– Конечно, моя дорогая, батискаф… Батискаф не место для дискуссий.
Оба рассмеялись. Крис вновь обратила внимание на руки «котика» – на предплечье, ближе к локтевому суставу, был закреплен датчик давления. Пластмассовый ремень подчеркивал мышцы и заключенную в них силу. Она ловила себя на том, что ей это нравилось.
– Так что там с твоей теорией? Тебе дадут премию. Какую-нибудь.
– Неизвестно! Мне нужно еще подумать, пока это лишь отдельные предположения.
– Кстати, экватор – три тысячи сто сорок метров под водой, – Майкл обозначил половину пути. Электронная аппаратура в батискафе работала безупречно, по крайней мере, пока.
– Понимаешь, все не так просто. Теория, теория, сколько этих теорий, гипотез и предположений было, сколько еще будет… Тем более в эпоху глобального обмена информацией и доступа к знаниям.
– Собственно, ученых и «околоученых» становится с каждым днем больше, оно и понятно. Производство отдано роботам и третьим странам. Вот они, ученые, и генерируют идеи. Как говорит одна моя знакомая, гранты и оклады нужно отработать.
– Да! Но даже многие профессиональные теории и направления, порой безупречные, не отличаются долгожительством, разбиваясь о новые данные.
– Это нормально, гипотезы живы, пока живы их авторы, – философски заметил офицер.
– Как сказал Томас Кун, новая истина утверждается в науке потому, что сторонники старой умирают.
– По мне, пусть люди увлекаются наукой, спортом, «консой», нежели «плеингом» или войной.
– «Конса»? Майкл, у тебя есть знакомые в «Консе»? – оживилась Крис.
– Да, – тише обычного произнес Майкл. – Несколько моих товарищей там. Их специальные умения и навыки весьма востребованы в «Консе».
– А ты, Майкл?
– Для нас с тобой, пока мы служим или сотрудничаем с Военно-морскими силами США, «Конса» под запретом.
– Возможно, слишком много политики связано с «Консой». Это такой раздражитель.
– В армии, на флоте, в ЦРУ «Консе» симпатизируют, – Майкл приложил палец к губам, а потом покрутил поднятой вверх кистью.
Крис едва кивнула головой. Они друг друга поняли. Аудиозапись в батискафе велась непрерывно. Майкл не хотел развивать тему своего прошлого и настоящего, своих боевых товарищей, тем более тех, кто по разным причинам оказался в «Консе».
…Интересно, какие тектонические события формировали этот удивительный ландшафт? На дне океана запросто уместились бы Альпы или Пиренеи. Крутые и пологие склоны, долины, каньоны, ущелья, проходы, возвышенности и плато, скрытые от человеческого глаза. Как они появлялись: сантиметр за сантиметром миллионы лет или в часы глобальных сейсмических катастроф?
Согласно последним данным, по флангам Курило-Камчатской впадины предполагалось сейсмическое затишье. Однако на деле никакого затишья не было. Кто-то из ученых высказал мысль, что происходящие сегодня землетрясения – это как раз и есть то самое «затишье», а оно, как известно, бывает перед бурей.
Они погрузились в «долину», всего-то пять тысяч триста метров. Батискаф неспешно шел в метрах трех-четырех над поверхностью дна. Фонари освещали путь. Здесь не было ничего паранормального, что так любили телезрители на всех материках, когда демонстрировали «очередное чудо» в американской программе «В океане» или французской «Калипсо. Перезагрузка». Никаких угрожающих рыб-монстров, гигантских кальмаров, медуз-убийц, оживших динозавров, земноводных мутантов – в глубине обитали немногочисленные, весьма скромные как по размерам, так и по поведению существа.
Но страх, безусловно, присутствовал. Тишина, темнота и километры воды над тобой… Это напоминало параллельный мир, состоящий из неведомых фантомов, растворенных в океане. Вряд ли найдется такой человек, который, оказавшись так далеко и одновременно так близко к земле, воспримет происходящее без трепета.
– Крис, тебе не кажется, что мы здесь как астронавты на другой планете? – почти шепотом сказал Майкл.
– Да! И у меня даже есть идея.
– Какая идея?
Крис не успела ответить.
Что-то щелкнуло, как будто батискаф наткнулся на какое-то препятствие, его качнуло. Они почувствовали колебание. Это было немного похоже на те ощущения, которые испытывают пассажиры автомобиля, когда в него плавно въезжает другое авто.
– Как это понимать, Майкл?
Прошли еще несколько колебаний. Землетрясение. Подводное землетрясение? Майкл молча смотрел на панельную доску приборов, инстинктивно держась руками за импровизированный столик. Вновь прошел импульс. Источником колебания была невидимая сила, может быть, чьих-то щупалец или прозрачного тела гигантской медузы.
Крис и Майкл без лишней паники всматривались сквозь толстые иллюминаторы батискафа наружу. Там ничего не было.
«Колебания слабые, но ощутимые, умеренная волна», – Майкл водил пальцем по сенсорной доске приборов.
– Сейчас проверим, сколько баллов нам подбросил океан, – небрежно сказал он.
– Надеюсь, этим все ограничится! Что там происходит? – девушка даже не пыталась изображать спокойствие.
– Стоп! – Майкл резко убрал руки с панели. – Наружная система автоматически должна давать сигнал, но она молчит. Даже не пикнула. Никакого землетрясения не было, сигнала нет, никаких толчков. Это вода.
– Цунами, мы попали в цунами!
– Крис, какое цунами на глубине пять километров? Ты лучше меня знаешь, что цунами следует после землетрясения.
– Тогда что это было? Открылся портал во времени, и мы окажемся в сорок третьем году? По-моему, «В океане» уже был сюжет о японских дайверах – они тоже попали в портал и очутились в сорок четвертом году. Тысяча девятьсот сорок четвертом.
– В таком случае, нам следует держаться северо-восточнее, чтобы не угодить сначала в портал, потом в плен к японцам: в сорок четвертом году прошлого века они были к нам еще не так дружелюбны, – Майкл справился с первым волнением.
– Мне сейчас не шуточек, – Крис немного обиделась, но, глядя на Майкла, восстановила равновесие.
Тем не менее вопрос об источниках колебаний оставался открытым. Больших рыб на таких глубинах нет, да и они были бы заметны, равно как и любое другое «чудовище».
– Майкл, может, нас задело каким-то подводным течением? – предположила Крис.
– Течением? Вряд ли! Иначе нас бы несло этим течением.
– Так я говорю – всего лишь задело! – повторила девушка.
– Откуда ему здесь взяться? Да еще так, чтобы задело и мы это почувствовали.
Батискаф вновь качнуло.
– Майкл, что там с приборами?
Мужчина бегло осмотрел показатели на экране монитора и панели: «Стоп! Температура!»
Только сейчас Майкл обратил внимание, что температура воды не полтора-два градуса, характерных для такой глубины, а четыре-пять: «Значит, вода теплая! Это она создает колебания. Но откуда здесь теплая вода?»
– Майкл, смотри сюда, – девушка указывала пальцем в стекло иллюминатора.
Из дна, сквозь тонкий слой океанических наслоений, вырвалась струя воздуха, вернее, газа, ударив на несколько метров. Потом еще одна, еще… Теперь стало понятно, что источник этих колебаний – струи газа, которые бьют о днище батискафа и создают тепловой поток.
