камчатке и Курильских островах молчат – выход энергии здесь, на дне, – это было первое, что могла предположить Крис. – Однако малые гейзеры – это не вулканы».
– Майкл, давай следовать по траектории этих фонтанчиков.
– Как ты предлагаешь это делать? Они не выстроены в одну линию.
– Ну так придумай что-нибудь, нам же нужно хоть что-то понять, – девушка для начала решила выяснить, на каком расстоянии проходят «фонтаны».
– Поступим следующим образом: я пойду от одного к другому, выдерживая прямую, не отклоняясь от курса.
– Что это значит? Не поняла.
– Очень просто – смотри в иллюминатор и говори направление, иначе мы будем кружиться от одного фонтана к другому.
– Почти понятно, Майкл. Поехали.
Батискаф медленно передвигался по дну океана, фиксируя «вулканчики» и пытаясь очертить контуры. Линия маршрута получалась длиной уже больше трехсот метров. Вскоре наблюдатели заметили, что океанское дно становится более крутым, уходя вниз, а количество «фонтанчиков» уменьшается. Впрочем, кто сказал, что шельф обязательно должен быть ровным? Разумеется, геометрически правильных углов и гладкой поверхности априори никто не ждал. Однако что-то в этой картине было неправильным, а что – Крис никак не могла понять.
– Майкл, о чем ты думаешь, глядя на этот пейзаж?
– Довольно занятно – фонтаны под водой, но, судя по твоему выражению лица, ничего хорошего ожидать не стоит.
– Ты видишь какую-нибудь закономерность в расположении этих фонтанчиков?
– Пожалуй, пока только то, что они идут по склону вниз, уменьшаясь как по количеству, так и по мощи.
– То есть мне не кажется? – немного по-детски спросила Крис.
– Совершенно верно, вам не кажется, леди.
– Тогда следуй за ними, капитан.
Склон почему-то не заканчивался, продолжая уходить вниз, изредка меняя угол наклона, кое-где переходя на несколько метров в ровную поверхность. Так батискаф прошел чуть больше километра. Глаза аргонавтов стали привыкать к такому подводному пейзажу.
– Крис, так и будем плыть по следу этих «вулканчиков»? Может быть, они дойдут до самых Курил.
– Не переживай, Майкл. Мы сейчас в желобе. Прежде чем доплывем на твоей посудине до островов, нам нужно перевалить за внутренний хребет впадины, его трудно не заметить.
– Почему?
– Потому что он почти такой же, как Кордильеры.
– Да, значит, острова нам не светят! Тогда остаемся здесь, на самом дне.
– Смотри! Что это впереди?
Майкл замедлил ход батискафа. Океаническое дно как будто остановило свое падение – и перед акванавтами вырос бугор метра два высотой. В сравнении с прежним узором океанского дна бугор выглядел не совсем естественно: даже самому непосвященному человеку было понятно, что вырос он совсем недавно и еще не успел вписаться в ландшафт.
– Вперед! Посмотрим на это чудо.
– Крис, такое впечатление, будто морской крот рыл ход по дну, и оно так взбугрилось.
– Неплохой сюжет для фантастики. Сделай пару снимков и видео, может, озолотишься на «ютубе».
Батискаф проплыл над бугром.
– Господи, Майкл, что здесь происходит?!
Оба застыли у своих иллюминаторов – свет прожекторов открывал новую загадку: земля словно просела вниз метра на два-три.
– Майкл, теперь куда?
– Предлагаю идти вдоль этого странного бугра. Мы, по крайней мере, поймем, каков периметр проседания.
Путешествие продолжалось еще несколько часов, после чего аппарат вышел к поверхности воды.
Уже вечером, когда перипетии погружения и эмоции остались позади, Крис обдумывала все увиденное на дне океана. Разумеется, нечто дельное могло родиться только в том случае, если разобрать по косточкам все прочитанное, исследованное, несколько раз раскритикованное, а также предположения, домыслы, цифры и факты. Даже скрупулезный анализ и синтез информации вовсе не гарантировал результата. Речь шла даже не о верных, а вообще о сколько-нибудь разумных выводах.
Результаты видео- и фотосъемки уже отправлены в ведомство вместе с файлом отчета. Исследователям стоило дождаться, что скажут более опытные коллеги. Однако профессорские и академические звания вполне позволяют их владельцам ошибаться, равно как и студентам-третьекурсникам, с той лишь разницей, что третьекурсники гораздо быстрее и легче признают свои ошибки.
***
Научно-исследовательское судно «Надежда» стояло буквально в километре от острова Анучина; две лодки отправились на берег с визитом вежливости и одновременно экскурсией.
– Смотри, Коля, уже на подходе – человек пятнадцать к нам, может, и больше. Значки не забудь.
– Значки – конечно, а как же без значков, у нас прямо как в центре, значки и фото на память, нам еще собаку новую должны выдать для таких целей. Чтобы как в советских альбомах рисовали лет сорок-шестьдесят назад: пограничник, АК-47, зеленая фуражка, вышка и овчарка.
– Ага, овчарки всегда душевно получались, что на фото, что на картинках. В училище, помню, такой альбом был, к семидесятилетию пограничных войск или как-то так назывался.
– На острове только собака будет не в тему, у нас по периметру два километра.
– Собака всегда в тему, просто у тебя, наверное, ее никогда не было.
– Почему же, была в детстве – Гольфстрим.
– Гольфстрим? Прикольно! Я так понимаю, что сокращенно его звали Гольфом в честь «фольксвагена»?
– Станет еще прикольней, если я тебе скажу, что это был породистый ньюфаундленд.
– Ого, Гольфстрим породы ньюфаундленд! В твоей семье географию любили.
